Монстры ядерного центра

Предисловие автора

Доброго вам здравия, друзья!

Многие из вас хмыкнут, прочитав эту книгу и воспримут ее не совсем верно. Бывает… Но только вот главное в ней — альтернативный взгляд на уже свершившуюся историю. Ведь для любой исторической ситуации всегда есть несколько вариантов развития, кроме того, что случился в действительности. Здесь предложен один из таких вариантов. Только облаченный в одежды фантастики. И да, действие книги строится на реальных исторических событиях, произошедших на Синайском полуострове и на землях Палестины в июне 1967 года.

И монстры будут. Обещаю! Но не совсем такие, к каким вы привыкли… :))

А первую часть цикла «Нагибатор на танке» вы можете читать перейдя вот по этой ссылке https://author.today/work/396714

——————

Глава 1. Вот это новость!

После постановки общей задачи прошла неделя. Бедный Лифшиц был буквально замучен исполнением наших хотелок в танке, на котором нам предстояло воевать в знаменитой Шестидневной войне, в которой Израиль круто и, на самом-то деле, очень красиво наваялял Египту, да и вообще, всем своим арабским соседям, по самое небалуйся. И мы должны были сделать так, чтобы навалял как раз таки Египет Израилю и тем самым загнал еврейское государство в рамки определенными ему ООН еще в 1947 году. Хотя, я не совсем понимал почему выбрана была именно Шестидневная война 1967 года. Ведь гораздо легче задавить проблему в зародыше.

Да там, на самом-то деле, много кого надо было заранее, чтобы остальные подобные сидели на заднице ровно. Не все помнят и даже не все знают, а в первой арабо-израильской войне при захвате Хайфы (арабский город в 1948 году) израильтяне обстреляли из минометов толпу мирных арабских жителей Хайфы, которые пытались эвакуироваться на английских кораблях и столпились на рынке возле порта [2]. И арабы с палестинцами [3] толком так и не ответили ни разу, а буквально тупо глотали, правда, пытаясь как-то там всего лишь мелко покусывать Израиль…

— Толстов! Не твоего ума дело почему вас в шестьдесят седьмой отправляют, а не в сорок восьмой. Хотя, я бы тоже их там раскатал. Приказ в шестьдесят седьмой! На этом все!

— Виноват, товарищ генерал-майор! — я хоть и на зарплате в «ВТР», но порадовать шефа уставным обращением никогда не помешает.

— Вот именно… И готовься через неделю встречаться с коллегами.

— Так точно, товарищ генерал-майор! А с кем? И зачем?

— Пока секрет. Но удивишься совершенно точно. Гарантирую! На задание в две машины идете. Вы на своей, они на своей. И у каждого свои десанты прикрытия.

— Разрешите вопрос?

— Разрешаю!

— А с предыдущим заданием как?

— Никто не отменял. Выполнение переносится на пока неопределенный срок. Все! Иди к Аронычу, ждет. Вечером может зайду.

Недоумения от новости у меня не было. Коллеги, значит, коллеги. Коллега — он же и боевой товарищ — и спину прикроет, если потребуется. Правда, коллеги разные бывают и может это мне самому придется ему спину прикрывать. Я не в претензии, в командиры не лезу. Хотя, опыт показывает, что вполне могу с этим справиться. Впрочем, там будет видно. Но совет с экипажем дело не лишнее и потому я сделал два звонка по мобиле и в каждом сказал одну фразу: «Сейчас у Ароныча». Возражений не было ни у кого. И в течение пятнадцати минут мы четверо собрались в зале у Объекта. Четверо: Ароныч, Жанна, Мишка и я.

— Итак, господа коллеги, я собрал вас, чтобы сообщить одно известие…

— Пренеприятное?

— Сержант Никулин!

— Я!

— Команды звиздеть не было!

— Виноват!

— Прошу прощения, Жанна…

— Терпимо. Ты и не так можешь, слышала уж…

— Ну, да… Но дело не в этом! Дело в том, что к нам едет ревиз… Тьфу, блин! Никулин, мать тебя!!! Танковый экипаж к нам едет, с которым нам предстоит воевать на Синае в связке.

— Всего один экипаж? — спросил Мишка.

