Моя девушка от меня заводится!

«Выдержка и з отчета ______:
Поселок „Солнечный“ стал эпицентром появления разных тварей:

Свиньи на двух ногах, роют землю
Зайцы на двух ногах, неизвестно чем занимаются
Механизмы, превращающиеся в людей

секретно

секретно

секретно»

Женя, старший брат Дена, был полной его противоположностью. Если Ден после той истории со свиньями в лесу закалился, ожесточился и теперь мрачно говорил о необходимости получить охотничий билет, «чтобы перестрелять всех хрюкающих тварей», то Женя был тихим. Его мир был меньше, камернее и вынужденно сосредоточен на том, что было в шаговой доступности. В прямом смысле.

В детстве Женя перенес полиомиелит, и его левая нога почти не слушалась, заставляя его двигаться медленно, с характерным, раскачивающимся прихрамыванием. Он был инвалидом, и это слово в поселке Солнечный не стеснялись произносить, не вкладывая в него особого злого умысла, просто как констатацию факта. Факт был таков: Женя не мог работать на стройке, в поле или в лесу. Он был прикован к «сидячей» работе.

И он перепробовал всё. Работал грузчиком в магазине «Рассвет», пока хозяйка не пожалела его спину и не перевела за кассу, где он скучал до одури. Потом подрабатывал в поселковой библиотеке, расставляя книги и пытаясь читать, но мир Достоевского и Толстого казался ему слишком шумным и далеким от его реальности. Он был не глуп, даже, можно сказать, наблюдателен и имел тягу к чему-то творческому. Он порывался рисовать — получались кривые домики и заборы. Пытался лепить из глины — выходили бесформенные комки. Мир не хотел принимать его усилий, оставаясь тусклым и плоским.

Родители, простые и уставшие люди, смотрели на него с тихой тревогой. Их младший, Ден, был хоть и замкнутым, но крепким, здоровым парнем. А Женя… С ним была одна забота — пристроить. И главной вехой в этом «пристраивании» была женитьба.

— Женился бы ты, Жень, — вздыхала мать за ужином. — Завел бы семью, нашлось бы дело. Баба бы тебя встряхнула.

Женя и сам был не против. Ему было скучно и одиноко. Но кандидатки, которых ему предлагали свахи-соседки, повергали в уныние. Это были либо такие же «поселковые», с горизонтом интересов от распития на лавочке до обсуждения чужих нарядов, либо, что реже, девушки из райцентра, которые с первого взгляда оценивали его хромую ногу, его работу в магазине и мысленно ставили крест. Им нужен был добытчик, а не обуза.

Женя уже смирился с мыслью о вечном одиночестве, как в его жизни появилась Лена.

Он заметил ее впервые у «Рассвета». Девушка выгружала из старого, видавшего виды «Москвича» коробки с товарами. Невысокая, худенькая, с короткими, неухоженными темными волосами и быстрыми, точными движениями. Она не была в его вкусе — он всегда представлял рядом с собой статную блондинку. Но что-то в ней было.

Она сама с ним заговорила.

— Мужики вокруг только курят, а тут человек на одной ноге дергается помочь. Да сиди ты уж, — сказала она без улыбки, но и без упрека. Голос у нее был неожиданно низким и твердым.

С этого все и началось. Лена оказалась «своей» с первой же минуты. Она не лезла в душу, но и не молчала. Говорила прямо, без обиняков, но без злобы. Она была как глоток ледяной воды после жирной, теплой похлебки поселковых разговоров. Выяснилось, что она работает на небольшой ресторан в райцентре — возит продукты. А еще она была единственным человеком, который не обращал внимания на его хромоту. Не делала вид, что не замечает, а просто… не придавала значения. Для нее он был Женя. И точка.

Именно Лена, узнав, что он пытался готовить для семьи («Ну, картошку жареную, макароны с котлетой»), устроила его в тот самый ресторан помощником повара.

— Будешь резать овощи, — сказала она. — Стоять можешь? Ну и хорошо.

Вот так случилось чудо. Мир, который до этого сопротивлялся Жениным попыткам творчества, вдруг раскрылся. Нож в его руке стал послушным, луковицы превращались в идеальные кубики, а из простых продуктов он навострился собирать блюда, которые были не просто едой, а маленькими произведениями искусства. Через полгода он уже был полноценным поваром, и его оклад втрое превышал все, что он имел до этого.

Женя и Лена всегда были вместе. Она подвозила его на работу и обратно, они вместе ходили в кино (вернее, она ходила, а он тихо прихрамывал рядом, и она никогда не торопила его), сидели вечерами у него дома, смотря телевизор и болтая о пустяках. Женя понял, что влюбился. Глупо, безнадежно и безоговорочно.

Но Женя не был дураком. Его тихий, наблюдательный ум не мог не задаваться вопросами. Откуда она? У нее не было родни, никакого прошлого. Такая сильная, опытная. Она появлялась и исчезала иногда ночью по срочным «вызовам» из ресторана. Она была слишком… идеальной для него. Слишком вовремя появившейся.

Сначала в его голове родилась версия, что Лена — цыганка. Ищет лоха для развода. Потом, насмотревшись криминальных хроник, он заподозрил, что она вербует людей для продажи органов. Но это было смешно. Зачем его, хромого, на органы?

