Мы принимаем бой

Делимся, рекомендуем...

Каждый из «беннигсенцев» находящийся в этот осенний, промозглый ноябрьский день за массивным круглым столом, в библиотеке их штаб-квартиры, занимался своим делом.

Бестужев с Гореловым заканчивали составление на планшете чрезвычайного хитрого электронного письма для губернатора Фуко-2, уговаривая находящуюся под его управлением планетку подписать контракт с ЧВК, капитан Лексин вручную перешивал фабричный карбоно-хитиновый разгрузочный жилет, обычно надевающейся сверху на защитную броню (что-то ему всё время в стандартных не нравилось), Мальцев надвинув очки на нос увлечённо рисовал карандашом на салфетке, Баранов с Фрунзе и Копалычем корпели над справочником Алёхина «Снайперские винтовки и другое дистанционное стрелковое оружие ВС Империи» (задумали модернизировать доставшиеся им ржавые трофейные стволы), Кирсанов единственный из этой компании пришёл в библиотеку почитать. Попивая мелкими глотками кофе, он листал «Историю казачества» - настоящую бумажную книгу в старом потёртом переплёте. Прямо напротив него шушукались между собой девчонки и положив голову на руки сладко посапывал Сергеев. Никого не забыли? Ах, да, на галереи второго этажа свесив ноги в ботинках вниз сидел периодически бросающий влюблённые взгляды на повара Калашникову Мамонтов.

Потеряв интерес к своему занятию Карл Фрунзе поскрёб худую плохо выбритую щёку (щетина отрастала на нём прямо-таки с фантастической скоростью уже к полудню) и взглянул на высунувшего от усердия язык Лексина орудовавшего обыкновенной иголкой. Особого внимания снайпера удостоился классный армейский протез марки «Арм-Тех» на левой ноге капитана (штанина коей была закатана до колена), которую он, сидя в кресле, выставил немного вбок.

- Николаич, расскажешь, как ногу потерял? Я этой истории не слышал! – подмигнул капитану Фрунзе смело встретив его тяжёлый взгляд.

Бестужев на мгновение оторвался от планшета и взглянул на своего старшего офицера. Вообще-то тот о своей ноге говорить не любил и историю о ней точно никому из «беннигсенцев» ещё не рассказывал. Кирсанов конечно может и знает, они же с ним закадычные друзья, остальные вряд ли.

Лексин и правда сначала хотел послать снайпера куда подальше, даже рот уже открыл, но потом неожиданно, со щелчком, закрыл обратно и улыбнулся. Наверное, вспомнил, что сам Карл весь в шрамах, чудом выжил в нескольких переделках, да и искусственные части тела тоже имеет.

- Хм, ну что ж, расскажу. Если хотите… - начал капитан, отложив разгрузочный жилет в сторону (все сидящие за столом тут же бросили свои дела ловя каждое слово Лексина, ведь рассказчиком он был классным). - Случилось это ровно шестнадцать лет назад. День в день. В ночь с четвёртого на пятое ноября на Идлибе-2.

- Говорят там было жарко, - проснулся Сергеев с разочарованием заглядывая в пустую кружку из-под кофе. – Конфедераты тогда ещё воображали.

- Жарко, Коля, во всех смыслах этого слова, - продолжил Лексин. - Первый ударный взвод особой важности ввиду своей особой важности всего личного состава, был тогда откомандирован в подчинение такого сводного отряда, где мы чувствовали себя (если честно) полными оладухами и сопляками. Поэтому использовать нас намеревались для прикрытия тылов, и скажем так, других вспомогательных направлениях.

Мальцев скомкав рисунок на салфетке отправил его в мусорную корзину у стены, а затем развернул кресло таким образом, чтобы лучше видеть рассказчика, который тем временем продолжал:

- Но как это обычно бывает оказалось тут не досмотрели, там не доглядели, а здесь вообще всё проср… извините, девчонки, забылся.

