На рассвете

Мальчик проснулся раньше всех в деревне. В дальнем углу единственной комнаты спали отец и мать. Родители обнимали друг друга. На секунду мальчик подумал, что это они нарушили его сон. Увлеклись любовной игрой, расшумелись, а потом, расслабившись, провалились в сон. Мальчик был уже достаточно взрослым, чтобы понимать – мужчине и женщине необходимо быть друг с другом. Конечно, ему становилось интересно, как это происходит, но старейшина их небольшого племени объяснил детям – придет время и тайна откроется им. Надо лишь дождаться ритуала посвящения. Во время ритуала вчерашние дети становились взрослыми. Перед ними откроются новые возможности. Так говорил старейшина. Между собой ребята обсуждали, что вместе со взрослыми возможностями появятся взрослые обязанности. Дозволенные им сейчас шалости станут наказуемыми. Ко всему прочему, поведение станет поучительно правильным.

Не смотря на это, мальчик ждал ритуала посвящения. Ему хотелось наравне с отцом выходить на маленькой лодке в море. Забрасывать сплетенную его руками сеть, вон она, лежит у входа. Нырять за ракушками, хранящими в себе блестящие жемчужины. За некоторые из них люди в странных одеждах, приезжающие посмотреть на их деревню, давали странные бумажки. Потом родители уезжали с этими бумажками куда-то на землю. Возвращались они всегда с нужными вещами. Мальчик представил, как сможет взять эти бумажки, со смешным названием «деньги», в руки. Он отправиться с ними далеко-далеко. Туда, где не видно бескрайнего океана. Где вокруг здания из камня и вода в трубах. Так ему рассказывала мать. Вот там, в этом странном месте, он отдаст эти деньги, чтобы получить свой собственный стальной нож. Широкий, красивый, с острыми зубами на одной из сторон. Мальчик видел такой у отца.

С таким ножом можно вскрыть любую раковину. Даже, сердце замирало от страха, можно вступить в бой с акулой. Вон Лигу рассказывала, что её деду в молодости довелось столкнуться с акулой. В деревне все знали старика Палупопа. Его левая рука была сильно изуродована, поэтому он не мог в одиночку заниматься промыслом. Зато он был прекрасным резчиком по кости – украшения и игрушки, вышедшие из-под его ножа, очень ценились жителями деревни и приезжие гости.

Мальчик подумал ещё о ноже. Представил, как он будет оттягивать его ногу – ножны он обязательно сделает на бедре, как его отец. Потом потихоньку, чтобы не разбудить все ещё спящих родителей, выскользнул из хижины.

Что же его разбудило?

Под ногами скрипнули доски узкого мостика. Этот мостик соединял хижину мальчика с длинным-длинным мостом. Другие хижины тоже имели выход на этот мост. Опираясь на сваи, вкопанные в грунт, петляя словно змея, мост соединял все хижины с землей. Оглядывая домики соседей, мальчик не мог себе представить, что может быть по-другому. На берегу жители деревни не селились. Когда-то давно их жрецы провозгласили – спать там табу. Сперва страх перед жрецами, потом привычка, потом выгода. Такой была цепочка. Люди привыкали, что под полом их дома плещется океан, что можно выйти из дверей и сразу забраться в лодку. Когда стали приезжать туристы, из этого сдали извлекать выгоду.

Мальчик посмотрел по сторонам. Деревня продолжала спать. Никого не было возле лодок. Никто не ходил туда-сюда по главному мосту. Да и солнце ещё толком не взошло. Солнечные лучи коснулись только хижины мальчика, стоявшей самой последней от берега, дальше была тень.

Все же, он уловил что-то неправильное в происходящем вокруг. Мальчик тщательно огляделся, всматриваясь в каждую деталь их поселка, вслушиваясь в окутывающую дома тишину.

В этот момент мальчик понял, что именно его разбудило. Тишина, именно беззвучие и стало настоящей причиной его пробуждения.

Мальчик посмотрел на прибрежные скалы. Всегда полные крикливых чаек, сегодня они были пусты. Птиц не было и на воде, абсолютно невероятно неподвижной.

Сколько мальчик помнил – вода всегда двигалась. Даже если время прилива, или отлива ещё не сменили друг друга. Постоянная рябь покрывала бирюзовую поверхность. Маленькие волны набегали на берег, ударялись о сваи, заставляли лодки скрипеть от касаний о причалы. Эти звуки могли привлекать внимание гостя, человека не привыкшего жить здесь. Для жителей деревни они были настолько обыденными, что на них даже не обращали внимание.

Сейчас поверхность воды была идеально спокойной. Ни волн, ни ряби. Мальчик присел, вглядываясь в прозрачную поверхность. Сквозь воду просвечивалось песчаное дно. Вон пустая раковина рака-отшельника, вон отполированный голыш. Он увидел даже несколько открытых раковин. Мальчик узнал их – пару дней назад отец вынимал из этих раковин жемчужины, а мать готовила из моллюсков еду.

