Моя Вар-рвара. Книга 1

– Ну, вот и всё, сейчас мы тебе бантик завяжем… Ты же у нас девочка, значит, бантик. – Сухонькая, как камыш, медсестра ловко соорудила на моем запястье нелепое нечто, действительно напоминающее бант. Марля трещала и грозилась порваться, но всё испытание на прочность прошла, удержала вставленную в вену иглу. Капельница над головой угрожающе звякнула бутылями, наполненными прозрачной жидкостью.

В операционной было холодно. Льняная длинная рубашка, сейчас задранная до пояса, совершенно не грела, но хотя бы прикрывала обнаженную грудь. Знобило, сердце колотилось от выброса адреналина. Вокруг суетились врачи. Маски прикрывали их лица, а цветастые шапочки – волосы. Белые и синие халаты мелькали вокруг, как огоньки на новогодней гирлянде. Еще немного и затошнит от такой карусели!

Я скосила взгляд на своё плечо, перетянутое коричневым резиновым ремешком, и глубоко вздохнула: ещё не поздно соскочить со стола и с криком «Я передумала!», удрать? Не удрала. Здоровье дороже. Снова перевела взгляд на потолок, пронизанный мутными кругами тусклых ламп. Смотреть по сторонам было страшно. Вдруг увижу скальпели, ножи или другие инструменты кромсательно-пилительного назначения?!

– Загадывай мультик. – Кареглазый хирург в белой маске, закрывающей рот и нос, замер между моих раздвинутых ног, загораживая мощным телом гудящие лампы. – Сейчас пойдет наркоз.

– Если загадаю, буду болтать всю операцию. – Честно предупредила я и попыталась улыбнуться. Вышло криво, губы свело от страха. Хирург оценил мою наигранную храбрость, взял с подноса длинные тонкие щипцы, увенчанные куском ваты размером с кулак, и ловко намазал мне живот. Знакомый запах йода пощекотал нос. Я посмотрела на коричневую от антисептика кожу и медленно выдохнула. Точно сбегу!

– Болтать – святое дело. – Пробормотал хирург и исчез с поля зрения, открывая взору гладкий потолок. – Начинаем.

По ступням побежали горячие искорки, медленно поднимаясь по икрам, в горле защипало, потолок поплыл перед глазами. Во рту появился привкус горечи, словно я разжевала одуванчик. Гадость!

Я закрыла глаза и тихонько зашептала, успокаивая саму себя:

– Всё хорошо. Главное, ни о чём не думать… Всё хорошо…

Тяжелая темнота надавила на плечи, опустила тело в вязкие чернила наркоза. Стало страшно. Но всего на мгновение, а потом …лес зашумел листвой. Ветерок перелетал от ветки к ветке и так осторожно прикасался к кроне, словно боялся её потревожить. Птицы выводили рулады, солнце пронзало листву косыми лучами, высвечивая порхающих бабочек.

Я долго рассматривала синее небо и резные малахитовые листья неизвестного дерева, нависшие прямо над лицом, привыкая к обстановке.

– Не мультик, конечно, но и так сойдет. – Собственный голос немного успокоил и добавил уверенности. Надо же, а рассказывали, что во время операции совсем ничего не происходит: уснул, проснулся в палате, а аппендицита как будто и не было никогда. Обманули.

Почему-то стало обидно.

Я села и осмотрела себя с головы до ног: операционная рубаха едва доходила до колен, и заходящее солнце ощутимо пригревало кожу. Наверно, наркоз по телу расходится, так-то в операционной холодно. Бантик из марли, завязанный медсестрой, пугливо щетинился белыми нитками. Под бинтом проглядывался зеленый катетер с коричневой шляпкой.

Книги я читала, фильмы смотрела, не много, но достаточно, чтобы знать: от места пробуждения отходить далеко нельзя или не сможешь вернуться в мир живых, и останется только покорно слушать крики и плач безутешных родственников. С последним было сложно: никто, кроме кареглазого хирурга меня не позовет, не было никого из родных. Детский дом был, просто знакомые были, коллеги по работе, даже парень. Был. В общем, нет никого из тех, к кому захочется вернуться, если что-то пойдет не так.

Справедливо рассудив, что пара шагов погоды не сделают, поднялась на ноги и огляделась.

Вокруг меня стоял обычный лес: деревья да кусты, всё зеленое и светлое. Сразу и не поймешь в осторожном ненавязчивом шуме – листва шелестит или ручеек журчит. Красиво. Почему, интересно, я вижу лес? Ведь даже не думала о нём.

Слева хрустнула ветка, скрипнула древесина. Затем последовал глухой удар о землю и беззлобная ругань.

Я осторожно приблизилась к зарослям орешника и остановилась, восторженно разглядывая открывшуюся картину: высокий молодой мужчина стоял на поваленном бревне. Волосы длинные и темные, посеребренные сединой. Холщовая серая рубаха с подвернутыми до локтей рукавами заправлена в кожаные штаны. Безрукавка, прошитая толстыми серыми тесемками, надежно обтягивала широкие плечи незнакомца. Топор взвился в воздух и воткнулся в трухлявый поваленный ствол, повинуясь движению увитых мышцами рук. Я поморщилась, с трудом поборов желание зажать нос рукой: острый запах мужского пота резко ударил в лицо и исчез, подхваченный ветром.

– Привет. – На всякий случай поздоровалась. Вежливой надо быть в любом случае, даже если перед тобой стоит твоя собственная галлюцинация.

Лесоруб резко выпрямился, топор замер, готовый сорваться с рук и прилететь прямиком мне в лоб. Голубые глаза незнакомца впились в меня взглядом подозрительного таможенника, брови нахмурились.

– Ты врач или пациент? – Спросила, с любопытством рассматривая красавца: стальные мышцы, широкие плечи, правильные черты лица. Парень будто сошел со страниц глянцевого журнала. – Или ты мой сон?

Топор покачался, примериваясь к расстоянию, – лесоруб оказался агрессивным и подозрительным. Где-то я должна была его видеть. Мозг не придумывает образы, он поднимает из подсознания уже увиденное. Может, заметила его в коридоре или среди врачей, но не придала значения? Тогда мои мысли были заняты предстоящей операцией, попытками успокоиться и трусливо не сбежать с каталки. Хотя всегда был вариант, что сейчас именно он копался в моем теле, отсекая ненавистный аппендикс.

– Ты кто? – Голос лесоруба оказался хриплый и будто шепчущий, убаюкивающий, приятный во всех смыслах.

– Варвара. – На секунду стало страшно: что, если хирург перепутал пациента и сейчас отрежет мне не то, что надо?!

– Вар-рвара, значит. – Незнакомец произнес мое имя с легким рычанием. Так, будто сильно злился или только что научился выговаривать ненавистную «р». – Похожа. И откуда ты взялась?

– Надо бы добавить наркоза. – Я огляделась, но ни медсестры, ни анестезиолога среди деревьев не заметила. – Кажется, я просыпаюсь.

Парень легко спрыгнул с поваленного ствола и направился ко мне. Топор угрожающе раскачивался при каждом шаге и сверкал сталью, отражая солнечные лучи. Я попятилась. Сон замечательный, парень красивый, но операция скоро закончится и мне надо быть там, где я проснулась.

Голубоглазый решил иначе. Он уверенно шёл за мной, не сбавляя шаг. Я только успела растянуться на земле, придирчиво поправив рубашку и марлевый бантик, как мужчина навис надо мной, загораживая солнце. Его брови почти сошлись на переносице, а рука сжала деревянную рукоять топора с такой силой, что костяшки пальцев побелели. Если пустить воображение галопом, то незнакомец вполне может быть хирургом, – белый халат, маска, скальпель в руках… Так оно и есть. Скорее всего. Одно «но»: мой врач был кареглазым, а у этого словно небо спряталось под ресницами.

