На грани

Был прекрасный февральский вечер. Матвей стоял у подъезда своего дома и разговаривал по телефону с Никитой. Он расхаживал туда-сюда медленно и вальяжно, любуясь начищенными кожаными туфлями. Сегодня они вчетвером собрались в ресторан, чтобы отпраздновать День Всех Влюблённых, и по такому случаю Матвей надел свой любимый серый костюм "тройку" и галстук в тон, который ему подарила Соня. Никита же решил забрать и отвезти всех на своей машине. Первым по курсу был дом Матвея, потом съёмная квартира Вики, а затем уже ресторан.

В телефонном разговоре Никита сетовал на то, что девушки, причем все и всегда собираются очень долго, не считая конечно тех, которые служили в армии. Матвей лишь улыбался и иногда поддакивал, потому, как в этот самый момент он ждал Соню, которая вот уже несколько часов не могла выбрать "достойное" платье и удобные, но при этом красивые туфли.

Матвей посмотрел на часы: было десять ноль одна. На десять тридцать у них был заказан столик, и Матвей в очередной раз с надеждой посмотрел на дверь подъезда. Вздохнув, он развернулся, подошёл к скамейке и снова посмотрел на часы, будто бы от этого время могло пойти быстрее. К дому медленно подъехала чёрная тонированная "в хлам" иномарка. Матвей нутром почуял, что с этой машиной что-то не так и присмотрелся.

— Тут какая-то тачка к дому подъехала, — сказал он.

— Что за тачка и почему тебя это волнует? — поинтересовался Никита. Его телефон был на громкой связи, чтобы не сильно отвлекаться во время езды.

— Не знаю. Просто раньше её здесь не видел, — Матвей пожал плечами, будто бы Никита сейчас мог это видеть.

— Да мало ли, может приезжие заблудились? — предположил Никита. — Кстати, буду минут через десять или раньше. Наконец-то вырвался из пробки.

— Хорошо, — ответил Матвей и краем глаза заметил, как в неизвестной машине опустилось окно.

— Эй, — позвал незнакомец.

— Подожди секунду, — сказал Матвей Никите, — не клади трубку.

Он сделал шаг в сторону машины, но словно почувствовав что-то неладное, остановился на полпути.

— Тебя предупреждали, но ты не слушал, — сказал незнакомец и из окна на долю секунды показался пистолет с глушителем. Раздалось несколько выстрелов. Иномарка с визгом тронулась с места и быстро скрылась в ночи.

В это время Никита услышал на том конце телефона три негромких хлопка, а затем шум и скрежет, будто Матвей выронил мобильник из рук. Никита едва не потерял дар речи. Как только на светофоре загорелся зелёный, он рванул, вдавив педаль газа в пол. Звук выстрелов он ни с чем бы ни спутал. Неужели Матвей был прав, заподозрив неладное?

— Матвей! Ты слышишь меня? Ты жив? — орал в трубку Никита, пытаясь выяснить, что случилось и надеясь, что напарник просто выронил телефон. Так и не дождавшись ответа, он ударил руками по рулю. — Я уже еду, дружище! — с надрывом в голосе крикнул в трубку Никита и сбросил звонок.

Теперь оставалось только надеяться на лучшее и не попасться на каком-нибудь посту ГАИ.

К несчастью, Матвей поймал все три пули. Возможно, хороший пуховик и несколько слоёв одежды уберегли бы от серьёзных ранений, не стой он так близко к машине... Но сейчас он лежал на холодном припорошенном снегом асфальте и пытался дотянуться рукой до смартфона. Но мобильник как назло улетел так далеко, что было не достать. Одна пуля попала в грудь, и Матвей чувствовал, что уже не может нормально дышать. Возможно, ему повезло, что стрелок промазал и не попал сразу в сердце или в голову. Но умирать вот так в муках и одиночестве, вечером, у подъезда собственного дома совсем не хотелось. Матвей смотрел на ночное небо, бесконечные звёзды и молился, чтобы хоть кто-нибудь заметил его и помог. Из глаз невольно покатились слезы. Ещё немного и помогать ему уже будет слишком поздно.

Из подъезда выпорхнула Соня. Тряхнув волосами и выпрямив спину, словно грациозная лань, она полезла в сумочку. Соня вдруг поняла, что чего-то не хватает.

— Котик, я телефон дома оставила! — бросила она, не поднимая глаз и продолжая копаться в сумочке. — Сейчас вернусь. У нас же ещё...,— краем глаза Соня вдруг заметила Матвея, и на её лице застыл ужас, а на устах — обрывок фразы. Она хотела сказать, что ещё есть время, но времени у них больше не было...

Она подбежала к Матвею, упала рядом с ним на колени, судорожно соображая и пытаясь хоть чем-то помочь. Не придумав ничего лучше, Соня сняла шёлковый платок и зажала им рану на груди. На счету была каждая секунда. Соне казалось, что время летело с бешеной скоростью, утекало, словно вода сквозь пальцы. Матвей попытался что-то сказать, но из уст вылетел лишь непонятный хрип.

— Нет-нет, молчи, — велела ему Соня, стараясь не разреветься.

Зажимая руками рану, она стала осматриваться в поисках мобильника Матвея, который явно должен был выпасть и улететь куда-нибудь, ведь свой она оставила дома. Смартфон лежал неподалеку. Одним рывком Соня скакнула к нему, схватила разбитое устройство и вернулась. Она подвинулась к Матвею как можно ближе и положила его голову себе на колени, чтобы хоть как-то облегчить его дыхание.

— Только не умирай! Будь со мной, Матвей! Слышишь? — лепетала Соня.

Она вытерла кровь со своих рук и разблокировала телефон. Стоило бы вызвать "скорую", но вместо этого она набрала последнего абонента, с которым говорил Матвей — Никиту.

— Матвей! Ты жив? – крикнул в трубку Никита.

— Приезжай, пожалуйста... — чуть не плача, сказала Соня.

Никита сразу понял, что все его страхи оправдались, и случилось худшее: в Матвея действительно кто-то стрелял:

— Я в двух минутах. Не клади трубку!

Зная, что "скорая" обычно едет со скоростью черепахи, Никита мчался на помощь другу так быстро, как только мог. Через две минуты, как и сказал, он уже был на месте. Выскочив из машины, Никита на ходу снял галстук.

— Что случилось?

— Я... Я не знаю, — едва не плача, ответила Соня. Она уже еле сдерживала нахлынувшие на неё эмоции, но понимала, что сейчас просто нет времени на слёзы.

— Держись, дружище. Только не умирай, — сказал Никита, бегло осматривая раны.

Увидев отверстие от пули на бедре, Никита обвязал своим галстуком ногу Матвея выше места ранения.

— Эй, смотри на меня, — Никита легонько похлопал друга по щеке, - держись.

Соня хотела что-то сказать, но Никита подхватил Матвея и понёс в машину.

— Садись, — велел он Соне.

