На Луну и обратно

На сто двадцатом километре внезапно отказал двигатель. И всё было бы ничего, но заглох он не где-либо, а на Луне.

Некоторое время Антон сидел в удобном кресле и пытался привести мысли в порядок. Сколько раз инструкторы на далёкой Земле уверяли в том, что ничего подобного ни при каких обстоятельствах не может случиться. Как оказалось, они ошибались.

Антон попробовал завести луноход. Попробовал раз, потом второй, а затем и третий. А минутой позже понял, что может так сидеть и пытаться сдвинуть с места мёртвую машину до тех пор, пока не кончится кислород.

Обеспокоенный пришедшей в голову мыслью, человек запустил диагностику проблемы на бортовом компьютере. Некоторое время смотрел на цифры и буквы. Смотрел и отказывался верить бездушному помощнику. Искусственный мозг, совершенно лишённый эмоций, холодно констатировал гибель сложнейшего механизма. Согласно подсказкам получалось, что чья-то гигантская рука, незаметно забравшись под корпус, играючи сплющила двигатель. А потом прошлась по проводам и трубам, разрывая все внутренности транспорта на части.

- Наверное, что-то с компьютером, - сказал немного изменившимся голосом человек и произнесённые громко слова добавили ему немного уверенности в себе.

Мозг моментально предложил множество различных вариантов дальнейших решений, и Антон выбрал самые лучшие, на его взгляд, из них. Первым делом попробовал связаться с Базой. Рука, в раздутой белой перчатке скафандра, плавно переместилась к нужному тумблеру.

- База… База… Вызывает сто второй… Вызывает сто второй…

Никто не ответил. Он не услышал привычных тресков и шумов, которые обычно заполняли эфир. Необъяснимые перебои в связи случались и раньше, просто Антон привык их игнорировать, ведь всегда в таких случаях луноход-то работал исправно и выносил в итоге своего водителя из «мёртвой зоны».

- Эх, техника… - астронавт попробовал вызвать диспетчера по внутренней связи, установленной в скафандре, но несколько попыток закончились с тем же неутешительным результатом. – Эх, База, База…

Антон опустил пластиковую маску шлема, закрепил её, и принялся за проверку скафандра. Небольшой встроенный помощник, подчиняясь приказу, поспешил доложить человеку все последние данные, которыми располагал по поводу технического состояния спасательной оболочки. По мере того, как Антон знакомился с цифрами и знаками, он всё больше и больше понимал, что скафандр, подобно луноходу, тоже внезапно практически пришёл в негодность. Астронавт неожиданно оказался, словно первые космонавты в совершенно «глухой» и «слепой» оболочке. Мало того, что внутренняя связь полетела так же, как и в луноходе, в самом скафандре ни с того, ни сего отказала внезапно плюсом электроника. Заплечный реактивный двигатель тоже никак не реагировал на приказы маленького компьютерного помощника, оживлявшего сложный механизм, помогавший человеку выжить в неприемлемой для жизни среде обитания.

Техника редко подводила людей на Луне, и Антон давно привык к её надёжности. Но, ведь всё же что-то же произошло. Сверхнадёжные и суперсовременные механизмы в один злосчастный миг превратились в хлам. В месте, где без них человек и существовать-то не мог. Может быть там, на Земле, кто-то где-то сэкономил при проектировке возможностей лунного транспорта, кто-то где-то пропустил ничем не примечательную цифру, а ещё один неизвестный что-то рассчитал неправильно.И все они, ответственные за то, что с ним случилось, сейчас без горя и хлопот отдыхают в своих тёплых домиках где-то там, на далёкой Земле. И всем им уютно и комфортно. Не то, что Антону.

Внезапнона человека накатила первая волна страха. Она пришла таким мощным и суровым тайфуном, что лоб мгновенно покрылся потом, а рот открылся для крика. Неприятное ощущение оказалось настолько необычным, что Антону потребовалось некоторое время, чтобы справиться с собой. Привыкший преодолевать всевозможные трудности, он с удивлением вдруг понял, что страх приходитоткуда-то извне, рождая обрывки панических мыслей в голове, и постарался как можно быстрее перекрыть путь своему главному противнику к мозгу.

«Успокойся!», - немедленно отреагировал Антон, отдавая приказ телу. «Вспомни», сказал он себе, «как бывало трудно и тяжело множеству подобных тебе». К примеру, на любой из многочисленных войн, которыми столь богата история человечества. А на заре человечества? Когда наши предки, рождаясь, попадали в очень жестокий мир. В мир, где нужно было либо дарить страх, либо бояться самому. Либо убегать и прятаться, либо выбирать кого-то себе на ужин. И ведь кто-то, очень важный для тебя, в далёком прошлом умудрился выжить в полном опасности мире. Ему было тяжело. Ему было трудно. Но он выжил, чтобы подарить жизнь тебе, Антон.

Когда-то кто-то смог победить в эпической схватке пещерного медведя, а другой твой предок уклонился от летящей стрелы и поразил противника. И всё ради того, чтобы ты не смел впадать в панику сейчас, здесь, на Луне.

Закончив мысленный тренинг, человек в кабине лунохода сделал несколько глубоких вдохов и выдохов. А секундой позже почувствовал себя намного лучше.

