Морок Марты

Когда муж очередной раз приложил Марту так, что она отключилась, Марк бросился на него с ножом. Блеск металла отрезвил мерзавца, он сделал вид, что отступил. Но это была уловка. Марк опустил руку, тут же получил удар в голову и рухнул рядом с матерью.

— Это тебе урок от папочки. В следующий раз подготовься лучше, щенок, — услышала Марта сквозь звон в голове, — а ты, тварь, получи, за то, что не научила заморыша уважать отца.

Ещё немного попинав жену и сына, ублюдок понял, что от них мало толку, и завалился спать. А Марта вдруг отчётливо поняла, что следующего раза кто-то из них не переживёт. Она наскоро собралась, схватила оглушённого Марка за руку, и пустилась в бессмысленный бег...

Своего угла у Марты не было, и ей пришлось туго. Спустя три года она оказалась на окраине унылого городка, в съёмной угловой квартирке с зарешеченными окнами. Марк ходил в очередную, кажется, пятую по счёту, школу, а Марта устроилась работать посудомойкой в небольшой ресторанчик неподалёку. Платили мало, зато в доме всегда была еда. Соседи подозрительно поглядывали на невесть откуда взявшихся мать и сына. И Марта могла поручиться, что эти милые старушки у подъезда сольют её при первом подходящем случае.

Радовало одно — кажется, они оторвались от погони. По крайней мере, Марте перестал мерещиться силуэт ублюдка среди случайных прохожих. Но только Марта выдохнула и расслабилась — появилась тварь. Она следила утром, когда Марта, стараясь срезать путь, сворачивала на тропинку в парк. Подбиралась ближе и яростно била клювом по ветке, когда Марта проходила мимо старой липы. Пугала хриплым карканьем всякий раз, когда Марта шла с работы задумавшись, подсчитывая деньги до зарплаты. Наконец, тварь решилась.

Поначалу Марта не поняла, что произошло. Шума крыльев она не слышала. Очевидно, тварь спикировала с высокой ветки сзади. От неожиданного толчка Марта упала на четвереньки и выронила сумку. Когти впились в голову, клюв ударил по темени, поддевая скальп, словно раскрытыми портняжными ножницами. Лоскут кожи с хрустом отошёл от черепа, и Марта почувствовала, как кровь заливает лицо. Тварь больше не атаковала. Она села на ближайшее дерево, яростно очистила клюв о ветку и торжествующе каркнула, мерзко вытягивая шею.

Ошарашенная Марта встала, подняла сумку. Тварь внимательно следила за ней, поворачивая голову, чтобы посмотреть то одним, то другим глазом. Марта пятилась по тропинке, держа сумку на вытянутых руках, защищаясь. Тварь перелетала следом, с дерева на дерево, словно ждала, что Марта опять повернётся спиной. Наконец, Марта выбралась на асфальтовую дорожку.

— На вас напали?! — испуганно спросил прохожий, — вы вся в крови!

— Спасибо, я в порядке.

— Вам надо к врачу!

Хирург районной поликлиники закончил шить и с досадой бросил зажим на металлический столик.

— Каждую весну одно и то же! Эта тварь совсем озверела, скорее всего, у неё там гнездо. Вы не поверите, нападает только на женщин! Я выпишу вам больничный.

— Спасибо, не надо. Я поменялась с напарницей.

Увидев мать в повязке, Марк вскипел.

— Опять?! Чёрт! Мне надоело бегать! Пусть идёт, я готов!

— Успокойся, это просто ворона. Весной они становятся агрессивными. Защищают своих птенцов. Не переживай, я буду ходить другой дорогой.

— Нет, мы должны показать ей, кто здесь папочка!

Через два дня мать и сын свернули на тропинку вместе. Марк шёл чуть позади.

— Мама! Летит!

Марта обернулась и едва успела присесть. Огромная чёрная тень промчалась над головой.

— Пригнись, — закричал Марк и запустил в птицу палкой. Мимо!

Чудовище взметнулось вверх. Марк поднял камень. Тварь, истерично каркая, перелетела дальше. Марк гнал её от дерева к дереву, швыряя, то палкой, то камнем. Вокруг стоял чудовищный гвалт. Не менее десятка ворон кружили над местом, где Марк открыл охоту. Марта бежала за сыном, уговаривая остановиться. Но где там! Марк вошёл в азарт. Наконец, камень достиг цели.

— Ага! — Марк исполнил победный танец.

Подбитая тварь с усилием поднялась выше, и вся стая, истошно вопя, улетела с поля боя.

— Она запомнит надолго и больше тебя не тронет!