Она кивнула, всё ещё сидя на коленях. Вдруг Соня заметила, как из кармана куртки Матвея что-то выпало. Она подобрала маленькую бархатную коробочку и вместе с разбитым смартфоном быстро положила в свою сумочку. Поднявшись на ноги, Соня села на заднее сиденье. Никита осторожно положил туда и Матвея. Соня зажала руками рану, её платок, когда-то нежно розовый, сейчас напоминал красную тряпку, которой в пору было дразнить быка. Никита уселся за руль и дал по газам. Времени было мало и с каждой секундой оставалось всё меньше.

— Господи, хоть бы успеть, — прошептала Соня.

— Мы должны, — уверенно ответил Никита.

...Через несколько минут они уже были в хирургическом отделении районной больницы. Врачи осмотрели Матвея и в срочном порядке отправили на операцию. Теперь оставалась только ждать и надеяться на чудо...

***

Пока шла операция, Никита и Соня сидели в коридоре. Соня уставилась на свои трясущиеся руки. На них засохла кровь человека, которого она любила больше всех на свете. По её щекам катились слёзы. Она даже думать не хотела о том, что сейчас в последний раз держала Матвея за руку. Соня вдруг начала плакать навзрыд, уткнувшись Никите в плечо. Он дружески приобнял её. Ему самому было больно. На душе скребли кошки, и хотелось думать о лучшем, но в голову лезли только страшные мысли. Меньше всего в жизни Никита хотел вот так рано потерять своего лучшего друга.

Когда Соня немного пришла в себя и перестала плакать, Никита отправился к автоматам с едой. Он взял два кофе "Американо" и два "Сникерса". Соня в это время решила сходить в туалет и смыть с себя кровь. Она стояла перед зеркалом, опершись на раковину, и смотрела на струю воды пару минут. Её руки всё ещё тряслись, да и её саму сильно трясло. Соня умылась холодной водой и тщательно вымыла руки с мылом, намыливая и смывая несколько раз. Затем они снова встретились в коридоре.

— Держи, — Никита протянул Соне кофе и шоколадный батончик. — Может, ты не голодна, но подкрепиться не мешает.

— Спасибо, — Соня вздохнула, натянула улыбку и взяла предложенное угощение.

— Ты как? — спросил Никита.

Они оба уселись в неудобные жёсткие больничные кресла и посмотрели друг на друга.

— Ужасно себя чувствую, — горестно отозвалась Соня.

— Понимаю, — Никита кивнул. Отпив немного кофе, он поморщился, — Ну и гадость!

Соня рассмеялась нездоровым истерическим смехом. Никита легонько похлопал её по плечу.

— Всё будет хорошо.

Она вдруг резко прекратила смеяться, подставила кофе на подлокотник, а батончик положила на колени. Она взяла свою сумочку с соседнего кресла и достала оттуда маленькую бархатную коробочку со следами крови, а затем показала Никите.

— Что это? — Никита удивлённо вскинул бровь.

— Это... Выпало из кармана... — всхлипывая, сказала Соня. — Он... хотел сделать... предложение! — воскликнула она, сжимая коробку в руке, и снова заплакала.

— Господи... — Никита приобнял её. — Я и не знал.

— Я хотела быть с ним, пока смерть не разлучит нас..., но я не хочу, чтобы все случилось сейчас...

— Если бы я мог, я бы прямо сейчас поменялся с ним местами, — от безысходности сказал Никита.

Тогда Соня заплакала ещё сильнее. Никита постарался успокоить её, но услышав, как зазвонил телефон Матвея, он достал его из сумочки Сони. Никита вдруг понял, что не позвонил ни родителям Матвея, ни Вике, чтобы объяснить ситуацию, а ведь они были в больнице уже какое-то время и Вика наверняка беспокоилась.

Никита ответил на звонок, звонила как раз Вика.

— Матвей, ну куда вы все подевались? Я уж подумала, вы решили бросить меня и праздновать втроём! — послышался возмущённый голос Вики.

— Вика, это я.… — начал Никита.

— Никита? Откуда у тебя телефон Матвея? Что всё это значит? — забеспокоилась Вика.

— Понимаешь, тут такое... — Никита поднялся с места и отошёл подальше. — В Матвея кто-то стрелял, и мы сейчас в хирургии. Ждём известий.

Несколько секунд Вика молчала, и Никита уже подумал, что связь оборвалась.

— Вика, ты там?

— Боже! — наконец воскликнула Вика. — Боже! Как это ужасно! Ужасно! Страшно и ужасно! У меня просто слов нет!

— По крайней мере, ты не видела этого ужаса, — подытожил Никита.

— Скажи, как вы с Соней? Держитесь? Вы не ранены? А главное — ты не ранен?

— Я — нет, — Никита почесал затылок. — Мы в порядке. Соня, правда, плачет без конца. Ждём полицейских.

— Чем я могу помочь? Может, приехать? Хотя бы просто поддержать, — предложила Вика.

— Не стоит, малышка. Я думаю, это может быть небезопасно. Тебе лучше остаться дома и пару дней никуда не ходить. Я позвоню тебе, как разведаю обстановку.

— Спасибо... — задумчиво ответила Вика. — А твой телефон где? И почему Соня не отвечает?

— Соня? — Никита посмотрел в сторону Сони и почесал затылок. — Она, кажется, телефон забыла. А я? Мой остался в машине. Извини, у меня мозг просто отключился. Было не до звонков.

— Да... понимаю... Хорошо, что с вами всё в порядке. Позвони, когда что-то узнаешь о состоянии Матвея, — сказала Вика. — Или хотя бы напиши.

— Да, обязательно. А ты пока выпей чего-нибудь... я не знаю... и ложись спать. Люблю тебя.

— И я тебя люблю, — ответила Вика и положила трубку.

Пока Никита дозвонился до родителей Матвея и объяснял им всю ситуацию, в больницу, наконец, приехали полицейские: участковый, следователь, оперативник и эксперт. Время было уже далеко за полночь. Оперативник ходил из стороны в сторону. Сонный участковый начал задавать вопросы. Он спрашивал сначала Соню, говорил с ней о том, видела ли она что-то и всё в таком духе. Не менее сонный следователь — совсем молодой парнишка, записывал всё, о чем велась речь. Никита наблюдал за этой картиной и вспоминал свои несколько лет работы в полиции с каким-то теплом и умилением. К ребятам вышел дежурный хирург.

— Есть новости? — поинтересовался Никита.

— Вашему другу повезло. Но сейчас он в тяжёлом состоянии.

— И что же вы можете сказать? Он будет жить?

— Операция ещё не закончена, — врач потёр затылок, — но скажем так: прогноз пока хороший.

— Что ж, не придётся открывать дело об убийстве, — подметил оперуполномоченный, сложив руки на груди.

Никита бросил на оперативника суровый взгляд: сарказм полицейского ему очень не понравился. Затем спросил хирурга:

— Скажите, когда мы сможем его увидеть?

— Я сообщу вам, когда будет можно, — кивнул хирург и отправился обратно в операционную.

***

Матвей очнулся на полу в белоснежной комнате. Он осторожно поднялся на ноги и машинально притронулся к местам ранений. Ничего не было — ни боли, ни отверстий от пуль. Матвей посмотрел на свою одежду: белая футболка и белые джинсы. "Я точно выходил из дома не в этом", — подумал он, а затем обратил внимание на отсутствие обуви на ногах. Он конечно предполагал, что это всё — собирательный образ, созданный его сознанием. Но что, если нет?

