На спине

Драконы — это древнейшие существа в нашем мире. Они родились тысячелетия назад и с тех пор непрерывно растут. И воды, и земли и, возможно, сам воздух, что мы, жалкие паразиты, вдыхаем, когда-то были телами великих…

Старый Кеска слепо сощурил глаза. Непослушные пальцы, покрытые пигментными пятнами, пытались попасть деревянным пером в чернильницу.

ВНИЗ пророкотал голос.

Кеска кивнул сам себе, подошел к полке, взял мешочек с порошком и медленной шаркающей походкой отправился к Факелу - сооружению наподобие древних маяков, на вершине которого стояла чадящая медная чаша. Он с трудом поднялся по скрипучим ступеням и бросил на тлеющие угли щепотку порошка. Угли зашкворчали, завоняли и задымили синим цветом. Кеска поплотнее запахнул разлетающиеся полы своего песочного цвета балахона, повернулся спиной к суете в городе, лицом к закату и начал наблюдать за плавным, едва заметным снижением Дракона.

— Что, мой старый друг, жажда замучила? — скрипучим тихим голосом поинтересовался Кеска в пустоту.

КОШКИ раздалось в ответ.

Ко-о-ошки. Эти вредные создания раз за разом пробирались к ним в город. И ладно, если одна, они просто снижались достаточно, и какой-нибудь охотник на облака спускал животное на ближайшее дерево. Но если кошек забиралось две, три, пять… их очень быстро становилось пятнадцать, и они тревожили Дракона своими мягкими пушистыми лапами, тонкими длинными усами. Они посылали вибрации по чешуйчатой спине, и Дракон изнемогал, не имея возможности просто хорошенько почесаться.

Кеска хохотнул.

Дробный стук в дверь разбудил старика. Он вздрогнул всем телом и с трудом открыл глаза. По белоснежному небу за окном он понял, что они снова поднялись в воздух. Стук повторился. Онемевшей рукой Кеска провел по лицу, вытер рукавом дряблые губы, перевел белесый взгляд — он заснул в кресле. Тяжело вздохнув, Кеска встал, не с первой попытки, конечно, но встал и пошаркал к двери в кожаных тапочках. Он не отрывал тонких пальцев с желтоватыми ногтями от стены. Нет, ему не нужна была опора, ему просто нравилось это ощущение.

К моменту, когда Кеска добрался до двери, он уже смог и спину выпрямить, и нацепить добродушную улыбку на лицо.

— Правитель! — рявкнул стоявший на пороге молодой человек.

— А, — искренне обрадовался Кеска, — юный Кальвер! Заходи! Расскажи, что сегодня вы видели Внизу.

— Правитель… — произнес Кальвер в спину удаляющемуся старику.

Кальвер, пекарь, сын пекаря, наверное, можно сказать, что и внук пекаря, был частым гостем в Головной Обители Правителя. Он приносил Кеске хлеб и другую выпечку. Проверял, чтобы в кувшинах была вода, и просто болтал с одиноким стариком. Но сегодня в его голосе слышалось сомнение.

— Ты принес мне новых книг, юный Кальвер? — не оборачиваясь, поинтересовался Кеска. Он вел своего гостя в просторную кухню, где планировал заварить хорошего ароматного чаю. — Надеюсь, честно выменянных? Вы же не выпускали охотников?

— Нет, Правитель, — глухо ответил Кальвер, не уточняя на какой именно вопрос.

— Хорошо… хорошо… — задумчиво пробормотал Кеска. Он стоял, подняв белесый подслеповатый взгляд к полке, на которой стояли стеклянные банки с чаем. — Давай сегодня выпьем черного с молоком? Что-то зябнут мои кости.

— Правитель…

— Говори уже, юный Кальвер, что тебя беспокоит? — Кеска достал красивую медную мерную ложечку, снял слегка дрожащими руками нужную банку, открыл пробковую крышку и с наслаждением вдохнул аромат высушенных листьев.

