Мюрюле

Утро, 12 Июля 2015 года, Пасмурно.

Восточная Якутия, Верхоянский хребет.

Река Мюрюле в ущелье.

Посреди Верхоянского хребта с сопок стекает речка Мюрюле, исток ее находится в распадках и множество ручьев собираются в один поток. Далее поток проходит меж двух гряд сопок, вначале справа, а затем слева в него вливаются еще два ручья, наполняя водой реку.

Склоны сопок усеяли карликовые хвойные деревья, вдоль реки рос тальник, кругом невысокая растительность, но густая поросль. Деревья, будучи маленькими, до трех метров в своей массе, имели закрученные стволы, часто с поврежденными во время роста верхушками, поэтому разросшимися во все стороны. Такой лес сложно использовать даже на дрова, чрезвычайно плотное дерево очень плохо разгоралось. Ягель и кустарники покрывали пространства возле деревьев. Продуваемые склоны были почти голые от растительности, только изредка возникали проплешины, где ветер разрушил гематитовый пласт и нанес листьев. Некоторые листья оставались в камнях и сгнивали, постепенно образовалась пригодная земля для сорняка.

Несмотря на середину лета, льда и снега в горах еще хватало, поток не ослабевал. Но вода все-же заметно отступила, когда весной подтопило берега и густой тальник залило водой. Сейчас вода держалась на метр ниже растительности, оголив гальку, множество камушков, которые тащил с гор поток.

Как раз поток этих камешков заинтересовал пятерых молодых людей с запада России собраться в этом далеком и мертвом месте в поисках твердой валюты. Среди этой гальки присутствовал черный песок, который нес крупицы желтого металла. Данную информацию смог подчерпнуть Олег Шапошников, молодой русский парень, покопавшись в архиве Роскомгеологии об экспедициях. Сейчас он находился на южном берегу напротив впадения большого потока с севера, перед которым расступились сопки.

Олег молодой русский парень, пару лет назад закончивший Петербургскую горную академию по специальности разработка угольных месторождений. Веснушчатое вытянутое лицо с немного узким разрезом глаз выдавало в нем сахаляра, немалого роста метр восемьдесят. Прямые и редкие черные волосы отросли копной, из-под них торчали крупные лопухи, а под носом и на щеках росли жалкие проплешины отросшей за пару недель бороды. Родом он из Якутска, поэтому копание материалов по экспедициям досталось ему, а сейчас его бледные руки чистили котелок.

Олег присел в воде обутый в вейдерсы, так что вода омывала ему задницу. комбинезон доходил ему до груди, так что он, не боясь обмывал котелок от каши. Его руки скользили по котелку, смывая его губкой. Периодически котелок он окунал в воду, но температура в 4 градуса Цельсия не обжигала ему руки, по какой-то странной причине он с детства отличался термоустойчивостью. Здесь за небольшой косой в малом русле протоки Мюрюле течения почти не было, только легкое и спокойное движение воды. Оторвавшиеся кусочки еды, медленно удалялись дальше по течению, обходя залегшие на дно миски, ложки и вилки.

Его навыки копания в литературе, здесь были мало полезны, так что в небольшом отряде он нашел свое призвание, подготавливая посуду, заготавливая дрова и в общем ведя быт, но готовили в малом отряде по очереди, утром и вечером. За ним укрытые небольшими елями находились две палатки, около них еще тлел очаг, который Олег собрался распалить, для готовки еды.

Возле двух четырех местных палаток лежало ружье и винтовка. Ружье принадлежало Олегу, это недешёвая Беннели его отца, пятизарядный дробовик. Она была довольно потрепана жизнью, но здесь в этом глухом месте из нее практически не пришлось стрелять. А вот винтовка, вернее карабин СКС с хорошей американской оптикой кратности 8х, принадлежала Нюргуну Евгеньевичу Беспалову, деревенщине из Чурапчи, который со своей одностволкой 24-го калибра ушел на склон сопки, где увидел с утра куропаток.

Нюргун отучился вместе с Олегом в питерском горном, оттуда и знакомство. Это низкий, но коренастый деревенский быдло, как-то сдружившийся со своим городским одногруппником. Лицо его округлое с рытвинами от прыщей и щербатое, раны на кулаках оттуда же. Одет в костюм горку и привычные ему тяжелые, зато надежные болотные сапоги, на голове шапка гандонка, руки всегда голые с толстыми грубыми и короткими пальцами.