Напоследок, одержав ещё одну маленькую победу, Антон вспомнил Ирину и сына. Интересно, как они там, на Земле? Ждут, наверное. Смотрят сейчас на Луну и даже не подозревают, что то, чего они так опасались, всё же случилось. «Ничего. Справлюсь», - сказал сам себе Антон и улыбнулся удалённым на десятки тысяч километров от него родным и близким. Возникнув неуловимой дымкой в воображении, Антону улыбнулась в ответ обезоруживающей улыбкой светловолосая Ирина. Память секундой позже услужливо поменяла образ Ирины на лица сына, матери, отца и даже облик… домашнего кота, Мурзика, выплыл откуда-то из запасников сознания, чтобы поддержать оказавшегося в тяжёлой ситуации хозяина. Антон знал, что стоит только ему оказаться дома, как обожаемый им кот, перегоняя жену и сына, подбежит к нему, встанет на задние лапы, передними обнимет человека за ногу и разрыдается навзрыд. От счастья. От радости. А потом будет долго-долго жаловаться на тяжёлую комнатную жизнь на своём кошачьем языке.

Антон ещё раз улыбнулся своим мыслям, открыл кабину и отстегнул страховочное устройство. Запасы кислорода вполне позволяли не спеша добраться к большим жилым и производственным куполам Базы.

Где-то далеко отсюда, на другой стороне Луны, так и остались с прошлого века нетронутые отпечатки самых первых человеческих следов на спутнике. Когда-либо на том месте будет стоять первый лунный музей. А сейчас человек, в надутом белом скафандре, добавит к ним ещё свои следы и они тоже останутся здесь на годы, на века,напоминая всем, кто на них наткнётся о том, что по поверхности Луны прошёлся некогда одинокий путник. И звали его Антон.

Привычным движением астронавт вытолкнул тренированное тело из кабины и, как при замедленной съёмке прилунился в метре от лунохода. Все движения на Лунесовершались невольно в более медленной и плавной манере, чем такие же на Земле. Меньшая в несколько раз сила тяготения всегда напоминала прилетевшим с близкой планеты пришельцам, что они находятся всего лишь на спутнике, во многом уступающем привязавшей его к себе хозяйке.

Человек посмотрел вниз. Как всегда, подошвы ботинок немного утонули в космической пыли, покрывшей грязно-белым одеялом всю поверхность Луны. «Сейчас», подумал Антон, «когда ему предстоит передвигаться пешком, нужно кардинально поменять намеченный маршрут движения». Если на луноходе он, двигаясь по направлению к Базе, огибал кратеры, то перемещаясь пешком, при помощи одних своих ног, для того, чтобы разумно распорядиться запасами кислорода, Антон, наоборот, должен направиться прямиком через лунные впадины. Первым на его пути темнел за вывернутой стеной породы провал Везувия. На пути человека среди бескрайних унылых пейзажей словно открылось первое глубокое лунное озеро, в которое он должен был опуститься, нырнуть до самой предельной точки пугающей глубины.

Кратер оказался, на проверку, слишком большим, чтобы его обходить, но не таким глубоким, чтобы бояться спуска и подъёма. Дежурная смена, едва уловив сигналы о бедствии, сразу же предпримет все возможные меры для спасения, попавшего в беду товарища. За прошедшие полгода довольно внушительная команда лунных буровиков превратилась в спаянное фронтовое братство, с успехом выполняющее возложенную на астронавтов миссию. Изо дня в день, из вновь открытой кладовой, извлекались несметные богатства, ради которых и была затеяна новая лунная эпопея. Бурное развитие новых технологий незаметно в один прекрасный момент вновь переместило человечество на поверхность земного спутника, на этот раз надолго, и с захватывающей дух перспективой.

Луна… Антон смотрел сквозь прозрачную пластиковую маску шлема скафандра на окружающий фантастический, кажущийся нереальным, пейзаж. Многие учёные, поэты и просто мечтатели из прошлого и настоящего, не задумываясь, отдали бы полжизни, чтобы только на короткий миг оказаться здесь, на его месте. Однако Антону местные виды за последние полгода, проведённые на спутнике, порядком приелись и не производили такого шокирующего впечатления, как при первом выходе за пределы огромного жилого купола. В том месте Луны, где сейчас находился астронавт, первозданный мрак ощущался во всей своей полноте. А в бездонной темноте мерцающими бриллиантами рассыпались звёзды, гораздо более многочисленные и яркие, чем те, которые человек привык наблюдать на Земле. Звёзды холодно смотрели сверху вниз на одинокую неуклюжую фигуру и, без сомнения, были самыми красивыми экспонатами в этом космическом музее. По краям звёздное полотно подсвечивали Солнце и Земля, но в центре фантастического панно мерцали вечно далёкие, такие надменные и такие прекрасные, чужие светила. Под нависшей звёздной сферой, раскинулся такой же холодный, лишённый звука, цвета и жизни, мир. Окончательно иррациональную и непривычную для человеческого взора картину всегда дополнял скафандр, в каждом движение напоминавший людям о враждебности окружающей среды.