— Не может быть! Я что, умер? — вслух воскликнул он, совсем не ожидая ответа.

— Нет. Ты всё ещё жив, — послышался женский голос позади.

Этот голос Матвей уже слышал. Он обернулся и увидел ту самую девушку, что приходила к нему во снах. Она напоминала ему сестру. "Всё ещё жив", — усмехнувшись, подумал Матвей, а затем спросил девушку:

— Почему ты здесь?

— Нет, это я должна спросить, почему ты здесь?

— В меня стреляли. Это последнее, что я помню...

Матвей прошёлся по белой комнате, а потом остановился возле девушки, рассматривая её. Она была как бы рядом, но в тоже время черты её лица расплывались, были нечёткими, будто бы Матвей смотрел на неё сквозь мутное стекло.

— Так что это за место? — спросил он, слегка прищурившись.

— Твоё сознание, — ответила девушка.

— Если я "всё ещё жив", — Матвей изобразил руками кавычки, — но не в сознании, что это значит? Я в коме?

— Нет. Тебе пора вставать. Просыпайся, — сказала девушка.

Она подошла и поцеловала Матвея в лоб, отчего всё тело пронзила дикая боль, и он открыл глаза.

Операция закончилась рано утром, около четырех часов. Врач разрешил родителям и Никите с Соней увидеть Матвея.

Матвей лежал неподвижно, с кислородной маской на лице. Никита стоял в стороне и старался не смотреть. Ему было больно и тяжело осознавать случившееся, ведь он едва не потерял своего лучше друга, можно сказать — брата. Соня не переставала плакать, плакали и родители Матвея. Никита, смотря на всё это, почувствовал, как по щекам покатились горячие солёные слёзы, он отвернулся и быстро вытер их рукавом. На минуту он позволил чувствам взять над собой верх, но сейчас не время для слёз. Врач махнул им рукой, давая понять, что пора выходить.

— С ним всё будет в порядке. Сможете поговорить уже через пару часов. А сейчас дайте ему немного отдохнуть.

Соня с трудом заставила себя выйти из палаты. Никита приобнял её и повёл к двери. Они вышли в прохладный коридор, там было светло и тихо. Софья прижалась к Никите, уткнулась лицом в плечо и тихо плакала. Никита по-дружески обнял её за плечи и прошептал: "Тише, тише, всё уже позади".

***

Матвей очнулся. На этот раз это была не белая комната, а больничная палата интенсивной терапии (судя по большому количеству проводов и трубок вокруг кровати). Боль прошла, но непонятное чувство в теле осталось. Матвей огляделся: рядом, сидя на стуле и опустив голову на кровать, уснула Соня. В кресле дремал Никита. А на стуле у двери сидел полицейский в форме. Он привстал, когда заметил, что Матвей смотрит на него.

— Эй, ваш друг пришёл в себя, — сказал он и сел на место.

— А? Что? — проснулся Никита.

Он встретился взглядом с Матвеем и улыбнулся. Матвей попытался улыбнуться в ответ, затем пошевелил рукой, и Соня проснулась. Она крепко сжала его руку.

— Матвей! Ты так меня напугал! — воскликнула она и прижалась к нему.

Никита подошёл к кровати.

— Как ты, дружище?

— Бывало и лучше, — тихо ответил Матвей и улыбнулся уголком губ.— Рад тебя видеть!

— Я тоже, — подмигнул Никита. — Позвать твоих родителей? Они в коридоре.

Матвей кивнул, затем сказал:

— Что врачи говорят?

— Вытащили из тебя две пули. Одна прошла в паре сантиметров от бедренной артерии, а другая пробила лёгкое и застряла в ребре. Третья прошла навылет. А ещё у тебя был пневмоторакс, но уже всё нормально. Ещё они сказали, что ты красавчик и тебе повезло, — подмигнул Никита и вышел из палаты, махнув рукой полицейскому, чтобы тот тоже ненадолго вышел.

Соня всё ещё крепко держала Матвея за руку. По её щекам катились слезы, но она улыбалась.

— Я думала, что потеряю тебя...

— Котёнок, я так рад тебя видеть, — улыбнулся Матвей.

— Не пугай меня больше так, ладно? — Соня вытерла слезы.

Матвей кивнул. Соня полезла в сумку, достала оттуда найденную бархатную коробочку и показала её Матвею.

— Это выпало у тебя из кармана, — сказала Соня.

— Да... Тут такое дело... Возможно, сейчас не самый подходящий момент... Но я хотел спросить... Станешь ли ты моей женой?

Соня кивнула.

— Я согласна!

— Прости, что не могу встать на одно колено, — Матвей погладил её по щеке.

Соня открыла коробочку и надела кольцо на безымянный палец. Затем она обняла Матвея и поцеловала.

— Только не пугай меня так больше, пожалуйста..., — прошептала она.

Соня выпрямилась, вытерла навернувшиеся слёзы и улыбнулась.

— Твои родители беспокоятся.

— Я заметил, — Матвей посмотрел на стул, где до этого сидел полицейский. — Отец даже прислал охрану.

— Да. Я сейчас позову их. Твоя мама, она...

— Я знаю, ей пришлось нелегко... Им с отцом, — Матвей вздохнул.

После разговора с родителями, в палату зашёл следователь из Следственного комитета, который приехал по звонку полицейских. Он посмотрел на Матвея свысока, своими недобрыми карими глазами.

— Следователь Виктор Коростелев, — представился он. — Я задам вам несколько вопросов. Врач сообщил, вы в состоянии отвечать.

— Я постараюсь ответить на все ваши вопросы, — кивнул ему Матвей.

— Хорошо. Начнём с того, как всё произошло. Что вы помните о случившемся?

— Я разговаривал по телефону с другом, — Матвей задумался, постарался собрать мысли в кучу, — потом подъехала чёрная иномарка. «Ауди». Номера я не рассмотрел, но машина была мне незнакома. Раньше я не видел её во дворе.

— Что было дальше? — следователь поднял глаза, отвлекшись от своих записей.

— Окно опустилось. Я не видел того, кто был внутри, но пассажир крикнул мне "Эй". Я попросил друга повисеть на проводе и сделал шаг к машине, но вдруг почувствовал что-то неладное и остановился. Пассажир сказал мне..., — Матвей снова задумался. — Фраза вертится в голове, но точно не помню... Он сказал, что-то типа: "тебя предупреждали", а затем выстрелил.

Следователь кивал, делая записи в блокноте.

— Продолжайте.

— Продолжать? — с усмешкой переспросил Матвей.

— Да. Что было после? Меня интересует всё, что вы помните, вплоть до того момента, как потеряли сознание.

Матвей вздохнул. Ему совсем не хотелось вспоминать то, что было после выстрелов. Минуты, в которые он был как никогда близок к смерти, казались ему чем-то личным и сокровенным, о чём не хотелось рассказывать постороннему человеку. По крайней мере, сейчас. Но он понимал, что чем больше расскажет, тем больше поможет следствию.

