Муська-роженица

– Игнатий! Игнатий!

– Ну? – прогудел Игнатий из амбара.

– Ты куда запропастился!? – Степановна развалисто возникла в дверях.

– Так оно же это, того… Муська вот родила, – Игнатий аккуратно раздвинул сено и широко ощерился, показывая свою радость.

– Да ну тебя к лешему и Муську твою. Возишься с ней как придурошный… – Степановна поставила ведро: - Фу, упарилася я вся.

– Так жарко ж, – он вернул на место сено, прикрыв закуток с котятами.

– А чо ж ты тогда их сеном-то закрыл, задохнутся ведь?

– Не, не задохнутся. Им от сена благодать и прохлада, а ночью тепло.

– Ты фляги-то привёз что ли?

– Ага, вон они, в сарае стоят.

***

– Издохли два, ослабли и издохли, – Игнатий спокойно присел на крыльцо: - Слава тебе богу, что сразу успокоились, милосердно так, чтоб жизненно не мучились ещё больше, – похмурился, кашлянул: - Там остался такой бурчук, хохлится уже во всю, полосатый вроде будет, и с точечкой такой белой за ухом.

– Ты чего в дом не идёшь?

– Да один там остался, издохли другие, – Игнатий кивнул в сторону амбара: - Я его Точечка назову, он мышелов точно хороший будет, Муська-то вон она как ловко мышей тягает, – он кряхнул, вставая, посмотрел в сторону двора и то ли по привычке, то ли от своих мыслей опять радостно ощерился.

***

– Ах ты гад такой, ты зачем цыпля потянул, а? – Игнатий строго выговаривал Тотечке его преступление: - Ты смотри в кого вырос, а? Тебе мышей мало что ли, а? Или ловить тебе лень, цыпля-то пришёл и заел маленького, да? Смотри у меня, чтоб больше не смел, – Игнатий крепко и твёрдо держал в своей ладони мордаху Точечки и спокойно шлёпал того по зажмуренной морде тушкой дохлого цыплёнка.

Тушка Точечке уже явно не нравилась и он морщил недовольно нос, но Игнатий довёл воспитательную процедуру до завершения, когда сердце подскажет, что урок начал усвояться нарушителем:

- Вот, сиди теперь и подумай, – отпустил Точечку и тот мигом юркнул на запасы сена, спрятавшись, но осторожно просматривая обстановку из своего сенового укрытия.

Игнатий бросил тушку в ведро и пошёл дальше управляться по хозяйству.

***

Точечка не протянул и трёх лет, попался на чужих цыплятах и был ликвидирован кем-то из соседей.

А Муська к той весне опять принесла в подоле. Два ухажёра, соседские коты, претендовали на отцовство. Один – кот Тимофей – упитанный, рыжий, сытый и ловкий на ловлю забредших на веранду мышей, на лапах белые сапожки. И второй – Тихон, полосатый шатен, тоже крупный и ещё птицелов, старше Тимофея лет на пять.

***

Игнатию нравилось ходить по городу. Он приезжал сюда не так часто и в основном к своим племяшам и двум сёстрам – в гости. Племяши давно повзрослели и обзавелись своими семьями.

Игнатий очень любил ходить по городу пешком. Дома у него был и маленький тракторик, и отцовский мотоцикл «Урал» с люлькой, и такая тарахтелка из мотора от бензопилы, что-то вроде самодельного мотопеда с прицепом – дома Игнатий наездился. В городе он отдыхал.

Наблюдал вот эту всю механическую суету троллейбусов, трамваев, автомобилей, как бы ощущал себя внутри какого-то огромного механизма – трактора, самосвала, или какой-то вообще большой сложной и пыхтящей машины. Игнатию нравилось свободно ходить по улицам, контролировать своё передвижение на самом, так сказать, близком уровне. Здесь, в этой механистической городской толкотне, Игнатий чувствовал себя свободным, словно сопротивляющимся потоку, свободно собой управляющим своим телом и что-то ещё такое обычное, естественное.

***

В кармане Игнатия загудел, завибрировал телефон.

– Да, баб Маш, чё там опять?..

– Чо-чо, Муська-то померла…

Игнатий шёл по улице и, уже подходя к автовокзалу, заметил – возле маленькой кафешки «Узбечка» и стоящих неподалёку стендов с полицейскими ориентировками, где разыскивали разных людей – и добрых, и злых, и непонятных – сидела мелкая кошечка. Он сразу понял, что это кошка, по тонкой, вытянутой от голода и холода мордочке, по вымокшей в струнку шерсти.

Остановился, посмотрел, присел и поманил густым голосом: «гыыс, гыыс...», «Муська, Муська...». Кошечка осторожно понюхала воздух и подошла.

Игнатий взял её аккуратно на руки: «Пойдём, моя хорошая, пойдём, домой поедем».