— Было сказано, что в два экипажа будем работать.

— Две машины не мало? — опять Никулин.

— Миша! Мы же не каперством в пустыне заниматься будем, а воевать совместно с египтянами. А у тех есть свои танковые части, в которых, на минуточку, частично есть наши советские экипажи.

— Таки помнится, что египтяне тогда бегом бежали быстрее лани. Вместе с нашими, кстати. — вставил свое слово Ароныч.

— Вот нам, очевидно, и надо сделать так чтобы недалеко убежали. И если бежали то в другую сторону с криками по-арабски «Уря, уря!» и «За Насера, мать его египетскую, за Каир!».

— Звучит фантастично… — ожидаемо смеясь подал голос Мишка.

— Сказка ложь, да в ней намек! Отставить реплики! Сейчас главная задача доделать конфигурацию нашего танка.

— Таки все-таки танка, а не танков? — хмыкнул Лифшиц.

— Я же сказал «отставить реплики»! — и действительно с дисциплинкой-то у нас бяда-а-а…

— Простите, молодой человек, но технику компилировать таки мне и я точно знаю, что, при всем моем к вам уважении, две машины она совсем не потянет.

— Хм… И это значит, Моисей Ароныч, что…

— Это значит, что экипаж таки будет обязательно немецкий.

И тут диким смехом снова заржал Мишка. Мы не совсем его поняли и глупо смотрели на него и ждали пока он отсмеется и объяснит. И тут же, но несколько испуганно, ахнула и Жанна, чисто по женский прикрыв рот ладонью — видимо тоже чего-то догадавшаяся. А мы с Аронычем так и оставались два балбеса — старый и молодой.

— Мишаня… Че ты ржешь, аки конь педальный?

— Командир! Спорим на что угодно, что приедет Виттманн и его экипаж?

Вот честно говорю, что возникла немая пауза! А ведь и вправду! Наш Объект не может выдать два танка. Ароныч только что сказал, что не заточен он под это. И мы знаем, что существует еще аналогичный объект, но в Германии, в Бундесвере. Немцы, особенно военные, к Израилю с самого начала его существования относятся мягко говоря… не сказать, что нетерпимо-нетерпимо, но симпатий к этой стране у них особо нет. В том числе и по старой «арийской» памяти. Поэтому их участие в операции видится вполне таки разумным. Тем более, что вторая установка, аналогичная нашему Объекту, как раз таки находится у немцев. И больше в мире нет такой ни у кого. Даже у американцев и китайцев нет. При этом, неожиданно для нас — охотников на Виттманна — логичным будет участие в операции именно его самого. Человека, обладающего такой же особенностью, как и у меня, имеющего уже боевой опыт и на технике, которая будет превосходить любой танк конца 60-х годов.

— Мишаня… А ведь ты прав!

— Ну, дык…

— Во дела-а-а…

— И что это для нас меняет? — попросила уточнить Жанна.

— Хм… А ведь таки хороший вопрос… — тоже задумался старый Лифшиц.

— Думаю так, что в этой конкретной операции особо ничего. Кроме того, что в две убервафли воевать нам будет поэффективнее. Проблема встанет тогда, когда мы продолжим операцию там на Великой Отечественной, то охотиться придется на своего же уже боевого товарища.

— Во, во… — поддержал мысль Мишка — С морально-этическими проблема корячится.

— Именно так… Отсюда я просто обязан предложить тебе Жанна решить сейчас насколько ты будешь готова после этой операции в Израиле участвовать в охоте на Виттманна там, на Великой Отечественной.

— Только мне? А ты? А Миша?

— Мишка человек подневольный и работает с нами по приказу. Ему деваться некуда. Он может отказаться выполнять явно преступные приказы, вроде расстрела мирняка. А я… Да, согласно контракта, который напомню коммерческий, могу отказаться, но… — тут я сделал паузу и посмотрел каждому из троих в глаза — Не откажусь совершенно точно!

— Я тоже… — тихо произнесла Жанна — Только Михаэля надо будет поставить в известность.

— О том, что мы охотники на него?

— Да…

— Нет!

— Но так будет честно…

— Жанночка! Деточка! — вступил в этот разговор Лифшиц — Если вы ему скажете, то объектом охоты станете вы сами и уже там на Синае. И он постарается уничтожить вас в самом конце операции.