— Всё, что я помню от момента выстрела до того, как потерял сознание, так это то, что мой друг и невеста спасали мне жизнь. Ещё я слышал, как нападавшие уехали. И больше я ничего не знаю.

— Что ж, — следователь вздохнул.

Ему явно не нравилось это дело. Видимо он знал, кем являются родители Матвея, и начальство, скорее всего уже давило на него, чтобы он действовал быстрее.

— У вас есть враги? Кто мог быть заказчиком? Есть предположения? — сухо спросил следователь.

— Есть. Павел Андреевич Буров, — без колебаний ответил Матвей.

— Почему он желает вам смерти?

— Потому что из-за моего расследования он сейчас в тюрьме... где ему самое место.

— Ясно. Спасибо. Больше вопросов нет.

Получив нужную информацию, следователь Коростелев быстро удалился. В палату вернулись Соня, Никита, а также полицейский и родители Матвея.

— Мальчик мой, как ты себя чувствуешь? Полицейский тебя не утомил? — спросила мама, взяв сына за руку.

— Всё нормально, мам. Не переживай.

— Я видела на первом этаже автоматы с едой, может купить вам что-нибудь перекусить? — предложила Варвара Михайловна, посмотрев на Соню, которая всеми силами старалась скрыть урчание в животе.

— Я мог бы сходить, — предложил Никита.

— Нет-нет! Оставлю вас здесь поболтать, ребятки, а сама схожу проветриться, — сказала Варвара Михайловна, стараясь скрыть слёзы, и быстро вышла из палаты.

Матвей проводил её взглядом, затем посмотрел на отца.

— Пап, хочу, чтобы вы с Соней съездили к нам на квартиру и взяли вещи. Думаю, Соне нужно переодеться, а мне бы пригодилась моя зубная щётка.

Отец растрепал сыну волосы и улыбнулся. Ему чуть лучше, чем матери удавалось скрывать переживания.

— Без проблем.

— Возьмёте с собой охрану?

— Обязательно. У входа в палату сидит ещё один мой человек, а сержант Смирнов поедет с нами.

Смирнов, который вернулся пару минут назад, тут же вскочил со стула и встал по стойке "смирно". Егор Остапович кинул ему ключи от своей машины и сказал: "Иди заводи". Сержант поймал ключи, кивнул и побежал прогревать машину.

— Что тебе привезти, Финист мой, ясный сокол? — улыбнулась Соня.

— Можешь взять из сейфа мой пистолет? Сейф за картиной в спальне.

Соня удивлённо посмотрела на Матвея, затем на его отца, а потом на Никиту. Никита пожал плечами, а Егор Остапович сделал вид, что так и должно быть.

— А код? — наконец спросила Соня.

— Твой день рождения. Сначала месяц, потом день.

— Л-ладно, — ответила Соня. — Ты не рассказывал мне, что у тебя есть пистолет.

— Извини, я не хотел, чтобы кто-то знал. Никому не рассказывал.

— А где ты взял его? Он настоящий или пневматический? — как бы невзначай поинтересовалась Соня.

— Это наградной. Я потом расскажу тебе об этом.

Соня кивнула, решив, что этот ответ вполне подходит и вопросов больше можно не задавать.

— Тогда мы, наверное, поедем.

— Да. И захвати какую-нибудь одежду.

— Обязательно. Если успею, сделаю бутерброды, — Соня подмигнула Никите.

Соня вместе с отцом Матвея покинули палату. Теперь ребята остались вдвоем. Никита уселся на стул, немного отодвинув его от койки.

— Ну, ты как? — поинтересовался Никита, протирая сонные глаза.

— Ты ведь уже спрашивал.

Никита пожал плечами и обвел взглядом палату.

— Теперь здесь только мы с тобой. Можешь рассказать мне, как чувствуешь себя на самом деле.

— Признаться честно... мне сейчас страшно...

— Бояться в такой ситуации — это нормально.

— Когда это ты заделался психологом? — усмехнулся Матвей.

— Ха! — Никита ударил себя по бедру. — Уже шутишь! Значит идёшь на поправку!

Матвей согласно кивнул. Потом они немного помолчали, задумавшись каждый о своём. Наконец, Никита вздохнул и спросил:

— Как думаешь, кто тебя заказал?

— Буров, больше не кому, - Матвей задумчиво посмотрел в сторону окна. — Вопрос в том, хотел ли он запугать меня или мне просто повезло? Мог ли Буров ошибиться и нанять непрофессионала?

— Считаешь, нападавший может вернуться?

— Не знаю, — вздохнул Матвей, затем сказал: — Знаешь, я думал, что самый страшный момент в моей жизни был тогда, когда Марк приставил к моей голове пистолет. Я думал, что мне кранты.

— А сейчас ты что думаешь?

— Думаю, как хорошо, что я жив, — Матвей улыбнулся.

— Я тоже так думаю, братан, — Никита похлопал его по плечу.

Никита поднялся с места и подошёл к окну. Он приоткрыл штору и в палату стали пробиваться первые лучи солнца. Матвей зажмурился и прикрыл глаза рукой. Кажется, только вчера он собирался с друзьями в дорогой ресторан, а сегодня лежит в палате интенсивной терапии и думает лишь о том, чтобы это всё поскорее закончилось.

— Может, хочешь побыть один? — Никита направился к двери.

— Нет, не уходи. Мне хватило тех минут в одиночестве на асфальте.

Тогда Никита вернулся к окну, и сказал, обнажив зубы в улыбке:

— Вспомним школьные будни или хочешь поговорить о чём-нибудь другом?

Матвей хотел что-то ответить, но вдруг в коридоре послышались выстрелы, затем какая-то женщина пронзительно закричала.

— Там что, стреляют?

Ребята переглянулись.

— Вниз! — скомандовал Никита.

Матвей тут же без раздумий соскользнул с кровати на пол. Никита присел, используя кровать как укрытие, достал из нагрудной кобуры пистолет, всё это время скрывавшийся под пиджаком, и приготовился. В следующую секунду незнакомец в медицинской форме выбил дверь ногой и начал стрелять в сторону койки. Осознав, что там пусто, он быстро огляделся, ища свою жертву. В этот момент из своего укрытия выскочил Никита. Они выстрелили одновременно. Никита отпрыгнул, но одна пуля задела плечо. Стрелок получил две пули в грудь и, хватаясь за дверной косяк, выпал в коридор. Никита подбежал к нападавшему, откинул подальше его оружие и присел рядом.

— На кого ты работаешь? Кто тебя нанял? — кричал Никита.

Но стрелок лишь оскалил окровавленные зубы, тяжело вздохнул и умер.

— Эй, эй! — Никита похлопал нападавшего по щеке, но осознав, что тот уже труп, отошёл от него подальше. Он беззвучно выругался и убрал пистолет в кобуру.

Матвей тем временем с трудом поднялся и сел на кровать. Никита выглянул в коридор, увидел там полицейского с простреленной головой и вернулся в палату.

— Ты в порядке? — поинтересовался Никита, подойдя.

— Кажется, да... У тебя кровь, — заметил Матвей.

