На мелководье

Вера Репина
На мелководье
(по мотивам повести Ивана Тургенева «Вешние воды»)

Часу во втором ночи он вернулся домой. Бросив куртку в прихожей, он устало прошёл в кабинет, раскрыл ноутбук и, подкатив поближе кресло, тяжело опустился в него. Он закрыл лицо руками и сидел долго и молча, пока мелодичный звук готового к работе аппарата не вывел его из забытья.
Никогда ещё он не чувствовал такой разбитости и усталости – в особенности душевной. Весь вечер он провёл в обществе именитых господ, блистательно вёл деловые разговоры вперемешку с анекдотами, не переходящими, однако, грани между остроумием и безвкусицей, был успешен у женщин, и при всём этом никогда ещё так остро не ощущал он отвращение к жизни. Тоска и неотвратимое осознание фальши всего происходящего душили его. Он знал, что не заснёт.
Рассеянно кликнув мышью, он вызвал на светящийся экран аккуратный квадратик электронной почты. Быстро и бездумно пробежал глазами по столбцу с адресами. Бесполезный и ненужный хлам, постылые рассылки рекламы, навязчивые услуги, распродажи…Медленно, вяло и злобно он пролистал список до конца, выделил все письма, отчего они стали синими, и двумя нажатиями на мышь отправил корреспонденцию в корзину для мусора. Запоздало выхватил глазами исчезающую строчку, написанную латиницей. Размыслив, он открыл корзину, и с неясным раздражением исследовал заново её содержимое. Письмо на иностранном языке было здесь. Имя адресата было ему незнакомым. Немного помедлив, он щёлкнул мышью и раскрыл его.
Послание было простым, но тем не менее поразило его и вызвало из глубин памяти тёмное, отвратительное чудище, готовое перевернуть и уничтожить привычный ход существования.
Вот, что вспомнил он…
Но нужно вперёд назвать его имя. Его звали Дмитрием Шагиным.

Дело было летом того года, что стёрся из памяти за два с лишкОм десятилетия. Шагин, будучи по ту пору студентом университета, прибыл на практику в небольшой прибрежный городок, планируя изучать естественные науки. Вместе с ним были его товарищи по учёбе и шумным вечеринкам. Миновало уже три недели, как молодые люди жили в палаточном городке на берегу величественной реки, чьё название отзывается в каждом русском сердце приятным томлением и духом свободы. Через несколько дней им надлежало вернуться в Альма матер с подробными отчётами об исследованиях. А пока юноши с усердием собирали гербарии из местных трав, сооружали хрупкие коллекции беспозвоночных, накалывая на булавки жуков и стрекоз и с азартом листали справочники, определяя вид каждого экземпляра.
К счастью, погода стояла прекрасная, и ничто не омрачало плавное течение солнечных летних дней. Шагин рассеянно жевал травинку и смотрел вокруг. Тесные улочки знойного городка стали ему родными. Закинув на плечо сачок для бабочек, Шагин отправился бродить по набережной. Ему хотелось освежительной прохлады, но в два часа пополудни не было и следов спасительной тени, куда можно было бы было укрыться. Наконец Шагин увидел небольшое кафе с летней верандой, возле которой были уставлены маленькие столики под яркими зонтами. Он поспешил ко входу, мечтая о стакане прохладного лимонаду. Дверь вдруг распахнулась, звякнув колокольчиком, на улицу выбежала девушка лет девятнадцати и, увидев Шагина, бросилась к нему, схватила за руку и повлекла за собой. Шагин изумился её красоте и не тотчас же последовал за ней. Она обернулась к нему и с отчаянием в голосе произнесла: «Да идёмте же!»
Внутри кафетерия было пусто, но, дав глазам привыкнуть к полутени помещения, Шагин заметил на полу мальчика лет четырнадцати. Он лежал неподвижно, белый, как воск, и был поразительно похож на девушку, очевидно её брат.
Она бросилась к нему.
- Помогите его поднять! – вскричала она, - ему стало плохо, у него обморок!
Шагин быстро приблизился к мальчику, бережно поднял его и уложил на диван.