– Как ты меня нашла? – Лезвие топора поднялось, нацеливаясь мне в грудь.

– Меня на скорой привезли. – Я оттолкнула рукой кожаный сапог, вынуждая голубоглазого гиганта отступить на шаг. Солнце снова засветило в лицо, согревая кожу.

– Где они? – Вопрос был задан с ледяным спокойствием и каменным безразличием.

– Кто? – Я отвела от него взгляд и снова уставилась на листья дерева. Ну и?! Где моё пробуждение?

– Те, кто тебя привёз.

– Уехали. – Вытянулась на земле струной. Лежать было неудобно: в спину впивались камни и сучья, по ноге проползла букашка. Кстати, операция идёт примерно сорок минут, значит, ещё с полчаса мне нежиться на солнышке.

Я откровенно любовалась незнакомцем. Приснится же такое чудо?! Повезло же какой-то девчонке, – отхватила сладкий кусок пирога. Я бы за такого парня волосы повыдергивала каждой, кто на него посмотрит!

Голубоглазый рассматривал меня с тем же любопытством. И дикой настороженностью.

– Ты очень настырная галлюцинация. – Я улыбнулась. – Но мне нравится. Не скучно.

Лесоруб помедлил, засунул топор в кожаную петлю, пришитую к широкому ремню на поясе, и прищурился:

– Я повторю свой вопрос: кто ты?

– А ты кто? – Я протянула ему руку, но, не дождавшись помощи, поднялась сама. – Помимо того, что ты грубиян?

Пока парень соображал, что мне ответить, я устроила ознакомительную экскурсию: обошла незнакомца, разглядывая его со всех сторон. Надо же, какая точность деталей! В кинотеатре такого качества не увидишь: одежда, оружие, запахи. Полное погружение в реальность. При более внимательном рассмотрении белые пряди на его волосах оказались не седыми, видимо, выгорели на солнце до снежной белизны. За такое мелирование любая девчонка душу бы продала стилисту. К спине парня широкими ремнями было прикреплено странное оружие, выкованное из цельного куска металла. То ли короткий меч, то ли длинный нож.

– Ты лесоруб? – Я продолжила расспросы, не ожидая ответа.

– Чего?

– В лесу раздавался топор дровосека. А что, у отца-то большая семья? – Продекламировала я Некрасова, и красавчик тут же задумчиво и настороженно пробормотал:

– Ты либо наемница, либо сумасшедшая. Или тебя опоили беленой?

Хриплый голос голубоглазого будто проник под кожу. Я покрылась мурашками с головы до ног и посмотрела на парня более внимательно – ох, сердцеед!

– А ты либо галлюцинация, либо сон.

– Мне это не нравится.

– А мне очень даже. – Я улыбнулась, рассматривая волосы незнакомца.

– Как ты тут оказалась, Вар-рвара? – Неожиданно ласково спросил лесоруб. Он будто разговаривал с пятилетним малышом, которого случайно застукал на пульте управления ядерным реактором.

– А ты?

– Ты искала меня?

Разговор определенно пошел по кругу. Я осмотрела лес, но никаких признаков отходящего наркоза не обнаружила: ни тебе лучей света, мерцающих стволов и добрых карих глаз хирурга в небе.

– Нужен ты мне. – Пробормотала и снова улеглась на землю. – Давай, растворяйся. Мне просыпаться надо.

– Пойдем. – Решительно заявил он и протянул мне широкую ладонь.

– Куда?

А вдруг этот громила и есть хирург? Старается, вызволяет меня из лап наркоза, а я нос ворочу? Тогда логичнее пойти с ним. А если наоборот: заманивает в пустоту, откуда выхода нет, и я не очнусь после простейшей операции?

– Со мной.

Туманный ответ ясности не прибавил.

– Зачем?

– А ты хочешь остаться тут? Одна?

Ну, вот кто тянул за язык врачей – загадывай мультик? Загадала себе на голову!

– Мне бы проснуться. – Я с надеждой посмотрела на незнакомца.

– Все-таки белена? Или наёмница? Для сумасшедшей у тебя слишком ясный взгляд. Ладно, – парень нетерпеливо тряхнул протянутой рукой,– разберемся. Вставай.

Я, помедлив, приняла помощь. Его ладонь оказалась мозолистой, жёсткой и такой горячей, будто лесоруб горел в лихорадке.

– Что на тебе надето? – Он осмотрел меня с удивлением и легким презрением, но руку не отпустил. Так и держал, крепко сжав пальцы. Стало обидно, – никакого интереса в глазах. Все-таки это мой «мультик», моя галлюцинация – мог бы и подмигнуть для приличия.

– Операционная пижама. – Буркнула, отводя взгляд. – Их выдают.

Лесоруб нахмурился и вдруг уверенно зашагал прочь, даже не оглядываясь. Я только и успевала переставлять ноги – замешкаюсь, он оторвет мне руку и уйдет с ней в закат.

Лес закончился неожиданно. Передо мной раскинулись поля с редкими вкраплениями маленьких домиков, пускавших из труб белый дымок. Приятно пахло дровами и скошенной травой. Зеленые холмы до самого горизонта пестрели пятнами бредущих коров и овец. Монотонный стук молотков иногда врывался в гудящее пчелами поле и снова исчезал в дуновениях теплого ветра. Закат окрашивал округу кровавыми полосами, а на самой ленте горизонта разбухала иссиня-чёрная туча.

– Что за деревня?– Я еле успевала за размашистыми шагами лесоруба, уверенно тащившего меня вдоль кромки леса.

– Низкинич.

Название, да еще такое странное, мне ни о чём не говорило.

– И куда мы идём?

Незнакомец вздохнул. Ощущение, что я его нервировала всё больше и больше, нарастало как снежный ком.

– Я передумала идти с тобой. Верни меня обратно!

Нельзя пренебрегать женской красотой настолько откровенно. Я своей внешностью гордилась: пепельные волосы спускались тяжелым водопадом к пояснице, серо-голубые глаза и тонкая талия были моей гордостью. Отбоя от поклонников у меня никогда не было. Даже в магазине у дома я могла найти того, кто с глупой улыбкой дотащит покупки до подъезда. А вот собственное подсознание подвело, – выдуманный красавец совершенно мною не интересовался. Даже наоборот, – шарахался с гримасой отвращения.

Согласна, сейчас я выглядела неважно: застиранная казенная сорочка, бледное лицо, волосы собраны в пучок на затылке. Но всё же я была не такой уж страшной, чтобы игнорировать меня с такой наглостью.

– Ты очень много говоришь. – Хриплый голос прервал мысли.

– Зато ты – мало. – Я надула губы. – Это мой сон, так что будь любезен, веди себя соответственно.

На всех мужчин милое обиженное личико действовало одинаково: они расплывались в улыбке и рвались исполнить любой каприз. Но этого красавца так просто было не сломить. Голубые глаза посмотрели на меня из-под густых бровей взглядом разозленного хаски. Я запнулась и выровняла шаг только после того как лесоруб отвернулся.

Вот, гад!

– Пришли. – Мужчина кивнул в сторону густого кустарника и уверенно потянул меня в чащу. – Там есть дом.

– Мы вышли из леса, чтобы зайти обратно в лес, потому что ты тут живешь? – Я так удивилась, что даже привстала на цыпочки в попытке разглядеть округу.

– Да.

– Ты мог бы меня не тащить? Босыми ногами не сильно приятно бегать по земле.

– Заходи в избу. Я сейчас приду.

Он отпустил мою руку и скрылся за деревьями.

Повторюсь – гад!

Дом стоял в шагах пятидесяти от кромки леса, скрытый от любопытных глаз кустами орешника. Крыша покрылась мхом ещё в прошлом веке, а сам сруб пустил корни и оброс ветками, на которых дрожали от ветра листья. Это чудо больше напоминало избушку бабы Яги, чем дом лесника.