— Правитель, я привел тебе рабу! — выпалил Кальвер.

Банка с грохотом упала, и по столешнице рассыпались черные листья чая. Кеска замер, задумчиво глядя в стену и поджав морщинистые губы. Моргнул. Вздохнул. Растянул губы в улыбке и обернулся к пекарю.

— Рабу?

Ну, конечно. Рядом с молодым человеком стояла в грязной порванной юбке, раскрасневшаяся и встрепанная девушка, злобно сверкая на старика глазами. Кальвер крепко держал ее за плечо, а рот был завязан его шейным платком.

— Раба-а… — озадаченно протянул Кеска. — А рот чего заткнул?

— Так того… Сквернословит, — пожал плечами Кальвер, потом потупился по-мальчишески и тихо добавил, — и плюется.

— Ну-ну. Развяжи, — махнул рукой Кеска и, когда Кальвер не пошевелился, добавил строже, — Развяжи! Не так тебя родители воспитывали!

Юный Кальвер подчинился. Девушка вихрем юбок и мерцающих волос развернулась, залепила ему звонкую пощечину, действительно плюнула ему под ноги, разругала на чем свет стоит и грациозно плюхнулась на стул, сложив руки под мягко колыхнувшейся грудью. Она вскинула острый носик и, нахмурив пушистые светлые брови, воззрилась на Кеску.

Кеска покачал головой, ухмыляясь, и сел напротив. Красный от смущения Кальвер проморгался и принялся собирать осколки от банки, собирать чай с деревянной столешницы и сметать с пола. Пошел, набрал воды. Поставил чайник.

— Я. Не выйду. За тебя. Замуж! — очень раздельно и очень громко произнесла девушка. — Грязный мерзкий старикан! — подумав, добавила она.

— Юный Кальвер, и где это вы мне такую жемчужину раздобыли? — Кеска взял в свои сухие, похожие на пергамент, ладони грубую глиняную чашку и покрутил. — Дитя, — обратился он к девушке, — мне не нужна жена. Я свою первую-то с трудом пережил.

— Я тебе не дитя! — взвизгнула пленница. Ее округлые плечи стали покрываться красными пятнами ярости. — Я дочь верховного жреца…

Но Кеска отвернулся от нее и протянул руку к Кальверу, напоминая о своем вопросе.

— В сарае, — признался пекарь и поставил на стол нарезаный толстыми ломтями свежий белый хлеб, масленку с желтым маслом и вазочку с вареньем, что приготовила его матушка. — Она забралась, когда мы спустились для изгнания кошек. И прятала… — Девушка яростно засопела, раздувая ноздри. Кеска искоса глянул на нее, но не подал виду. — сь… Пряталась. Да. Я шел за дровами для вас, Правитель, и нашел ее.

— И решил сделать из нее рабу? Юный Кальвер… — Кеска озадаченно покачал головой и перевел взгляд на неэлегантно поглощающую хлеб с маслом девушку. Он рассматривал ее, не обращая внимания на неуверенное бормотание Кальвера “ну не сбрасывать же…”

— Чего уставился? — невнятно спросила дочь верховного жреца и так далее и так далее, отряхнув белоснежной ладошкой крошки с губ.

Кеска встал, стянул со своих сгорбленных плечей летящий от каждого движения балахон песочного цвета и положил его кипой на стол. Девушка провожала каждое его движение нахмуренным голубым взглядом.

Кеска взял под руку Кальвера и направился в сторону библиотеки, не оборачиваясь и, конечно, не видя, как раба протянула мягкие пальцы к мятой ткани. Старик улыбнулся своим мыслям и бросил через плечо:

— Прикрой плечи, дитя, а то сгоришь на солнце.

И пошел шаркающей походкой слушать историю, как Великий Дракон опустился на землю, чтобы сбросить с себя кошек.