Хотя он и не имел понятия о медицине, но изучение естественных наук подсказало ему верное решение.
- Принесите подушку и распахните дверь!
Девушка легко вскочила и устремилась к выходу, быстрым движением раскрыв дверные створки настежь. По пути она подхватила подушку с полосатого дивана и немедля протянула её Шагину.
Он уложил на неё ноги мальчика и начал изо всех сил растирать их. Девушка бросилась на колени возле дивана и с тревогой следила за лицом своего брата. Шагин искоса рассматривал её. Боже мой! Какая же это была красавица! Особенно глаза, тёмно-серые, с подвижным блеском, они вдруг засияли радостью. Шагин обернулся… На лицо мальчика возвращался румянец, дрогнули веки. Он слабо улыбнулся и открыл глаза. Девушка проворно поднялась на ноги и воскликнула, с восторгом смотря на Шагина.
- Вы спасли его! Вы спасли брата! Как я могу отблагодарить вас? Впрочем, знаете, что? Приходите вечером сюда же. Я угощу вас мороженым и покажу город. Вы придёте?
Что оставалось делать Шагину?
- Приду, - отвечал он.
Когда он рассказал товарищам, что идёт на прогулку с милой барышней, те с одобрительными шутками проводили его до конца палаточного городка, а Ужов воткнул в петлицу рубашки Шагина цветок цикория для приличествующего виду. Женя – так звалась полуденная незнакомка – уже была на условленном месте. Вечер промелькнул с невероятной быстротой. Женя расспрашивала Шагина о Москве, о его детстве, о любимой музыке. Шагин чувствовал себя расслабленно и спокойно рядом с ней, любуясь её живым лицом, выразительными глазами, движениями тонких пальцев, когда она поправляла проводки от наушников, свободно свисающие с её шеи. Чуть позже, когда они взирали на сонный городок с высоты Колеса обозрения, Шагин испытал внезапную нежность, глядя на тончайший пушок на её щеке, окрашенный закатом в персиковый цвет. Дни, оставшиеся до окончания практических исследований, пролетали с непостижимой уму стремительностью. Позади остался и пикник под величественным ореховым деревом, где к Шагину и Жене примкнул Миша, её брат, и домашний пудель Тото. Женя оказалась чрезвычайно смешлива, и Шагин изрядно дурачился с мальчиком и собачонкой, чтобы видеть её улыбку и прищуренные глаза. Приблизился день накануне отъезда. Шагин с Женей прогуливались у кромки воды. Вдруг Женя сбросила сандалии и забежала на мелководье, смеясь. Шагин немедля последовал за ней. Она устремила взгляд сквозь прозрачную воду, распахнула глаза, наклонилась, и вот! – подняла со дна гладкий камушек вишнёвого цвета.
- Куриный бог! – стараясь говорить серьёзно, сообщила Женя, устремив взгляд своих серых смешливых глаз на Шагина через отверстие в камне. Не выдержав, она расхохоталась, и доверительно вложила свою маленькую изящную ладошку в его, оставив в ней находку.
- Носи его с собой и не забывай маленькую и глупенькую Женю у себя в Москве! – добавила она, становясь вдруг грустной.
Тронутый её порывом, Шагин обхватил её за плечи и, лихорадочно, сбиваясь, начал говорить о том, что им нет нужды расставаться, что завтра… Да! Прямо завтра! Они поедут в Москву, и что она всенепременно поступит в тот же университет, и что вот так же, рука об руку, они проведут свою жизнь и обязательно будут счастливы…И что нынче же вечером Шагин прибудет к ней домой и станет говорить с родителями, с братом, и с любимцем семьи Тотошкой, и убедит их отпустить Женю в Москву. Вот только он заберёт свои вещи из палатки, и без промедления отправится к ней.
Шагин взглянул на Женю. Взор её был влажным от лёгких, счастливых слёз.
- Я не ожидала этого. – Тихо промолвила она.
- Я и подумать не мог, что встречу здесь счастье всей моей жизни! – с горячностью воскликнул Шагин. – Верь мне, жди меня сегодня же вечером!
И, окрылённый новым, доселе неведомым ему чувством, Шагин устремился к палаточному городку.