И тогда, в самые темные минуты своих подозрений, он приходил к самому безумному выводу. Лена — не человек.

Женя начал замечать мелочи. Она никогда не болела. Не мерзла. Ее движения были слишком экономичными, выверенными, как у хорошо собранного механизма. И запах. От нее почти не пахло духами или потом. Иногда, совсем чуть-чуть, от нее тянуло тонким ароматом озоном, нагретого металла и… черной краски. Как из баллончика.

Поздней ночью Женя от чего-то не смог уснуть. Его мучила бессонница, и парень сидел у окна, глядя на пустынную улицу. Неожиданно возникла та, кого он никак не ждал увидеть. Лена вышла из своего «Москвича», припаркованного в конце улицы, и быстрым, уверенным шагом направилась к старой, заброшенной котельной. Женя, движимый внезапным порывом, накинул куртку и, стараясь не стучать палкой, пошел за ней.

Он спрятался за углом и увидел, как она оглянулась по сторонам, а потом… прыгнула в широкую, ржавую трубу теплотрассы, торчавшую из земли. Женя замер. Он ждал крика, стука, чего угодно. Но из трубы не доносилось ни звука. Только запах. Тот самый запах — окисленного металла, масла и свежей черной краски.

Прошло, возможно, пять минут. И вдруг с другого конца улицы, из-за гаражей, с тихим, почти неслышным урчанием выкатился «Москвич». Он был чистым, темным, будто только что с завода. И в нем… в нем не было водителя. Машина плавно тронулась, проехала мимо него и скрылась в ночи. Ехал автомобиль с достоинство, плавно… как Лена ходит.

Женя стоял, прислонившись к холодной стене, и не верил своим глазам. Но вместо ужаса, паники, отвращения, которых он, вероятно, должен был бы ожидать от себя, его охватила странная, всепоглощающая радость. Волна чистого, детского восторга.

Его девушка была трансформером! Человек и автомобиль. Не монстром, не чудовищем, а кем-то из его детских фантазий, из прочитанных книг и просмотренных фильмов! Она была нечеловечески прекрасна, загадочна и сильна. И она выбрала при всем этом его. Его, хромого, ничем не примечательного Женю.

В голове парня тут же выстроилась логическая цепочка, почерпнутая из фантастики: главное — молчать. Никогда и ничем не показывать, что ты в курсе. Иначе она уедет. Исчезнет.

На следующий вечер, когда они ужинали у него дома, Женя вдруг встал. Сделать это ему было непросто — нога болела, но он, превозмогая, опустился на одно колено. Под всеобщие возгласы парень достал из кармана маленькую коробочку с простеньким золотым колечком, которое купил еще месяц назад, не решаясь его подарить.

— Лена, — сказал он, глядя ей в глаза. — Выходи за меня замуж.

Он не произнес вслух тех слов, что крутились в голове: «Ты — волшебное создание, и я не могу тебя упустить». Но, казалось, он вложил в этот взгляд всю свою благодарность, все свое знание и всю свою безмерную любовь.

Лена просто смотрела на него. Сначала с удивлением, потом ее глаза наполнились слезами. Не театральными, а настоящими, горькими и радостными одновременно.

— Ты… ты уверен? — прошептала она. — Со мной… все не так просто, Жень.

— Для меня все просто, — ответил он искренне. — Я тебя люблю.

Она кивнула, не в силах вымолвить слова, и протянула ему руку.

Они поженились. Жили счастливо. Через два года они скопили на небольшую, но свою квартирку в райцентре. Женя стал известным в округе поваром, а Лена по-прежнему возила продукты, сменив старенький «Москвич» на такой же подержанный, но надежный хэтчбек.

Когда вечером, они сидели на диване, смотрели какой-то сериал про вампиров, и Лена вдруг спросила негромко, странным, натянутым тоном:

— Жень, а ты веришь в оборотней?

Женя почувствовал, как по спине пробежал холодок. Это была проверка. Он понял это сразу. Долго ждала. Но он не попадется. Лена смотрела не на него, а в экран, но все ее тело было напряжено, как струна.

Он сделал вид, что обдумывает вопрос, и флегматично ответил:

— Ну, если подумать… Оборотень — это же волк. Волк в лесу живет, мясом питается. От него бы воняло лесом, псиной, кровью. Как такой мог бы среди людей жить? Да и зачем ему? Нереально это все.

Женя повернулся к ней, обнял за плечи и поцеловал в щеку. Внезапно парень почувствовал, как ее мышцы, бывшие каменными от напряжения, вдруг расслабились. Лена выдохнула с облегчением, которого даже не пыталась скрыть.

— Да, наверное, ты прав, — тихо сказала она и прижалась к нему.

Она не знала. Она не знала, что он все видел. Что он знает. И он будет молчать до конца своих дней. Потому что его девушка была не оборотнем, а чем-то гораздо более удивительным. Она была его личным чудом, его механическим ангелом, который спас его от серости и одиночества. Так что он охранял ее тайну так же ревностно, как она, должно быть, охраняла его самого.

А конце концов Женя был поваром, а не охотником. И в его мире, в мире, который он построил вместе с Леной, не было места для свиней, зайцев или страшных труб. Там был только запах готовящейся еды, тихий гул двигателя ее машины под окном и абсолютная, безоговорочная уверенность в том, что его девушка от него заводится. В самом прямом и прекрасном смысле этого слова.