— Царапина, — махнул рукой Никита.

— Давно ты носишь с собой пистолет?

— С тех пор, как мне однажды надели на голову мешок и засунули в багажник.

Никита посмотрел на свои трясущиеся руки, затем на бездыханное тело нападавшего.

— У него на руках наколки. Явно сидел, — заметил Никита, стараясь хоть на секунду отвлечься.

В палату влетел запыхавшийся охранник. Едва не поскользнувшись в луже крови, он остановился и осмотрелся. Затем прибежали две медсестры и лечащий врач. Все что-то говорили, махали руками, охранник догадался вызвать полицию.

После случившегося Матвею вдруг стало тяжело дышать. С ним уже случалось такое раньше, но сейчас он понимал, что плохо контролирует себя. Ему казалось, что палата редко начала уменьшаться в размерах, а стены давили на него. Заметив это, Никита присел на корточки напротив Матвея и сказал:

— Эй, эй, посмотри на меня. Всё хорошо. Просто дыши. Дыши.

Матвей смотрел на Никиту, сжав руки в кулаки и пытаясь успокоиться. Только что их обоих чуть не убили. Матвея чуть не убили. Снова... Убеждая себя в том, что ему второй раз несказанно повезло, Матвей понемногу начал приходить в себя. Дыхание выровнялось.

— Вот так. Всё хорошо.

В палату прибежала Варвара Михайловна. Оказалось, она решила прогуляться до круглосуточного супермаркета неподалеку, так как в автоматах с едой не было ничего, кроме чипсов и шоколадных батончиков. Она вскрикнула от ужаса, увидев двух мертвецов, и выронила из рук пакет с продуктами.

— Боже мой! — она схватилась за голову.

— Мы в порядке, — крикнул из палаты Никита, услышав в коридоре её голос.

Преодолев препятствие в виде растянувшегося на полу убитого преступника, Варвара Михайловна оказалась в палате. Вокруг Матвея крутились две медсестры, приводя его в чувства. Никита стоял и беспомощно озирался по сторонам, а рядом с ним стоял охранник и пристально наблюдал за тем, чтобы парень не скрылся с места преступления.

— Господи, что творится! — чуть не плача вскрикнула Варвара Михайловна.

Через некоторое время приехали оперативники и тот самый следователь, что недавно опрашивал Матвея. Наверное, он только доехал до какой-нибудь кафешки, чтобы нормально позавтракать, но его тут же снова вызвали. Следователь Коростелев с лицом, которое совершенно ничего не выражало, опросил Никиту, медицинских работников и охранника. Матвея в это время перевели в другую палату.

Через пару часов, когда действие снотворного прекратилось, Матвей проснулся. Оказалось, пока он спал, его перевезли в частную клинику.

Он лежал с закрытыми глазами и слушал. В палате находилась его мать. Она хоть и шёпотом, но активно что-то обсуждала по телефону. Других голосов Матвей не слышал, но предполагал, что сейчас где-то рядом сидит Соня и как минимум один полицейский. Внезапно кто-то взял его ладонь в свои холодные руки.

— Я знаю, что ты не спишь. Посмотри на меня, пожалуйста, — прошептала Соня.

Матвей открыл глаза. Соня была уже в другой одежде: толстовке и спортивных штанах, но на её лице по-прежнему оставался отпечаток тяжёлой ночи без сна. Матвей смотрел на неё, напуганную, несчастную, беспомощную. Он и сам сейчас был таким же: беспомощным и напуганным, но не хотел показаться слабым. Матвей просто не хотел разговаривать, ни о чём и ни с кем. Он просто хотел побыть один. Соня погладила его руку.

— Твой отец и Никита сейчас в полиции. Его родители тоже едут, они были в Краснодаре. Это так ужасно... Тот мужчина умер...

Матвей вздохнул.

— А ещё, — Соня всхлипнула, и по щекам покатились слёзы. Она вытерла их рукавом и наконец, сказала: — Нашу квартиру разгромили... Всё было перевёрнуто. Они испачкали всё красной краской, а над кроватью написали: "сдохни", — она шмыгнула носом. — Мне так страшно, Матвей! Вдруг они снова найдут нас?!

— Мне тоже, — наконец сказал Матвей и отвёл взгляд. — Во всём я виноват...

— Нет-нет! Не говори так! Ты не виноват!

К постели Матвея подошла его мама. Она провела рукой по его волосам и улыбнулась.

— Так много на тебя навалилось за эти два дня, сыночек..., — вздохнула она. — Но я должна сказать... Мы объявили в СМИ, что ты погиб во время перестрелки. Полиция решила, что так они смогут найти заказчика или хотя бы выиграют время.

Молча выслушав слова матери, Матвей кивнул. Теперь для всех он мёртв. Интересно, кто-то из его знакомых, увидев новости, сожалеет о произошедшем или им всё равно?

— Ты не виноват в случившемся. Ведь ты помог той женщине и её сыну, — сказала мама, снова погладив сына по волосам. — Никто не виноват в том, что отец этого парня — псих. Всё наладится, сынок.

Матвей лишь горестно вздохнул.

— Надеюсь, с Никитой всё будет в порядке.

— Твой отец сказал, что поручится за него. Надеюсь, Никиту быстро отпустят. К тому же, его отец нанял отличного адвоката.

— Быстрее бы всё это закончилось, — сказал Матвей.

— Мы справимся, — сказала Соня и улыбнулась уголком губ.

***

Никиту освободили вечером этого же дня. Егор Остапович поручился за него, письменно подтвердив, что будет следить за тем, чтобы Никита вовремя являлся в суд или на допросы. Никита сильно не переживал на этот счёт, ведь адвокат, которого нанял его отец, был самым лучшим в крае. Родители Никиты, а особенно его мать, были ошарашены, узнав обо всём, что случилось за это короткое время.

Как только Никиту отпустили, он сразу же приехал повидаться с Матвеем. Он вошёл в палату, когда Матвей разговаривал со своей матерью.

— Долго я ещё здесь пробуду?

— Врач сказал, через неделю можно будет вернуться домой.

— Я не могу лежать здесь так долго, мам.

— Не переживай. Если хочешь, я поговорю с твоим лечащим врачом.

— Но мы ведь не вернёмся в квартиру? — взволнованно спросила Соня.

— Можете пожить у меня! — прямо с порога предложил Никита, затем он подмигнул Матвею: — Как ты, братишка?

— Не считая того, что меня два раза пытались убить, я в порядке, — криво улыбнулся Матвей. — Если бы не ты, я бы сейчас здесь не лежал.

Никита радушно улыбнулся в ответ.

— Сам как? — поинтересовался Матвей.

— Убил чувака, который чуть не убил нас, затем на меня завели дело по статье: "Превышение самообороны, повлекшее смерть", а потом твой отец поручился за меня и вот я здесь. Думаю, я в порядке, не считая того, что мне светит пара лет колонии.

— Это вам не Америка, парни, — сказала Соня,— здесь всё сложнее.

— Так что насчёт моего предложения? — поинтересовался Никита, присаживаясь на край кровати.