Разве может вода застыть? Мальчик вышел на главный мост, подошёл к его краю, вглядываясь в линию горизонта.

Во все стороны от встающего солнца разбегалась сверкающая дорога. Мальчик пристально вгляделся – океан был неподвижен и там.

Мальчик с силой надавил на доски. Ему хотелось услышать хоть какой-то звук, кроме звука своего дыхания. Может стоит разбудить родителей, или заглянуть в любую соседскую хижину? Но зачем? Небо чистое и признаков надвигающегося шторма нет. Как нет и ветра. Полный штиль. Наверняка сегодня рыбаки останутся дома.

Ещё раз надавив на доски, мальчик радостно услышал их скрип. Он облегченно вздохнул. Просто сегодня штиль, а чайки улетели по своим делам. Возможно вслед за рыбой. Видно же, что рыбы нет.

Это снова встревожило мальчика. Сколько он себя помнил, а это без малого тринадцать сезонов дождей, мелкая рыбешка всегда шныряла возле их хижины.

Внезапно, тяжелая волна прокатилась от горизонта к поселку, ударила в крайние сваи. Волна оказалась столь сильной, что мост качнулся, заставляя мальчика покачнуться вместе с ним. Океан вновь замер в неподвижности, но взглянув туда, откуда пришла волна, мальчик увидел нечто.

Это казалось тенью, скользящей под самой кромкой воды. Тень находилась далеко от берега, но странным образом была отлично различима. Её форма перетекала, словно двигалась сама вода, и в тоже время четко оформлялась в сознании мальчика.

Причудливая акула, вышедшая из страшного сна. Черное, на фоне солнца, тело стремительно неслось вперед. Потом, резко изгибаясь, делало петлю, описывая круг. Вновь распрямляясь, акула скользила вдоль горизонта. Только лишь для того, чтобы сделать петлю в другом месте.

В мальчике нарастал страх. Над водой ни разу не появился плавник этого существа. Если бы акула охотилась на кого-то, плавник вынырнул бы над водой. Может хищная рыба просто резвиться? Даже если так, акула должна была или вынырнуть, или уйти на глубину. Этого не происходило. Тень оставалась ровно под поверхностью воды. Глаза мальчика поднялись к небу. Он искал там птицу, вертолет, или, может, самолет. Что-то, что могло отбрасывать тень на воду.

Рассветное безоблачное небо. Абсолютно лишённое даже признаков туч. О птицах, самолетах или вертолетах можно было не говорить.

Вторая волна накатила также внезапно. Она была выше предыдущей. Её белая шапка захлестнула мостик. Вода потекла по доскам, замочила ноги мальчика. Пытаясь удержаться на ногах от очередного толчка, тот взмахнул руками, оскальзываясь на мокрых досках. В этот раз дрожь побежала дальше. За спиной мальчика заскрипело.

Пусть кто-то из взрослых проснется. Выйдет из хижины и отгонит своим присутствием страшную тень. Мальчик был уверен – эти странные волны гонит она. Эта жуткая рыба взяла в плен океан, заставила замереть. Только для того, чтобы освободив очередную частицу, заставить океан ударить по его родному поселку.

Темное нечто словно учуяло страх мальчика, его готовность броситься в дом – свой, чужой, не важно. Важно разбудить хоть кого-то.

Мальчик уже отворачивал от океана перепуганное лицо, когда чудовище сковало его ужасом.

Черное тело ускорило свой танец. Закружило, словно в водовороте, метнулось в одну сторону, в другую и стало подниматься.

Волна стремительно росла вверх. На вершине вскипала белая пена, ослепительная в лучах солнца. Под шапкой пены жила вода. Переливалась бирюзовым, зеленным, голубым цветом. Перетекала вверх-вниз.

Вот в этой стене воды и раскинулось призрачное тело этого чудовища.

Мальчику показалось, что размеры акулы просто гигантские. Наверное, длины её тела оказалось бы достаточно чтобы раздавить половину домиков. Хвост, похожий на неправильный месяц, яростно хлестал основание водяного вала. Тело, с вытянутыми в стороны плавниками, скрадывало истинный цвет воды, превращало его в переливающуюся чернотой тень. Узкая, хищная морда чудовища тянулась вверх, словно рыбина стремилась оседлать продолжающий расти вал. Вместе с валом росла и акула. Вверх и в стороны. Её тело становилось больше. Вот оно уже могло одним могучим ударом смести всю деревню мальчика. И оно приближалось.

Мальчику все же удалось стряхнуть с себя оцепенение. Развернувшись, он с криками бросился к берегу. На ходу он колотил в стенки хижин, мимо которых пробегал. Страх гнал его прочь от надвигающейся волны, теперь закрывшей половину неба. Долг перед деревней заставлял мальчика пытаться разбудить своих соседей. Может кто-то из них успеет удрать от чудовища.

