Море, море...

Море, море…

Я уже вижу эти ласковые волны, стремящиеся к моим босым ногам, чувствую дыхание лёгкого бриза, слышу крики суетливых белых чаек. Плавно вхожу в воду и гребу, гребу, гребу. Море и я. Я и море.

Я даже купила себе новый купальник, радикально-красного цвета. Мой любимый цвет и мой «любимый» размер... А размер у меня настолько мал, что – с дружеской иронией от добрых моих сокурсниц – зовётся модельной внешностью. Я тощая, да. И длинная.

Но морю-то всё равно, и мне, следовательно, тоже. Я наслаждаюсь, я предвкушаю, я отдыхать еду! Первый раз за свои долгие двадцать два года – на море!

На работе отпуск, в универе каникулы, в плеере жизнеутверждающе-мерный Щербаков. Валяюсь на верхней полке и вторые сутки – еду, еду, еду. Да уже отдыхаю! Читаю, слушаю плеер, сплю. Мечтаю о море. Интроверт я.

Три путёвки в студенческий лагерь «Альбатрос» раздобыла Соня, со скидкой, но сама увильнула, готовится в аспирантуру. Или замуж за Андрея. А мы с Алисой и Лерой вот выкупили и поехали, правда разными поездами.

Конечно, лучше было бы вместе, но Алиса наотрез отказалась страдать в медлительном плацкарте, а я на скорый – он только купейный – пока не заработала. И Лера будет лишь завтра, у неё дела.

На рассвете начались горы. Обступили с двух сторон, величественные, тёмные, настоящие. Я заварила чай и наслаждаюсь. Смотрю в окна, то в правое, то в левое, впитываю эту красоту, эту новизну, это спокойствие. Вспоминаются старые бардовские песни на тему гор. Романтика!

В Туапсе выпрыгиваю из вагона, хватаю свою довольно увесистую сумку и иду на вокзал, смотреть расписание электричек. Скоро, уже скоро я увижу тебя, море! Но сначала я увижу свою подругу Алису, её поезд приходит в девять. И если уж совсем откровенно, то подруга она больше Сонина, чем моя, а Соня зря сделала, что не поехала с нами. С Соней говорили бы о Визборе или Ремарке – а Алиса читает Борхеса. И Стивена Кинга. И никогда не поймёшь, что у неё на уме.

– О, привет, Даша! Давно ждёшь? – спустилась на платформу. В клетчатом платье оранжево-терракотовых тонов, в тонких белых босоножках и с белой же ажурной сумочкой в дополнение к клетчатому чемодану.

– Привет, Алиса! Ты очень удачно, электричка через полчаса. Идём пока в тень!

– Я бы купила минералки, – оглядывается Алиса. – Хочешь, и тебе возьму?

– Возьми, мне «Боржоми». А я тут подожду, с вещами, – соглашаюсь я и вручаю ей деньги. Не люблю, когда «отдашь потом», потому что потом я забуду и будет нечестно. Сажусь в тени туи. Это ведь туя, да? Становится жарко, вокруг мельтешат люди, пахнет гнилым арбузом.

Вскоре громко дребезжащая электричка везёт нас по берегу моря. У «Боржоми» вкус морского бриза. Алиса молчит, я тоже молчу. Море тихо и прекрасно. А во мне – взамен вокзальной суеты – растёт и бушует радостное волнение.

Потом мы медленно поднимаемся по бесконечной лестнице на гору, где расположен наш лагерь. На каждой промежуточной площадке останавливаюсь и смотрю. Я уже счастлива! А ведь ещё даже не прикоснулась к нему, к морю.

– Тебе разве не нравится? – удивлённо спрашиваю Алису.

– Мы с папой ездили в Антиб на месяц, только вернулись, – сдержанно поясняет она.

Я этого не знала. Наверно, она с Соней делилась своими планами.

Иду дальше и думаю, что для Алисы поездка с папой – гораздо большее впечатление, чем этот наш непонятный студенческий лагерь. Я знаю, что её папа – самый богатый человек в их городе. И что у него уже давно другая семья.