— Очень мило с твоей стороны, — сказала Варвара Михайловна, — но ведь они могут пожить и у нас.

— Но моя квартира — это лучшее место в данной ситуации. Снайперам нас не достать, да и к тому же, если Буров узнает про аферу со СМИ, первым делом он будет искать Матвея у родителей. Не так ли?

— Что ж, Никита, ты меня убедил, — Варвара Михайловна развела руками. — Сынок, а ты что скажешь?

— Скажу, что мне хочется побыстрее свалить отсюда.

— Вот и отлично! Значит, решено: переезжаете ко мне на недельку-другую, пока всё не уляжется.

— Милая, а ты звонила своим родителям? — поинтересовался Матвей.

— Нет, они ведь сразу поехали бы за мной, чтобы забрать домой.

— Может, так было бы лучше?

— Ты что! Я тебя не брошу, — она обняла его, — никогда!

— Спасибо, солнце!

***

Прошло несколько дней. После недолгих уговоров Матвея выписали из больницы и рано утром перевезли в квартиру лучшего друга.

— Что ж, располагайтесь! — Никита улыбнулся и раскинул руки в гостеприимном жесте, приглашая друзей войти. — Чувствуйте себя как дома. Вон там, — он указал на одну из дверей, — свободная комната.

Остановившись у входной двери, Соня едва не раскрыла от удивления рот: квартира была не просто большой, а огромной. Казалось, апартаменты Никиты занимали целый этаж.

— И ты один здесь живёшь? — с неподдельным удивлением спросила Соня.

Приехавший вместе с ребятами полицейский, который был здесь в виде охраны, лишь недовольно хмыкнул, осматривая шикарную квартиру.

— Вон там гостиная, кухня, — игнорируя вопрос Сони, Никита начал экскурсию по квартире, — а здесь ванная.

Соня заглянула в ванную и ахнула. По понятиям девушки, выросшей в большой трёхкомнатной квартире, в этой ванной комнате можно было бы организовать кружок по рисованию или танцевать брейк-данс. Видя удивление Сони, Никита лишь довольно улыбался. Он вообще любил, когда на него смотрели с восторгом.

После персональной экскурсии по квартире, Соня с Никитой вернулись в гостиную. Полицейский взял себе один стул из кухни и сел в уголочке, стараясь слиться с обстановкой.

— Садитесь в кресло, — предложил Никита, — здесь удобнее.

— Спасибо. Я лучше здесь. Чтоб никому не мешать, — отмахнулся полицейский.

Никита пожал плечами.

— Здесь в сто миллионов раз лучше, чем в больнице, — сказала Соня и довольная плюхнулась на диван рядом с Матвеем.

— Согласен. Ненавижу больницы, — кивнул Матвей.

— Все ненавидят больницы, — усмехнулся Никита.

— О деле что-нибудь слышно? — поинтересовался Матвей.

— Твоя мама сказала, что они нашли первого стрелка. Это бывший полицейский Юрий Будков. Его дочь похитили и в обмен на её жизнь, велели убить тебя, — на этом моменте Соня остановилась, вновь переживая ту ночь. По спине пробежал холодок.

Матвей взял её за руку и ласково сказал:

— Всё в порядке. Ты можешь не говорить об этом, если не хочешь.

— Нет, всё нормально, — отозвалась Соня, — В общем, этот человек сожалеет о том, что сделал, но он не знает, кто заказчик и ничем не может помочь. Пока полицейским не удалось связать Бурова с этим делом.

— Да, вся эта ситуация выглядит дерьмово, — Никита провёл рукой по волосам, затем посмотрел на полицейского и сказал: — А пойдёмте в спальню. Врач велел Матвею больше отдыхать.

Поняв его намёк, все отправились в спальню. Там Матвей прилёг на кровать, Никита закрыл дверь, а Соня принялась выкладывать вещи из рюкзака в комод. "Кто знает, сколько мы ещё здесь пробудем?" — спрашивала она себя, разгружая рюкзак. Закончив с вещами, она забралась на высокую кровать и села, опершись на спинку. Никита довольно растянулся в кресле, стоящем у окна. На улице шёл мокрый снег, солнце с трудом пробивалось сквозь плотные тучи. Несколько минут они молчали, задумавшись о чём-то, но затем Соня спросила, прервав тишину:

— И... давно у вас обоих есть оружие?

— Со времён службы в полиции, — Никита пожал плечами, будто в этом не было ничего необычного.

— Почему ты не рассказывал мне? — она перевела взгляд на Матвея.

— Я никому не рассказывал, — отозвался Матвей, смотря в потолок.

— И что, вам с Никитой их просто подарили? — Соня снова посмотрела на Никиту.

— Мы участвовали в одной спецоперации, — начал Никита, — если интересно, могу позже об этом рассказать. Начальник вручил нам пистолеты со словами: "Может, когда-нибудь они спасут вам жизнь". Кто бы знал, что эти слова были своего рода пророческими.

— Да, — вздохнул Матвей.

— А ты хорошо стреляешь? — спросила Соня Матвея.

— Неплохо.

— Да ты гонишь, Матвей! Ты же лучше меня стреляешь! Одним выстрелом бы этого ублюдка уложил, — сказал Никита, но поймав на себе суровый взгляд Матвея, умолк.

— Можем поговорить о чём-нибудь другом, — предложила Соня.

— Ребят, мне нужно... немного побыть одному... — сказал Матвей. — Побыть наедине со своими мыслями... Если вы не против.

Никита встал с места и махнул рукой Соне:

— Да, мы поняли, бро. Отдыхай.

— Спасибо, — кивнул Матвей.

Как только ребята вышли из комнаты, Матвей закрыл глаза и вздохнул. Он думал лишь о том, как долго ему придётся вот так скрываться и надолго ли хватит этой "защиты"? Наверняка Буров, смотря новости, плясал от счастья в своей камере, но кто знает... Может он уже знает о том, что это всё лишь обман? Сейчас Матвей не сомневался, что Буров почти что всемогущий. Ведь ему не составило труда организовать второе покушение, хотя с первого прошло всего каких-то несколько часов. "Откуда у этого человека столько связей и как его можно остановить, если даже будучи в тюрьме где-то на другом конце страны он может творить такие вещи?"— думал Матвей. Почему Буров не убил своего сына? Боялся СМИ? Или просто мать этого парня так хорошо его спрятала? Неужели Матвею теперь тоже придётся сменить личность, перекраситься из брюнета в блондина и носить карие линзы? Неужели всю жизнь придётся скрываться? Неужели он больше не сможет жить нормально?

Впервые за последнюю неделю Матвею представилась возможность побыть одному. В больнице возле него всегда были люди: близкие, полиция, медицинский персонал. А ему просто хотелось побыть одному... Но сейчас, когда Матвей остался один, мысли начали душить его, напирать с такой силой, что он не мог с ними справиться. До сего дня он не осознавал в полной мере всю тяжесть ситуации. Но сейчас недавние события навалились на него, как огромный камень. Матвей медленно встал с кровати, придерживая голову, будто бы она была неподъёмной, и подошёл к комоду. Он достал оттуда чистые вещи и, оглядев перед уходом комнату, отправился в душ.

