На круги своя

Однажды в Петербурге поселился странный человек. В культурной столице о нём никто и знать не знал, но в пригородном дачном кооперативе каждый житель был наслышан о загадочном Алексее Валове. Алексей был посланником из царства мёртвых Волг, и его целью на Земле была разгадка тайны столь быстрого гниения этих проклятых автомобилей. Мужчина то и дело покупал Волги разных моделей и возрастов, но все они безвозвратно сгнивали, оставляя его ни с чем.

***

Пасмурным петербуржским утром Алексей пил кофе в своём дачном доме. Стрелки настенных часов медленно передвинулись на 10:00, а из окошка вместо привычной кукушки начала выскакивать блестящая фигурка устремлённого вперёд оленя. За окном виднелись стена из серых облаков и двор, в котором стоял очередной подопытный Алексея.

Допив бодрящий напиток, мужчина начал собираться на улицу. Там под навесом между баней и сараем его ждала чёрная Волга двадцать четвёртой модели. Её хромированная решётка давно перестала блестеть и покрылась рыжими пятнами, бампер постигла та же участь. При более детальном рассмотрели можно было заметить медленно осыпающиеся пороги и колёсные арки. Машина начала безжалостно ржаветь и загнивать.

Алексей очень не хотел выезжать на дороги, на которых ещё с зимы остались соли и реагенты, дабы не убивать и без того еле живой металл автомобиля, но выбора у него не было. Машина видимо разделяла мнение своего владельца и отказалась заводиться.

Алексей покинул салон и открыл капот. Скрытая под ним картина также не давала поводов для счастья: через дырявые подкрылки были видны передние колёса, некоторые детали двигателя покрывали коричневые пятна оксидов железа, а аккумулятор вовсе превратился в окислившуюся труху. Мужчина пошёл в сарай за новым. Когда он вышел, на улице уже вовсю хлестал ливень.

Алексей поспешил нырнуть в переднюю дверь Волги. Когда-то салон был миром роскоши и комфорта, но сейчас сиденья были продавлены и затёрты, как древнее ни разу не видевшее химчистки кресло, задний диван был завален удочками, снастями, коробками от патронов и другим рыболовно-охотничьим инвентарём, а коврики скрывали под собой дырявое дно. Мужчина вставил ключ в замок зажигания. Стартер закрутился неохотно, с каким-то нездоровым звуком. Передача включилась с хрустом, педаль сцепления скрипнула, Волга выехала со двора.

Алексей заехал в дождливый серый Петербург. Город выглядел так, словно был снят на чёрно-белую плёнку. Только зелёные сигналы светофоров, играющие множеством бликов в каплях на лобовом стекле, насыщали яркостью унылый питерский пейзаж.

– Надо что-то с этим делать. Очередная Волга скоро сдохнет, а я по-прежнему далёк от цели. – думал Алексей, слушая шумовой оркестр Волги и глядя на скребущие по стеклу дворники. – Или может искать разгадку надо не в Волгах, а в их моторах? Попробовать что ли поставить другой двигатель и проверить эффект?

Стоило Алексею задуматься и на мгновение отвлечься от дороги, как вдруг перед ним резко выскочил автомобиль. Советская сухопутная баржа начала немного неуклюже для обычной машины, но довольно резко для уставшей Волги, тормозить по мокрому асфальту. Дорожное покрытие и качество тормозных механизмов сыграли с Алексеем злую шутку, и мужчина обнаружил перед своей Волги в помятом заду чёрного Джипа Гранд Чероки.

Из автомобиля вышли четверо мужчин в чёрных кожаных куртках с бейсбольными битами наперевес. Алексей тоже был не пальцем деланый и в беспорядочном складе заднего дивана нашёл ружьё. Пассажиры Джипа сначала посмотрели на повреждения машины, а затем принялись грозно обходить вокруг Волгу, намекая Алексею выйти. Он вылез из машины, но наличие двуствольного ружья резко отбило у братков желание выяснять отношения.

– Здоров, мужики. – вышел Алексей. –Давайте мы все вместе уберём оружие и мирно, с протоколом и полицией, во всём разберёмся, – он опустил ружьё.

– Слушай, мужик. – начал водитель Джипа. – нам через ментов решать дела – не вариант. Сам понимаешь, тачка в угоне, да и мы не самые честные люди. Держи пять тысяч на новый бампер и на то, что не заикнёшься никому про нас. А мы поедем, как будто между нами ничего не было, – он протянул рыжеватую купюру.