Бородина, Яна и Калашникова прыснули от смеха, а в библиотеку жужжа сервоприводом въехал робот-слуга с внушительных размеров прозрачным кофейником принявшийся разливать в опустевшие кружки ароматный напиток.

-… и те, кто был назначен на прикрытие тылов, то есть мы, оказались в полной заднице, - словно и не прерывался, закончил предложение Лексин. - А задница тогда оказалась таковой, что вышеуказанный взвод был рассеян и рядом с командиром взвода (то есть со мной любимым) осталось всего восемь ребят. Не ребята, а золото - Демон: старшина Кирсанов - помкомвзвода, пулемётчик (на этой фразе Сергей приподнялся из-за стола и с улыбкой поклонился присутствующим в библиотеке); Акула: старшина Карпов (позывной от "рыбной" фамилии, но карпа с зубами не бывает, поэтому стал Акулой) - командир 1-го отделения, стрелок; Цент: старший сержант Грошев (позывной от фамилии Грошев, грош, но грош валюта мелкая, потому прозвали Центом) - пулемётчик; Бармен: младший сержант Громов (до срочной службы в армии подрабатывал барменом) - ст. гранатометчик; Штирлиц: ефрейтор Исаев - гранатомётчик; Граница: ефрейтор Казаков (позывной дали ввиду того что большую часть детства он жил с матерью и отчимом-пограничником на пограничных заставах) - стрелок; Птица: старшина Журавлев - командир 4 (снайперского) отделения, Глаза: ефрейтор Зиновьев (позывной дали ввиду его ОЧЕНЬ-ОЧЕНЬ хорошего и острого зрения), отличный снайпер.

Спрыгнувший с галереи Мамонтов проскрипев ножками пододвигаемого кресла по паркету (из-за чего заслужил полный укоризны взгляд Калашниковой по совместительству надзиравшей и за роботами-полотёрами) тоже занял место за столом.

- С боеприпасами у нас всё оказалось неплохо. Перед выходом собрали всё до чего ручки дотянулись. Загрузились как надо. По старинке, поработав сапёрными лопатками (ибо транспорт с роботами-сапёрами пиндосы сбили ещё при высадке) к закату четвёртого ноября мы окопались на высотке, возвышавшейся над складчатым, неровным участком степи, постепенно переходящим в пустыню. А уже в потёмках поняли, что оказались как раз позади порядков противника численностью немногим больше чем два стандартных взвода и что пиндосы (извините конфедераты) готовятся ударить во фланг нашим и судя по всему наши совсем даже об этом не в курсе. Засада была в том, что связи для передачи важной информации у нас не было.

- Как не было? В броне не было связи? – удивился Мамонтов пододвинув стул ещё ближе к столу и ближе к Кате.

- Ничего удивительного, - сообщил Сергеев забрасывая в кофе ложку сахара. - Мы вот на Фарадее тоже без связи куковали пока штаб их к чертям не разнесли. А тут скорее всего пехота ЭМИ-ранцы с собой таскала.

- Продолжай Саша, - даже Бестужева – директора ЧВК рассказ Лексина захватил так как планшет был выключен и перевёрнут экраном вниз.

- Слушаюсь, командир, - улыбнулся капитан. - Ввиду открывшихся обстоятельств я принял следующее решение - если противник начнёт атаку наших до восхода солнцев (а на Идлибе-2 их было сразу три), мы в ответ начнём обстрел позиций супостата из имеющегося вооружения, чтобы так сказать вызывать огонь на себя. Во-первых, это станет неожиданностью для противника (так как про наше присутствие он не знал), а во-вторых, явно бы выдало его расположение имперским войскам.

- Да уж, ситуация патовая, - сказал Горелов, беря с тарелки песочное печенье, испечённое только утром.

