На столбе

Работал я как-то по молодости в одной контролирующей организации от «РайЭнерго». Ездили мы с напарником по дальним сёлам, ходили по дворам, смотрели, чтобы ушлый народец не обманывал энергетиков хитроумными устройства или неверными показаниями счётчиков. Мастера-изобретатели попадались такие, что хоть сразу их в какой-нибудь НИИ с патентами отправляй. Самое интересное, что те подворья, что победнее, как правило ничего не нарушали, а те, что побогаче — гораздо чаще.

Если особо грубых нарушений не было, мы фотографировали, писали заявку на устранение и даже хозяев не тревожили, если показания можно было снять со счетчика с улицы. Хотя большей частью счетчики было укрыты во дворах, и приходилось созваниваться, стучать в окна, вызывать хозяев, чтобы добраться до данных. Заодно на нас навесили функцию осмотра линий электропередач и, при случае, — приём на месте жалоб от населения по данному поводу.

Работала наша бригада по районным электросетям, то бишь постоянно приходилось ездить по самым разным деревням и посёлкам. Насмотрелись там всякого, включая тот самый случай, в августе-месяце, когда мы выехали на дежурке вместе с парой ремонтников-электромонтёров. Они работать должны были, а мы проверять пломбы и показания счётчиков.

Обошли мы с товарищем, Петькой, большую часть деревни, пока наши коллеги возились по своему профилю. После проверки очередного дома, обшитого евровагонкой, к нам пристал с разговором седобородый старик с тросточкой.

— Сынки, помогите, совсем он меня замучил, дурачок мой. Приходит и приходит, скоро совсем со свету сживёт. Нервов нету уже никаких, — жаловался нам дед.

— Вы о чём? Мы же не полиция. Если вам кто-то докучает, то обратитесь к участковому, — возразил я.

— Участковый не по этому делу, а вы с ним, сыном моим, Лёшкой, царствие ему небесное, одной профессии, из одной конторы, — упорствовал старикан.

— Артур, он походу того, сумасшедший, — тихонько проговорил мне на ухо напарник, толкнув локтем в бок. — Пошли отсюда.

— Я не сумасшедший! Я несчастный отец, у которого сын-дурак напился и, вспомнив, что он бывший электромонтёр, полез провода снимать на старой ферме. Хотел на цветной металл сдать и на выпивку потратить. Лёшка думал, что линия отключена. Но нет, шарахнуло так, что пригорел он насмерть, а дружки его, что внизу ждали, дали дёру и только через полдня скорую вызвали. Схоронил я его, а он приходит теперь, в окна заглядывает или на столбе висит, ждёт, пока я из дома выйду, — вдруг затараторил дед, размахивая тростью и указывая на железобетонный электрический столб, неподалёку от его дома. Петька на всякий случай отошёл на пару шагов назад.

— Послушайте, как вас зовут? — осторожно спросил я, не сводя глаз с его блестящей трости.

— Семён Терентьевич, — представился странный собеседник.

— Ну так вот, Семён Терентьевич, вам батюшку по такому случаю вызывать надо, а мы тут вам не поможем, хоть и некоторое отношение к профессии вашего покойного сына имеем, — постарался привести я разумные доводы. Не доказывать же бедному пенсионеру, что у него глюки на почве личного горя. Ему как минимум психолог нужен, что уж точно не по нашей части.

— Эх вы! Тьфу на вас! — в сердцах плюнул себе под ноги дел и ушёл к себе во двор, стуча по выложенной плиткой дорожке концом трости.

— Пойдём, оставшиеся дома проверим и к парням вернемся, а то обед пропустим. Да давай ты быстрее, пока этот полоумный дед не вернулся и опять не пристал со своей чушью, — торопил меня напарник, поглядывая на калитку, за которой скрылся Семён Терентьевич.

Я согласился, и мы пошли проверять оставшиеся дома. Это заняло минут десять, ещё полчаса нужно было на обратную дорогу, чтобы вернуться к нашим коллегам, работавшим на другом конце деревни. Нас в кабине дежурной машины ждали заботливо выданные с собой жёнами контейнеры с едой и термосы с кофе. Разумеется, наш путь проходил мимо дома того самого ненормального деда, и я весь напрягся, ожидая, что хозяин трости снова увидев нас в окно, выскочит со своими странными просьбами или вообще нападёт. Мало ли что у сумасшедших на уме! А силища то у них, говорят, нечеловеческая! Вспомнился и сам случай гибели того мужика, про которого пенсионер рассказывал: это, кажется, в прошлом году было, в начале лета.

В таких размышлениях я и миновал дом Семёна Терентьевича, не сразу заметив, что иду вдоль линии домов уже один. Я развернулся и увидел, что напарник стоит в двадцати шагах позади, напротив дома странного деда, и таращится куда-то вверх, задрав голову.