– Ворованная, говорите. А это уже совсем другой разговор, – сказал Алексей и направил двустволку на бандитов.

– Ты чё от нас хочешь, дядя? – выкрикнул один из пассажиров Джипа.

– Машину.

– Она наша, – заявил водитель.

– Ваша. В угоне. Не смешите меня.

– Бл*, мужик. Отстань от нас. Мы тебе бабки дали, можем десятку дать, если мало. Что тебе ещё надо? – голос подал самый тихий член банды из Джипа.

– Давайте так. Вы остаётесь без машины и катитесь отсюда на все четыре стороны. А я клянусь владыкой мёртвых Волг, что ни о вас, ни о машине никто больше не услышит.

Бандиты отошли в сторонку посовещаться, но в конце концов просто ушли, не сказав Алексею ни слова. Так мужчина остался один с двумя машинами.

Буксировать два автомобиля в одиночку оказалось трудно и небезопасно, но Алексей привык к сомнительным затеям. Довольный мужчина оторвал мешавшийся поломанный задний бампер Джипа и поспешил за руль обновки.

Поначалу большой комфортабельный салон, шумоизоляция и приятное урчание породистого американского V-8 затуманили разум Алексея. Он даже захотел оставить Джип себе, а от готовой рассыпаться в ржавую пыль Волги избавиться, но под конец тест драйва вспомнил, что советский седан, несмотря на ужасное состояние, является целью его жизни.

Вдоволь накатавшись, Алексей приступил к проверке своей гипотезы о моторах. Нормального гаража у мужчины не было, поэтому работать пришлось подручными средствами под навесом между баней и сараем. Старый добрый метод сварки и болгарки оказался самым действенным, и уже через несколько дней Волга Алексея Валова обзавелась американским восьмицилиндровым двигателем с автоматической коробкой передач.

При обкатке этого произведения искусства творца переполняло множество эмоций. Машина начала ощущаться совсем иначе. Но что-то в этом чувстве не давало Алексею покоя. Мужчина не сразу понял, что именно. Осознание пришло лишь под конец дня. В Волге стало меньше шума, хотя мотор стал мощнее, и ехать она стала быстро. Странный факт неслабо озадачил Алексея, и он решил устроить машине тщательный осмотр, в процессе которого заметил, что множество маленьких сквозных отверстий от коррозии металла просто испарились.

– Странно… Ведь я ничего тут не заваривал. – заметил мужчина. – Неужели моя теория была верна?

С каждым новым днём, с каждым пройденным километром на новом двигателе в Волге становилось всё меньше и меньше ржавчины. Однажды Алексей заметил, что перестали гнить пороги и крылья, в другой день вернулся весь так любимый мужчиной блеск хромированных деталей, а спустя неделю он обнаружил на дисках родные колпаки, которых у него на этой машине никогда не было.

Не обратил внимания Алексей лишь на одну деталь – каждая смена цифры на одометре его чёрной Волги стремительно откатывала время вспять. Заметил он это, когда однажды обнаружил себя сначала в середине 90-х, а потом в 1984 году, в день выезда его Волги с завода ГАЗ.

Чуть позже во дворе под навесом между баней и сараем он нашёл абсолютно новую чёрную Волгу двадцать четвёртой модели. Алексей тут же поспешил открыть капот и с облегчением выдохнул. Американский мотор никуда не исчез.

– А чего я радуюсь? От этого сейчас будут только проблемы. – задумался он. – Ладно. Будь, что будет, – сказал мужчина и, открыв водительскую дверь, погрузился в мир роскоши и комфорта советского автомобилиста.

Салон встретил Алексея свежей обшивкой сидений, чистыми ковриками и запахом только что сошедшего с конвейера автомобиля. Руль крутился плавно и чётко, стартер бодро жужжал и заводил мотор с пол-оборота, а тормоза работали безупречно. Теперь каждое мгновение, проведённое с Волгой, начало радовать Алексея.

В городе чёрную Волгу со странным звуком двигателя и не советскими номерами быстро остановила Госавтоинспекция. Выйдя из машины, Алексей впал в ступор. Он не имел ни малейшего представления о том, как объяснить год выпуска Волги, её пробег, номерные знаки Российской Федерации, Американский двигатель и свою дату рождения.

Поведать свою историю в чистом виде Алексею удалось в КГБ, где, на удивление, был отдел по делам различной степени необъяснимости. Руководил подобными расследованиями капитан Ярослав Туманов.