Я осторожно подошла к лестнице, приставленной к двери – на вид сколочена крепко. Только не гвоздями, а скобами. Первый шаг перекладина выдержала с похвальным успехом – не прогнулась, не затрещала. Шершавые, очищенные от коры ветви, служившие ступенями, щекотали кожу на ступнях. Почему-то вспомнилась ладонь лесоруба – такая же грубая, теплая и надёжная.

Дверь открывалась наружу – крайне неудобный и непродуманный выбор. Чтобы попасть в избушку, пришлось спуститься на несколько ступеней, открыть дверь и только потом снова подняться и переступить порог.

Мама дорогая!

Домом это было назвать крайне сложно, но и сараем обозвать тоже язык не поворачивался. Это было нечто среднее между кельей аскета-вегетарианца и берлогой медведя. Почти половину комнаты занимала печь. Правильнее сказать – нечто огромное, красно-бурое, напоминающее единый фигурный кирпич. В центре чудовища зияла дыра, смахивающая на огромный рот, из которой выглядывали глиняные горшки. К печи была приставлена лестница. Она упиралась в полог, имитирующий кровать. Слева у окна стоял стол и две лавки, а в углу красовалась ещё одна дверь. Под потолком рядком висели пучки соломы, отчего воздух в избушке благоухал как в бутике пряностей. В носу защекотало и захотелось чихать.

Я осторожно прошла вперед, маневрируя между свисающими травами, ухватом и совком, прислоненным к печи. Рука уже почти коснулась деревянной ручки второй двери, когда тихий голос лесоруба резанул по ушам:

– Осматриваешься или шпионишь?

– Да. – Ответила наобум и обернулась.

Только сейчас я осознала, насколько высоким был мой выдуманный герой. Он почти упирался головой в потолочные балки. Если бы не мощная мускулатура, вышел бы отличный баскетболист.

– Сама мне всё расскажешь или придется тебя пытать? – Мужчина прошёл к столу, сел на лавку и скрестил пальцы, положив руки на дубовую столешницу. Кожаный жилет незнакомец снял. Запах пота стал резче. Я будто находилась в тренажерном зале, а не в операционной.

– Ну… – я выдержала театральную паузу, – мне проткнули живот в трёх местах, вставили внутрь фонарик и два железных ножа, чтобы отрезать кусок мяса. Потом они зашьют дырки и отправят меня в палату, чтобы наблюдать, выкарабкаюсь я после такого или нет. Так что, да, я выбираю пытку.

Голубые глаза приняли размер блюдец, брови полезли на лоб. Я определенно смогла его удивить.

– Где твой дом, Вар-рвара? – Наконец произнес лесоруб и закашлялся, скрывая оторопь.

– Водички попей. – Я злорадно улыбнулась. – В Питере.

– Это где?

– Далеко. Отсюда не видно.

Я присела на лавку с другой стороны стола, внимательно наблюдая за потрясенным лесорубом. Сквозь небольшое окно в избу пробивались лучи заходящего солнца, освещая лицо мужчины. На вид ему было около тридцати, плюс-минус пять лет. И где же я тебя, такого красивого, видела?! Видела и ведь не запомнила.

– Далеко, говоришь? – Зачем-то переспросил он и нахмурился, отчего на лбу появилась глубокая вертикальная морщинка.

Я кивнула.

– И что мне с тобой делать? – Пальцы сжались в кулак, и я отчетливо услышала хруст суставов.

– Одеть, намыть, накормить и в баньке выпарить? – Выпалила, с трудом отводя взгляд от огромных ручищ незнакомца. Такими ручищами удобно обнимать. Или стискивать врагов в лепёху.

Лесоруб простучал по столу незамысловатую мелодию и поднялся. Никогда ещё я не чувствовала себя такой слабой, маленькой и беспомощной как с ним в эту самую минуту. Гора же! Эверест!

Гора что-то пробурчала и потопала через комнату. Дверь, притаившаяся у печки, легко поддалась, пропуская гиганта внутрь. Надеюсь, он пошёл за едой, а не за веревкой и мылом. Для меня.

Неожиданно потолок поплыл перед глазами, марево окутало стены, – будто в избушку пробрался туман. Я прищурилась, разглядывая силуэт лесоруба в сгустках пелены. Тишину разорвало металлическое бряцанье и звон. По коже пробежал озноб, похолодало так резко, будто я нырнула в прорубь.

– Ты проснулась? – Настойчивый голос хирурга прошелестел в голове.

– Да.

– А теперь? – Упрямо повторил он. – Проснулась?

– Да! – Крикнула громче, чем рассчитывала, но услышала только свое еле слышное мычание. Но врача, видимо, ответ устроил. Он исчез с поля зрения и каталка, на которой я лежала, дернулась и поехала, дробно позвякивая колесиками по стыкам напольной плитки. Мерно зажужжали двери лифта, лязгнули цепи.

Я с трудом повернула голову и тут же увидела картинку, приклеенную скотчем к металлической стене: блондинка в безобразном купальнике улыбается во весь рот, согнувшись в неестественной позе под нарисованной пальмой. Что рекламировало сие чудо, я не поняла: буквы, призывающие купить неопознанный продукт, расплывались и прыгали.

Внутри живота пульсировала боль: не настолько сильная, чтобы кричать, но вполне ощутимая, чтобы скрипеть зубами.

Послеоперационная палата встретила пустыми стенами и отсутствием соседок. Это было если не прекрасно, то хорошо точно. Лежать в окружении охающих женщин или того хуже – болтающих о цветах и кошках, – было бы невыносимо.

– Сначала ноги, потом попу. – Строгий женский голос отвлек от созерцания гладких стен.

Каталка остановилась у самой кровати, и я осторожно перебралась на матрас. Чьи-то заботливые руки ловко подложили подушку под голову, поправили одеяло.

– Не спать. – Одна из медсестер погрозила мне пальцем и бедром толкнула каталку к выходу.

Палата тонула в сумраке, горела только тусклая лампочка над дверью. Зрение меня еще подводило, потолок скользил, стены дрожали, но с каждой минутой все меньше. Я повернула голову и посмотрела в окно. Питер накрывала ночь. Зажигались огни вдоль дорог, подсвечивая кроны деревьев, гнущихся от сильного ветра. В окно ударила первая робкая капля дождя.

– Голову направо. – Теплые пальцы схватили меня за подбородок, повернули лицо к двери. – Я должна тебя видеть. Не спать.

Пост дежурной медсестры находился прямо за дверью. Женщина в светлом халате тенью выплыла из палаты. Я видела, как порхают ее руки над стойкой, как она перекладывает кипы бумаг и выписок. Изредка трезвонил телефон. Шаркающей походкой мимо прошла женщина, завернутая в цветастую кофту, как в палантин.

Дождь забарабанил увереннее. Тонкие ручейки стекали по окну, образуя кривые дорожки. Свет фонарей мерцал на мокром стекле, отражался от капель и тонул в серой мгле. Убаюкивая звуком сирены, промчалась карета скорой помощи.

– Голову поверни!

Я послушно вернулась к созерцанию яркого проема. Мыслей не было…

По лицу мазанули ветки. Я ойкнула от неожиданности и вытянула руки, пытаясь нащупать хоть что-то в кромешной тьме. В нос ударил аромат прелой травы и жженой древесины. Медсестра сменила духи? Это же тихий ужас! Понимаю, они зарабатывают мало, но не до такой же степени!

Осторожный шаг вперёд закончился полным фиаско: нога налетела на что-то тонкое и металлическое. «Что-то» свалилось с жутким бренчанием и гулом.

– Извините, а можно свет включить? – Заорала я, теряя терпение. – Ау-у!