Тем временем Соня и Никита сидели на кухне. Никита заправил кофемашину и обратился к Соне:

— Ты будешь?

— Кофе? — она устало подняла глаза, рассматривая красивую кофемашину, которая идеально вписывалась в интерьер. — Да, пожалуй. Спасибо.

Никита налил кофе себе и Соне. Он протянул ей кружку, а сам подошёл к окну и задвинул шторы.

— Тебе приходилось стрелять в людей? Ну, до того дня? — поинтересовалась Соня, — обхватив холодными руками горячую кружку.

— Нет. Ни разу.

— А…, — начала Соня.

— Не хочу об этом, — отрезал Никита, но осознав, что это прозвучало слишком резко, сменил тон. — Знаешь, меня до сих пор трясёт, когда вспоминаю об этом, но тот, кто стрелял в нас — не человек. Он даже не животное. И если ты хочешь спросить, как я себя чувствую, то лучше не спрашивай.

— Нет, я... Да, прости... я просто хотела сказать, ты ведь не задумываясь прикрыл Матвея. Ты спас его, уже дважды. И я благодарна тебе. Спасибо.

— Да без проблем. Мы же с ним братаны, понимаешь, — пожал плечами Никита. — Хочешь, немного расскажу про спецоперацию?

— Давай.

Никита выглянул в гостиную и, убедившись, что полицейский их точно не услышит, начал свой рассказ:

— В общем, наш отдел взялся искать того, кто крышует банду наркодилеров. Они знали, что это был кто-то из «Отдела по борьбе с наркотиками», но нужно было выяснить, кто это. Мы работали под прикрытием, ну знаешь: легенда, новые личности, имена. Нас взяли потому, что мы оба были новенькие. К тому же, у меня была крутая тачка, которую я позже продал, — Никита задумчиво посмотрел в свой стакан, видимо, опечалившись от мысли о предыдущей любимой машине. — В общем, по легенде я был сыном миллионера, а Матвей, не поверишь, моим водилой, — он усмехнулся. — Нам удалось найти "крышу". Его посадили, как и всю банду. Нам повезло, обошлось без жертв. Всё прошло тихо. И за эту спецоперацию нас наградили. Вот как-то так.

— Интересно, — на выдохе сказала Соня.

— Матвей правда никому не рассказывал об этом. Да и я, собственно, тоже. Мы ведь работали под прикрытием, и чем меньше людей знает об этой операции, тем лучше, — пояснил Никита.

— Не представляю, что бы было со мной, если бы Матвей погиб, — сказала Соня и закусила губу, стараясь не заплакать.

— Ну, он жив и почти здоров. Я думаю, всё наладится. Рано или поздно всё встанет на свои места.

Соня лишь тяжело вздохнула, глядя в свою кружку, а потом сказала:

— Быстрей бы.

Стоя в душе, под прохладными струями воды, Матвей вспоминал о том, что жил здесь некоторое время назад. Казалось, это было совсем недавно, но прошло уже несколько лет. Тогда Матвей только съехал от родителей, а квартиру ещё не снял и Никита, как лучший друг, предложил пожить у него пару дней. Эти пару дней затянулись на две недели, потому что каждый раз, когда Матвей уже собирался съехать, Никита уговаривал его пожить ещё немного или остаться ещё на один день. Матвей был не против, просто он не любил мешать и не хотел надоедать своим присутствием. Матвей из тех людей, которые предпочитают иногда побыть в одиночестве, в тишине, что бы собраться с мыслями. Но сейчас он понял, что одиночество — не выход. Ведь когда он был один, тяжёлые мысли придавливали со всех сторон. Сейчас он как никогда нуждался в своих близких.

Выйдя из душа, Матвей встретился со своим отражением в зеркале. Он остановился и стал рассматривать себя. Ему вдруг стало противно от собственной слабости и никчёмности. Что он мог сделать против могущественного человека со связями по всей стране? Что он вообще мог сделать? Он даже вздохнуть не мог и умер бы там, лёжа на асфальте, если бы не его друзья. Матвей минуту смотрел на своё уставшее лицо, потухшие глаза, измождённое тело, швы после операции, а потом отвёл взгляд. Он чувствовал, что цепкие когти противника будто впились ему в глотку, и казалось, — спасения нет. Ему вдруг снова стало тяжело дышать. Чудо, что он выжил после двух нападений. Но чудо ли это? Он отказывался верить в происходящее. Он просто стоял, роняя солёные слезы в раковину. Мужчины не плачут, но он больше не мог сдерживать себя. На секунду он даже подумал, что может, всем было бы лучше, если бы он умер. Но как же родители? Никита? Соня? Кому от его смерти было бы лучше? Может, ему самому? Матвей задыхался от собственной беспомощности. Вдруг кто-то дёрнул ручку, а затем в дверь ванной комнаты тихо постучали. Послышался голос Сони: "Матвей... У тебя всё хорошо?", — нерешительно спросила она. Он спешно умылся холодной водой, вытер лицо полотенцем и оделся. "Ты должен быть сильным! Подумай о Соне, она боится не меньше тебя!" — сказал он себе мысленно, затем, наконец, ответил: "Да". Как только Матвей вышел из ванной, Соня сразу же прижалась к нему.

— Извини, но мне тоже нужно в душ, — улыбнулась она.

Этого Матвею как раз не хватало: милых шуток, объятий, смеха, улыбок. Он стоял в объятиях Сони и думал о том, как же ему повезло. И все эти мысли о смерти были словно не его. Нет! Он не мог так думать, он ведь всегда хотел жить и жить долго... И счастливо.

Матвей пришёл на кухню. Никита налил ему кофе.

— Ты в порядке?

— Сложно сказать, — Матвей опустился на стул, держа кружку в руках. — Этот псих чуть не убил меня. Дважды! Не понимаю, почему он решил оторваться на мне. У него что, нет других забот?

Никита сел напротив, внимательно слушая, о чём говорит Матвей.

— Думаешь, если полиции удастся связать Бурова с кем-то из двух стрелков, ему от этого будет хуже? Да он и так на пожизненном...

— Ты прав, — вздохнул Никита, — но мы должны быть оптимистами. Если он от тебя не отстанет, сменишь имя, уедешь куда-нибудь... Не знаю. Может в Питер? И будете жить с Соней и горя не знать.

— Если бы всё было так просто... Теперь я понимаю бывшую жену Бурова. Не зря она так пряталась и боялась. Она ведь знала, что Буров долбаный псих! — Матвей немного помолчал, уставившись в одну точку, затем сказал: — Как вспоминаю это дело, аж мурашки...

— Возможно, мои слова звучат слишком оптимистично, но если сейчас не думать о хорошем, можно просто свихнуться, — сказал Никита.

— Ты прав. Хотел бы я хоть на минуту забыть о случившемся, — Матвей залпом осушил кружку.

Из душа вышла Соня. Она была в домашней пижаме: футболке и штанах, а на голове у неё было полотенце. Смешно шлёпая по кафелю в своих тапочках, Соня пришла на кухню.

— Никит, покажи, где у тебя что лежит. Я хочу приготовить нам что-нибудь на обед.

