Моя малышка

Москва. Июль. 2008 год.

Я сидел за столом, плотно ужинал пюре с жаренной печенью, читал книгу Дэвида Лоуренса и наслаждался покоем. Вечер пятницы был настоящим подарком судьбы. В кое-то веки мне не надо было куда-то идти и работать.

Я в свои пятьдесят два года жил в полном одиночестве. Бывшая жена ушла к любовнику, с которым она вскоре рассталась, а детей у нас не было. Несмотря на то, что мы с ней двадцать девять лет прожили душа в душу, она так и не смогла родить. Может быть, это даже к лучшему. Не надо было объяснять детям, почему их мать променяла меня на друга из детства.

Я поужинал, помыл за собой посуду, убрал крошки со стола и, взяв с собой книгу, прошёл в зал. Нет ничего лучше тишины и покоя. Мне всегда нравилось отдыхать в обществе интересного романа, художественного фильма или документального кино. Можно подумать, что это возраст так на меня повлиял. Это ошибочное мнение. На самом деле я всегда был таким. Ещё в школе, когда все дети играли, я лежал на гаражах и любовался облаками. Всегда был мечтателем, который жил в своём ритме.

Только я собирался сесть на диван и немного расслабиться, как раздался звонок. В парадную дверь позвонили. Более того, это был не разовый звонок, а настоящее вторжение. Незваный гость вдавил кнопку звонка, а ещё через несколько мгновений начал стучаться.

– Какого чёрта?

Я отложил книгу, открыл парадную дверь и выглянул на лестничную площадку.

– Мне очень нужна твоя помощь!

– Катя?! – У меня глаза на лоб полезли.

Полненькая женщина по имени Екатерина была моей бывшей одноклассницей. Мы с ней познакомились, когда пошли в пятый класс. Само собой, мы поддерживали общение. Когда она выходила замуж, мы с женой были свидетелями на свадьбе. Когда у Кати родилась дочь, мою жену попросили стать крестницей. Когда у Кати умер муж, примерно пять или шесть лет назад, я помогал с организацией похорон. Конечно, она знала, где я жил. Но я никак не ожидал увидеть её на пороге своей квартиры. В последнее время мы даже не созванивались.

– Помоги, пожалуйста! – сказала Катя обеспокоенным голосом, выломившись в мою квартиру. Она забежала на кухню, взяла стакан и налила воды, которую тут же выпила. – Знаю, ты мне ничего не должен, но я не знаю, к кому обратиться.

Я облокотился на дверной косяк.

– Может, объяснишь, что случилось?

– Омелия... – ответила Катя, схватившись за голову. Она начала ходить из стороны в сторону, не зная, куда себя деть. – Похоже, она пропала.

– В смысле?!

Я не сразу понял значения слов. Пока я думал, Катя налила себе ещё стакан воды. Её мучила жажда.

– Вчера вечером Омелия ушла гулять, – сообщила Катя, поставив стакан в раковину. – Мне она сказала, что они с подругой пойдут в кино. Я сразу заподозрила неладное, ведь она даже денег не взяла. Я не придала этому значения, хотя сразу должна была насторожиться.

– Подожди-ка! – сказал я, немного растерявшись. – Ты хочешь сказать, что твоя дочь Омелия пропала?

– А я о чём тебе говорю? – буркнула Катя. Она выдвинула и села на табурет, опустив голову и прикрыв лицо руками. – Веня, с ней точно что-то случилось! Я это чувствую!

– В милицию обращалась?

– Когда Омелия не вернулась, я сразу позвонила в милицию. Но мне сказали, что заявление можно подать только на третий день. Я пыталась объяснить, что моя дочь никогда бы так не поступила. Однако они и слушать не стали. Какой-то козёл на пульте упёрся, мол, по закону они ничего не могут сделать.

С тех пор как Катя похоронила мужа, она глаз с дочери не сводила. На данный момент Омелии было восемнадцать лет. Вроде бы взрослая девушка, которая может о себе позаботиться. Однако я поверил бывшей однокласснице. Зная характер Екатерины, я был уверен, что с Омелией что-то случилось. В конце концов, это ведь Катя воспитывала свою дочь. Мать слишком хорошо знает своего ребёнка, чтобы начать волноваться.

– Ладно, – сказал я, почесав затылок. – Если милиция не хочет вмешиваться, сами со всем разберемся.

– Спасибо, Веня!

– Пока не за что, – парировал я, взглянув на настенные часы. Почти восемь часов вечера. – Давай, восстановим очередность событий. Чем Омелия занимается?

– В сентябре она поступит на первый курс в МГУ, – ответила Катя, немного успокоившись. – Мы уже подали все документы, поэтому Омелия готовилась, чтобы исполнить главную мечту. Она у меня очень любит химию.