Дверь резко распахнулась. Серо-голубого света луны оказалось достаточно, чтобы понять: я все-таки уснула. Прохладный ночной воздух пробрался под казенную сорочку, и тело тут же покрылось мурашками. Страха. Потому что знакомый незнакомец замер в проеме, не сводя с меня взбешенного взгляда.

– Здрасьте. – Пискнула я.

– Ёра бредкая! – Ответил лесоруб и в два стремительных шага пересек комнату, одновременно вытаскивая из-за спины нечто на вид острое и смертельно опасное.

Короткий изогнутый меч взлетел. Я завизжала и отшатнулась. Лезвие пронеслось в сантиметре от моего носа и врезалось в стол. Столешница натужно скрипнула, но удар выдержала. В затылок тюкнулся пучок сухой травы, вальяжно болтающийся под потолком. Недолго думая схватила рукой колючие стебли, оторвала вместе с веревкой и швырнула в перекошенное злобой лицо. Лесоруб отмахнулся от травы как от комара и, выдернув меч из стола, зарычал:

– Вар-рвара!

– Козе-ол! – Не осталась в долгу я.

– Я тебя убью!

– Щаз-з! – Перепугалась я и изо всех сил пнула голубоглазого красавца между ног.

Попала! Что удивительно, – опыта в подобном развлечении у меня никогда не было.

Мужик присел и зарычал ещё громче, чем чуть не довел меня до инфаркта. Я толкнула его изо всех сил и понеслась прочь из избы. Чуть не покатилась с лестницы, но чудом удержалась, зацепившись за дверь.

– Стой! – Донеслось мне вслед. – Я запомнил твой запах, из-под земли достану!

Голубоглазый, сам того не зная, мне помог: после его угрозы я перепугалась окончательно и припустила так, что сама не поняла, как пролетела через кусты орешника и выскочила к полю.

– Сказала же, голову не отворачивай! – Строгий голос медсестры вернул меня в палату. – Повернись на левый бок.

Да что ж такое-то?! Послушно прижалась лицом к подушке. Сердце бешено стучало, в ушах стоял гул. Моя рубашка взлетела к пояснице, в правую ягодицу уперлось что-то тонкое и тупое. Карандаш, что ли?

– Я тебе обезболивающее вколола. – Ответила на мой немой вопрос медсестра. – Вот теперь можешь отдохнуть.

Да-а? А сразу нельзя было меня баиньки отправить?

Палата снова опустела. Я с трудом перевернулась на спину, стараясь не напрягать ни живот, ни ноги. Правду говорят – наркоз не проходит без последствий. Настолько яркий сон – сам по себе странное явление, а увидеть его продолжение – верх безумия.

Я закрыла глаза. Всё хорошо, не может присниться кошмар трижды. Не бывает такого. Не бывает же?!

Я снова стояла посередине избы. Одна.

На этот раз дом освещали догорающие в печи дрова. Стол пересекала глубокая трещина, укоризненно намекая на недавний инцидент. Радовало одно – второй раз мне аппендицит вырезать не будут. Значит, как только наркоз выйдет из организма, кошмары перестанут сниться.

Я не стала ждать появления лесоруба и сделала то, что должна была – сбежала.

В лесу царствовала ночь. В лунном свете деревья казались выше и гуще, а ветки и кусты рисовали в голове образы монстров. Грубая земля с вкраплениями сучков, корней и травы резала ноги. Несколько ночных птиц сорвались с веток и улетели, громко хлопая крыльями. Если во сне ничего не изменилось, то впереди должно находиться поле. Зачем мне было нужно именно туда, я не знала. Но всё лучше, чем изба и злой как черт мужик.

Серая мгла расступилась, открывая холмистую равнину. Нигде не горели окна, не слышался лай собак, не светился огнями город. Только голубоватая луна сочувственно выглядывала из-за небольшой тучки.

– Это уже не смешно. – Прохрипел лесоруб у меня над ухом.

Я подпрыгнула от неожиданности и завизжала, закрывая голову руками. Смертельного удара не последовало. Вместо этого сильные руки схватили меня за бедра и подняли в воздух. Перевалив меня через плечо как куль с мукой, моя галлюцинация спокойно направился обратно в лес.

Первый испуг прошёл, и я заколотила по его спине кулаками, извиваясь ужом, стремясь выскользнуть на землю.

– Отпусти меня немедленно! Ты не имеешь права! – Заголосила я и, подумав, добавила. – А-а-а! Убива-аю-ут!

Звонкий удар по заду и последующая вспышка боли удивили настолько, что я замолчала. Это как понимать? Я свалилась с кровати и ударилась об пол? Мне сделали ещё один укол?

Лесоруб дошёл до избы гораздо быстрее, чем я от него бежала. Поднялся по ступеням и нырнул внутрь. Я пригнуть голову не успела и в затылок врезалась деревянная балка проема.

– Хам! – Закричала сразу, как только ноги коснулись пола. – Урод!

Вместо ответа он толкнул меня в грудь, чуть не выбив легкие через спину. Я закашлялась и попятилась, пытаясь выровнять дыхание. У меня сердечный приступ?! Я умираю прямо сейчас в палате?!

Грубые сильные руки насильно усадили на лавку. Я попыталась вскочить, но тяжелый удар кулака по столешнице заставил передумать. Если такой же прилетит мне в голову, то пробьет череп насквозь! Как в мультике.

– Что тебе надо? – Спросила сквозь стиснутые зубы. Страх выбивал слезы, голос дрожал, но реветь перед собственной галлюцинацией я была не намерена.

– Кто ты? – Он спросил тихо и спокойно и сел напротив. Между нами на стол лег короткий меч.

Угроза? Банально!

– А ты?

Снова удар кулаком. Треск ломающегося дерева разнесся по избе. Незнакомец наклонился ко мне через весь стол и прошипел, проникновенно заглядывая в глаза:

– Ты знаешь, кто я. Иначе бы не возвращалась.

– Я должна проснуться! Я должна проснуться! – Зажмурилась, досчитала до десяти и снова открыла глаза. – Не проснулась. Жаль.

– Ты не Тень, ведь я смог до тебя дотронуться, и не ведьма, иначе ты уже напала бы. – Он встал, прошёл к печи, зачерпнул из глиняного горшка воду рукой и плеснул в меня. Я судорожно вздохнула, стряхивая с волос капли. Хорошо хоть не кипятком облил!

– И не мертвец. – Заключил он и снова сел напротив. – Чего тебе надо, Вар-рвара?

– Проснуться! – Заорала я. – Мне надоел этот сон. И ты надоел!

Он постучал пальцами по столу и, подумав, продолжил:

– Как ты прошла через Теней? Что тебе надо?

– Да пошел ты. – Я скрестила руки на груди с твердым намерением дождаться пробуждения в полной тишине. Когда-нибудь этот кошмар должен закончиться.

– Впервые я не знаю, что делать. – Неожиданно пожаловался лесоруб. Он хмурился и растерянно покусывал нижнюю губу. Я даже залюбовалась его белоснежными зубами и четко очерченной линией рта. Ну не могла я такого парня не помнить!

– Мне всё равно. – Я пожала плечами. – Жалеть тебя не собираюсь. В семь утра обход. Меня разбудят.

– Какой обход? – Нахмурился лесоруб. – За тобой кто-то придет? Кто?

– Медсестра.

Незнакомец недовольно зарычал:

– Ты открываешь рот, но я не понимаю ни слова. Чья сестра придет? Твоя?

– Слушай, голубоглазый, – я тоже подалась вперед, с удовлетворением отметив, что парень всё же скользнул взглядом по моим губам и на секунду задержал взгляд на уровне груди. – Просто представь, что ты мой сон. Всего на секунду! Это поможет нам обоим и сбережет кучу нервов и времени.

– Хорошо. – Неожиданно легко согласился он и откинулся на лавку. – Представил. Что дальше?

– Мне нужно проснуться.

– И как это сделать?

Задумалась: что я знаю о снах?

