Мстислав Дерзкий часть 3

Право древней крови

Часть 3

Глава 1

Кабинет в родовом поместье Шуйских дышал спокойной, уверенной мощью. Глубокие кресла из карельской березы, тяжелый стол, на котором в идеальном порядке лежали кипы документов, глобус в медном обруче, где владения Российской Империи были залиты густым, самоуверенным багрянцем. Воздух был плотным, насыщенным запахом старой кожи переплетов, дорогого табака и едва уловимого аромата воска, которым натирали паркет. Здесь, в своем родовом поместье, вдали от вечного шепота и интриг столичного дворца, уже почти ставшего вторым домом, Великий князь Василий Андреевич Шуйский чувствовал себя настоящим хозяином. Не регентом при девочке-императрице, а полновластным государем.

Он сидел, откинувшись на спинку кресла, и с легкой, почти ленивой улыбкой выслушивал доклады. Дела шли. Шли ровно, предсказуемо, как хорошо смазанные шестерни часового механизма.

— Партия из деревень у Чертова Болота благополучно доставлена в Исфгастистан, Ваше Сиятельство, — докладывал один из ближников, низко склонив голову. Человек в темном, неброском кафтане, с лицом бухгалтера, а не работорговца. — Товар… То есть, люди прошли отбор. Сильные, молодые. Женщины и дети — отдельной группой, как и договаривались. Оплата поступила на указанные счета. В полном объеме.

Василий Андреевич кивнул, медленно попыхивая сигарой. Дым сизыми кольцами уплывал к резному потолку.

— А сами деревни?

— Ликвидированы, Ваша светлость. Следов не осталось. Подожгли ночью. Свидетелей… нет, — ближник чуть помедлил. — Официально — набег мертвяков из Нави. Бродячий отряд. Пограничники уже отрапортовали об «успешной операции по очистке территории».

Уголок губ Шуйского дрогнул в подобии улыбки. Чисто. Аккуратно. Никаких лишних вопросов. Мертвяки были универсальным оправданием. Дикие, неумолимые, не оставляющие свидетелей. Идеальные виновники для любых «неприятных инцидентов» на границах. Он мысленно отметил про себя необходимость подумать о новой партии. Где-нибудь на севере, в глухих деревушках, куда редко доходит рука столицы. Спрос в Исфгастистане был ненасытен.

— Хорошо, — благосклонно изрек Шуйский. — Премируйте исполнителей и проследите, чтобы лишнего не болтали. Деньги любят тишину.

Следующий докладчик, сухой, жилистый мужчина с лицом, изъеденным оспой, сообщил о прибытии делегации из империи Кёре:

— Ждут аудиенции, Ваша светлость. Настаивают.

— Пусть ждут, — отрезал Шуйский, совершая рукой легкий, отмахивающий жест. — Идут переговоры с Цинь. Наши вечные друзья, — он произнес это с ледяной иронией, — из Поднебесной прислали весьма… заманчивые предложения по разделу сфер влияния в приграничных территориях. Посмотрим, чьи дары окажутся тяжелее. А кёрийцев… помучаем. Голодный зверь на охоте проворней.

Он наслаждался этой игрой. Чувствовал себя великим стратегом, переставляющим целые империи, как шахматные фигуры. Россия была лакомым куском, и он был тем, кто решал, кому отломить от него часть.

Однако следующее донесение омрачило его благодушное настроение. Командир пограничного гарнизона с границы с Пшеским княжеством рапортовал об учащающихся вылазках мертвяков. Не диких бродячих тварей, а словно кем-то направляемых. Координированных. А в приграничных лесах его люди заметили следы посторонних — не контрабандистов, а кого-то другого. Опытных, осторожных.

Шуйский нахмурился, отложив сигару.