— Почему в конце, дядя Мойша?

— Потому что иначе его участие там теряет смысл. Ему без вас, как и вам без него, будет очень сложно. ЦАХАЛ в том времени технически — это не Вермахт и не Ваффен СС образца сорок первого года.

— Как это ужасно воевать вместе с человеком, которого после нужно будет убить…

— Я снова предлагаю тебе принять решение. — надо было так сказать обязательно.

Зная себя, я точно мог сказать, что смогу после израильской операции вести охоту на Виттманна. По одной простой причине: его участие в Великой Отечественной против нас достоверно известно и воевал он не в Вермахте, а в частях СС. Ведь только в боях на Курской дуге он в первый же день уничтожил наших 7 танков и 8 артиллерийских орудий. Это значит, что им в том бою было убито наших бойцов не меньше тридцати человек. И можно было бы дать мне обратный упрек дескать я сам в первые же дни Великой Отечественной ухайдокал под пару сотен немецких солдат, но на это у меня ответ простой: я защищал свою страну, а он воевал в войсках агрессора. И не будь этой агрессии, этой войны, то наши бойцы были бы живы. Как, впрочем, и немецкие солдаты убитые мной.

Все это я понимал прекрасно и замполиты в частях, в которых я служил и воевал в этом времени, зря свой хлеб не ели. Потому у меня сомнений не было никаких. Даже если Виттманн умудрится стать нам не просто боевым товарищем, а и другом — все равно буду воевать против него. Еще и злее даже. Но с Жанной замполиты такую работу проводили вряд ли. Просто потому, что ее это никогда не касалось. Я же читал ее личное дело и знаю точно.

— Я не откажусь… — таков был ответ Жанны и я даже догадывался почему. И ни месть за гибель Лавриненко, ни вообще поставленная задача тут были не причем. Причиной были те пятеро ребятишек оставленные нами там в июне сорок первого.

***

Прошла еще неделя. Мы уже осваивали наш новый танк, который по оснащению и возможностям мог бы дать фору и современной нам технике. Он сочетал в себе преимущества и «Арматы» и БМП и ПТ-76 и… Да вот в любой российский танк пальцем ткни и от каждого что-то да взято лучшее. Плюс отменная навигация, которая в 1967 году может быть пока что исключительно инерциальной, т. е. привязанная и известным объектам, великолепные возможности по контролю неба, окружающего наземного пространства, отлично продуманная защита от попаданий снарядов и противотанковых раке (образца конца шестидесятых, конечно же), контроль физического состояния самой машины, членов ее экипажа. О комфорте которых Лифшиц позаботился отдельно. Здесь была и микроволновка и кипятильник и обязательная, по нашей с Жанной просьбе, установлена прекрасная кофемашина. Само собой кофе в ней использовался не какой-то там дешманский растворимый нескафе, а великолепно подготовленные зерна арабики с ароматнейшей прожаркой. Был тут и душ, который можно было устроить вне танка.

Глядя на все это Полосин только ворчал, но ничему не препятствовал. А потому что была установка Президента мол выполнять все наши хотелки. И причиной было то, что все они, а так же способы их претворения в жизнь, опыт использования и все такое — исследовалось с научной точки зрения для последующего внедрения не только в боевых машинах, но и в гражданской технике. Разумеется не шло речи о, скажем, поставок нам на отдыхе гейш из Японии, но в мире не было ни одной боевой машины в которой буквально можно было бы жить — только пополняй запасы.

Единственной сложностью было организация туалетов, т. к. два мальчика и девочка в одном замкнутом объеме — это два мальчика и девочка. Но Ароныч и тут не сплоховал. И если мы с Мишкой вполне себе были спокойны в плане такого комфорта (и не в таких ситуациях бывали, знаете ли), то наша великолепнейшая Жанна Антоновна нашла аронычевы придумки с ее туалетом вполне себе приемлемыми. Ничуть не хуже, чем у космонавтов.

В общем, получился не танк, а какой-то чуть ли не дом отдыха на гусеницах с пушками и пулеметами. И был он тяжелым и крупным, даже несмотря на максимально возможное применение обязательно негорючих пластиков и легких сплавов. Как ни крути, а 57 тонн это солидно! И тяжелее «Арматы» [4]. И размером с нее же. И компоновочно — она же!