– Ей восемнадцать лет, верно?

– Да.

– Парень?

– Конечно же, нет! – твёрдо ответила Катя.

– Откуда ты знаешь? Может быть…

– Вениамин! – нахмурилась она. – Мы говорим о моей дочери! Думаешь, если бы у неё появился молодой человек, я бы об этом не узнала? Блин, она из дома почти не выходит. У неё даже друзей нет. Ну, кроме одной девочки, с которой она всё время общается.

– Как эту девочку зовут? И где она живёт?

– Настя. А живёт… где-то рядом с нашим домом. Точно не знаю, потому что они совсем недавно познакомились.

– Омелия работает?

– Нет!

– Уверена?

– Вениамин…

– Не надо говорить, как хорошо ты её знаешь, – сказал я сердито. – Я тебе верю, Катя. Но сама сказала, что Омелия собралась в кино. Так, почему она деньги не взяла? Тебе не приходило в голову, что она могла подрабатывать? Сейчас у всех летние каникулы. А тебе ничего не сказала, чтобы ты не переживала.

Катя серьёзно задумалась. Видимо, она и сама не до конца знала свою дочь. Моя бывшая одноклассница сутками пропадала на работе, чтобы семью обеспечить. Вполне возможно, что Омелия решила помочь. Середина июля на дворе. Экзамены в школе подошли к концу, а до поступления в МГУ больше месяца оставалось. Чем бы могла заняться совершеннолетняя девушка? Омелия запросто могла пойти по стопам матери, а, чтобы мама не переживала, девушка сохранила это в тайне.

– Что будем делать? – спросила Катя.

– Надо эту Настю найти, – спокойно ответил я.

Несмотря на то, что ситуация была неординарной, я старался не паниковать. Если с Омелией действительно что-то случилось, мне нужно было сохранять трезвый ум и здравый рассудок. Паникой делу не поможешь. Уж лучше сосредоточиться, чем истереть и рвать на голове немногочисленные волосы.

– Прости, но я понятия не имею, где её искать, – призналась Катя. – Если бы знала, я бы к тебе не стала обращаться.

– Ничего страшного. – Я вышел в коридор и надел сланцы. – Чего сидишь? Поехали!

Катя тут же вскочила и последовала за мной. Мы вышли из квартиры, и я закрыл дверь на ключ. Затем мы вышли из подъезда, подошли к моему автомобилю и сели в салон. Я знал точный адрес, поэтому вставил ключ в замок зажигания и поехал.

– Куда мы едем? – поинтересовалась Катя.

– К вам домой.

– Зачем? Думаешь, она вернулась?

– Я бы очень хотел, чтобы Омелия была дома. Если же её не будет, сами начнём искать.

– Хорошо, – охотно согласилась Катя. – С чего начнём?

– Мне нужно осмотреть спальню и вещи твоей дочери, а тебе найти фотографию. У Омелии же есть свежее фото?

– Да, конечно! Я сфотографировала её на фоне школы, когда прозвенел последний звонок.

– Это хорошо, – кивнул я. – Теперь Настя... Если Омелия тесно обошлась с этой девочкой, они, возможно, ходили в кулинарию. Насколько я помню, за вашим домом как раз есть кулинария. Возможно, кто из сотрудников видел их вместе.

– Блин... – Катя посмотрела на меня, выпучив глаза. – Я бы до такого не додумалась! Откуда ты всё это знаешь? Фильмов пересмотрел, что ли?

– Забыла, кем был мой отец?

– Точно! – сказала Катя, хлопнув себя по лбу. – Дядя Боря ведь в милиции работал! И почему ты не пошёл по стопам отца?

– А зачем мне ментом работать, если у меня своя инвестиционная компания? Отцу такое и не снилось.

Мы подъехали к жилому дому, где Катя жила со своей дочкой. Их двухкомнатная квартира находилась на третьем этаже, куда мы поднялись. Чтобы времени не терять, я снял сланцы и вошёл в спальню между кухней и залом. Это комната принадлежала Омелии. Катя не стала путаться под ногами, а побежала в зал, чтобы найти семейный альбом с нужной фотографией.

Комната Омелии производила впечатление, будто бы здесь жила не взрослая девушка, а первоклашка. С порога в глаза бросались розовые обои с цветочками, горы мягких игрушек на подоконнике и компьютерный стол, где, помимо старенького монитора лежали, точнее сидели в одном ряду маленькие куклы. На одноместной кровати сидел плюшевый медведь с сердечком, а на белой подушке были нарисованы розовые зайчики с подсолнухами. Ещё в комнате висела книжная полка с книгами, среди которых были учебники по химии и немногочисленные любовные романы.