– Как-то так, товарищ Туманов, – закончил свой рассказ Алексей.

Ярослав прекратил писать и отложил папку дела.

– Вот что, товарищ Валов. Вас я буду вынужден задержать, а машину конфисковать. – сказал капитан. – До выяснения обстоятельств, – добавил он.

– Послушайте, капитан. – ответил Алексей. – Думаю, Вы видите, что дело очень странное.

– Вижу. Поэтому и задерживаю Вас до выяснения обстоятельств.

– А я считаю, что смысла в этом большого нет, потому что никакие обстоятельства Вы не выясните.

– Откуда такая уверенность?

– Посудите сами. Что Вы раскроете, если даже я, виновник и потерпевший в одном лице, сам не до конца понимаю, что здесь происходит?

Туманов задумался, а затем уставился в дело, словно перечитывая его. Затем снова установил зрительный контакт с Алексеем.

– Если Вы противитесь задержанию и не очень-то верите в успешность раскрытия дела, у Вас имеется какой-то способ помочь следствию, я правильно понял Вас?

– Да. Я хочу Вам кое-что предложить.

– Предложить? Мне? – удивился Ярослав. – И что вы предлагаете?

– Предлагаю зачислить мою Волгу в автопарк КГБ, а меня временно взять на службу для работы над этим делом. – в ответ Туманов удивлённо посмотрел на Алексея. – Сами подумайте. Я устраиваюсь к вам и решаю вопрос со своими документами, а Волга моя очень похожа на ваши «догонялки». Убиваем двух зайцев одним выстрелом.

Туманов снова озадаченно уставился в материалы дела, а потом сказал:

– Пожалуй, Вы правы. Так будет лучше для всех. Мы позаботимся о Вашем зачислении на службу, товарищ Валов. В ближайшие дни документы и номера будут готовы. С Вами свяжутся. А пока что Вы свободны. До встречи.

– Понял. Тогда до свидания, капитан, – попрощался Алексей и покинул кабинет.

На самом деле, Валов не знал, сможет ли чем-нибудь помочь КГБ. Он просто хотел спокойно жить в новых реалиях и наслаждаться пребыванием в мире восьмицилиндровых Волг.

Но недолго продлилось его счастье. Американский двигатель стал доставлять несчётное количество проблем. Обслуживать его оказалось невозможно. Сначала Алексей пытался бороться за жизнь зарубежного сердца советскими деталями, но это сделало лишь хуже. Довольно быстро двигатель пришёл в полную негодность.

Вскоре Волга снова поменяла мотор. Алексею было тяжело взглянуть без слёз на уезжающий в утиль восьмицилиндровое сердце от Джипа. Но была в этом событии и небольшая доля оптимизма. По служебным связям Алексею удалось достать мотор от старой Чайки, который встал на его Волгу как родной.

После первой же поездки что-то изменилось. Естественно, автомобиль стал вести себя по-другому с новым мотором и трансмиссией, но Алексею не давало покоя что-то другое. Мужчину вновь накрыло то странное чувство, которое испытал недавно. Одометр снова стал мотать время, а в Волгу вновь вернулся процесс коррозии. Каждое утро Алексей просыпался то в начале новой недели, то в новом месяце, а то и вовсе в новом году. В таком темпе мужчина переживал множество событий: перестройку, Чернобыльскую катастрофу, распад СССР и лихие девяностые, а вместе с этим и множество новых пятен ржавчины на кузове машины.

Со временем мелкосерийные Чайки совсем исчезли с дорог, и к Алексею вернулась проблема с обслуживанием редкого двигателя, которую он в полной мере прочувствовал с американским V-8 в СССР. Запчасти и расходники стало искать всё сложнее и дороже.

Заметно постаревшей Волге в очередной раз сменили сердце. Под капот машины вернулся родной 402-й мотор, но лучше от этого никому не стало. Из жизни Алексея практически полностью улетучилось наслаждение от езды на любимой Волге, а старение машины только ускорилось: хромированная решётка радиатора постепенно стала покрываться рыже-коричневым налётом, колпаки с колёс отгнили и испортились, пороги и арки начала поглощать беспощадная коррозия, а дно превратилось в решето.

Хмурой безлунной ночью Алексей загнал утратившую облик машины чёрную Волгу двадцать четвёртой модели под навес между баней и сараем, а сам пошёл спать. На следующее утро он увидел, как его машина рассыпается на мелкую пыль из оксидов железа и разносится по небу, словно прах умершего старца.