– Смерть! – Завопила я. – Во сне невозможно умереть. Убей меня!

В его глазах вспыхнуло удивление.

– Зачем? Если тебя убить, ты же …умрёшь. Глупая какая!

– Нет, я проснусь. И постараюсь не спать как можно дольше.

– Ладно. – Он пожал плечами и положил руку на рукоять короткого меча. – Как предпочитаешь?

– Быстро, если можно. – Я закрыла глаза, в ожидании удара. – Надеюсь, мы больше не увидимся.

Свист стали прорезал воздух, мерно загудели лампы. Тусклый свет просачивался в палату из приоткрытой двери. Поскрипывала ручка, царапая бумагу, наверняка это медсестра заполняла бланки.

Я осторожно протянула руку к тумбочке, с трудом нашарила телефон. Половина первого ночи. И как тут не спать? Дождь стучит по стеклу, убаюкивая, а тело будто парит над кроватью из-за укола обезболивающего. Я и десяти минут не выдержу…

– Я не знаю, как реагировать. – Пальцы незнакомца снова забарабанили по столу. – Ты не мертвец, я проверил. И не упокоенный дух, иначе я не смог бы до тебя дотронуться. Тогда кто?

– Бли-ин, опять ты… Меня обкололи, не спать – нереально. – Я облокотилась на стол и прислушалась к телу – никаких симптомов перенесенной операции не было. – Остается только одно объяснение – наркоз. Когда он выйдет, я перестану тебя видеть.

– Ты действительно веришь, что ты спишь? – Мужчина медленно встал и прошел ко второй двери, ведущей в чулан. Снова. – Ты не нежить и не человек. Наёмница – однозначно. Тогда почему меня не убиваешь? Чего ждешь?

Я улыбнулась лесорубу. Удивительно, но страха больше не было. Только любопытство от происходящего.

– Я или сошла с ума или перенеслась в другую реальность. Что само по себе нереально.

– Реально-нереально… – Он замер, протянув руку к деревянной щеколде, и осторожно спросил. – Если я отвернусь, ты исчезнешь?

– Скорее всего, нет. – Я осмотрела потолок: твердый и деревянный. Никаких размытых пятен и тумана не было. – А что?

Лесоруб тяжело вздохнул и уверенно открыл дверь. С минуту из чулана доносились ругань, звуки передвигаемых вещей и скрип дерева. Стену он там разбирает что ли?

– Нашел. – Победно воскликнул парень, показываясь на пороге. Он подошел к столу и вывалил на него кучу тряпья. В нос ударил затхлый запах плесени.

– Что это? – Я поддела пальцем грубую ткань. – Мешковина какая-то.

– Одевайся.

– Зачем?

– Затем, что на тебе болтается простыня, а из руки торчит… а что это?

Он схватил меня за плечо и протащил по избе ближе к печи. Свет от прогорающих дров упал на руку.

– Катетер. – Я поморщилась, вспоминая название. – От тебя воняет потом. Ты не пробовал мыться?

– Я заготавливал дрова на зиму. Уж прости, что не подготовился к встрече с сумасшедшей наёмницей и не обмазался благовониями.

– Я не наемница! – Выдернула руку из горячих пальцев и снова вернулась к столу.

– Из-за тебя придется уходить. – Он тяжело опустился на лавку и подвинул ко мне тряпки. – Одевайся.

– Не хочу. Я скоро проснусь, уж сделай милость, потерпи меня в таком виде.

– Уверена? – Лесоруб посмотрел на мои голые ноги и прищурился. – Я живу один в глухом лесу. Годами не вижу людей. И тут мне на голову сваливается полуголая самка, утверждающая, что она спит. Изнасилование во сне будет считаться преступлением?

Я взвизгнула и сцапала в охапку старые тряпки:

– Гад!

– Пф-ф. – Незнакомец вздохнул и многозначительно посмотрел на одежду. – Что решила? Мне раздеваться или ты оденешься?

– Отвернись! – Скомандовала я, рассматривая казенные вещи.

Тихий ужас! Кошмар и катастрофа! Штаны из плотной льняной ткани зияли прорехами: видимо, моль постаралась. Три рубахи, доходящие мне до середины бедра, были сравнительно чистыми, но источали запах плесени. Я долго крутила в руках холщевый кулек, пока не догадалась, что сие произведение было когда-то головным убором. Пришла моя очередь ругаться сквозь зубы и недовольно качать головой.

В конце концов, я выудила из кучи менее дурно пахнущее одеяние и с гримасой натянула на себя. В штанах утонула, пришлось подвязать их на поясе веревкой. Рубаха тоже оказалась великовата. Особенно смущал вырез на грудине, выставляющий напоказ женские прелести. От неминуемого конфуза спасала операционная пижама.

– Ну, теперь нормально? – Я нерешительно посмотрела на лесоруба и только сейчас поняла, что он даже не пытался отвернуться. Все это время он ехидно улыбался, рассматривая меня сквозь сумрак избушки.

– Ну… – Протянул он. – Одежда твою внешность не спасает.

– Гад! – Я огляделась в поисках чего-то тяжелого, но в последний момент решила не убивать свою галлюцинацию. – Неудивительно, что ты живешь один. Ни одна женщина в своем уме не согласиться выйти замуж за такого хама!

Лесоруб расхохотался. Я поморщилась.

Был у меня один такой же смазливый нарцисс. Он на косметику и лосьоны тратил больше, чем я. И постоянно твердил: «Бабы должны меня добиваться». Тоже мне, горшочек с золотом! Я «добивалась» его шесть месяцев и, в конце концов, выставила за дверь. До сих пор помню его перекошенное от ярости лицо.

Я подтянула сползающие штаны и уверенно сложила руки на груди:

– Теперь что?

– Теперь нужно уходить.

– Куда? – Я не удержалась, выглянула в окно и поежилась. – Ночью? Там же темно.

– Прозорливо. – Ухмыльнулся лесоруб. – Но у меня выбора нет. За тобой придут, а это мне ни к чему.

– Никто за мной не… – начала было я, но махнула рукой и села за стол. – Твержу тебе, а ты как об стенку горох. К тому же, я босиком никуда идти не собираюсь. Или оставляй меня тут или неси на руках.

– Ты – загадка, Вар-рвара. – Голубоглазый выдвинул лавку из-за стола и сел напротив, сканируя меня взглядом. – Там же Тени. Не боишься? Или надеешься, что я не поведу тебя туда до восхода и тянешь время?

– Тени? – Я снова посмотрела в окно.

– Они самые. – Лесоруб улыбнулся. – И что, я прав?

– Слушай, мне надоело. Ты говоришь загадками, от тебя воняет, а от трав хочется чихать. Это неправильный сон! И ты неправильный.

– Убить тебя ещё раз? – Ехидно ухмыльнулся голубоглазый. – Чтобы избавить от своего присутствия?

– Не надо. – Я показала ему язык. – Как тебя зовут?

– Войн. – Помедлив, ответил он.

– Войн. – Повторила и улыбнулась странной реакции лесоруба: он дернулся от звука своего имени, как от пощечины. – И кто ты, Войн?

– Оборотень. – Лесоруб сказал это таким тоном, будто ответил «менеджер по продажам».

– Круто! – Я рассмеялась. Хоть это было логично: пару дней назад я как раз посмотрела очередную любовную сагу про хвостато-клыкастых.

– Не страшно? – Войн нахмурился.

– Очень страшно. – Соврала я и притворно округлила глаза. – Тебе не видно, но я вся трепещу. А вампиры в лесу водятся?

– Вампиры – миф. – Еще больше занервничал Войн. – Ты ненормальная, Вар-рвара?

– Вполне может быть. – Я посмотрела на катетер и провела рукой по растрепанному бинту. – Я уже ни в чём не уверена, если честно.

Оборотень вздохнул и снова постучал пальцами по столу.