И вот один прекрасный день, когда мы уже до одури накатались на тренировках на нашем «Елисее» (нет, «Чапай» это намного более слабая машина и он не для этой войны), нас вызвал Полосин. В свой кабинет. Приказал явиться во всем нашем великолепии. Ну, мы и «явились», заранее предупредив охрану, что во двор влетит не вражеская колесница, а один из наших Т-90У, которые числились за ООО «ВТР». И, договорившись за по ящику коньяка с начпотехом и охраной, влетели, вполне себе дрифтанув под окнами генерал-майорского кабинета. Баловство, да! Но мы ж два больших мальчика и одна, как уже выяснилось ранее, шкодная девочка. И после, выбравшись из машины мы, прямо вот так в наших чистеньких комбинезонах и прошествовали в кабинет к любимому шефу. Комбезы наши, кстати, пахли вовсе не маслами и соляркой вперемешку с бензином, а очень умело подобранным Жанной цветочным ароматом, который и ей нравится и нас с Мишкой не бесит.

Новая секретарь шефа Танечка, она же бывшая подчиненная Рысевой, тоже наблюдала наше «прибытие» и, когда мы вошли в ее секретарские чертоги, прямо так и сказала, что мы — «черти стоеросовые». Почему стоеросовые было непонятно, т. к. мы все трое богатырскими ростами не отличались (ну я повыше, не без этого), но восхищение Танечки нам всем было приятно. А я еще и букетик цветов ей преподнес, на что Мишка только хмыкнул, а Жанна просто, чисто как подружка, переглянулась с бывшей своей подчиненной. И после, чуть покрасневшая та доложила о нас шефу и пригласила войти к нему в кабинет.

— Вы, что, черти!!! По-человечески нельзя было прибыть? — сдерживаясь, чтобы не заорать при гостях, грозно встретил нас Полосин.

— Так точно, товарищ генерал-майор! — не вдаваясь в подробности рявкнул я вытянувшись в струнку.

— Что так точно?!!! — не понял шеф, чего, собственно, я и добивался, сбивая его с толку своим ответом.

— Никак нет, товарищ генерал-майор! — мой ответ опять вызвал удивление в глазах Полосина, но пыл гнева моим дурацким и тупым ответом был погашен и присутствующие тут же уже даже заулыбались. За исключением шести человек в гражданских костюмах, один из которых явно был переводчиком. Они просто не поняли в чем дело. Но наши всю сценку восприняли правильно.

Присутствовали здесь все те же: Лифшиц, Лукин и тот самый бородатый мужик со шрамом на лбу, которого нам так и не представили до сих пор, а нам он казался очень знакомым. Мы, честно говоря, не особо и интересовались кто это. Ясно, что откуда-то с верхов и, если не говорят, то, значит, так надо. Точнее, не надо. Ну не надо, так и ладно, обойдемся.

— Так! Разрешите представить вам майора Толстова — командира танка «Елисей». Того самого, в связке с которым вам предстоит выполнять задачу.

— Гав-гав-гав-гав-гав… — отработал свое переводчик, а парни в штатском с интересом посмотрели на меня, Мишку и, особенно, на Жанну, в волосы которой была воткнута совсем неуставная ромашка.

— А это, майор, те самые немцы… Познакомьтесь. — Полосин показал красноречивый и явно всем понятный жест мол «давайте уже».

Первыми к нам шагнули бундесы. Я специально, еще до прибытия в кабинет, приказал своим при знакомстве первыми руки не протягивать. Те прибыли к нам и им докладывать ху из них кто. Вот пусть и…

Первым ко мне шагнул невысокий немец с совсем неарийской внешностью. На вид — пацан-пацаном. В каком-то кургузеньком пиджачке. Шкодный такой [5]. Ну, фотографии я его уже видел множество раз и потому сомнений не оставалось никаких — Виттманн.

— Ich bin Lieutenant Michael Wittmann [(нем.) Я — лейтенант Михаэль Виттманн] [6] — переводчик гав-гав…

— Очень приятно, Михаэль! Я Андрей Толстов. Можно просто Андрей. — переводчик протявкал немцу мой ответ.