— Петька, хорош ворон считать, жрать пошли. Я голодный как чёрт уже! — позвал я замершего товарища.

Но тот и вправду замер и не отзывался, не двигался. Боковым зрением я увидел, как в окне дома отодвинулась занавеска, и там показалась перепуганная физиономия Семёна Терентьевича. Он тоже глянул в том направлении, куда таращился Петька, и спешно исчез, задёрнув занавеску за собой.

Я прошёл полпути к напарнику, прежде чем до меня дошло, что неплохо бы увидеть, что там оба нашли поглазеть. Кажется, они таращились на столб. Или был вариант, что Петька, тот ещё шутник, решил разыграть меня, увидев, что странный пенсионер опять мелькает у окна. И тем не менее я посмотрел туда, откуда не сводил взгляда мой напарник.

Позже, когда я рассказывал коллегам об этом случае, они похохатывали, одобрительно хлопали по плечу и говорили, что «хорошая байка». Правда, Петька уволился сразу после возвращения в райцентр и чуть в психлечебницу не угодил. Ведь он меня, на самом деле, не разыгрывал!

Итак, подняв взгляд на ближайший электрический столб, я подобно товарищу пристыл к месту. На уровне метров трёх от земли, на столбе, напротив окна, висел на кошках сильно обгоревший труп мужчины. Мне приходилось видеть людей с электротравмами третьей и четвёртой степеней и уж труп от просто пострадавшего от удара на высоковольтной линии я точно отличу.

Этот был бело-чёрным, с обугленными до локтей руками и почерневшим лицом. Несколько зияющих ран на руках, шее и голове. Сверху одет в какие-то лохмотья, снизу от джинсов осталось только немного ткани на поясе и ближе к стопам, кроссовки, правда, пострадали не сильно. Это, вне всякого сомнения, был мёртвый человек, судя по степени поражения, но…

Но он шевелился, обнимая столб одной рукой, и смотрел на нас единственным уцелевшим глазом. И этот кошмар я видел посреди бела дня, нарушая все мои представления о сверхъестественном.

— А вот и Лёшка, — в ступоре пробормотал я, глядя на шевелящуюся нежить. В памяти тут же всплыла просьба старика, и я уцепился за неё, как за спасительную соломинку. Чтобы теперь у меня не «уехала крыша». По крайней мере, в том, что говорил дел, был логический ряд.

— Алексей, — сказал я голосом, который сам не узнал. — Твой отец попросил, чтобы ты ушёл. И мы просим тоже. Уходи, тебе не место тут.

Труп на столбе безмолвно пошевелил спекшимися губами и махнул нам рукой. Я услышал звук падения тела, это шлёпнулся в обморок Петька, не выдержав нашего диалога и расхождения мыслей в понимании реальности. Мне же ничего не оставалось, как продолжать гнуть свою линию до конца.

— Уходи, — повторил я. — Электромонтёр ты так себе, но я от имени организации приказываю тебе вернуться на тот свет. Ну или куда там положено. Не надо родных пугать, пожалей отца.

Мертвец на столбе застыл, растянул в жуткой ухмылке рот, ощерившись уцелевшими зубами, и кивнул. Потом с невероятной быстротой взобрался выше, перебирая кошками и цепляясь менее повреждённой рукой. На самой макушке столба его силуэт потускнел, потерял чёткие формы и исчез.

Утерев выступивший пот со лба, я без сил присел рядом с другом и принялся шлёпать его по щекам, стараясь привести в чувство.

— Нукось, отойди, — послышался позади знакомый старческий голос. Семён Терентьевич выскочил с большой кружкой воды из двора и плеснул Петьке в лицо. Тут сразу зашевелился и попытался встать. Я помог ему подняться.

— А этот… где? — бледность не покидала лица напарника.

— Ушёл. Кажется, получилось его убедить, — безэмоционально сказал я, махнув рукой в сторону столба. Петька туда даже головы не поднял, будто боялся снова там увидеть нечто страшное.

— Ох, спасибище вам, простите, что ругался! Я вам сейчас денег вынесу! — засуетился Семён Терентьевич.

— Не надо, нам пора уже, ждут нас, — оборвал его я и поспешил увести друга подальше с этого места, заметив, что он снова вздумал «поплыть» и отключиться.

К коллегам мы добрались довольно быстро. Обедать не стали — аппетит пропал по известным причинам. Сказал, что Петьке плохо, съел что-то не то. Распространяться тогда не стали, нужно было самим обдумать, что произошло. Однако у меня, ярого атеиста, в тот день случился «разрыв шаблона», и как я себя в дальнейшем ни убеждал, что у нас была коллективная галлюцинация, до конца поверить в обычное объяснение не смог…