И вправду, тварь больше не нападала. Впрочем, и Марта не ходила той дорогой. Но тварь никуда не делась, Марта знала это точно. Она чувствовала, что тварь затаилась и наблюдает, выжидая момент.

Настало лето. Однажды Марта заметила странную возню под окном. Сначала ей показалось, что это голубь топчет голубку. Но нет, верхняя птица была значительно крупнее. Это тварь навалилась всей тушей, впилась когтями в спину ещё живого голубя и выклёвывала куски мяса из его шеи. Заметив, что за ней наблюдают, тварь прервала пиршество, хрипло прокаркала и демонстративно продолжила, время от времени поглядывая на Марту. Тварь била и била клювом, поднимала голову, заглатывая, и снова клевала, пока у жертвы не отвалилась голова. Тогда тварь остановилась, отрыгнула непереваренный комок костей и перьев, грузно взлетела на ветку и принялась чиститься. Безголовый голубь привстал и попытался идти. Марту вырвало.

С наступлением осени Марка словно подменили, у него появились новые знакомые, о которых он ничего не рассказывал. Парень часто пропадал и возвращался поздно. Временами был чрезмерно весел, кружил Марту в танце, рисовал картины прекрасного будущего. Или, наоборот, впадал в необъяснимую тоску. Изредка приходили какие-то люди, Марк сразу собирался и уходил.

Однажды Марта заметила, что кто-то стоит под окнами. Сумерки и капюшон скрывали его лицо.

— Смотри, — сказала она Марку, который в тревоге метался по комнате, — кажется, этот человек наблюдает за нами.

— Это ко мне, — ответил Марк, быстро оделся и вышел.

Его не было всю ночь. Под утро Марта не выдержала и пошла искать. Кружила по району, не понимая, как могло случиться, что они так отдалились друг от друга. В конце пустынной улицы, почти у парка, в предутреннем тумане Марта увидела тварь. Она сидела на краю мусорного бака и словно поджидала её. В клюве что-то было, оно свисало неопрятными красно-серыми прядями и влажно поблёскивало. Марта почувствовала детский запах корицы, похолодела и как зачарованная двинулась к баку. Она словно потеряла слух, только толчки крови били в барабанные перепонки.

Тварь взмахнула крыльями и, не выпуская добычу, взлетела на дерево. Осторожно, опасаясь нападения, Марта перегнулась через край и заглянула внутрь. На дне, в коробке из-под обуви лежали три наполовину растерзанных трупика. Это были новорожденные котята. Их слепые головы валялись отдельно от тел. Подавляя приступы тошноты, Марта обернулась. Тварь сидела всё там же и с любопытством смотрела на неё.

— Кто ты? — Спросила Марта. — Что ты хочешь от меня?

Тварь задрала голову, проглотила то, что держала в клюве, взмахнула крыльями и улетела в сторону парка. Совершенно опустошённая Марта побрела домой.

— Где ты была?! — Марк встретил мать у подъезда. — Я обегал весь парк!

У Марты не было сил отвечать. Она просто прошла в дом и легла. Марк ещё долго ходил из угла в угол, лихорадочно двигал стулья, что-то говорил о том, как он волновался и, наконец, уснул. Марта потихоньку встала, подошла к сыну. Её мальчик лежал на спине одетым. Лоб его покрывала испарина, глаза бегали под веками, словно во сне он считал вагоны. От него пахло корицей, как в детстве, только запах стал совсем тонкий, едва различимый за другими, тяжёлыми и тревожными запахами чужих людей, алкоголя, дешевого табака и чего-то тошнотворно кислого, что она не могла определить.

Марта потихоньку расстегнула молнию толстовки и вытащила руку сына из рукава. На запястье Марка браслетом был намотан чёрный кожаный шнур с металлическими бусинами на концах. Вся рука от кисти до сгиба локтя в застарелых шрамах и струпьях от свежих ран.

***

Марк пропадал всё чаще, иногда вместе с деньгами из кошелька Марты. Когда возвращался, то плакал и просил прощения. Речь его стала совсем бессвязной. Он почти не спал и этим мучил Марту. Иногда он говорил, что кто-то клюёт его изнутри и рвётся наружу. Внешне Марк очень изменился. Стал худ, глаза ввалились. Череп словно проступал из-под кожи. В углах рта залегли глубокие морщины, в них постоянно скапливалась слюна.

Так прошла зима. Однажды под утро, когда Марк, наконец, забылся тревожным сном, Марта забрала ключи и ушла, заперев за собой дверь. Она надеялась, что, когда вернётся, её Марк снова будет здоров. Марты не было три дня. Когда тяга стала невыносимой, она решила, что пора. Да и еда у Марка, должно быть, уже закончилась. У двери Марта прислушалась. Тишина была ей ответом. Марта осторожно открыла дверь и вошла. Напрасно она отправилась сюда одна.