— О! Gut! Darf ich Ihnen meine Besatzung vorstellen? Herbert Baden ist der Fahrer, Julius Löscher der Schütze, Erich Dietl der Aufladende, Johan Schmidtbauer der Funker. [(нем.) О! Хорошо! Позвольте представить мой экипаж! Херберт Баден — водитель, Юлиус Лушер — наводчик, Эрих Дитл — заряжающий, Йохан Шмидтбауэр — радист.] [7] — переводчик опять отработал…

А немцы, каждый, кого называл их командир, щелкали каблуками, делали шаг вперед и подавали нам руки. Мы, разумеется, их пожимали. Не, ну, а чего… Хоть они и фашисты, эсэсовцы, но сейчас враг наш был общим и более глобальным, нежели гитлеровская Германия. Нам с ними воевать вместе, делить тяготы и об этом следует помнить.

Немцы не выказывали никакой настороженности. То ли до них не довели за кем мы были посланы туда в сорок первый, то ли сами не сочли эту информацию существенной. Впрочем, они могли и вправду не беспокоиться сейчас, а попытаться расправиться с нами в конце «израильской» операции. И после продолжить уже свою в Великой Отечественной войне.

— Если есть вопросы, то задавайте друг другу, господа! — предложил Полосин.

— O, ja! Hat Herr Major wirklich eine so kleine Besatzung, oder ist er hier nicht voll besetzt? [(нем.) О, да! У господина майора действительно такой маленький экипаж, или здесь он не в полном составе?] — с легко читаемым в глазах удивлением первым спросил Виттманн.

— Да. Наш экипаж состоит из трех человек. — переводчик, разумеется, не спит…

— Werden Sie auf einem solchen Panzer kämpfen, den wir jetzt aus dem Fenster sehen? Ist das die T-90? [(нем.) Вы будете воевать на таком танке, который мы видим сейчас в окно? Это Т-90?]

— Да, во дворе вы видите стандартный Т-90. Однако воевать мы будем на другом танке. Внешне очень похожем на известный вам Т-14 «Армата». Но им не являющийся. А вы, позвольте поинтересоваться, на какой машине будете?

— Wir haben das Aussehen unseres Autos noch nicht bestimmt. Für jetzt müssen wir über seine Funktionalität entscheiden. Deshalb sind wir hierher gekommen, um Sie als Mannschaft zu beraten, die bereits die nötige Erfahrung hat. [(нем.) Мы еще не знаем облик нашей машины. Пока нам нужно определиться с ее функционалом. Поэтому мы прибыли сюда для консультаций с вами, как с экипажем уже имеющим необходимый опыт.]

— Und warum benutzt du nicht das Aussehen deines historischen Panzers VI Ausf «Tiger»? [(нем.) А почему бы вам не использовать облик вашего исторического танка VI Ausf. «Тигр»?] — вдруг неожиданно предложила Жанна.

— VI Ausf. «Tiger»? Oh, das ist ein interessanter Gedanke. Sie scheint mir viel interessanter zu sein als unsere. Wir dachten, wir sollten das Aussehen des Leopard-Panzers als Grundlage nehmen. Dies wird eine gute einschüchternde Wirkung haben! Viele Juden im Jahr 1967 müssen sich an diesen Panzer gut erinnern. [(нем.) VI Ausf. «Тигр»? О, это интересная мысль. Мне она кажется намного интересней нашей. Мы думали взять за основу облик танка «Леопард». Это будет иметь хороший устрашающий эффект! Многие там в 1967 году должны хорошо помнить этот танк.]

Виттманн буквально восхитился предложением нашей Жанны. Это ярко читалось в его действительно шкодных глазах. Ох, чую мы с ним покуролесим… Правда, решать каким будет облик машины не ему, но эффект появления «Тигра» в синайской пустыне против ЦАХАЛа будет подобен одновременному взрыву сотен и тысяч израильских… ну-у-у… вы поняли… На букву «пу»…

— Среди вас есть люди знающие русский язык? — спросил я и переводчик перевел, как полагается.