Для Антона скафандр с самого первого дня нахождения на Луне оказался вещью незаменимой и необходимой. Не боясь трудностей, при первой возможности, тренируя дух и тело, иногда до самой буровой Антон добирался пешком, получая настоящее удовольствие от немыслимых на Земле шагов и прыжков. Вскоре он так сроднился с защитной оболочкой, что через пару месяцев облачался в космическую амуницию так же обыденно и привычно, как будто одевал в своём далёком доме на Земле ботинки, куртку и шапку перед тем, как зимой выйти на улицу. Такая обыденная подготовленность добавляла Антону дополнительную уверенность в своих силах. Случись подобное несчастье с новичком и, возможно, человек поддался бы панике и не смог себя контролировать.

Немного замешкавшись, человек в скафандре сделал первый шаг по лунной поверхности. Тело взлетело по земным меркам очень высоко вверх, а затем плавно устремилось к поверхности.

Шаг.

Ещё шаг.

Потом ещё и ещё. Главное войти в ритм и не сбавлять темпа.

Вдох-выдох и никакой паники.

Занятый и подчинённый одной целью, Антон так и не заметил, как нечто опасное проникло, посланное кем-то издалека, вновь в его голову. Мысль, навязанная извне, принялась за работу, найдя вполне благодатную почву.

Одни мысли готовы из пустоты всегда прийти к нам на помощь в нужную минуту; другие же, словно вредоносные вирусы, внезапно вторгшись в сознание, оставляют после себя лишь разрушения

Что такое конец света? И когда он наступит? Да он уже приходил бесчисленные миллиарды раз для неисчислимого количества живых существ всевозможных форм и размеров. Индивидуальный Армагеддон. Личный конец света. Миг, когда гибнет весь окружающий мир.

И снова наступит весна, как положено радостно встреченная всем живым. Затем на смену весны заступит лето. А ты… Превратишься в ничто, и уйдёшь в никуда. Ты умрёшь здесь, на Луне. В одиночестве, забытый всеми, будешь лежать замёрзшей глыбой века, пока на кусок льда, некогда бывшим твоим телом не наткнётся случайный турист в далёком будущем и со смехом не позовёт к себе свою подружку: «Эй, смотри, а здесь кто-то умудрился заблудиться!»… Не где-то, а на Луне… Вдали от всех. Забытый, никому отныне не нужный…

Внезапно, Антон понял, что уже не двигается, а просто стоит и испуганно часто дышит, стараясь унять противную дрожь в пальцах рук и учащённое сердцебиение в груди.

Что-то непривычное происходило с ним, что-то забытое с самого раннего детства и он, каким-то не открытым ещё земными учёными органом, почувствовал присутствие совсем рядом чьёго-то разумного, чужого сознания. Чужак пытался при помощи мыслейосторожно проникнуть внутрь человеческой памяти, но, едва почувствовав, что его вмешательство оказалось открытым, тут же неуловимо быстро исчез в бескрайних просторах унылого лунного пейзажа, оставив у астронавта лишь неприятное ощущение от произошедшего контакта.

Однако, секундой позже, продолжая совершать неприятные открытия, Антон вдруг понял, что что-то пугающее его по-прежнему наступает извне, и постарался остановить своего противника, но секундой позже сдался, не в силах противиться изощрённой атаке. Жалость к себе наполняла его сознание до самого края и страх, вечное проклятие его рода, с каждой секундой всё больше и глубже проникал в каждую клетку мозга.

Понимание того, что он, элита человечества, запаниковал, явилось для Антона совершенно неожиданным и крайне неприятным сюрпризом. В принципе, можно было признать, что случилось ещё одно происшествие из разряда тех, какие «не могли произойти ни в коем случае», как говорили далёкие инструкторы в пункте подготовки на Земле. Следом за механизмами, созданными из металла и пластика, готов был «полететь», по всей видимости, ещё один, сверхсложный и сверхпрочный сплав – мозг Антона, подготовленный для далёкой миссии годами сложнейших тренировок.

Призвав на помощь всю силу воли, собрав её остатки в единый бронированный кулак, Антон попытался отбить атаку наступающих призраков страха. С большим трудом ему удалось одержать кратковременную победу, но его невидимый противник, один раз познавший вкус победы затаился где-то рядом. В какой-то клетке, в каком-то файле мозга, готовый в любой момент пойти в новое наступление. Несмотря на видимый успех, Антон понимал, что победу он одержал временную. Враг поселился внутри мозга и только ждал момента, чтобы внезапно объявившись начать не пир, а пиршество на эмоциях.

Страх проник к нему в голову посредством мыслей, и Антон попробовал спрятаться от своего беспощадного врага в своих воспоминаниях. Он немедленно пустил в ход тяжёлую артиллерию. Отец, мать, сын и жена, воплотившись в образы, вновь привязали его к жизни и вернули сознание к реальности. В этой настоящей реальности он смог вновь продолжил свой путь, механически двигаясь вперёд. Одновременно в других реальностях, систематизированных и извлечённых из памяти, человек спрятался от страха за стеной из воспоминаний.

Может быть, кому-то и везло, кого-то баловала судьба, но Антон всю свою жизнь везде и всюду всего добивался сам. К той детской победе он постоянно добавлял всё новые и новые маленькие жизненные успехи. Изо дня в день он словно строил крепкий и надёжный дом, где каждый кирпичик являлся очередной небольшой победой, а окружающий мир, изобретая всё новые и новые трудности и неприятности, ежедневно пытался разрушить хрупкий дом Антона . Но дом стоял, бросая вызов всему миру.