Третьим одногруппником был Василий Агатьев, москвич, по странному стечению обстоятельств попавший в питерский горный. Он давно увлекался дайвингом, и теперь он стоял посреди реки в герметичном гидрокостюме, надетом поверх теплой потоотводящей одежды. Василий при росте в метр семьдесят, обзавелся животиком и в сухом гидрокостюме смотрелся настоящим пузатым гигантом. Его открытое лицо, абсолютно белое, только с одним родимым пятном на правой щеке и жидкой русой бородкой. Другие детали терялись под гидрокостюмами.

Стянув на макушку полнолицевую маску акваланга, он копался в самодельном приборе нагнетающим в несколько канализационных труб воздух, затем идущий к клапану маски. Маленький компрессор что-то нефурычил. Возможно, сломался, возможно аккумулятор сел. В то время как второй еще заряжался от солнечной батареи. Аккумуляторы ночь стоят разряженные пока нет солнца, поэтому их емкость постепенно уменьшается. Кроме того, воздух содержит влагу от потока воды, которая может негативно повлиять на компрессор, в общем причин поломок хватало. А решить проблему одному в толстых перчатках проблематично.

К нему спешил четвертый член экспедиции Артем Казанов, который был его другом и товарищем по дайвингу, сам работая обычным диспетчером в строительной фирме. Он нес подобный второй прибор, на котором стоял третий аккумулятор. Он тоже надел сухой гидрокостюм с него свисала маска и перчатки. Капюшон еще не надевал, оголив бледную голову с мелкими рыжими завитушками волос, но ни бороды ни бакенбардов не было.

Из воды, где оба дайвера копались в оборудовании, торчал поплавок подводного металлоискателя, такой же лежал на берегу. Специальная модель для поиска цветных металлов.

В потоке рядом, глубиной по колено, Николай Серков, самый старший, мужик лет 30-и, он же и лидер экспедиции. Бродил одетый в вейдерсы до груди, держал металлоискатель, длинными пескоструйными перчатками, завязанными между лопаток. Ветер трепал волосы, когда-то месяц назад коротко стриженные, сейчас их полтора сантиметра. Лицо как будто состоит из двух букв U, наложенных друг на друга, которые аккуратно обросли бородкой.

Периодически Николай нагибался, аккуратно поддерживая прибор, чтобы не намочить, и копался рукой в перчатке среди грунта на дне, если что, то находил, то скидывал в корзинку сеточкой на боку. Его задача находить самородки, коих здесь было великое множество. С утра он уже нашел на 70 грамм три кусочка, что было большой удачей, порой столько за день не находил, а порой и за неделю.

- Мужики, как думаете, может промприбор построим завтра? – пробасил Николай, что бы дайверы слышали.

- У нас продуктов на неделю и сплав до ближайшей дороги с такси – Василий пробаритонил - ни знаю, много ли мы успеем.

- А че давайте блядь попробуем. Самородков до хуя нашли. Песок здесь еще пиздачее – поддержал Артем.

- Давно надо было – под итожил Николай.

- Сколько у тебя Коля – Спросил Василий, когда им уже наконец удалось запустить компрессор, а затем и второй, проблема была не в батареях, а в заклинившем ресивере, мокрый кусочек, застывшей в смоле, хвойной иголочки попал мимо фильтра.

- Грамм семьдесят, восемьдесят. А у вас как погляжу с утра не артачится, лотками бы уже больше песка намыли.

- Намыли бы дохуя – добавил Вася.

- Эй на берегу – крикнул Николай – эге-гей.

- Че надо – ответил Олег, поднимаясь с посудой по весь рост.

- Возьми бензопилу, набери материал на промприбор.

- Вы серьезно – уточнил Олег

- Воздух наебнулся – ответил Василий – мы заебемся тут вдвоем.

- Бля, ты прав, блядь – сказал Артем, пытаясь замерзшими пальцами очистить сеточку предо чистки фильтра.

- Ясно, пиздую – сокрушенно произнес Олег.

В их компании авантюристов, каждый стремился приносить пользу, потому что они каждый день добывают деньги. Каждое их действие так или иначе приближает тот день, когда они обналичат свои труды. И прошло не так много времени, чтобы обозлить их друг против друга. Со временем в тесной мужской компании обязательно возникнут разногласия, которые рано или поздно взорвутся, так как будет только накопление злобы. Пока только употребление мата через каждые пару слов не давало

- Мы тут закончим и подскочим – прокричал Василий.

