Моя война с эму

Дом пах нафталином и старой бумагой. Клара знала этот запах с детства — запах шкафов, в которые нельзя было лазить, и ящиков стола, которые всегда были заперты. Теперь дом был ее, а его хозяин, суровый, молчаливый майор Артур Мередит, превратился в аккуратную гранитную табличку на кладбище.

Разбирая его кабинет, она чувствовала себя святотатцем. Каждая вещь здесь была на своем, десятилетиями выверенном месте: пресс-папье, чернильница, стопка пожелтевших военных карт. Ее отец был человеком порядка, солдатом до мозга костей, и в его мире не было места хаосу. Или так она думала.

Нижний ящик стола, как всегда, был заперт. Но теперь, в связке ключей, оставленных нотариусом, нашелся один — маленький, почти игрушечный, который Клара никогда не видела. Он с трудом повернулся в замке. Внутри, в идеальном порядке, лежало лишь одно: толстая папка из плотного картона, аккуратно перевязанная бечевкой. На обложке каллиграфическим, почти чертежным почерком было выведено: «Для Клары».

Сердце стукнуло где-то в горле. Она развязала узел. Сверху лежал отдельный лист, сложенный вдвое.

«Клара. Придет день, и ты захочешь узнать, каким на самом деле был твой отец. Я не был героем ни на полях Фландрии, ни в австралийской пыли. Моя жизнь — это череда приказов, которые я выполнял. Но я хочу, чтобы ты знала: посреди величайшей глупости в моей жизни я встретил твое единственное настоящее чудо — твою мать. И она была моей единственной настоящей победой».

Под запиской лежала рукопись. Клара села в старое отцовское кресло, и пыль, поднятая ее движением, затанцевала в солнечном луче. Первая страница начиналась без предисловий, с прямого обращения, от которого у нее перехватило дыхание.