— Выяснить, что происходит, — его голос потерял бархатные нотки и зазвенел сталью. — Если это проделки какого-нибудь пшеского князька, ищущего легкой наживы… найди и накажи. Жестко. Если же там орудует какой-то самопровозглашенный некромант… Уничтожить. Без шума. Наши границы должны быть на замке. Я не потерплю угрозы торговым путям.

Он уже собирался перейти к следующему вопросу, как один из младших секретарей, бледный юноша с испуганными глазами, робко протянул ему сложенный вчетверо лист бумаги.

— Ваша светлость… это пришло из столицы. Из канцелярии по наблюдению за аномальными явлениями. Помечено как «срочное», но… затерялось в пути.

Шуйский с неохотой взял документ. Его взгляд скользнул по тексту, и благодушие мгновенно испарилось с его лица, словно сдутое ветром. Черты застыли, глаза сузились до щелочек, в которых заплясали злые искры. Он перечитал сообщение еще раз, медленно, впитывая каждое слово, и тишина в кабинете стала звенящей, гнетущей.

— Закрытый разрыв… Божественной Сотней… — он прошипел эти слова сквозь стиснутые зубы. Его пальцы сжали бумагу так, что она смялась. — И когда это произошло? ПОЧТИ ГОД НАЗАД?! — его голос хлестнул, как удар кнута, заставив всех присутствующих вздрогнуть.

Секретарь, подавший документ, побледнел еще больше, казалось, он вот-вот лишится чувств.

Гнев, горячий и ядовитый, закипел в груди Шуйского. Разрыв реальности. Недалеко от столицы. А его поставили в известность только сейчас! Спустя целых восемь месяцев! Огромный срок, когда у самого порога империи мог разверзнуться ад, выпустить орды тварей, обрушить магический хаос! А он, регент, верховный правитель, ничего не знал! Был слепцом, пока какие-то безродные маги из Божественной Сотни разбирались с проблемой за его спиной.

— Кто?.. Кто виноват в этой задержке? — его голос был тихим, но от этого еще более страшным. Он видел, как по спинам его ближников пробежала дрожь.

— Ваша светлость… канцелярия… они решили, что разрыв локализован и ликвидирован силами Божественной Сотни… Что нет необходимости тревожить вас по пустякам… — залепетал один из старших советников. — Это, в принципе, их работа…

— ПО ПУСТЯКАМ?! — Шуйский вскочил, с силой швырнув смятый документ на стол. — Разрыв в полушаге от Новгорода — это, по-вашему, пустяк?! Вы все… вы все забыли, кто здесь держит власть? Кто несет ответственность? Или вы решили, что уже можете обходиться без меня?

Он прошелся по кабинету, его тень, отбрасываемая канделябрами, металась по стенам, как хищный зверь. В голове тут же начали строиться планы чистки. Канцелярию по наблюдению — под личный контроль. Руководителя — в опалу, а то и в каменный мешок. На его место — своего, преданного человека. Того, кто будет докладывать о каждом чихе.

Но постепенно, с каждой секундой, ярость начала стихать, уступая место холодному, прагматичному расчету. Он снова взял со стола документ, разгладил его ладонью на столе. Да, почти год. Но… что из того? Разрыв был закрыт. Божественная Сотня, элита магов, состоящая из фанатиков, верных не ему, а только богам, справилась. Его вмешательство не потребовалось. Столица в безопасности. Никакой паники, никаких лишних вопросов от бояр или, не дай богиня Морана, от самой Анастасии. Эта истеричка, узнав, могла влезть туда, куда не следует.

Он медленно вернулся в кресло. Задышал ровнее. Да, его унизили этой задержкой. Но результат-то был положительным. Проблема решена без его участия. И это… это даже удобно. Не успел возникнуть кризис, как его уже устранили. Значит, система работает. Пусть и с огрехами, которые он теперь исправит.

Он посмотрел на своих приближенных, застывших в ожидании. На их испуганные, выжидающие лица. Его власть никуда не делась. Она была абсолютна. А эту мелкую неприятность он обратит в укрепление своей позиции.