Никита заглянул в холодильник, полный разных продуктов и жестом подозвал Соню.

— Вот тут овощи, зелень, сыр, молоко, а в морозилке мясо.

Он закрыл холодильник и стал по очереди открывать кухонные шкафчики, показывая, где лежат крупы, приправы, соль, посуда, столовые приборы и всё, что нужно для готовки. Соня кивала, стараясь все запомнить.

— Если что-то нужно, только позови, — подмигнул Никита.

— Спасибо, — она мило улыбнулась.

Соня занялась готовкой. Вероятно, это отвлекало её. А чем было заняться парням? Они пошли играть в приставку. У Никиты было много игр, в которые можно было играть вдвоём, а в некоторые — даже небольшой компанией. День пролетел незаметно.

А утром всех разбудил звонок. Сначала никто ничего не понял. Никита даже вышел из своей комнаты и встал посреди квартиры, пытаясь найти источник звука. Потом, наконец, проснулась Соня. Оказалось, звонили ей. Причем звонили очень настырно вот уже несколько минут.

— Да кто звонит в такую рань? — пробурчала Соня, протирая сонные глаза.

Она посмотрела на время.

— Шесть утра! Серьёзно?

Наконец она сняла трубку. Это был отец Матвея.

— Доброе утро, Егор Остапович... Что случилось? У вас всё в порядке? — настороженно спросила Соня.

Постучавшись, в спальню зашёл Никита. Он кивнул Матвею, мол: "что случилось?", а тот лишь пожал плечами.

— Буров мёртв, — донеслось с того конца провода.

— Что? — удивилась Соня.

Она включила громкую связь.

— Можете повторить ещё раз для нас всех?

— Буров мёртв. Он умер прошлой ночью во сне от остановки сердца. Пока точно ничего не известно... эксперты работают. Мне только что сообщили и я сразу же позвонил вам.

— Это точно, пап? — взволнованно спросил Матвей. — Может, это всего лишь уловка?

— Информация стопроцентная, — сказал отец с ноткой радости и облегчения в голосе.

— Спасибо, что позвонили, Егор Остапович, - сказала Соня.

— Да. Извините, что в такую рань. Мне буквально только что позвонили. Хорошего дня вам, ребята. Не выходите пока из дома, я позвоню, как будет можно.

— Хорошо, — сказал Матвей, и Соня положила трубку.

Пару секунд они молчали, переваривая полученную информацию.

— Вы тоже это слышали или я сплю?! — обрадовался Никита. — Похоже, земля не смогла больше носить такого ублюдка!

— Но кто мог убить его? — задумчиво спросил Матвей.

— Ты как будто не рад, — удивился Никита.

— Я рад, но...

— Но что? Что тебя смущает?

— Что, если он догадался? Что, если это была уловка? Решил выманить меня моим же способом?

— Пф! — махнул рукой Никита. — Да что за бред? Просто он кому-то очень сильно надоел своими выходками. Мне плевать, кто это сделал, но я рад, что этого произошло. Прямо гора с плеч!

— Неужели его больше нет? — с ноткой радости в голосе спросила Соня.

— Неужели... — повторил за ней Матвей.

— Раз уж мы не спим, может, хотите позавтракать? — предложил Никита.

— Не хочу есть, — Соня покачала головой.

— Я тоже не голоден, — отозвался Матвей.

— Да и я особо есть не хочу, — пожал плечами Никита, - но если вы вдруг сейчас, как и я, не сможете уснуть, приходите в гостиную, посмотрим какой-нибудь фильм.

— А вот это хорошая идея, — сказал Матвей.

Никита кивнул и пошёл искать фильм. Соня села на кровати и посмотрела на Матвея.

— Как думаешь, он правда мёртв и больше не сможет нам навредить?

— Я не знаю, котёнок. Я уже ни в чём не уверен. Но если это правда, то нам больше нечего бояться.

***

Прошла ещё пара дней. Когда отец Матвея убедился в том, что Буров действительно мёртв, было решено опровергнуть в СМИ информацию о смерти Матвея.

Вечером того дня, когда Матвея восстановили в числе живых, он впервые за долгое время включил телефон. Там было много пропущенных звонков, сообщений. Мобильный прямо разрывало от уведомлений. Матвей бегло просмотрел их все и отложил телефон в сторону. Он сидел на диване, рядом, прижавшись к нему, сидела Соня, а в кресле развалился Никита. Он устало щёлкал каналы и когда, наконец, нашёл нужный — положил пульт на кофейный столик.

— Скоро покажут повтор утренней записи, — сказал Никита.

— Надеюсь, я неплохо получился, — Матвей улыбнулся уголком губ.

— Ты снова шутишь? Отлично! Я рад, дружище, — Никита обнажил зубы в улыбке, — мне так не хватало твоих шуток.

— Я так устал после этих съёмок, — вздохнул Матвей. — Никогда бы не подумал, что минутный ролик можно снимать аж четыре часа.

— Актёром тебе не быть!

Вдруг телефон зажужжал, и Матвей взглянул на экран. Кто бы мог ему звонить в такое время? Возможно, кто-то из дальних родственников, которые наверняка уже видели сюжет в новостях... На экране высветился номер, подписанный у него просто тремя звёздочками. "Тарас?" — удивился Матвей. Это был его старый знакомый — ранее вор в законе, а ныне честный предприниматель — Глеб Данилович Тарасов. Матвей никак не ожидал этого звонка, но всё же решил ответить.

— Я смотрел новости, — начал Тарасов, не поздоровавшись.

— И вам добрый вечер, — сказал Матвей.

— Я рад, что ты всё-таки жив.

— Спасибо за беспокойство.

— Теперь не считаешь меня параноиком?

Матвей усмехнулся, вспомнив их с Тарасом разговор о бронированной машине. Действительно, теперь он не считал это паранойей и глупостью богатея, которому просто некуда девать деньги.

— Знаешь, я считаю, что такие, как Буров, не имеют право ходить по этой земле. А ты как считаешь?

— Моё мнение, возможно и совпадает с вашим, но по долгу службы я считаю, что с этим должны разбираться суд и полиция. Как бы то ни было, я не вправе решать, кому ходить по земле, а кому — нет.

— Что ж... — Тарасов многозначительно помолчал, затем сказал: — Береги себя, Матвей, — и положил трубку.

Матвей отключил телефон и положил его на кофейный столик.

— Кто там по тебе соскучился? — спросил Никита.

— Тарасов-старший.

— Да ладно! И что ему надо?

— Сказал, что рад, что я всё-таки жив.

— А что там про "ходить по земле"? — поинтересовался Никита.

— Нёс какой-то бред, — отозвался Матвей, делая вид, что не понял, о чём идёт речь.

На самом деле из телефонного разговора он понял, что Тарасов как-то причастен к смерти Бурова. Матвей не знал, каким образом эти двое связаны и чем Буров так насолил Тарасу, но он решил, что раз никаких доказательств нет, стоит умолчать об этом странном разговоре. Рано или поздно смерть Бурова либо признают естественной, либо дело закинут на самую дальнюю полку в архиве.