СТРАХ.

Нет, нет, только не страх! Не хватайся за эти воспоминания, Антон! Не открывай эти двери!

Уже испытанные помощники, образы матери и сына, вновь призванные, смело бросились в бой, рубя и топча жадные щупальца страха, неожиданно радостно ожившего где-то в тёмной части сознания.

И неожиданно, человек успокоился. Внезапно понял, что выиграл битву с собой и одержал полную победу над всеми своими страхами.

Антон остановился. Один, в космической темноте и пустоте чуждого и чужого мира. С ясной головой и новыми силами.

Внезапно, внимание человека привлекло некое изменение, какое-то вмешательство в привычную обыденность. На девственном ковре звёздной серой пыли, прямо у его ног, появилась проведённая невидимой рукой черта. Одну бороздку дополнила другая и тут же все они сложились в первую букву. Буквы объединились в слово, рядом появилось другое, затем третье и вскоре все они сложились в предложение:

МЕНЕТЕКЕЛ УПАРСИЛ.

Не веря в возможность происходящего, и ухватившись за остатки здравого смысла, Антон вдруг понял, что он находится в Игре. И, притом, уже давно. Все «случайные» неприятности, произошедшие с ним в последнее время, сложились одна к другой. Каждое происшествие зацепилось за предшествующее, создавая непрерывную цепь событий, и Антон с ужасом понял, что нечто необычайно могущественное, недоступное его пониманию со скуки или с другим интересом со времён поломки лунохода играло с ним. И ставкой в этой игре была жизнь. Его, Антона, жизнь. Жизнь, которую он может потерять, если неведомому существу, к примеру, вдруг просто надоест возиться со своей новой игрушкой.

Теперь он знал, что за ним наблюдают. Хотя и не знал, откуда. Хотя и не знал, кто.

Слова же, появившиеся перед Антоном, были знакомы и предельно понятны ему. Твоя судьба взвешена и предопределена. Сдайся и умри.

- Нет, - сказал он вслух, - никогда. Никогда я не сдамся. Слышишь, я дойду! Слышишь меня?

Наблюдавший за человеком противник, ответил без промедления. Большой металлический предмет, с пугающе острыми краями, остаток какого-то спутника или ракеты, появившись откуда-то из космоса и расплёскивая пыль, со страшной силой воткнулся в лунную почву возле ног астронавта. Откуда он взялся? Антон немного поднял голову, насколько позволяло устройство шлема его скафандра, и в давящей окружающей мгле заметил множество, поблёскивавших в холодном свете, быстро приближающихся из глубин окружающей Пустоши предметов. Направленный невидимой силой и многократно ускоренный, весь ближайший орбитальный мусор стремительно увеличивался в размерах, нацеленный на него, Антона.

Годами тренированное тело, пользуясь малейшими подсказками зрения и, зачастую руководствуясь одной интуицией, бросилось вперёд. В случае явной угрозы астронавт неуловимым движением менял направление в немыслимом беге-полёте. Он увёртывался, уклонялся и ускользал от капель смертоносного дождя, каждую секунду готовящему ему гибель. Несмотря ни на что Антон продвигался вперёд и ему, как это ни странно звучит при подобных обстоятельствах, постоянно везло. Подвергаясь многочисленным опасностям, он, всё же, продолжал жить. В одну секунду перед лицом, на расстоянии вытянутой руки, мелькала часть обшивки давно погибшего спутника, в другую рядом, едва не задев скафандра, в поверхность врезался маленький метеорит. Однако человек, не останавливаясь, прыгал и бежал вперёд сквозь космический дождь смерти. Двигался, пока тот не кончился.

Антон даже остановился, тяжело дыша, когда понял, что ему ничего больше не угрожает. Фантастичность происходящего больше не удивляла его, он понял правила Игры, в которую невольно оказался вовлечён. Кто-то или что-то забавлялось с ним, словно с какой-то незначительной букашкой, и пока таинственному незнакомцу было интересно возиться с ним, Антон продолжит жить. Нечто неподдающееся пониманию в силу своего природного могущества или достижений сверх технологий, испытав вначале прочность обороны психологически волнами страха, затем подвергло жизнь человека реальной смертельной опасности, но Антон с успехом прошёл и это испытание.

А, может, он всё-таки сходит с ума? Или задыхается от нехватки кислорода и, сидя, в кабине лунохода, видит предсмертные видения?

Человек, в блестящем скафандре, тяжело и неуклюже обернулся. Подтверждая реальность происходящего, по полю, засеянному металлическими обломками различных размеров, вилась в лунной пыли цепочка следов от подошв ботинок.

- Я жив, - обратился он к своему невидимому врагу. - И буду жить. Чем ты ещё сможешь меня напугать?

Слова ещё звенели в стенках шлема скафандра, а Антон уже заворожено смотрел туда, куда уходили и потом терялись его следы. Там, на границе видимости что-то шевельнулось раз, потом ещё. Чувства мгновенно наполнили его, готовые вырваться в виде радостного крика наружу. Кто-то шёл по следам. Кто-то спешил ему на выручку! Наверное, на Базе отследили с помощью встроенных маячков его местоположение и выслали спасательный отряд.