– Я в затруднительном положении, Вар-рвара. Убивать тебя бесполезно, ты возвращаешься как Тень, но при этом ею не являешься. Ты не пытаешься меня убить, значит, у тебя есть план. Чего ты добиваешься? Чтобы я ушёл? Или ждёшь подмогу?

– Придумай ответ сам. – Я подалась навстречу Войну и прошептала. – Ты не веришь мне, я не верю тебе. Мы квиты.

Войн резко наклонился и остановился в сантиметре от моего лица. В его глазах вспыхнуло удовлетворение и немного ехидства:

– Я знаю парочку ритуалов изгнания Тварей из Черного леса. У меня есть все, что нужно: травы, снадобья… проведём?

– Давай. – Я поморщилась. – Только сначала прими душ.

– Душ? – Левая бровь оборотня вопросительно изогнулась, наигранная издёвка улетучилась. Что, парниша, сбила я с тебя спесь? Так-то!

– Помойся, в баню сходи, в реке искупайся. Вылизываться, в конце…

Договорить не успела: острые клыки Война щелкнули у моего носа. На секунду красивое лицо мужчины вытянулось в волчью морду, глаза вспыхнули синим пламенем… Всего на секунду, но этого оказалось достаточно, чтобы меня впечатлить.

– У тебя острый язык Вар-рвара, – прохрипел он мне в лицо. – Ведь я могу обидеться и убивать тебя медленно. Как думаешь, ты это почувствуешь?

– Мама дорогая! – Я скосила глаза, рассматривая оборотня, и еле удержалась, чтобы не захлопать в ладоши. – Потрясающе! А ещё можешь?

– Что? – Не понял Войн.

– Еще раз сменить ипостась?

– Ты кто вообще? – Мужчина отшатнулся, вскочил и нервно заходил по избе. – Почему от тебя так странно пахнет? Что с твоими волосами?

– А ты у нас кавалер на выданье? – Я обиделась. – В кой-то веки не накрасилась и тут же попала под раздачу. Меня отчитывает собственный сон! Простите, что я без укладки, мистер, завтра же приведу себя в порядок. Чем тебе волосы не угодили, чистюля?

– Они мутные! – Взревел оборотень и чуть ли не ткнул в меня пальцем. – Ты считаешь это нормальным?

– Мутные? – Я расхохоталась, скрывая ярость. – Это пепельный блонд, между прочим.

– Здорово. – Войн устало присел на лавку и схватился за голову. – Я укрываю ведьму.

Мне стало не по себе. В его глазах было столько безысходности, что я пожалела, что вообще начала видеть этот сон.

– Да не переживай ты так. Наркоз выйдет, и я больше не приду.

– О ёра бредкая! – Совсем по-волчьи взвыл оборотень и посмотрел на меня с долей безумия. – Хватит говорить мне о своих снах! Ты просила тебе поверить, я поверил. Теперь поставь себя на мое место и скажи уже правду, – ты ведьма?

– Да. – Я кивнула: если сведу с ума его, неизвестно как это отразится на мне. – Я самая настоящая ведьма. Ведьмовка. Заговоры там, привороты и всё остальное.

– Что «остальное»? – Непонимающе нахмурился оборотень.

– Червяки на завтрак и черные петухи на ритуал. Еще я злобно хохочу, когда готовлю.

– Летать умеешь? – С подозрением спросил лесоруб.

Э нет, не поймаешь! Скажу «да» и ты попросишь продемонстрировать.

– Нет. – Я важно кивнула. – Летать учат на третьем курсе. А я пока на первом.

– Я ничего не понял. – Честно признался Войн. – Но ты должна уйти.

– Хорошо. – Я встала из-за стола и направилась к двери, просочившись боком между широкоплечим парнем и полками. – Надеюсь, больше не увид…

– Стой.

Я оцепенела. В голосе оборотня звучали угроза и настороженность. Он еле слышно зарычал, прошел мимо меня и положил поперек двери массивную балку. Я только сейчас заметила большие г-образные крюки, вбитые в стены.

– Стою. – Прошептала я, проникшись его страхом. – А почему я стою?

– Тень здесь. Она пришла за тобой?

– Почему сразу за мной? – Я воодушевленно уставилась на широкие плечи оборотня. – Кто это – Тень?

– Тварь Черного леса. – Войн прислушался к шорохам на улице и, схватив меня за плечо, потащил обратно к столу. – Садись.

– Ты сказал, чтобы я уходила. – На всякий случай напомнила я. – Передумал?

– Передумал. – Передразнил оборотень. – Тобой она не наестся и кинется на меня.

– Отважный оборотень боится темноты?

– Того, что прячется в ней. – С самым серьезным видом ответил он. – Черный лес – это их земля.

Я всё же присела на лавку. До рассвета времени было ещё много, почему бы не насладиться сновидением в компании незнакомца?

– Тогда почему ты здесь живешь?

– Так получилось. – Буркнул оборотень и внимательно посмотрел в окно.

– А его ты закрыть не хочешь? Или Тени принципиально заходят только через дверь?

– Окно – часть сруба. Его заговорили ещё при стройке. А дверь мне пришлось поменять.

– Тебе не скучно тут? Одному? – Я подперла голову ладонью, с интересом рассматривая Война. Красавец – эдакая смесь из викинга и Тарзана. Густые волосы напоминают гриву, глаза сверкают из-под бровей. Про тело молчу, – он с рождения, наверно, топором махал, чтобы развить такую мускулатуру.

– А тебе не страшно? Совсем? – Прищурился в ответ оборотень.

– Тени ведьм не едят. – Ляпнула наугад, отмахиваясь от вопроса. – Расскажи мне о себе.

– Всё бросил и начал рассказывать. – Огрызнулся лесоруб. – Ты говори.

Я вздохнула и вдруг поймала на себе испытывающий взгляд голубых глаз. В них не было страха или недоверия. Он просто смотрел и ждал.

– Ты все равно мне не поверишь. – Я пожала плечами и провела пальцем по трещине в столе, чтобы скрыть нервозность. – Рассердишься и опять на меня набросишься.

– Не наброшусь, если пообещаешь больше не бить меня между ног. – Левая бровь Война снова взлетела к волосам. – Договорились?

– Ну-у, – протянула я и задумалась. С чего начать разговор? Может, с того, что родителей я никогда не знала? Что с трудом окончила училище, но мне повезло найти непыльную работу в офисе? Оборотень построил дом сам и спокойно в нём живет, поймет ли он, что такое ипотека и как тяжело её выплачивать?

– У меня заболел живот. Врачи сказали – аппендицит. Меня на скорой привезли в больницу и прооперировали. Пока я была под наркозом, приснился ты. Я уже в палате, но, когда засыпаю, снова вижу тебя. Как-то так.

Войн замолчал, нахмурился и уставился на меня долгим немигающим взглядом.

– Я слышу слова, но не понимаю их. – Наконец выдавил он. – Что это значит?

– У вас лекари есть? – Я прокрутила в голове все синонимы, что знала.

– У короля есть. – Кивнул оборотень. – Мы обращаемся к травницам и ведьмам.

– Вот, врачи – это лекари. У меня заболел живот, и меня привезли к ним. Там, – я постучала по столу пальцами, подбирая слова, – мне дали зелье, от которого засыпаешь.

– Дурман-трава? – Нахмурился оборотень. – Я был прав, тебя опоили.

– Пусть будет трава. – Я кивнула. – Сейчас я лежу в комнате и этот дурман ещё не выветрился. Ты мне снишься, понимаешь?