Резкими и быстрыми движениями забрасывал он вещи в обширный походный рюкзак. За этим занятием его застал Ужов.
- Ты покидаешь нас так спешно? Что случилось?
- Друг мой Ужов! Я решился: мы с Женей едем в Москву.
Ужов покачал головой.
- Но поезд только утром! К чему такая поспешность? Это не по-товарищески, друг мой Димитрий. Ты просто обязан посетить прощальную вечеринку. Я представлю тебя своей подруге. Её отец – очень важная шишка в МГИМО. Мне нужно произвести приятное впечатление. Ты окажешь благоприятное воздействие на мою репутацию А потом не стану тебя удерживать.
Шагин заколебался.
- Это действительно так нужно тебе?
Ужов важно кивнул.
Товарищи направились в модную в этом сезоне ресторацию, полную праздных курортников. Отблески света, пускаемые зеркальным шаром, на миг ослепили их, а когда белёсый туман перед глазами рассеялся, перед взором Шагина появилась она. Маргарита, - или Марго, как называл её Ужов, захватила внимание молодых людей. Как дурной, тягостный сон, от которого невозможно избавиться, вспоминал потом Шагин события этого вечера. Громкий мех Марго, её властные движения рук, которыми она двигала к Шагину сверкающие бокалы вина, красные губы, втягивающие через соломинку коктейль такого же тёмно-гранатового цвету. При этом Марго испытующе посмотрела на Шагина, а затем вскричала: «Танцевать!» Танцуя, Марго тесно приблизилась к Шагину, продолжая смотреть в его глаза пристальным взглядом. «Змея! Точно, змея!» - подумал Шагин, незаметно оказавшись наедине с Марго сначала на улице, потом на берегу реки, потом и вовсе возле палатки… Марго схватила его за руку, и, очутившись у входа в палатку, обернулась к Шагину – и шепнула: «Вперёд!»
На рассвете Шагин собрал свои вещи и упаковал рюкзак. На вокзале он покорно нёс дорожную сумку Марго. Этим же утром они уехали в Москву.
Вот, что припомнил Шагин, увидев имя отправителя письма – Дженни Слоутер. События давних лет совершенно ясно восстали перед его мысленным взором. Дойдя до момента своей унизительной покорности перед Марго, Шагин сделался себе отвратительным и с усилием изгнал из памяти омерзительные образы. Стыд душил его. Так же ясно Шагин припомнил, как пару лет назад он пытался отыскать следы Жени в сетях интернета, и оставлял адрес электронной почты на страницах поисковых сайтов. И вот. Вот! – Женя ответила на его призыв. Немного колеблясь, Шагин дотронулся рукой до мыши и вновь перечитал письмо.
Оно было ласковым и простым. Женя не скрывала, что пережила после его предательского бегства очень тяжёлые моменты, но не укоряла его, ничуть, - напротив! – Благодарила за встречу с ним, так как эта встреча подтолкнула её к решимости поменять жизнь. Она с усердием приготовлялась к экзаменам, и поступила в институт культуры и искусства в Санкт-Петербурге. Поехав на международный симпозиум, она познакомилась с будущим мужем, с которым живёт в счастливом браке шестнадцатый год, и таким образом, пусть и косвенно, Шагин является причиной её счастья. Женя (или Дженни, как теперь она называлась) сообщала, что они с мужем владеют книжным магазином в испанском городке Марбелья, и при магазинчике она устроила летнее кафе с яркими зонтиками и певучим названием «Либрерия». К письму Женя приложила фотографию своей дочери, поразительно похожей на ту самую Женьку, которую помнил Шагин.
Невозможно описать чувства, которые испытал Шагин при прочтении этого письма. Он закрыл лицо руками и долго и молча сидел возле потухшего монитора.
Спустя месяц Дженни Слоутер получила на адрес своего кафе небольшую посылку из далёкой северной страны. Из аккуратной коробочки ей на руки выпал кулон из гладко отшлифованного камешка в изящной оправе, через отверстие в котором была пропущена тонкая блестящая цепочка. «От неизвестного друга» - гласила надпись на квадратике белого картона, прикреплённого к ней.