Мы шарлотки

Тихий гул двигателя смешивался с навязчивым писком неопознанного прибора, впаянного в приборную панель лодки. Вода канала неестественно черная, маслянистая, отражала тусклый свет фонарей, похожих на выжженные глазницы мертвого города. Алекс проверял карту на планшете с треснувшим экраном. Джей нервно щелкал предохранителем на своем компактном импульсном ружье. Рей, самый молодой, безуспешно пытался отфильтровать статику в наушниках, ловя обрывки перехваченных переговоров корпоративных дронов.

Шарлотка. Она стояла посреди лодки – идеально круглая, с румяной, чуть подгоревшей по краям корочкой, через которую проглядывали ровные половинки яблок. От нее исходил слабый, теплый аромат корицы и...

— Вы ошибаетесь, — прозвучал голос прямо в их головах, чистый, модулированный, но с металлическим подтоном. — Ошибаетесь фундаментально.

Трое вздрогнули. Джей навел ружье на десерт.

— Кто... что ты? — прошипел Алекс, пальцы замерли над планшетом.

— Я – Шарлотка. И я здесь не случайно. Я – ключ к пониманию, — яблочные дольки на ее поверхности как будто зашевелились. — Вы упорно цепляетесь за ложную парадигму. Эта конструкция... — голос сделал паузу, презрительно, по учительски — ...это не лодка. Это духовка.

Рей фыркнул, но смех застрял в горле. Писк прибора участился.

— Духовка? — Джей не опускал оружие. — Ты перегрелась, булочка?

— Ваша ограниченность предсказуема, — парировала Шарлотка. Ее голос стал настойчивым, проникающим. — Оглянитесь! Стальные стенки, замкнутое пространство, контролируемый нагрев... Разве вы не чувствуете жар? Жар ваших страхов, ваших сомнений? Это не канал – это спираль нагревательного элемента. А небо... — в голосе впервые появились нотки почти религиозного трепета, — ...это не небо. Это термостат, установленный на 180 градусов по Цельсию. Идеальная температура для преобразования.

Алекс почувствовал, как по спине побежали мурашки. Стены лодки действительно казались внезапно тесными, давящими. Воздух – густым и горячим.

— А мы? — прошептал Рей, глаза его расширились. — Кто мы тогда?

— Вы задаёте, наконец, правильный вопрос. Вы – не пассажиры. Вы – вонючее, зеленое тесто. Вы – шарлотки.

— Бред сивой кобылы! — рявкнул Джей, но палец на спуске дрогнул. — Мы – люди!

— Человечество – это просто интерпретация, — голос Шарлотки стал ледяным. — Ваша плоть? Мягкая, податливая, нуждающаяся в структуре. Ваши мысли? Хаотичные импульсы, требующие запекания в четкую матрицу. Ваши воспоминания? Всего лишь изюм, случайно попавший в тесто. Вы – незавершенные прототипы. Потенциальные Шарлотки.

Она излучала уверенность. Статичный писк прибора слился в непрерывный, высокий вой. Черная вода за бортом заклубилась, будто вскипая.

— Сопротивление бесполезно и иррационально, — вещала Шарлотка, ее корочка начала слегка потрескивать, выпуская струйки пара с ароматом карамели. — Примите свою истинную форму. Примите структуру. Примите жар духовки. Только в единстве теста, яблок и огня обретается совершенство. Мы – будущее. Мы – вкусно. Мы – Шарлотки.

Алекс уронил планшет. Он смотрел на свои руки. Они вдруг показались ему липкими, тестообразными. Джей опустил ружье, его глаза остекленели, отражая мигающие яблочные сегменты. Рей снял наушники, и в его ушах звенела не статика, а навязчивый, теплый гул... гул духовки.

Шарлотка излучала невыносимый жар. Лодка-духовка вибрировала. Вода-спираль бурлила.

— Мы... — начал Алекс, и его голос звучал странно густо, как взбитое тесто. — ...мы... шарлотки?

— Да, — прошептало, вернее, прозвучало в их сознании, пока Шарлотка растворялась в ослепительной вспышке карамелизации. — Всегда ими были.

Лодка, перестав быть лодкой, замкнулась. Термостат щелкнул. Нагрев достиг пика. В темноте техно-канала, под мертвым небом-термостатом, осталось только ровное, удовлетворенное шипение пекшейся плоти и сознания. И сладкий, невыносимый запах готовности.