— Die russische Sprache kennt unser Funker Johan. Er wurde speziell ausgewählt, um die Kommunikation zwischen unseren Besatzungen im Funk sicherer zu machen. Die anderen Besatzungsmitglieder, und ich auch, studieren. Mit Hilfe spezieller Technologien können wir sonst nicht schnell sprechen lernen на русски. Aber ich sehe, dass Ihre charmante Kollegin die deutsche Sprache perfekt beherrscht. [(нем.) Русский язык знает наш радист Йохан. Его специально выбрали, чтобы связь между нашими экипажами по радио была более уверенной. Остальные члены экипажа, и я в том числе, изучают. При помощи специальных технологий, иначе мы не сможем быстро научиться говорить по-русски. Но я вижу, что ваша очаровательная соратница прекрасно владеет немецким языком.] [8]

— Да, боец Рысева отлично говорит по-немецки. Чего не скажешь обо мне и сержанте Никулине. Я владею английским, сержант, кроме русского, отлично говорит на матерном языке. — на этих словах Жанна, Мишка и все остальные русские, присутствующие здесь, заулыбались.

— Почему «боец», а не «рядовой», майор? — вдруг спросил Полосин.

— Виноват, товарищ генерал-майор! Отголоски сорок первого. Мне там сделали замечание о неправильности именования рядового в том времени словом «рядовой». Стараюсь произнесение слова «боец» сделать естественной привычкой.

Полосин недоуменно посмотрел на бородатого. Тот, чуть прикрыв глаза, кивнул в подтверждение. И именно в этот момент я понял кто это!!! Вот уж не ожидал увидеть именно его и здесь. И, кажется, Жанна тоже узнала — заметно было по ее широко раскрывшимся удивленным глазам. А бородатый смотрел на нас и его взгляд чуть ли не лучился от веселья… Ох, ты ж гусли-могусли тут поигрывают-то какие, а… Да-а-а…

------

[2] Реальный факт. Обстрел мирных жителей, пытавшихся эвакуироваться на английских кораблях и скопившихся на рынке у порта Хайфы и тем спастись от израильтян, произвели бандиты из еврейской террористической организации «Хагана» (прекратила существование в 1948 году, о ней будет отдельная справка в главе 8). Произошло это 22 апреля 1948 года.

[3] Автору известно, что существуют национальные различия между, например, собственно арабами, палестинцами и иными близкими народами населяющими регион, но в этом повествовании он их всех, кто не израильтяне, объединяет под терминами «араб», «арабы» «арабский»., иногда, «палестинец», «палестинцы», «палестинский». Исключительно для удобства повествования, т. к. там довольно много нюансов, которые в самом повествовании большого значения не имеют.

[4] Т-14 «Армата» весит 55 тонн.

[5] В реальности Виттмана не сразу приняли в дивизию «Лейбштандарт СС», т. к. он не проходил по некоторым «арийским» критериям: невысокий рост и не германские черты лица. Однако придраться к его чистой родословной не могли — 1 ноября 1936 года он был принят в Waffen SS. На фото — Михаэль Виттманн.

[6] Очевидно, раз уж герой повествования Виттман по сюжету родом из нашего времени, то служит он в Бундесвере, а не в Ваффен СС и, значит, воинское звание у него «бундесверовское». В реальной истории он погиб в звании гауптштурмфюрера СС, что соответствует званию Бундесвера — гауптман, т. е. капитан. В повествовании «наш» Виттманн, очевидно, до гауптмана еще не дослужился и пока еще бегает в лейтенантах.

[7] Названы настоящие имена членов экипажа Виттманна, но не все (в смысле, что состав экипажа периодически менялся) и не из числа тех, которые погибли с ним в бою во Франции. Именно эти имена были выбраны из соображения звучности для повествования. В «смертельном» экипаже «набор» имен был более скучным: Вальтер Мюллер, Гюнтер Болдт и Гюнтер Йонас. Имя наводчика неизвестно. Возможно им тогда был кто-то из названных в составе экипажа «нашего» Виттмана.

[8] Ох, кажется читателям вскоре не придется ломать глаза на переводах с немецкого. Так что пожелаем экипажу Виттманна освоить русский язык как можно скорее и на уровне позволяющем поржать над тем как они неумело и забавно будут строить русские фразы. :)