- Задача была проще некуда, - подмигнул нам Лексин. - Сиди и жди. Примерно около полуночи я решил отлучится по зову природы, ну и для того чтобы побыть наедине со своими мыслями, выбирайте сами. По возвращению застал ребят за разговором. «О чем толкуете, бойцы?» - спрашиваю. «Да вот обсуждаем, у кого какой самый смешной момент был во время службы и что является в ней самым тяжёлым», - ответил за всех Акула. По возникшей тишине я понял, что в принципе свои ответы они уже обсудили и им бы было интересно послушать мои. Ну я кочевряжиться не стал и рассказал следующую историю…

Сделав из кружки большой глоток кофе, Лексин тоже выудил из тарелочки идеально круглое печенье и откусив его с наслаждением замычал:

- Ммм, Катенька, ты как всегда просто волшебница.

- Так что за история-то? – поторопил капитана Фрунзе за что получил от Горелова подзатыльник.

- 1-й ударный взвод особой важности вот-вот должен был стать ударным и увеличиться на два отделения и 1-го помощника командира взвода, но ещё не знал, что помимо прозвища «ударного» ему суждено будет принять прозвище «взвод особой важности», - по привычке прокаламбурил Лексин расплывшись в улыбке. Тогда я ещё ходил с погонами прапорщика, но уже ждал приказ о присвоении мне очередного воинского звания, и был командиром вышеуказанного 1-го взвода. Командирами же 2-го и 3-го взводов были поручики, но с менее обширным боевым опытом, точнее говоря практически не имевшие этого самого опыта. В один прекрасный солнечный день весь офицерский состав нашей роты был вызван в штаб для получения боевого задания и обсуждения плана действий с ним связанного.
Главенствовал на вышеуказанном «мероприятии» невысокий, подтянутый и седой на всю голову генерал-майор по фамилии Прокопенко, который разъяснил поставленную задачу в общих чертах. Настолько в общих, что его поняли далеко не все. Далее генерал перешёл к конкретике и сказал, что одному из взводов нашей разведроты, приданной ему в подчинение, придётся оказаться в роли «диверсанта» и «подсадной утки» одновременно. «Для указанной цели этому взводу будет придано в усиление Первое отделение снайперов и два миномётных расчёта» - сказал генерал. Также Прокопенко предложил кого-то из своих (из состава разведроты) выделить командиру данного взвода в помощники. А потом обратился к нашему ротному и сказал следующее: «Задача у этого, скажем так «ударного» взвода, крайне непростая и важная, ему придётся действовать автономно. Принимать решения командир должен будет один, так как скорее всего не будет времени на обсуждение этих вопросов с вышестоящим руководством. То есть с нами. Поэтому возглавить взвод должен будет тот из командиров взводов кому вы господин майор доверяете больше всего, и кто имеет больше опыта». Наш ротный сходу и отвечает генералу: «Для выполнения данной задачи предлагаю прапорщика Лексина».

Погладив ярко красный протез по коленке далее капитан начал артистично озвучивать произошедший диалог на два голоса:

- Генерал (глядя на поручиков командиров 2-го и 3-го взводов): «Прапорщик самый опытный что ли у тебя?». Ротный: «Так точно, господин генерал, из моих взводных прапорщик Лексин наиболее опытный». Генерал: «Хорошо. А ты ему доверяешь?» Ротный: «Доверяю, господин генерал». Генерал: «А как ты ему доверяешь?» Ротный: «Как себе». Генерал: «Это как?» Ротный: «Готов презерватив после него надеть!» Далее дружный хохот, одобрение генералом моей кандидатуры и появление (как оказалось насовсем) в нашем батальоне 1-го «ударного» взвода.

Все находящиеся в библиотеки кроме Калашниковой засмеялись, та конечно солдатского юмора не оценила и закатила глазки.

- Саша, не тормози на самом интересном, - поторопил капитана Копалыч жестом отправив вон заплывший в библиотеку АСБ «Енот» патрулирующий коридоры штаба. Не видит что ли железка глупая, что тут полный порядок и все свои.