– Нет. – Честно признался Войн. – Я вижу это так: ты ведьма, совсем юная и глупая, раз перепила дурман-травы. По какой-то причине ты ушла из своей норы и притопала ко мне. Я не понимаю, как ты исчезаешь, но твое возвращение пугает меня ещё сильнее. Вокруг дома бродит Тень. Я ей без надобности: до полной луны еще неделя, значит, она пришла за тобой. Ты меня обманываешь, значит, что-то скрываешь. Но ты призналась, что ты ведьма, выходит, то, что ты скрываешь, ещё хуже. Что может быть хуже, чем ведовство в Черном лесу?

– Теперь я ничего не понимаю. Почему это я тебя обманываю?

– Когда ты лжешь, у тебя сужаются зрачки.

– А ещё они сужаются, потому что я сижу напротив печки и смотрю на огонь.

Войн нахмурился, подумал и протянул:

– Теням все равно кого жрать, Вар-рвара, и ведьм в том числе. Ты этого не знала или пыталась соврать мне?

– Не знала. И пыталась, да. – Я кивнула и улыбнулась.

– А еще ты меня путаешь! – Оборотень рыкнул, сдерживая злость.

Я же неопределенно пожала плечами.

– Ты классный, Войн. Это приятный сон, но мне нет смысла что-то говорить или тебя путать.

– Я… – Начал оборотень и замолчал. Он смотрел на меня так выжидающе и напряженно, что мне стало не по себе.

– Что?

– Смотри на меня, Вар-рвара. – Прошептал Войн и протянул ко мне руку. – Иди ко мне.

– Чё это? – Я на всякий случай отклонилась. – Зачем?

– Тень смотрит на тебя. – Проникновенно прорычал он и криво улыбнулся. – И я бы не хотел…

Тень? Я повернулась к окну и завизжала. Это было похоже на прогулку по Комнате Страха: весело, потому что знаешь, что монстры и скелеты не настоящие, но всё же становится жутко, если они хватают тебя за ноги.

– …слышать этого. – Закончил оборотень.

– О да-а! – Я ткнула пальцем в черную харю, зловеще зыркающую на меня из темноты. – Ой, и страшная же! Войн, смотри, какая жуть!

Оборотень моего восторга не оценил. Судя по его ошарашенному лицу, он был готов даже извиниться перед монстром за моё поведение.

Я же во все глаза рассматривала «кошмар», «кошмар» глазел на меня. Тень была черной, расплывчатой, с горящими красными глазами. Вокруг неё клубился мрак. Будто кто-то поджог покрышки и черное облако дыма заволокло лес.

– Ужас! – С восторгом воскликнула я и попыталась наклониться к окну, чтобы лучше разглядеть ночного гостя. Войн меня опередил – вцепился в плечо и рванул назад с такой силой, что я взвыла от боли. Тень тут же сорвалась с места и унеслась прочь.

– Ты что творишь? – Заорал он. – Куда лезешь?

– Посмотреть хочу, псих. – Я оттолкнула руку оборотня и растерла сустав. – Не ори на меня! Чуть руку не оторвал, идиота кусок!

– Я-а? Я куда лезу?! – Рассвирепел лесоруб, игнорируя оскорбление. – Откуда ты взялась на мою голову? Это же Тень!!!

– Что она сделает? Напугает жуткой харей?

От тяжелого удара задрожала изба. С потолка посыпалась труха и пучки травы. Я закашлялась, смахивая с лица и волос опилки:

– Это ещё что такое?

Войн ругнулся и подскочил к двери, навалился на неё, но от следующего удара заскрипели уже выворачиваемые из стены крюки.

– Что это? – Я с нарастающим страхом осмотрела вздувшиеся мышцы на руках лесоруба. – Наш дом сносят?

– Тень пугать пришла. – Съязвил он. – Не стой, подай зверобой.

– Что это?

– Трава, Вар-рвара!

Трава – это хорошо, я знаю, что такое трава!

– Как она выглядит? – Я перевела взгляд на потолок: все связки были удивительно одинаковыми – высушенные травинки, перевязанные нитками.

Войн зарычал, сдерживая трясущуюся от ударов дверь:

– Как зверобой! С цветами мелкими.

– Они же все сухие! Откуда тут цветы? – Заорала, не в силах справиться с испугом. Мой красивый романтический сон на глазах превращался в триллер. Это пугало до одури, до трясущихся колен и дрожи в руках. – Я не понимаю где цветок, а где лист скукожился!

– Иди сюда. – Лесоруб протянул мне руку. – Молодец. Вот так встань. Держи.

На дверь я навалилась всем телом, отчетливо слыша, как пыхтит на улице взбешенная Тень. Страшно-о! Даже во сне страшно!

– Держи изо всех сил. – Проникновенно заглядывая в глаза, попросил Войн и бросился к столу, оторвал пучок травы от балки и ловко развязал нитку, бормоча себе под нос одну и ту же фразу. – Ведьмовка она, как же.

Ещё один удар сотряс избушку. От неожиданности я заголосила так, что даже у меня заложило уши. Удержать дверь не смогла, – она приоткрылась на несколько сантиметров, пропуская внутрь холодный ночной воздух. Я ожидала увидеть в проеме когтистую лапу или окровавленный топор как в фильме ужасов, но вместо этого по полу стала растекаться дымовая черная лужа.

– Держи! – Дурным голосом взревел лесоруб.

Я посмотрела на расползающийся туман и не придумала ничего лучше как прибить Тень ногой. И топнула, с тайной надеждой припечатать тварь к полу. Ой, зря! Босая ступня прошла через дым, и меня тут же пронзила такая боль, будто я опустила ногу в кастрюлю с кипятком. Из глаз брызнули слезы, крик оцарапал горло.

– Ера бредкая! – Чуть ли не громче меня заорал Войн и ринулся к двери. Он отшвырнул меня к печи одним движением руки и бросил зверобой к порогу. Тень вздрогнула и втянулась обратно, повизгивая как нашкодивший щенок при виде взбешённой его выходкой мамаши.

– А-а-а! – Еще более музыкально повторила я: к раненой ноге прибавилась боль от обожженной об печь спины. – Долбаный сон! Я сломала ногу!

– Не сломала.

– И сожгла спину!

– Ничего с твоей спиной не случилось, успокойся. – Войн закрыл дверь, легко подхватил меня на руки и усадил на лавку.

Я прижалась носом к пропахшей потом рубахе, вцепилась в широкие плечи ногтями. Казалось, если я хоть на секунду разожму пальцы, то боль станет невыносимой.

– Сломала! Видимо, пиналась во сне и упала. Больно-о!

– Сиди. – Лесоруб силой оторвал мои руки от себя и вернулся к печи.

Я подогнула ногу, рассматривая ожог. Чудесно: кожа на ступне покрылась красными волдырями. Они пульсировали, будто внутри кто-то ворочался и пытался вылезти наружу. Какая же мерзость!

– Ужа-ас! – Я подвела итог увиденному и жалобно посмотрела на Война. – Мне нужно проснуться Войн.

– Тебе нужно нанести отвар, иначе начнётся гниль. – Оборотень что-то перелил из одного глиняного горшка в другой и высыпал туда же целую горсть сена.

– Она не вернётся? – Я посмотрела на лопнувшую перекладину и почти вырванный из стены крюк. Полотно держалось на честном слове. И оно было единственным, что отделяло нас от ожившего Кошмара. – Ещё одного подобного стука в дверь моя психика не выдержит.

– Не сегодня. – Войн поставил горшок в печь. – Значит, ты у нас не ведьма, Вар-рвара. Даже дети знают, что прикосновение Тени опасно. Остается одно – ты у нас дурочка.

– Сам дурак. – Я бы обиделась, но жгучая боль не позволяла отвлекаться на такие пустяки.

Лесоруб покачал головой, зачерпнул кружкой воду из горшка и протянул мне:

– Пей. До дна.

Привередничать не стала, схватила лекарство и сделала глоток. Тёпленькая. Но не вода, травяной чай с острым привкусом сена. Таким сильным, что захотелось выплюнуть травинки.