Я поймал себя на мысли, что Катя немного перегибала. Мало того, что моя бывшая одноклассница перекрасила спальню дочери в розовый цвет, так ещё и игрушек надарила. Я бы сказал, что Омелия любила мягкие игрушки, но они лежали за занавеской и выглядели так, словно их давно не трогали. В комнате прямо-таки ощущался привкус чрезмерной опеки. Я оказался посреди купола, в который никого не пускали.

– Может, сама сбежала? – задумчиво спросил я самого себя, почесав затылок.

Я встал между кроватью и шкафом, осмотревшись по сторонам. Если бы я был девочкой-подростком, которая всё время дома сидит, мне бы хотелось поделиться своими мыслями. Катя говорила, что у её дочери не было подруг. Значит, Омелии нужен был личный дневник, который был бы в качестве собеседника и хранителя девичьих секретов.

Первым делом я забрался на кровать и осмотрел коллекцию книг. Мне в глаза бросились следующие работы: Начала химии: для поступающих в вузы, Пособия по химии от двух разных авторов, Химия за девятый класс, Химический элемент, Химия по полочкам и Химия по жизни.

Химия, химия, химия...

Нужно очень любить этот предмет, чтобы иметь дома такое количество учебников.

Я обратил внимание, что одна книга по химии выглядела немного по-другому. С виду обычный учебник, примерно на четыреста страниц. Однако выглядел так, словно разбух от воды.

Едва я взял учебник в руки, как на кровать выпал ежедневник. Сразу понял, что Омелия вырвала половину страниц учебника, лишь для того, чтобы спрятать личный дневник. Умная девочка! Я бы точно не додумался. С другой стороны, у меня не было причин что-то прятать. А раз она вырвала страницы, значит, ей не хотелось, чтобы мама рылась в личных вещах.

Я вернул книгу на место, слез с кровати и взял дневник. Первичный осмотр показал, что Омелия регулярно вела записи. Похоже, она писала обо всём, что её волновало.

Я не стал копаться в личной жизни подростка, а сразу открыл предпоследнюю исписанную страницу. Первая запись датировалась десятым числом, а значит, была написана за три дня до исчезновения.

Опять она за старое.

Сегодня я сказала, что хочу немного погулять. А она, вместо того чтобы просто меня отпустить, начала заваливать вопросами. Какая разница, с кем я буду гулять? А главное, какое ей дело до того, что я общаюсь с парнями?

Это невыносимо!

Одиннадцатое июля.

Настя намекнула, что мне нужно найти работу. Сначала я немного растерялась, ведь я же не работала. Но моя лучшая подруга сказала, что у неё есть знакомая, которой очень нужны молодые и энергичные люди. Если я всё правильно поняла, у этой подруги есть вакансия в каком-то отеле. Думаю, согласиться. Я что, в номерах не смогу убираться? Определённо смогу.

Главное, чтобы мама не узнала. Она никогда не разрешит мне работать. Ей надо, чтобы я целыми днями дома сидела. Неужели она не понимает, что от домашних посиделок я умнее не стану. Мне нужно общаться! Я хочу работать и зарабатывать!

Двенадцатое июля.

Наконец-то!

Настя обо всём договорилась, поэтому завтра вечером я смогу выйти на работу. Она сразу предупредила, что работа не из лёгких. Но это не так страшно. Я готова к любым трудностям, чтобы начать зарабатывать.

Маме ничего не сказала. И не буду говорить! Если она узнает, она точно меня дома закроет. Не разрешит выходить до самого начала учебного года.

Ничего страшного! Первое время буду скрывать. Мне бы только до сентября дожить, а дальше будет лучше. Смогу совмещать работу с учёбой. Подозреваю, что всё не так просто, как мне бы хотелось. Но иногда нужно идти на жертвы.

Я закрыл дневник и сделал глубокий вдох. К сожалению, Омелия не подозревала, как она была близка от истины. Жертвы? Если я был прав, ей пришлось заплатить высокую цену.

– Катя!

Моя бывшая одноклассница вошла в комнату дочери с фотографией в руках. На снимке Омелия была одета в школьную форму с бантиком и передником. Стройная и красивая, она была похожа на мать в молодости. В особенности, своими длинными каштановыми волосами, едва заметными веснушками и красивой грудью.

– Что это такое? – спросила Катя.

– Дневник твоей дочери, – ответил я, протянув ежедневник. – У Омелии было немало секретов.

– Как это возможно?! Где ты его нашёл?!

– Среди книг, – сказал я, указывая на книжную полку. – Видимо, Омелия не хотела, чтобы ты его нашла. И, кажется, я понимаю, почему она ничего не сказала.

– То есть?!

– А ты почитай.

Катя уткнулась носом в личный дневник дочери. Минуты не прошло, как её глаза округлились и наполнились ужасом. Я понятия не имел, о чём она думала. К счастью, мне в этом плане повезло. У меня не было детей, которые бы меня ненавидели.