— Успокойтесь, — сказал он, и его голос вновь обрел бархатные, властные нотки. Он взял сигару, сделал глубокую затяжку. — Произошло досадное упущение. Я разберусь с виновными. Лично, — он подчеркнул последнее слово, давая понять, что расправа будет показательной. — Но поскольку инцидент исчерпан… не будем сеять лишнюю панику. Все свободны. И позовите ко мне Алексея.

Он откинулся на спинку кресла, вновь ощущая себя господином положения. Дела шли хорошо. Деньги текли рекой. Враги на границах будут наказаны. А один забытый доклад… Всего лишь мелкая рябь на гладкой поверхности его могущества.

Он приказал принести ему карту приграничья с Пшеским княжеством. Пора было сосредоточиться на реальных, а не мнимых угрозах. В его империи должен был царить порядок. Его порядок.

Кабинет Великого князя Василия Андреевича Шуйского был его крепостью, святилищем и тронным залом в одном лице. Здесь, в родовом поместье, под сенью портретов суровых предков, он чувствовал себя истинным властителем. Воздух был густым и сладковатым от дыма дорогих сигар, запаха старого воска, выделанной кожи и безмолвного, всепроникающего запаха власти. Он только что закончил просматривать очередной доклад — о успешном «усмирении» беспокойных деревень на востоке — и на лице его играла довольная, хищная улыбка. Все было под контролем. Империя, как хорошо отлаженный механизм, работала под его началом. Неприятный доклад о Божественной Сотне как-то быстро забылся.

И тут дверь отворилась без стука.

Василий Андреевич поднял взгляд, и его благодушное настроение мгновенно испарилось, словно его окатили ледяной водой. На пороге стоял его сын. Алексей.

Вид шестнадцатилетнего юноши заставил Шуйского-старшего поморщиться с таким отвращением, будто он увидел не сына, а нечто неприятное и ползучее. Одежда на Алексее висела мешком, словно ее нацепили на вешалку, — дорогой, расшитый золотом камзол был расстегнут, на тонкой рубахе виднелось застарелое винное пятно. Лицо, которое могло бы считаться красивым, потеряло всю привлекательность и было обрюзгшим, с одутловатыми, нездоровыми щеками и синевой под глазами. Но хуже всего были глаза. Глаза, в которых застыла вечная, ленивая скука, перемешанная с всеобъемлющим презрением. Ко всему — к слугам, к придворным, к империи, к самому отцу.

Шестнадцатилетнее чудовище, пронеслось в голове у Шуйского с привычной острой болью. Избалованный до мозга костей матерью и раболепной челядью, Алексей превратился в его живой, дышащий позор. Пьянство, дебоши в городе, сомнительные связи… Отец терял счет деньгам, которые уходили на замалчивание скандалов. Будь его воля, он бы давно отослал этого недотепу в самое дальнее имение, под присмотр верных людей, чьи лица не искажала бы жалость или страх. Но воля его была не абсолютна. Существовал План.

Алексей Шуйский должен был жениться на императрице Анастасии.

Именно он, этот обрюзгший мальчишка с глазами старого развратника, был тем краеугольным камнем, на котором Василий Андреевич строил будущее своей династии. Брак с девочкой-государыней окончательно легитимизировал бы власть Шуйских, превратив регентство в наследственную монархию. И именно этот сценарий находился под постоянной угрозой из-за поведения его главного «актера». Анастасия, чей ум и характер оказались куда крепче, чем можно было ожидать от девочки в четырнадцать лет, люто ненавидела Алексея. А он, вместо того, чтобы хоть как-то завоевать ее расположение, лишь усугублял эту ненависть своим видом и дерзостью.

— Ну что, отец? Снова вершишь судьбы мира? — Алексей ввалился в кабинет и плюхнулся в кресло напротив стола, закинув ногу на подлокотник. Его голос был гнусавым, нарочито томным.