Антон сощурился, вглядываясь в полумрак, и вдруг внезапно понял, что тот, кто шёл следом за ним, не был человеком. Вскоре очертания преследующего астронавта существа можно было разглядеть достаточно ясно. Тварь, созданная по иным, непривычным для человеческого глаза пропорциям, уверенно и очень быстро приближалась к одинокой человеческой фигуре, затерявшейся среди безжизненных просторов чужого мира. Даже неотчётливые и размытые из-за значительного расстояния очертания зверя заставили Антона запаниковать, развернуться и побежать. Сделав несколько гигантских по земным меркам прыжков, он остановился.

Человек, облачённый в раздутый скафандр, повернулся лицом к опасности и замер в ожидании неизвестного существа. Никакого оружия у Антона с собой не было. В фантастических рассказах земляне обычно встречали инопланетные формы жизни во всеоружии, обвешанные всевозможными бластерами и лучемётами. Ничего подобного у Антона с собой не оказалось, и все свои слабые надежды на случай возможной схватки он возложил на экзоперчатки. Одни лишь рукава в скафандре для облегчения работы на буровой оборудовали создатели защитной оболочки экзосистемой. Невидимые и очень тонкие нанопровода пронизывали перчатки, многократно усиливая возможности человеческих кистей и пальцев. Ставшими невероятно сильными руками Антон перемещал с видимой лёгкостью на буровой огромные тяжести. Снабженный таким усилителем своих природных возможностей на Земле человек смог бы оторвать хобот слону или раздавить череп акулы. Больше же у Антона ничего не было.

Тем временем, расстояние между противниками быстро сокращалось и не прошло и нескольких минут, как уродливый зверь, порождение неизвестного ещё людям мира, начал описывать круги вокруг Антона. Вопреки всему, что Антон знал о жизненных процессах, хищникпрекрасно чувствовал себя в безвоздушной и пронизанной страшным холодом среде. Приземистый, но внушительный, не более полутора метров роста, он передвигался на четырёх лапах-тумбах, отсвечивая попадавший свет совершенно лысой, лишённой всякой растительности шкурой. Все движения, выдававшие намерения существа, были полны угрозы и в тоже время не лишены определённой грации. Большая голова напоминала продолговатый кусок камня, неумело и не к месту насаженный кем-то на едва видимую, мощную шею. В камне-голове присутствовала определённая странность: нигде на гладкой поверхности не было видно и следа от рта, глаз или ушей. Однако зверь, несмотря на отсутствие привычных для человеческого взора атрибутов жизнедеятельности, каким-то образом видел человека. Кружа вокруг, он изучал своего противника.

Рассматривая инопланетного хищника, такого опасного и свирепого, Антон захотел, почему-то, пригласить сюда всех тех умников, кто заученно и упорно твердил, что жизнь в безвоздушном пространстве невозможна. И не просто пригласить, а поменяться местами, втиснув всех их в свой скафандр.

Антон, стараясь не упустить возможного момента атаки, поворачивался, напряжённо следя за каждым движением хищника. Зверь же, в свою очередь, описывал вокруг человека один круг за другим. Местное тяготение замедляло каждое движение противников. Человек в скафандре и мощный зверь, пришедший неизвестно откуда, под холодным светом звёзд, в природном амфитеатре на потеху невидимым зрителям плавно, медленно и завораживающе красиво исполняли замысловатый смертельный танец.

- Ну, иди сюда. Иди, надоело мне вертеться! Подходи! – позвал Антон хищника. – Зачем тянуть? Давай, налетай!

Словно услышав произнесённые слова, хищник прыгнул. Огромная туша, весом в пару сотен килограммов легко опрокинула человека, облачённого в скафандр, на спину. Передние лапы вцепились в руки, распяв и удерживая тело, а задние, согнувшись, мощными движениями-рывкамипопытались разорвать скафандр. Вскрыть орех, чтобы добраться до лакомства.

Антон услышал, как жалобно застонала под напором оболочка скафандра, и плач терзаемый материи показался одним из самых страшных звуков, которые он когда-либо слышал в своей жизни. Человек принялся сопротивляться своему врагу со всей силой, на которую был способен, и вскоре ему удалось немного освободить от хватки монстра одну руку. Не медля ни секунды, он схватил хищника за шею. Многократно усиленные экзоперчаткой пальцы вошли в чужую плоть, пробив толстую шкуру, но тут же были захвачены в плен моментально регенерирующей тканью.

Через пластик шлема Антон увидел, что зверь пытается дотянуться своей головой до его лица. Внезапно, казавшаяся совершенно ровной поверхность блестящей серой морды, по едва заметным трещинам разъехалась на несколько раздвижных пластин, обнажая пасть. Сотни острых, как бритвы зубов заскользили по пластику прозрачной лицевой маски скафандра. Внутри пасти, за зубами, Антон успел рассмотреть заднюю часть рта, наглухо перекрытую плотной и прочной стеной розоватой ткани. По всей видимости, голова зверя оказалась устроена на манер шлюза. Откусив кусок плоти, пасть плотно закрывалась. Потом должна была открыться задняя стенка, своеобразная задвижка из живой ткани в горле, и только после таких сложных, но необходимых в лунных условиях действий, кусок падал внутрь глотки.

