На Дне

Раньше я был крут. Я ползал вверх головой прямо над головами у всех. Нет, это совсем не значит, что я всегда ползал прямо. Я мог ползать зигзагом или, скажем, крендельком и даже передом назад. Ведь кто-то из тех, кто знает, что говорит, сказал: "Если бы в этом мире действительно кратчайшим путем между двумя точками была прямая, то художников и искусства не было бы, а были бы чертежники и чертежи". Так вот, все лекалы и шаблоны были не для меня, они остались глубоко внизу, а я выделывал пируэты свободы и независимости своими немытыми босяками по хрустально-прозрачному своду поднебесья. Ну наверно, как муравей по ажурной крышечке бабушкиной розетки с клубничным вареньем. "Эй там, наверху!" - кричали мне снизу любители сладенького. "Ну ты и фрик!" - и быстро-быстро крутили пальцем у виска, а затем ещё быстрее спешили лекалить своими шаблонами. Ведь клубничка томно манила и тому и нила.

Были, правда, и другие. Они не так быстро забывали о моём существовании, стояли долго и задумчиво, задрав голову вверх. Сначала я их звал, жонглировал, кувыркался и дурачился, пытаясь привлечь внимание, но потом понял: эти и не собирались вверх, они бдили меня, подозревая, что я сверху могу высмотреть место послаще и погуще и, спустившись вниз, его занять.

Этот безумный... Безумный мир! Ему и в голову не может прийти, что не хлебом единым... Глупцы, зачем мне их хлеб, когда я грызу небесные крендельки!

Есть ли дно у неба? Раньше я не задумывался об этом. Я был увлечён небесным куполом. Как ты можешь задумываться о каком-то дне, когда вверху голубой небосвод и яркое, тёплое солнце или россыпи звёзд с романтичной луной? Только когда оно бывает обложено тучами, ну прям как моё детство ангинами, пасмурные мысли о каком-то дне могли прийти в голову. Но я-то знал, что ангины проходят, и там, выше горизонта туч, по-прежнему живёт небо.

А ещё я любил, лёжа на спине, вытянув вверх указательный палец, касаться неба. Я касался неба, а небо касалось меня. Так мы и лежали, касаясь друг друга.

Если честно, то мне всегда было стыдно за мой заскорузлый кривенький указательный палец, особенно разглядывать его на безбрежном голубом фоне глубины. Я всё задавался вопросом: вот почему все пальцы ровные, а тот, который должен быть ровным, кривой? Он ведь указательный, он направление указывать должен. Может, поэтому я такой в жизни заблудший, что вместо глубины неба всегда замечал кривизну своего пальца? Получается, я всю жизнь всё замечал, но ничего не видел!

Раньше я был крут. Я ползал вверх головой прямо над головами у всех, потому что думал, что у неба есть купол. А потом я узнал, что купол есть в цирке под названием "мир", и там нет дна, потому что если б там было дно, то мир бы захлебнулся в собственном дерьме.

Зато дно есть у Неба. И это так здорово, потому что даже осознавая себя на его дне, ты знаешь, что Оно уже приняло тебя. И у Неба нет купола. И это также здорово, потому что Оно ждёт - ведь ты можешь захотеть коснуться Его в любой момент и в любом месте, куда сможешь дотянуться.

И ещё: теперь я стараюсь следить за своими пальцами, не распускать их крендельком, не тыкать. Ведь можно нечаянно задеть Небо. Живое Небо.