По тенистым дорожкам, мимо спортплощадок и клумб, мы добираемся до нашего корпуса. Алиса помогает мне тащить сумку. Её чемодан на колёсиках, едет легко. У входа в здание растёт дерево инжира – с плодами, да! И сосны с вот таки-и-ими иголками! И пальмы, пальмы! Пальмы! Я не удержалась, подхожу и трогаю рогатый ствол.

Мы оформляем бумаги и получаем ключи от комнаты на втором этаже. Комнаты здесь на четверых, удобства в коридоре.

Пока хожу умываться, Алиса ждёт на скамейке возле крыльца. Пьёт минералку. И болтает с темпераментным стройным брюнетом. Это Алиса-то! Скромняга, из которой двух слов не вытянешь!

– Артур, – представляется парень, протягивая узкую руку.

– Даша, – отвечаю я.

Да, у меня самое заурядное имя. И нечего так хлопать ресницами. Длиннющими, как у девчонки.

– Что у тебя руки такие холодные? – спрашивает он.

– Умывалась, – поясняю кратко. Иногда в таких случаях отвечаю: «Зато сердце горячее». Но сейчас не хочется.

– Я всё выяснил. Официально смена начинается с завтрашнего дня, как в путёвке написано. Сегодня селят, но не кормят. Пойдёмте купим чего-нибудь съедобного – я голодный как зверь – и на море. Вы как?

– Идём! – отвечаю. – Сейчас только возьмём пляжные вещи. Алиса, ты ведь идёшь?

– Иду, – говорит тихо и ускользает в дверь первой.

Купили две консервные банки «плова из курицы» и большой пакет зелёного винограда. Спустились на пляж.

Вот оно, вот! Моё море! Еле заметные волны облизывают блестящую гальку. До самого горизонта водная гладь – огромная, таинственная, настоящая. Море ждёт. Меня, меня!

Алиса в стильном купальнике, светлом с жёлтыми орхидеями. Я в лаконичном красном. Она загорелая, я бледная как моль. Артур тоже загорелый, руки-ноги не толще моих, но под кожей плотные мышцы. И где они там помещаются?

– Я плавать, – говорит Алиса и летящей походкой достигает воды. Через несколько шагов опускается и сразу плывёт.

Артур щиплет виноград, смотрит вдаль. Кивает мне:

– Ешь.

– И я плавать, – говорю. – Я же ещё ни разу в жизни не плавала в море. Представляешь?

– Я тоже не был, – улыбается он. – Ну иди.

Нагло так улыбается, зубасто, мне.

Набираю в руку виноградин и съедаю одним махом, жую. Вкусно! Встаю, иду к морю, трогаю нежную волну. Сбрасываю сандалии и по злобно выпуклым камушкам захожу наконец в прохладную воду.

Плавать я умею, занималась в спортшколе лет сто назад. Но сейчас хочу не спортивный уровень показать, а наслаждаться. Ложусь спиной на воду и, отталкиваясь одними ногами, быстро удаляюсь от берега. Какой-то парень на надувном матрасе спрашивает:

– Девушка, вы в ластах?

– Нет, я так, – отвечаю.

– Как вы так быстро плывёте?!

– А вот так! – И плыву себе дальше.

Морская вода держит, да. А ноги отталкиваются. Потом подключаю руки и перехожу на стиль «на спине». Потом переворачиваюсь и вижу красный буёк. Доплываю, хватаюсь, повисла на буе, как на мячике.

Эмоции переполняют. Дикий, первобытный восторг, вкус жизни. Само дыхание, само движение, и небо вот это, и горы, и сотни весёлых людей, и – я…

Вижу Алису, плывёт сюда. Висим на буе вдвоём и поём песни вслух. Потом плывём «курортным брассом» параллельно берегу до следующего буя, там тоже висим, колотим по воде ногами, потом затихаем и смотрим в небо.

– А как там во Франции? – интересуюсь я.

– Хорошо там, – меланхолично отвечает Алиса. – Красиво. И Средиземное море теплее, чем Чёрное. И на пляже днём никто там не ест, только вечером.