Тело Антона продолжало бороться, пока мозг отстранённо сделал первое открытие человечества в инопланетной фауне. С большим трудом человеку удалось немного освободить вторую руку, пока другая пыталась удержать на достаточном расстоянии оскаленную морду зверя. Пальцы зашарили по лунному грунту. Ничего. Они забились, судорожно заметались, разбрасывая не потревоженную никем миллионы лет пыль. И внезапно нащупали что-то. Камень. Секунду назад нужного предмета определенно не было на том месте, на котором сейчас его так легко обнаружили дрожащие пальцы. Очевидно, что кто-то, кто организовал фантастический поединок, постарался уравнять шансы человека, решив в полной мере насладиться незабываемым видом лунных гладиаторских боёв.

С рычанием, сам мгновенно превратившись в зверя, Антон рывком вырвал руку из захвата и с невероятной силой нанёс страшный удар камнем в голову монстра. Хватка зверя сразу ослабла, и скафандр прекратили терзать мощные лапы.

Не медля ни секунды, Антон ударил ещё один раз, намного сильнее первого. Существо отлетело на несколько метров, перевернулось через голову, но смогло ловко прилуниться на все четыре лапы.

Антон с трудом присел. Всё. Он не собирается никого кормить больше своим страхом. Страх отныне дарит всему окружающему он, Антон. Хватит бояться, пусть теперь опасаются его.

- Иди ко мне! - закричал он, поднимаясь. – Я жду!

Зверь сразу же почувствовал совсем иной настрой своей жертвы. Не пытаясь повторно напасть, он повернулся и гигантскими прыжками помчался прочь от Антона. И тут же исчез. Не растворился в пустоте, а просто пропал в прыжке. Вот он был здесь, а секундой позже на этом месте ничего нет. Пусто.

Тяжело дыша, Антон некоторое время смотрел на то место, где исчез инопланетный хищник. Потом повернулся и побрёл дальше, продолжая свой путь.

- Ну, что съел? – шептал человек, обращаясь к невидимому наблюдателю. – Что, получил?Думал, я испугаюсь? Рассчитывал, наверное, что я сдамся? Не дождёшься. Меня ждут дома, понимаешь? Я вернусь домой, и ты ничего не сможешь со мной поделать. Я улечу прочь из твоего проклятого мира и ещё съем мороженного. Слышишь, мороженного! А потом запущу тапкам в кота. А затем… Затем искупаюсь в реке…

Антон шёл и говорил, говорил, говорил с кем-то невидимым, не получая ответа. Он шёл, с каждым шагом всё более и более удаляясь от места фантастической схватки.

Неожиданно у человека закружилась голова, на миг весь окруживший неприветливый тёмный мир сверкнул в яркой вспышке и он на секунду потерял устойчивость. На то краткое мгновение, когда человеку подмигнула вся Вселенная, Антон непроизвольно закрыл глаза. А когда вновь открыл их, то с ужасом понял, что снова стоит там, откуда начал несколько минут назад свой путь. Отброшенный неведомой силой, перемещённый, словно оловянный солдатик ребёнком, он снова находился на том месте, где произошла схватка со зверем из чужого мира. Опять перед ним, надсмехаясь, уходила вдаль лунного пейзажа, протоптанная им же тропинка.

- Чтоб тебе пусто было, - выдохнул из себя гневно воздух Антон. - Ты думаешь, остановишь меня? Да никогда!

Тяжело переставляя ноги, он снова побрёл по своим же следам. И снова призвал на помощь воспоминания. Мысли о сыне делали каждый шаг легче, призрак матери звал вперёд, а невидимая сила супружеской любви подталкивала сзади. Он вновь дошёл до проклятого места и, как и в прошлый раз, Вселенная, сверкнув в нестерпимо яркой вспышке, вновь отбросила Антона на то же самое место, откуда он уже отправлялся в путь.

И тогда человек упал на колени перед своим невидимым противником:

- Послушай меня! – закричал Антон срывающимся голосом. - Слышишь меня? Измени свои условия! Я смогу, ещё долго смогу с тобой играть! Введи какую-либо другую опасность, измени условия! Что толку, если я просто задохнусь, повторяя пока смогу один и тот же путь, и тебе вновь станет скучно и одиноко. Измени условия! Измени, свои чёртовы, условия!

Неожиданно тревожно замигала лампочка на панели внутри скафандра. Повинуясь зову инстинкта самосохранения, Антон посмотрел вниз, и увидел, как сверхпрочная материя одной из штанин начала медленно разваливаться, строго по едва видным швам. Воздух со свистом вырвался наружу, и холод окружающего космоса коснулся его ноги. На миг ожила до того мёртвая электроника. Определив перепад в атмосферном давлении и место прорыва, скафандр перетянул, заблокировал и изолировал повреждённый отсек чуть ниже колена.

От лунного поцелуя, такого обжигающе холодного, Антон закричал от боли. Внутри скафандра автоматически выдвинулась иголка и вколола в ногу обезболивающий препарат. Невыносимая боль быстро утихла, но теперь человек ощущал свою ногу, как некий стеклянный и инородный предмет, приделанный к телу каким-то могущественным шутником. Хотя, впрочем, так оно и было на самом деле.