– Нет. Пей. – Отрезал Войн и сел напротив. Голубые глаза наблюдали за каждым моим движением. На лице лесоруба каждую секунду отражались чувства, распознать которые я не могла.

– Чего ты на меня так смотришь? – Я не выдержала прямого испытывающего взгляда и покраснела. – Страшно же.

– Почему? – Левая бровь Война взлетела к волосам.

– Не знаю, – пожала плечами, с удивлением отметив, что боль в ноге медленно угасала, а ушиб на спине уже не чувствовался вовсе. – Ты ничего не говоришь, только смотришь. Это напрягает.

– Напрягает. – Повторил оборотень задумчиво. – Что мне с тобой делать, Вар-рвара?

Я вздохнула. Отвечать по сотому разу банально надоело. Да и какой смысл что-то объяснять своему же выдуманному герою?

– Ты не ведьма, да? – Со странной обреченностью в голосе спросил Войн.

– Нет. – Покачала головой, рассматривая лесоруба поверх кружки.

– И ты ничего не знаешь о Чёрном лесе?

– Нет.

– А обо мне?

– О тебе – не знаю, об оборотнях – немного. И то из фильмов.

– Из фильмов. Даже спрашивать не буду. – Нахмурился парень. – Но если знаешь, почему не боишься?

– Тебя? – Я поперхнулась и закашлялась. – Если не вспоминать о том, что ты не настоящий, то отвечу вопросом на вопрос: а какой в этом смысл? Ты меня убьешь? Нет. Покусаешь? Возможно. Чтобы ты не делал, я… исчезну в любой момент. На рассвете уж точно.

Лесоруб забарабанил пальцами по столу и принял из моих рук пустую кружку.

– Спасибо. – Я улыбнулась. – Нога почти не болит.

– Угу.

Войн отставил посуду в сторону и снова уставился на меня.

– Ты прячешься здесь? – Спросила, чтобы хоть как-то оправдать свой прямой взгляд на оборотня, – парень оказался на редкость привлекательным. Я даже немного жалела, что мой сон строился в традициях фэнтезийного триллера, а не любовной фантастики. Вот интересно, а есть возможность управлять сном? Должна быть. Иначе не честно.

– С чего ты взяла?

– Кто ж по своей воле станет жить среди Теней?

– Выходит, прячусь. – Согласился лесоруб, продолжая буравить меня взглядом.

Молчание угнетало. Я не знала, о чём еще спросить Война, а он и вовсе не горел желанием со мной разговаривать.

– До рассвета ещё долго. – Наконец произнес он, ни с того ни с сего приняв какое-то решение. – Поговорим?

– Опять? – Я скривила недовольную рожицу. – Обо мне?

– Нет. – Глаза Война хитро заблестели. – Об отваре, что ты выпила.

– Давай. – Пожала плечами, бросив быстрый взгляд на пустую кружку. – Он ужасный, пахнет неприятно, во рту теперь гадость, но боль снял. Спасибо.

– Ну да, ну да, – парень положил руки на мои колени, проникновенно заглядывая мне же в глаза. – Я туда лечебных травок кинул. На всякий случай.

Я задумалась, выковыривая из памяти название растения, крайне нелюбимого оборотнями в известном сериале:

– Я так понимаю, аконита там нет?

– То есть, аконит ты знаешь, а зверобой нет?

– Я название знаю. – Я скопировала положение тела Война. Теперь мы смотрели друг на друга с расстояния в десять сантиметров. От его близости у меня живот свело судорогой, в глазах же лесоруба ничего, кроме настороженного любопытства, я не заметила. Как управлять сном?! Не честно-о!

– Давай-ка я тебя просвещу по поводу трав. – Вдруг улыбнулся парень. – Помимо душицы и можжевельника, я добавил в воду чертополох и прострел. О чем это говорит?

– Что у меня будет несварение? – «Догадалась» я.

Войн хмыкнул:

– Храбришься? Похвально. Но это тебе не поможет.

– То есть, до туалета я добежать не успею?

– То есть, Вар-рвара, совсем скоро ты расскажешь мне всё, что я захочу узнать.

– Ты сварил сыворотку правды?

– О, я тебя понял. – Оборотень довольно прищурился, надменно вздернув бровь. – Зелье правды, да.

– Интересно. – Неизвестно чему обрадовалась я. – Когда начнет действовать? А ты сам такую штуку выпьешь?

– Нет, – Войн скрыл смех за кашлем. – От него клонит в сон, а у меня ещё дел много.

– Мне нравится. Спрашивай.

– Кто ты, Вар-рвара? – Ласково поинтересовался оборотень.

– Девушка. Человек. Ипостасей не имею, кровь не пью, на луну по ночам не вою. – Тут же выпалила я и добавила. – У тебя красивые глаза.

– Спасибо. – Теперь обе брови Война подскочили к волосам. – Где ты живешь?

– Град Петров. Окраина, если точнее. А ты?

– То тут, то там. – Ушел от ответа оборотень. – Это далеко от Черного леса?

– Понятия не имею. Разве волки не должны жить стаей? Где твои собратья?

– Должны и не здесь. Как ты попала сюда?

– Уснула, проснулась и услышала, как ты рубишь дерево. От кого ты прячешься?

В глазах Война заплескалась злость. Брови нахмурились, губы поджались.

– Ото всех понемногу. Получается, тебя сюда кто-то приволок. Интересно.

– Или ты мне снишься. – Я пожала плечами. – Не веришь?

– Я верю, что ты в это веришь.

Игра в вопросы и ответы мне всегда нравилась. С условием, что игроки говорят правду. Лесоруб же ещё толком не ответил ни на один вопрос.

– А что если… – договорить я не успела: потолок вдруг поплыл, стены заволокло марево, а на плечи навалилась тяжелая дрема. Я посмотрела на свою руку и с удивлением насчитала восемь пальцев. Интересно, можно ли уснуть во сне?

– У меня голова кружится. – Прищурилась в попытке разглядеть оборотня в сумраке избы.

Войн усмехнулся и ногой подвинул лавку к стене, а меня – очень невежливо локтем. Не слишком любезный поступок с его стороны, но вполне объяснимый и даже заботливый, – я почти не чувствовала свое тело и могла в любой момент упасть лицом на …струганные доски пола. После того как уткнусь носом в пах Война, а он меня оттолкнет. Подозреваю, что занозы и сломанный нос красоты мне не прибавят.

Лесоруб присел передо мной на корточки и нахмурился. Мне даже начало казаться, что его суровость показная и наигранная. Ни один человек не сможет постоянно ходить с таким недовольным лицом. Не паралич же бровей у него, в конце концов.

– Как ты меня нашла?

– Говорю же, ты мне снишься. – Пролепетала я и уже протянула руку, чтобы потрепать оборотня по щеке, но вместо этого завалилась-таки лицом вниз.

– Не спать. – Приказал он и, схватив за плечи, встряхнул. Моя голова замоталась, зубы щелкнули, зрение на пару секунд прояснилось.

– Я поняла. – Я захихикала, довольная догадкой. – Ты – моя медсестра.

– Переборщил с чертополохом. – Пробормотал Войн себе под нос. – Смотри на меня, Вар-рвара! Откуда ты пришла? Какое у тебя задание? Ты хочешь меня убить?

– Не-е, я хочу тебя поцеловать. – Выпалила я и прильнула к его губам. Губы оказались теплыми. И мягкими. И этот засранец определённо не собирался целовать меня в ответ!

Подушка чуть не упала на пол, но я успела схватить её за угол и подтянуть под голову. Внизу живота волнами расплывалась боль, спина затекла. Я с трудом согнула ногу в колене, приподняла тонкое шерстяное одеяло: сорочка была на мне. На секунду, всего на секунду я расстроилась: так хотелось верить, что я действительно попала в сказку к голубоглазому оборотню и что мелированный красавец мне не приснился.

От автора