– За неимением гербовой пишем на простой. А в остальном?

– Я же там с папой отдыхала, мне сложно сравнивать. И я надеялась, что Соня сюда с нами поедет, поэтому и взяла путёвку.

– Тебе скучно?

– Даша, ты не огорчайся, но да… Давай, может, ещё споём…

«Ты помнишь, как всё начиналось? Всё было впервые и вновь», – начинаю я, и Алиса тихонько подхватывает.

Поёт она лучше меня, да.

Наша гора отсюда не выглядит такой уж высокой, но со стороны моря обрывиста, не полезешь. По берегу с шумом движется пассажирский поезд. А куда же делся Артур? Да вон он, плывёт, среди малоподвижных голов. Ничего так, быстро.

За буями рассекают гидроциклы, и мы отказываемся от идеи заплыть туда. Двигаем к первому нашему бую, а потом к берегу, вываливаемся на камушки, щекочем морю пятки. Мы проплавали полтора часа. Пора и подкрепиться.

В четыре руки набрасываемся на виноград.

– Мы доплыли до буя, виноградины жуя, – сочиняю я.

Алиса не поддерживает творческое начинание. Ложится загорать.

Приходит мокрый Артур, извлекает откуда-то складной нож и умело вскрывает банку с пловом.

– По-моему, это не плов «ИЗ курицы», а плов «ДЛЯ курицы», – подмечаю я. Курицы в плове не обнаружилось.

Но чего не съедят голодные студенты!

Артур ест и смеётся. Глаза его смеются, огромные, карие. С вот такими ресницами!

Алиса прячет улыбку.

– Завтра после обеда мой друг приезжает, поеду в Туапсе его встречать, на море пойду только утром, – Артур суёт пустую банку в пакет из-под винограда.

– И Лера, наша подруга, приезжает завтра в пять. Хочешь – поедем вместе? – это я говорю, улыбаясь, как довольный слон. Я счастлива, и никакая мелочь – типа плова «для курицы» или Алисиной хандры – не испортит мне радости.

– Ага, на четырнадцать сорок. Ничё, если утром на море я тоже с вами? – ещё и спрашивает. Понятно же, что с нами.

– Да, Артур, присоединяйся, – бубнит Алиса.

– У меня кипятильник есть, заходи сегодня вечером чай пить. Четырнадцатая комната, – приглашаю я.

– А у меня шестая. Первый этаж.

Алиса молча идёт в раздевалку, я смотрю на море. С Артуром так легко и празднично, я хотела бы проводить время с ним вместе. В нём тоже чувствую этот вкус жизни, радость и непосредственность, чего я так искала и что недавно обрела. Вообще-то, мне сейчас никакие парни – именно как парни – не нужны и, наверно, это заметно. Поэтому и спрашивает запросто:

– Ты в бадминтон играешь?

Вернувшись на гору, идём играть в бадминтон.

Алиса остаётся в комнате, чтобы позвонить маме. Со мной она молчалива, а с мамой может болтать хоть час. Наверно, это я для неё скучная.

Зря, в самом деле, не поехала Соня.

Ну да ладно, у нас тут есть чем заняться.

Артур играет лучше меня. Умеет двигаться назад. Но и я ничего так, оказывается. И реакция, и точность есть. Просто скромничаю. Скромная я, да.

Он выигрывает четыре раза из пяти. Предлагает ещё. Силы у меня вроде остались, желание отыграться – выше гор, но уже солнце садится. Надо знать меру.

– Пойдём смотреть закат, – говорю.

Соглашается. Выходим на площадку, где начинается лестница, стоим и смотрим закат.

Солнце становится красным и слегка деформированным, постепенно съезжает к горизонту, аккуратно дотрагивается, прижимается, вдавливается и наконец всё выливается за грань.

– Красивый эффект, – комментирует Артур. – Видела, как оно приплющивается?

– Красотища, – вздыхаю я. Мне хочется опять бегать и прыгать. Но здесь темнеет быстро, и мы уходим пить чай.