Василий Андреевич сдержал порыв встать и вышвырнуть его вон. Он медленно отпил глоток вина из хрустального бокала.

— Я тебя спрашивал, как идут дела, — голос Шуйского был ровным, но в нем слышалась сталь. — Ты встречался сегодня с фрейлиной, которая занимается образованием Ее Величества? Я просил тебя выяснить настроение Анастасии.

Алексей рассеянно осмотрел свои ногти.

— Встречался. Скучная старуха. Ныла о том, что императрица опять весь день просидела у окна и ни с кем не разговаривала.

— И? — Василий Андреевич почувствовал, как у него начинают дрожать пальцы. Он поставил бокал. — Навестил ее? Спросил, как ее дела? Может, проявил участие? Предложил что-то? Прогулку? Новую книгу?

— А зачем? — Алексей пожал плечами, его взгляд блуждал по потолку. — Все равно она смотрит на меня, как на говно на своем башмаке. Я сказал этой фрейлине, чтобы та не забивала мне голову ерундой.

В кабинете повисла тишина, густая и зловещая. Шуйский-старший медленно поднялся из-за стола. Его тень, отброшенная светом канделябров, накрыла Алексея.

— Ты… что… сказал? — каждый звук был отточен, как лезвие.

Алексей наконец перевел на отца свой тусклый взгляд. В нем не было страха. Лишь привычное презрение и скука.

— Ты же слышал, отец. Не стоит тратить силы на тех, кто этого не ценит. Пусть сидит в своей комнате и рисует свои каракули. А я… я найду, чем заняться повеселее.

Он не успел договорить. Рука Василия Андреевича, тяжелая, с массивным перстнем, со всей силы опустилась на его щеку. Удар прозвучал как выстрел. Алексей с тихим всхлипом слетел с кресла и грузно рухнул на персидский ковер, задев головой за ножку стола.

Он лежал, потирая распухающую щеку, и смотрел на отца снизу вверх. И вот тогда Василий Андреевич увидел это. Не просто обиду или злость. В глазах его сына, в их мутной синеве, на миг вспыхнула чистая, ничем не разбавленная, звериная ненависть. Такая острая, такая личная, что у Шуйского-старшего на мгновение перехватило дыхание. В этом взгляде было обещание. Обещание мести.

И что-то в Шуйском-отце сорвалось с цепи. Вся ярость, все накопленное раздражение, вся горечь от того, что его великому плану угрожает это ничтожество, вырвались наружу. Он не просто видел сына. Он видел угрозу. Препятствие. Ошибку, которую нужно исправить. Прямо сейчас.

Его рука потянулась к тяжелой бронзовой статуэтке, изображавшей воина с поднятым мечом, стоявшей на краю стола. Мысль промелькнула ясно и холодно - убить. Сейчас. Пока не поздно. Сказать, что упал, ударился.

Он уже занес руку, его пальцы сомкнулись на холодном металле, а Алексей, увидев это, отполз назад, и на его лице наконец-то появился настоящий, панический страх. Василий Андреевич видел только его — это испуганное, ненавистное лицо, эту помеху, это чудовище…

В этот миг дверь в кабинет с треском распахнулась, и в помещение, почти падая, вбежал запыхавшийся слуга. Лицо его было белым как мел, глаза выпучены от ужаса.

— Ваша светлость! — он захлебнулся, пытаясь выговорить слова. — Ваша свет…

Василий Андреевич замер с занесенной статуэткой. Его ярость, не нашедшая выхода, сфокусировалась на новом объекте. На этом ничтожном слуге, который осмелился ворваться без спроса и прервать его в такой момент.