Хижины отзывались недовольным ворчанием, детским плачем, даже молчанием. Мальчик не хотел останавливаться для объяснений. Он кричал, испуганно, тонко, по-детски. Словно и не он совсем недавно мечтал о собственном ноже, представляя церемонию посвящения.

Несколько раз он оскальзывался, оказывался распластанный на мокрых досках. Из разбитых коленок начала сочилась кровь.

Каждый раз он вскакивал и вновь торопился прочь, не смея оглянуться.

Там, за его спиной, страшная призрачная тень смогла-таки взобраться на верхушку гигантской волны. Белая пена четко обрисовывала распахнутую пасть, нацеленную на деревню.

Мальчик не добежал совсем чуть-чуть. Казалось, вот он, спасительный берег. В этот момент прямо в центр деревни обрушился гигантский вал воды.

Домик мальчика смело сразу, доски причала разбило в щепки. От длинного мостика, служившего одновременно улицей поселка, ничего не осталось.

Нескольких жителей мальчику удалось-таки разбудить. Они высунулись из окон и дверей своих жилищ. Только, чтобы увидеть причину своей гибели. Стихия не жалела никого и ничего. Черной тенью метался по поверхности воды силуэт гигантской акулы. Словно злобный призрак глубин, обозленный на людей.

В спину мальчика ударило, швырнуло вперед. Можно ли было назвать чудом, что ему не сломало позвоночник в первое же мгновение? Об этом мальчик не думал. Инстинктивно закрыв голову руками, вжимая её в плечи и прижимая к груди подбородок, он полетел на песок берега.

Волна накрыла его, оглушая, лишая возможности дышать. Потом, повинуясь жуткому танцу тени, потащила мальчика за собой в океан.

Боль от трущегося о кожу песка была невероятной. Наверное, такие ощущения можно испытать, если с тебя решат снять кожу. Все тело мальчика покрылось кровоточащими ссадинами. От боли он был готов закричать. Это стало бы последним мгновением в его жизни. Вместе с криком, в его горло хлынула бы соленая вода, заставляя захлебнуться.

Его крик прекратила в зародыше одна из свай. Вода сильно ударила мальчика об нее, и свая полностью выбила весь воздух из легких мальчика, не давая воде проникнуть внутрь тела.

Словно тряпка, мальчик повис на чудом не вырванном из грунта куске дерева.

Последним, что он увидел, проваливаясь в черную пустоту, было гибкое хищное тело. Акула действительно была призраком. Все её естество было словно частью самого океана. Проходя над теряющим сознание мальчиком, призрак подарил тому полный ненависти взгляд глаз, похожих на фонарики удильщиков в безднах океана. Призрак жалел, что одной жертве, возможно, удалось избежать его яростного голода. Волна откатывалась назад, туда, где была рождена. Откатывалась с невероятной добычей. Унося с собой изломанные тела и обломки дерева.

Умные приборы зафиксировали странное поведение океана. Они отметили содрогание могучих плит глубоко под водой. Следящие за приборами люди, передали информацию дальше по цепочке. Люди, отвечающие за эту часть суши и океана, сверились с картами.

Прибывшие к бывшему поселку спасатели застали лишь несколько свай возле берега. От живописного уголка не осталось ничего. Словно только океан безраздельно господствовал здесь всегда.

Единственным напоминанием о живших тут людях было тело, зацепившееся у самого берега за одну из уцелевших свай. Спасатели кинулись к нему.

Это было тело тринадцатилетнего ребенка. Покрытое многочисленными ссадинами, с явными признаками переломов, оно лежало лицом вверх.

Подбежавший первым, рослый широкоплечий мужчина, рухнул на колени перед ребенком. Всмотрелся в лицо и грудь мальчика. Потом спасатель сделал жест рукой женщине с медицинским чемоданчиком в руках.

Женщина поторопилась к мужчине и тоже присела перед искалеченным ребенком. Она вопросительно посмотрела на мужчину.

- Неужели он жив? – удивленно произнесла она.

Мужчина кивнул.

- Во всяком случае - пока. Надо осмотреть его на предмет переломов и повреждений позвоночника и как можно скорее доставить в медицинский центр.

Женщина раскрыла свой чемоданчик.

- Бедный ребенок – он единственный кто выжил. Значить его родители погибли в этом цунами.

- Погибла целая деревня. Я даже не могу себе представить силу этого цунами. Но мальцу повезло. У него есть шанс выжить.

Ленивая волна толкнула людей, колыхнула тело ребенка. Вода оказалась мутной от поднятого ногами людей песка. Волна лизнула берег и откатилась назад. Там, вдалеке, в месте откуда поднялось солнце, по поверхности воды скользнула черная тень, ждущая своего часа.

©Левикин Алексей