Тварь, которая раньше была её сыном, напала сзади, схватила за шею и начала душить. Опрокинула Марту, стала бить её головой об пол, что-то рычала. Потом вскочила, стала пинать Марту, вырвала сумку из её рук и выскочила в открытую дверь.

Когда Марта пришла в себя, то увидела, во что превратился их временный дом. Здесь не осталось ни одного целого предмета, ни одного неразбитого стекла. Решётки на окнах были погнуты, кухонная плита и умывальник вывернуты с мясом. Что оставалось Марте? Она начала уборку.

Когда на третий день Марк не вернулся, Марта решила заявить о пропаже. Она вышла во двор. Пахло сиренью и... корицей. «Кажется, уже май?» — подумала Марта. Две старухи стояли у дерева и что-то горячо обсуждали.

— Милая, — обратилась к Марте одна из них, — посмотри, что это у неё?

Марта подняла голову и увидела на ветке тварь. Она держала чёрный шнур с металлическими бусинами на концах. Шнур свисал так, что Марта могла до него достать. Она ухватила бусину и потянула шнур на себя.

— Дай мне его, — тихонько попросила Марта.

Тварь взлетела, вырвав шнур из рук Марты, и села на дорожку чуть поодаль. Марта двинулась к ней. Птица перелетела, словно звала за собой. Потом снова и снова. Марта шла и шла, пока не оказалась на тропинке у старой липы. Что-то виднелось за стволом. Кажется, серая толстовка! Марта продралась сквозь кусты колючего шиповника. У дерева, раскинув ноги, сидел человек. Голова, накрытая капюшоном, опущена, руки лежали на коленях, кисти свесились, муравьи сновали по безымянному пальцу в рукав и обратно.

Марта принюхалась. Запаха корицы не было. Марта подошла и попыталась поднять голову сидящего. Тело повалилось набок. Марта узнала сына. Его мёртвые глаза были открыты и затянуты плёнкой, по которой бегали муравьи. Сверху на тело упал шнур. Марта подняла голову и увидела тварь. Та вытянула шею и прокаркала: «Убери эту падаль от моего дома».

— Падаль?! Ты сказала: «Падаль»?!

Птица присела, готовая взлететь. Вдруг откуда-то с кроны дерева раздался тонкий писк, еле слышный, прерывистый. Тварь тоже услышала этот звук и поскакала наверх с ветки на ветку. Марта вдруг поняла, что должна немедленно узнать, откуда этот писк, и стала ловко карабкаться по корявым ветвям. Какая-то сила тащила её всё выше и выше, на самый верх, туда, где древний ствол раздвоился и рассыпался целым лесом молодых побегов. Там, за скелетной ветвью было гнездо. Писк исходил из него.

Марта раздвинула гибкие ветки и заглянула внутрь огромного, сложенного из мёртвых прутьев сооружения, способного вместить её целиком. Там, среди птичьего пуха и помёта, лежали три яйца. Одно из них треснуло и в проломе виднелось сморщенное красноватое тельце, местами покрытое мокрым пухом. Птенец уже высунул наружу слепую голову, трясся и жалобно пищал. Он был отвратителен.

Тварь бесновалась. Она била Марту клювом, нанося глубокие раны куда придётся. Но Марта не чувствовала боли и лишь прикрывалась одной рукой. Второй она потянулась, взяла целое яйцо, захохотала, и бросила его вниз. Птица ринулась следом, но через минуту взлетела обратно. Марта взяла второе яйцо. Скорлупа лопнула в её руках и на ладони оказался птенец, такой же голый и беспомощный, как тот, что был в гнезде. Он не мог ещё держать голову, только силился поднять её, и с тонким писком разевал жёлтый клюв.

— Любишь его?! Лови!

Марта подбросила птенца вверх, как если бы отпускала в полёт взрослую птицу. Сине-красное тельце с кургузыми неразвитыми крыльями, описав дугу, полетело вниз. Тварь ринулась за ним, словно пытаясь поймать своё дитя на лету. Марта устроилась поудобнее и взялась за третьего, наполовину вылупившегося птенца, аккуратно и медленно свернула ему шею. Еле слышный хруст ещё не вполне сформированных позвонков на мгновение вернул Марте сознание. Она огляделась вокруг, пытаясь понять, как здесь оказалась. Испугаться она не успела. Разъярённая стая ворон налетела на Марту, опрокинула и продолжала клевать всё время, пока тело падало, ударяясь о ветки.