Олег подобрал бензопилу Штиль 180, настоящую немецкую. Она уже отработала порядочно на заготовке дров для лагеря. Ей пользовался только Ньюргун, ну как, все три цепи уже успел сточить под неправильными углами, от чего пила так и норовила выскользнуть с рук. Без нормального обслуживания, она доживала свой срок. Заправка отработанным маслом и замешивание бензина с ним же, медленно, но уверенно убивало поршневую группу.

Подойдя к «деловой» лиственнице высотой метров 6, он оценил ее на относительную прямоту. Здесь таких высоких деревьев можно сказать и не было, это дерево точно было самым прямым и наименее закрученным. Оно росло несколько веков и при толщине в тридцать сантиметров без коры на высоте полтора метра от земли, было действительно самым прямым и здоровым.

Вначале принялся выпиливать зарубку. Шина ходила из стороны в сторону, потому что криво заточенные ножи постоянно отталкивались от дерева. Кое как вначале сделав небольшой пропил перпендикулярно, только потом направив пилу под углом примерно 30 градусов. Так он сделал два косых распила на зарубку. Затем зашел с другой стороны и принялся распиливать поперек.

Зарубка была глубокой и несмотря на то, что дерево наклонено немного в другую сторону, оно пошло падать в сторону зарубки. Когда Олег пропилил еще только половину, подул свежий ветер и выгнул дерево в сторону зарубки. Пропилив еще немного, дерево пошло. Незадачливый лесоруб отскочил, как можно дальше и не зря. Пень, который он пилил при падении дерева расщепился и несколько крупных щепок пролетели мимо него.

Тяжело дыша, Олег решил посмотреть на количество колец. Колец было не менее 400, а возможно около 600 при толщине не более полмиллиметра. Олег только за голову схватился, какое же могучее дерево он свалил, оно прожило пол тысячелетия в пойме не самой крупной, но горной реки, которая в снежный год разливается и вполне может затопить это дерево как минимум до точки росы.

Переведя дух, Олег решил не валить следующее, а спилить сучки и верхушку. Так, когда он закончил, к нему подошли уже переодевшиеся водолазы, решившие полностью зарядить свое оборудование.

Втроем у них пошло все ладнее и быстрее. Дерево падало, тут же спиливалась крупные сучки и верхушка. Топорами два мужика сбивали все лишнее и собирали хлыст. Третий пока они работали обслуживал бензопилу, проверял смазку, менял цепь или затачивал. Вскоре к ним присоединился Николай, работы пошла быстрее.

После того как они свалили два десятка деревьев, они принялись отбирать нужные на располовиниванье. Пришлось изготовить каркас промприбора из крупных бревен и гвоздей, а уже на нем они кидали бревно и прибивали специальную пластиковую доску, служащую направляющей бензопиле. Отпиленный по направляющей срез получался ровный, что и требовалось. Располовинив три бревна, мужики принялись их подгонять друг к другу, используя топоры. Затем располовинив еще бревно изготовили из него поперечины. Таким образом у них получился четырехметровый короб шириной четыре доски с бортиками. Повторили ту же процедуру сделав трехметровый короб.

Оба короба закрепили на каркасе, прикрепив их друг за другом. В первом коробе наколотили поперечных реек, изготовленных откалыванием топором с бревна, и сделали глубокие пропилы зарубы. На втором сделали неглубокие, но широкие пропилы, чтобы задерживать тяжелый грунт. Как по технологичности, так и по эффективности получалось что-то страшное, наверно старатели 19 века могли получше. Впрочем, они предусмотрели в конструкции замены коробов друг с другом.

Окончив сборочные работы, тщательно проклеили клеем по дереву и стружкой все щели, где их не было видно, тоже залили. Клей ядреный, как эпоксидная смола, поэтому затвердев, он не только не пропустит воду, но и укрепит дерево в стыках крепче самого дерева.

К вечеру, когда работа была закончена, пришел Ньюргун. На его плече покорились несколько полос с мясом и четыре ноги. Оставшаяся часть небольшого оленя осталась догнивать где-то в низкорослой части леса. Часть мяса поставили вялиться, половина готовилась, так что бы можно было есть еще два дня.

Ледник у ребят был, но они не смогли надежно его изолировать, песцы всякий раз пролазили под крышкой, или копали ход. Северный вредитель объявил против них настоящую партизанскую войну.

Разговор не строился, мужики устали и шевелить языком всем было невмоготу, кроме Ньюргуна, которому было любопытно новое строение, но его вопросы игнорировались. Поев, все разбрелись по палаткам и вырубились.