Антон снова заковылял вперёд, волоча и переставляя одеревеневшую ногу и понимая, что на одну конечность у него с этого момента стало меньше. Всё же жажда жизни, годами выработанное упорство, неумолимо гнала человека вперёд.

Хромая всё больше и больше, он всё шёл и шёл, поднимаясь всё выше и выше по склону кратера. Время от времени невидимый комедиант перекрывал шланг, подающий кислород. В таких случаях Антон падал на колени, задыхаясь. Ртом жадно ловил воздух и в очередной раз прощался с жизнью. Однако в самый последний момент воздух снова начинал поступать внутрь скафандра. Наверное, невидимому кукловоду было очень забавно наблюдать, как одна и та же букашка, раз за разом умирает, а потом возвращается к жизни. А Антон на самом деле умирал и рождался вновь и вновь вместе с каждым глотком свежего воздуха. И каждый раз, когда он опять рождался, Антон смеялся посиневшими губами над своим невидимым врагом. А потом, поднявшись, снова продолжал путь.

Человеку в скафандре практически удалось дойти до гребня кратера. И, находясь в нескольких метрах от долгожданной победы, он сделал неверный шаг. Скрытый под слоем космической пыли, тщательно отполированный камень ждал прикосновения подошвы ботинка Антона долгие миллионы лет. Десятки миллионов лет, никем не потревоженный, булыжник терпеливо выжидал нужного момента на обозначенном судьбой месте. И всё-таки дождался своего времени. Нога человека коснулась камня, подвернулась, и Антон потерял равновесие. Пару раз его перевернуло через голову, а он всё падал и падал. Из своего шлема он увидел стремительно приближающийся и быстро растущий острый, словно меч, кусок породы. Человек непроизвольно закричал. От страха.

Удар пришёлся на центр пластиковой маски. Однако ничего не случилось. Ничего не произошло. Надёжная защита выдержала, и пережитый испуг вызвал у Антона лишь приступ истеричного смеха:

- Ну, что получил? Ничего у тебя не получится. Я у цели! Я уже дома!

Рассерженная невидимая рука гиганта подняла его тело и с силой, от которой лицо до кровоподтёка вдавилось в пластик, швырнуло заново на злосчастную скалу. Шлем скафандра Антона снова ударился прозрачным пластиком о камень. Совершенно непонятным образом прочная маска треснула. Такой сверхпрочный сплав можно было выдавить только чудовищным давлением из шлема, но, насколько знал Антон,нельзя было разбить. Тем не менее, пластик треснул и по нему, как по обычному стеклу, побежали трещины.

Антон с ужасом смотрел изнутри, как раскалывается его аквариум.

- Анто-о-о-он! - весело зазвенели трещины, разбегаясь в разные стороны.

- Антон! – охнуло сердце и остановилось. Наверное, надолго. А потом заработало с невероятной скоростью.

- Анто-он! – завыл воздух, со свистом уходя из шлема и зовя его с собой в полёт по бесконечному Безмолвию.

- Антон! - требовательно и пугающе позвала к себе Пустота.

- Жить!- крикнуло тело в ответ на зов.

- Жить! Жить! Жить! – заплакал и застонал каждый атом и каждая клетка испуганного тела.

И снова пришёл страх. Через страх Антон понял, сколько не успел в жизни. Через ужас осознал, как любит всё, что оставил на Земле.

Пытаясь поймать уходящий из скафандра воздух, человек поднял руки к круглому шлему. Раздался зловещий треск и сверхпрочный пластик, внезапно превратившийся в обычное стекло, мгновенно рассыпался на десятки мелких осколков. Бесконечный и безжалостный холод космоса обнял человека. Обнял так, что Антон захотел закричать от обжигающей боли. Открыл рот, да так и застыл навечно.

Чуть позже, через несколько мгновений, Антон вдруг понял, что боль уходит. А затем он увидел себя. Сверху. Одинокое тело в бескрайней пустыне. Сломанная тряпичная кукла в нелепом скафандре, завалившаяся на бок.

А он парил над этим телом, недавно бывшим для него всем. Завис недалеко от поверхности, с удивлением понимая, что продолжает осознавать себя как личность. Индивидуальность, перешедшую в иную форму бытия, в некую светящуюся субстанцию, невесомую и эфемерную. Теперь у него не было привычного тела и всё, что ещё оставалось от прежней жизни сосредоточилось в его воспоминаниях. Воспоминания связывали освободившуюся от тела душу с именем Антона, со всем тем миром, собранным и сотканным из огромного множества случаев и событий за много, много лет жизни.

Некая неумолимая сила незаметно захватила и потащила Антона в определённом направлении. Он сразу понял, что не имеет ни сил, ни возможности сопротивляться невероятно мощному притяжению и через миг уже летел с огромной скоростью навстречу неизвестности. Неизвестность довольно скоро оформилась в виде бесконечного потока таких же светящихся существ, как и он. Все они несли своё бремя воспоминаний с далёкой Земли, и Антон вдруг «увидел» вновь открывшимся «зрением» похожих на него созданий.