- … и бойцы еле сдерживали себя от хохота после завершения рассказа о моём самом смешном моменте на службе. Ну, а про самое тяжёлое я сказал так: «Самым сложным многие считают борьбу со страхом. А вот я пацаны считаю, что в страхе нет ничего постыдного. И самым сложным для себя считаю скрыть от других, и в первую очередь от подчинённых, то что я боюсь, и что мне бывает невероятно тяжело».

- Как же это верно, - согласился стоявший у стены возле входа пилот шагохода майор Салтыков побитые сединой тёмные волосы которого были зачёсаны назад (вот вроде только что его не было и вот он уже тут). - Продолжайте, Александр Николаевич.

Лексин же кивнув, так как к пилоту относился с уважением, повернулся к Кирсанову:

Серёжа, помнишь, что ты тогда сказал?

- Конечно помню, Саша. Я сказал так: «Ну что господа, а ведь уже половина первого и наступило пятое ноября. Господа разведчики, поздравляю вас с днём военного разведчика!»

- На что последовало дружное приглушённое троекратное ура, - снова подхватил свой рассказ Лексин.

- А дальше? – спросила Бородина, как боевой офицер заранее понимая, что финал этой истории вряд ли будет счастливым.

- Дальше? – спросил поручика щурясь то ли от яркого света под потолком (ведь капитан был ночным зверем), то ли из-за навернувшихся слёз Лексин. - Ещё примерно через полчаса мы заметили подозрительное движение на позициях противника и поняли, что пора вызывать на себя весь гнев конфедератов. В связи с этим я выдал фразу: «Ну что, как там говорил Маугли?». «Мы принимаем бой», - по привычке откликнулись мои бойцы.

Заглянувшая в библиотеку старшая дочь Калашниковой Вероника быстро смекнула, что для вопросов сейчас не время и шустро скрылась из виду.

- А потом... – капитан на пару мгновений замолчал, опустив глаза и поковыряв ногтем поверхность стола. – … а потом застучали пулемёты, плётками защёлкали снайперские винтовки сбивая куски брони с атакующих. У них даже пара-тройка шагоходов была. Слава богу лёгкие модели. Бой закипел нешуточный. Не ожидали конфедераты на этом направлении сопротивления. Это факт. Но их было больше. Демон почти что одновременно принял две пулемётные пули в нагрудную пластину «Покрова» (да так что охладитель по ногам потёк) и выбыл из боя почти на час. Я лично оттаскивал его сто тридцатикилограммовую тушу, плюс амуниции килограмм на десять-двенадцать, не меньше, в безопасное место. После того как он более-менее оклемался то продолжил участие в бою.

Все посетители библиотеки оценили габариты находящегося рядом Кирсанова. Он и сейчас при своих двух с гаком метров ростом, весил не меньше.

- Глаза был ранен в плечо во время снайперской дуэли - снял командира противника, потом вычислил снайпера, которого также снял, но его позицию обнаружил второй снайпер и ранил его в плечо. Второго снайпера снял Птица.

- Они что на вас прямо через всё поле рванули? – уточнил Сергеев потирая подбородок.

- Рванули, - кивнул Кирсанов закрывая книгу. – Врубили форсажные двигатели на полную мощь и к нам. Вот только мы позиции все заранее пристреляли. И заминировали… умылись они кровью.