– Нет, – возмутилась Катя, – Омелия не могла такое написать!

– Это не имеет значения, – ответил я.

– Смеёшься?! Здесь написано...

– Ещё раз повторяю: это не имеет значения! – повторил я, несильно повысив голос. – Сейчас нам надо Омелию найти. Надеюсь, я ошибаюсь. В противном случае, твоя дочь в страшной опасности!

Лицо Екатерины потемнело от ещё большего ужаса. Я мог, наверное, промолчать, но ведь речь была о дочери. Ещё я мог ошибаться. Омелия запросто могла задержаться на работе, а мы тут уже панику развели. Однако я не хотел полагаться на волю случая. Если я был прав, каждая минута промедления была сопряжена с высокими рисками. Нет, я не собирался стоять в сторонке, ожидая, что всё само по себе решится.

– Почитай дневник дочери, – сказал я, выйдя в коридор. – Нам нужна любая информация: название отеля, внешность или номер телефона этой Насти.

– А ты?

– Мне надо позвонить.

Я снял трубку стационарного телефона и набрал номер. С памятью у меня не было проблем, поэтому я сразу вспомнил нужные цифры. Пусть не сразу, но владелец номера снял трубку.

– Здравствуй, Альбертик, – приветливо сказал я.

– Кто это? – спросил он злым голосом.

– Это Вениамин.

– Простите, Вениамин Борисович, сразу не признал, – заметно смягчился он. – Чем обязан?

– Нужна информация, – ответил я. – Ты меня знаешь, в долгу не останусь.

– Я вам доверяю, Вениамин Борисович. Можете даже не сомневаться, – сказал Альбертик. – Так, чем вам помочь?

– Трафикинг.

– Ох… – выпалил Альберт. – Боюсь, я таким не занимаюсь.

– Знаю. Ещё я знаю, что ты можешь знать, кто этим занимается. Мне нужны люди, которые промышляют в отелях.

Альберт выдержал паузу.

– Вениамин Борисович, очень многие занимаются трафикингом через отели. Может, объясните, что конкретно вы хотите найти?

– Одну девушку. Возможно, женщину, – ответил я. – Она представляется именем Анастасия.

– Вы же понимаете, что это недостаточно?

– И всё же я прошу поискать, Альбертик, – твёрдо сказал я. – Деньгами не обижу. А если поспешишь, лично от себя добавлю.

– Понял! Ваш номер у меня высветился, поэтому дайте мне пару часов. Как только что-нибудь найду, сразу позвоню.

– Спасибо.

– Будем на связи, Вениамин Борисович.

Я заглянул в комнату Омелии, где Екатерина продолжала читать дневник дочери. Взгляд моей бывшей одноклассницы опустел. Она вся выглядела опустошенной. Её можно понять. Сначала дочь пропала, а теперь вот нелестные слова из личного дневника любимой дочери. Такое непросто принять.

– Выяснил что-нибудь? – спросила Катя, подняв голову и с надеждой посмотрев в мои глаза.

– Я связался с одним человеком, – ответил я. – Он начал копать, но это займёт какое-то время.

– И что теперь? Будем сидеть и ждать?

– Не совсем, – сказал я, взяв фотографию Омелии со стола. – Ты продолжай читать дневник. Из дома не выходи, потому что тебе в любой момент могут позвонить. Это Альберт. Скажешь ему, что ты со мной. Он всё поймёт.

– А ты?

– А я схожу в кулинарию, – тяжело вздохнул я, сунув фотографию в задний карман. – Надежды мало, но я не могу сидеть без дела.

Я уже собирался надеть сланцы и уйти, но Екатерина, отложив дневник, вскочила и схватила меня за руку. Когда я обернулся, её глаза медленно наполнялись слезами.

– Ты ведь уже знаешь, что случилось с моей девочкой?

– Пока у меня нет никаких доказательств, – признался я. – Но, думаю, я знаю, к чему всё ведёт.

– Скажи.

Я почесал затылок, облокотившись на косяк шкафа.

– Похоже, эта Настя занимается трафикингом.

– Что это значит? – покачала головой Екатерина.

– Если простыми словами, Настя заманивает молодых и миловидных девушек в отель, где твою дочь и других девушек уже ждали определённые люди.

– Но зачем?

– Это ловушка, Катя, – нехотя ответил я, сглотнув. – Судя по всему, Омелию похитили с целью вывезти из страны и продать в сексуальное рабство…

Только я договорил, как моя бывшая одноклассница рухнула на пол. Она потеряла сознание, а я, посмотрев на пол, закатил глаза. И кто меня за язык тянул? Хотел быть честным по отношению с Екатериной, но немного перестарался.