Поток серебряной рекой летел и тёк с его родной, теперь такой недосягаемой планеты, и дух, который связывал себя по-прежнему с именем Антона, тут же оказался затянут в общее движение. Став одним из множества совершенно одинаковых светлячков, он помнил всё, что с ним случилось. Помнил всю свою жизнь так ярко, как никогда раньше.

За те несколько секунд, что продолжалось путешествие, Антон установил, где находится конец общего движения. Здесь, на Луне, в соседнем кратере. Втянутый непонятной силой внутрь кратера, он скорее не увидел, а почувствовал присутствие на дне природной впадины кого-то чрезвычайно непохожего на всё ранее видимое человеком. Того, к кому все стремились. Того, кто всех ждал.

Существо имело огромные размеры, маскируясь под большой камень. Оно распласталось на дне кратера, и было, по существу, этим дном. На вид создание напоминало гигантскую шляпку гриба без ножки, ожидающую его, Антона, прибытия. В долю секунды Антон достиг вместе с остальными душами пункта своего назначения и был мгновенно жадно поглощён звёздным странником. Он захотел закричать, но не смог. Он захотел заплакать, но не сумел. И тут же почувствовал, как спрятавшееся на дне лунного кратера создание выделило его из общей массы.

УДИВЛЕНИЕ.

Впервые за много миллионов лет кто-то достиг укрытия в полном сознании, кто-то смог хотя бы на короткий миг узнать тщательно скрываемую тайну. На мгновение существо открылось Антону. Дух погибшего на спутнике Земли астронавта увидел всю Игру с самого начала и понял, что в той забаве у него не было никаких шансов на то, чтобы уцелеть. А ещё через миг, проглоченное чужой памятью, его сознание оказалось отброшено в прошлое за десятки миллионов лет до появления человечества.

Антон, неожиданно, погрузившись в чужие воспоминания, и стал теперь, благодаря краткому слиянию сознаний, инородным существом. Он странствовал среди звёзд, от одного космического светила к другому, пытаясь всюду найти себе планету, взамен потерянной. Однако везде, где появилась жизнь, на спутниках возле обитаемых планет, уже пристроились свои Пастухи, и ему не оставалось ничего другого как двигаться дальше к всё более и более далёким звёздам. Наконец, после долгих скитаний, он нашёл то, что искал и был приятно удивлён тем, что на планете с потенциальными возможностями без помощи Пастухов зародилась жизнь. Существо, с которым слился Антон, в тот миг было очень голодно, но в тоже время соглашалось ждать ещё миллионы лет, чтобы, наконец-то, наесться вкусно и сытно.

Пастух обосновался на Луне и с нового командного пункта начал своё вмешательство в эволюцию на планете, позже прозванную Землёй. Прежде всего, нужно было избавиться от мира холодных и бесчувственных ящеров. Развалив на куски одну из планет в системе, Пастух швырнул на поверхность Земли с невероятной скоростью, несколько крупных обломков. В ужасном катаклизме мир ящеров мгновенно смела стена огня. Очистив поверхность от следов произошедшего апокалипсиса, Пастух принялся строить другой мир. Изменив ход эволюции на Земле, он занялся манипуляциями с ДНК, постоянно внося свои коррективы и поправки. В своих экспериментах прилетевшее из глубин космоса создание заходило всё дальше и дальше, безжалостно сметая то, что становилось ненужным, и всё более и более усовершенствуя то, с чего начал. Взамен пришелец хотел только одного. Едва Антон понял, чего желал Пастух, как в тот же миг ужас объял его. Но и пришелец обнаружил присутствие в своём сознании чего-то чуждого и с гневом выбросил его из своей памяти. В какой-то краткий неуловимый момент Антон внезапно лишился всего, что ещё оставалось у него.

Всё его богатство, спрятанное в памяти и приправленное эмоциями, которое люди называют воспоминаниями; весь мир, который ему удалось создать, пока он жил, был жадно поглощён и впитан Пастухом. Многие миллионы лет Пастух питался такой пищей и кроме неё ничего больше не желал получить от своих созданий.

То, что осталось от Антона – чистый лист; матрица, предназначенная для хранения информации, совершено пустая на данный момент, не умерла. Вместе с такими же, как и он, опустошёнными и высосанными, светящимися точками, неуловимыми ни одним земным прибором, Антон устремился с невероятной скоростью к Земле. Выпотрошенные и выброшенные Пастухом новые чистые искорки будущей жизни летели всё быстрее и быстрее, быстрее и быстрее, приближаясь к Земле. Достигнув атмосферы, они рассыпались из общего потока серебряным дождём, притягиваемые невидимой силой вновь где-то нарождающейся жизни.

И Антон, во всяком случае, то, что им когда-то называлось, летел куда-то, летел зачем-то. Куда, он не знал. Зачем, уже не помнил. Да, и не важно всё это было.

Вдруг он почувствовал сильнейший удар и получил свои первые новые ощущения.

БОЛЬ.

СТРАХ.

Затем пришло осознание того, что у него есть своё тело. Тут же яркий свет выдернул сознание из объятий тьмы. Свет, боль и страх заставили набрать полные лёгкие воздуха и выбросить все эмоции в крике. В плаче только что родившегося младенца.