- Бармен и Граница погибли во время основной части боя. Бармена накрыл пулемётчик во время его последнего выстрела из гранатомёта. Позицию Границы закидали гранатами - он успел отбросить от себя пару «фаток», а оставшиеся две не успел, - без улыбки, не смотря на окружающих, полностью погрузившись в воспоминания поведал Лексин. - В конце боя, когда уже было видно зарево рассвета, нашу высотку начали тупо обстреливать из автоматических миномётов. В лоб взять не смогли, понесли большие потери и решили стереть нас с лица земли. Мрази. Во время обстрела погибли Акула и Цент (закадычные друзья, сложили головы рядом), Птица и Штирлиц (оба были к тому моменту ранены, у первого с головы сбили шлем). Глаза потерял пару пальцев во время этого же обстрела. Меня самого взрывом мины отбросило как тряпичную куклу в полузасыпанную траншею. После окончания огня Демон кинулся ко мне и во время одной из перебежек словил пулю из штурмовой винтовки в правое бедро на вылет, но всё-таки добрался и оказал первую помощь, - Лексин благодарно взглянул на своего однополчанина по другую сторону стола который тоже нахмурился и даже побледнел. - К восходу солнца, после того как к нам подоспела подмога, на занятой нами высоте в живых осталось трое: я с переломанными левой голенью и голеностопным суставом (позднее часть ноги пришлось ампутировать), Демон с пулевым ранением правого бедра и (как выяснилось в больничке) с четырьмя сломанными рёбрами (две пули не пробили его «Покров», но их энергии хватило чтобы сломать кости) и Глаза, лишившийся мизинца и одной фаланги на безымянном пальце на левой руке и простреленным левым плечом. В госпиталь нас провожал лично командир сводного отряда и всё просил у нас прощения за то, что не уберёг остальных...

- Остальных? – всхлипнула Калашникова по щекам которой текли крупные слёзы. Мамонтов тяжко вздохнув протянул ей чистый носовой платок.

- Из тридцати четырёх человек 1-го ударного взвода, после того так взвод рассеяли, в течение ночи выбрались к своим только тринадцать бойцов.

- Так вот откуда у тебя значок золотого меча, разбивающего щит. «Умираю, но не сдаюсь», - сжал руку лежащую на столе в кулак старый ветеран Копалыч. – Что ж, так оно и есть.

В библиотеке наступила тишина, а потом Баранов сморгнув пальцами соринку в глазу поднялся на ноги, достал из заднего кармана штанов плоскую фляжку с оттиском одноглазого пирата в треуголке и откупорив её обошёл всех присутствующих плеснув в уже опустевшие кружки коньяк. Салтыкову тоже досталось.

- За погибших пацанов не чокаясь! – бросил Паша опрокидывая тёмно-янтарный напиток в рот.

Выпили все, даже Катя.

Некоторое время присутствующие молчали, каждый погрузившись в свои мысли, а затем в библиотеку зашёл голубоглазый блондин Темирбулатов исполнявший сегодня обязанности дежурного. По уставному щёлкнув каблуками, он повернулся к Бестужеву:

- Что такое Стас? – спросил старшего сержанта директор ЧВК.

- Господин подполковник, там к вам посетитель, ну тот которого вы ожидали.

- Проси.

Спустя пару минут с удивлением рассматривая шкафы с книгами до потолка и чудной круглый деревянный стол, в библиотеку зашёл плотный зеленоглазый брюнет лет тридцати пяти-сорока. Опустив на пол потёртый армейский личный пенал из углепластика, он вытянулся по стойке смирно и вздёрнув ладонь к виску браво отрапортовал:

- Господин подполковник, сержант Зиновьев для прохождения службы прибыл!

Все находящиеся в зале (кроме Лексина и Кирсанова, те то откровенно корчили смешные рожи новоприбывшему) уставились на левую руку новичка где два крайних пальца были заменены протезами.

- Глаза! – догадалась Калашникова смахнув слёзы с лица, а Кирсанов с Лексиным сорвались с места тиская боевого товарища в объятиях.

- А теперь господа, - громким театральным шёпотом возвестил Баранов подняв вверх свою бездонную фляжку, - раз уж мы тут все так или иначе работаем на самую крутую и безбашенную военную разведчицу в Империи, и только что стукнуло пятое ноября, предлагаю выпить за ВОЕННУЮ РАЗВЕДКУ! С ПРАЗДНИКОМ!