— КАК ТЫ СМЕЕШЬ?! — рев Шуйского потряс стены. Казалось, сам воздух в кабинете вспыхнул от его гнева. Он забыл и о сыне, и о статуэтке. Вся его мощь, вся его магия, подпитанная бешенством, выплеснулась наружу. Он не произнес заклинания. Он просто захотел, чтобы этот человек перестал существовать.

Слуга, едва начавший отвечать, вдруг застыл с открытым ртом. Его тело на глазах стало чернеть и рассыпаться, как тлеющая бумага. Через секунду на роскошном ковре осталась лишь небольшая горка пепла и легкий, сладковатый горячий запах.

Алексей, воспользовавшись моментом, резко вскочил на ноги и, не оглядываясь, пулей вылетел из кабинета, захлопнув за собой дверь.

Василий Андреевич стоял, тяжело дыша, его кулаки были сжаты. Комната была разрушена не физически, но энергетически — магический гнев регента искривил пространство, картины на стенах висели криво, бумаги с его стола разлетелись по всему помещению, стекло в одном из шкафов треснуло.

И тут его сознание, наконец, прорезала мысль. Зачем он пришел?

Слуга был из дворцовой стражи. Он примчался сюда, ворвался без спроса в кабинет зная, что он это ненавидит. Значит, случилось что-то чрезвычайное.

Василий Андреевич медленно опустил руку со статуэткой. Легкий дымок над пеплом на ковре казался ему теперь самым страшным укором. Он убил гонца. Гонца, который нес весть. Лично, без звонка, который могли прослушать люди Разумовского.

И тут, словно эхо из другого измерения, в его памяти прозвучали невысказанные слова слуги, которые он прочитал по губам в последний миг: «…пропала…»

Ледяная пустота заполнила его вдруг. Он понял. Понял все.

— Анастасия… — прошептал он.

И тогда его ярость, холодная и всесокрушающая, обрушилась на кабинет по-настоящему. Он не кричал. Он ревел. Нечленораздельным, звериным ревом, в котором была вся его мощь. Стеклянная дверь шкафа взорвалась, осыпая осколками комнату. Стол перевернулся с оглушительным грохотом. Портреты предков сорвались со стен. Магическая буря крушила все на своем пути. Он был центром этого урагана, черным солнцем бешенства и страха.

Он понял все — она все-таки сбежала. Девочка-императрица. Та самая, которая должна была стать женой его ничтожного сына и ключом к вечной власти Шуйских. Она ушла. Исчезла. Под носом у его стражи, у его шпионов, у него самого.

Его власти придет конец, если ее не найдут. Если весть об этом дойдет до бояр, до народа, до врагов… Его сметут. Его уничтожат. Его, Василия Шуйского, который годы выстраивал свою империю!

Ураган стих так же внезапно, как и начался. Шуйский стоял посреди разрушенного кабинета, его дорогой кафтан был в пыли, волосы растрепаны. Дыхание вырывалось с хрипом. Он поднял голову. Его лицо было искажено нечеловеческим усилием воли.

Он шагнул к двери, распахнул ее. В коридоре стояли перепуганные слуги и стражники, слышавшие адский грохот.

— НАЙТИ ЕЕ! — его голос прорвался сквозь тишину, как удар гигантского колокола, заставляя содрогаться стены поместья. — ВСЕМ! ВСЕМИ СИЛАМИ! ПОДНЯТЬ НА НОГИ ВСЕХ! КАЖДУЮ ДЫРУ ОБШАРИТЬ! ЖИВУЮ ИЛИ МЕРТВУЮ! НАЙТИ ИМПЕРАТРИЦУ!

Он стоял в проеме, как демон, рожденный из хаоса, который сам же и создал. Его империя, его власть, его жизнь — все это висело на волоске. И он готов был ради этого сжечь дотла всю страну.

От автора

Огненная боярка – умер и попал в другой мир. Мой источник разрушен, ноги парализованы. Отец хочет забрать мое наследие, его семья желает моей смерти. 18+ https://author.today/reader/145088/2229037