На страже Пустоты

Выходя из дома, никогда нельзя быть уверенным, что вернёшься.

(из заметок Марка Чернорецкого)

От автора:

Эта книга очень личная. Она написана в трудное для меня время, потому что мне нужно было ощутить кусочек света, тепла и уюта. И я писала её для тех, кому это тоже нужно. Всегда помните: чудеса случаются, и всё будет хорошо.

Декабрь в этом году выдался снежный. Ева вышла из библиотеки на морозную улицу и подтянула повыше шарф — тёплый, бабушка вязала. Дыхание лёгким паром таяло в воздухе, каждый вздох иголочками обжигал горло.

— Ой, красота-то какая, Ев! — вздохнула Наденька, закрывая двери на ключ и дожидаясь, пока пискнет сигнализация. — Как в сказке!

Ева улыбнулась в шарф. Действительно. Настоящая зимняя сказка повсюду. Дворик перед библиотекой запорошило свежим снежком поверх тёмных песочных просоленных дорожек, пухлые сугробы блестели, как россыпи бриллиантов под жёлтыми уютными фонарями. Впереди виднелся выход к шумным улицам города, там проносились автомобили, переливались огни витрин и новогоднего убранства.

— Только холодно. — Наденька шмыгнула сразу покрасневшим носом, ёжась в пуховике. — Пойдём к остановке, пока совсем не окоченели.

— Вроде, потепление обещали к концу недели, — поддержала светскую беседу Ева, чувствуя, как мороз грызёт коленки, и пряча в карманах руки.

— Да? Жалко. Хочется, чтобы Новый год вот такой был, сказочный, снега хочется. А то раскиснет опять всё, никакого праздника, одни лужи. Ты, кстати, где отмечать будешь?

Ева пожала плечами, что в пальто было очень неудобно:

— Не знаю, к родителям, наверное, поеду. Друзья, конечно, зовут в компании отметить, но сестра в Прагу собирается с семьей, родители совсем одни остаются.

— Понятно. А меня муж зовет к его родителям. У них, конечно, загородный дом, красота, но весь год потом со свекровью…

— В приметы веришь? — не смогла сдержать смешок Ева.

— Не во все, но с Новым годом всегда сбывается. — Они как раз подошли к двойной остановке, заполненной ёжащимися людьми, встали под информационным табло. — Ой, не видишь, что за номер идёт?

Наденька смешно прищурилась, вытягиваясь, чтобы рассмотреть из-за толпы приближающийся автобус.

— Вроде, девятнадцатый.

— А нет, не мой, — успокоилась она и снова повернулась к Еве. — Вот ты не веришь, а он там на все праздники хочет остаться. Считай первая неделя года уже под надзором свекрови.

— Да ладно, тебе же с ней повезло.

— Повезло, — кивнула она, пританцовывая. — Даже очень. Вторая мама. Но вот, как заведёшь свою, поймёшь меня.

Ева покачала головой, пряча нос поглубже в шарф. Наденька на неё рукой махнула.

— Ну чего ты? Познакомилась бы уже с кем-нибудь. Чего всё по прошлому страдать? Молодая, красивая… На сайте бы каком зарегистрировалась.

— Ты, как моя мама, говоришь.

— А ты слушай, слушай мудрых женщин!

Ева тихо рассмеялась. К дальней остановке подъехал ненужный им обеим автобус, люди толпой толкнулись к дверям. И хаотично отпрянули обратно, началась ругань, толкотня, кто-то бесцеремонно пробивался к выходу и через людей.

— Отойдём подальше, — едва успела предложить Наденька, как из-за спин пассажиров выскочил взъерошенный парень с безумными глазами.

Следом раздался визг тормозов, перед автобусом с разворотом вылетел серебристый седан, сметая левую фару «лазурного» под грохот удара и нерусскую брань водителя. Из машины, с водительского сиденья, буквально выпал на тротуар темноволосый парень в чёрном пальто, в руке блеснуло оружие. Громкий выстрел прозвучал в морозном воздухе оглушающе, отдался эхом по проспекту, люди с остановки бросились врассыпную. Наденька кинулась за стенку остановки с ярким баннером новогодней распродажи. Ева поколебалась секунду, не решив, куда бежать — к Наденьке или на проезжую часть.

И эта секунда оказалась фатальной. Парень с безумным взглядом рванул на неё, его преследовал темноволосый. Всё случилось так быстро, что Ева даже не поняла, как именно оказалась вдруг в руках безумного, он выставил её, как щит, пытаясь уберечь себя от пуль. Парень в пальто остановился и безжалостно направил на них дуло пистолета. Никто не пытался вмешаться. Вокруг разворачивающейся драмы, как вокруг прокажённых, росла пустота. Люди бежали, не желая быть ни свидетелями, ни жертвами. Кто-то сидел за остановкой, кто-то уползал к жилым домам, к безопасным магазинам.

— Ты не посмеешь! Тебе нельзя! — нервно и зло крикнул безумец, сдавливая Еве горло согнутой рукой. Если бы не мягкий шарф, точно бы задушил.

Темноволосый на миг опустил оружие, и едва заметно подался вперёд. И всё слилось в один миг. Безумец дёрнулся, отталкивая Еву в сторону дороги, и пистолет молниеносно взмыл обратно. Два выстрела прорезали мёрзлый воздух — парень опять дёрнулся, уже непроизвольно, в такт прошивающих тело пуль. Ева летела под колёса, но крепкая рука в чёрной перчатке поймала её за рукав и отбросила к остановке. А затем убийца быстро сел в появившийся будто ниоткуда чёрный седан и уехал быстрее, чем под убитым расползлось горячее пятно алой крови.

Ева оглушённо лежала на вытоптанном снегу остановки и бездумно смотрела в тёмное небо, медленно моргая. Перед глазами собирались тёмные мушки, закрывая огни города. В ушах звенело. Плавно, как в сон, Ева ушла в забытие.

***

— Комитет с тебя шкуру спустит. Мы должны были сделать всё тихо, — напряжённо сказал водитель.

— У меня тоже к Комитету есть вопросы, — резко отозвался Марк, убирая пистолет в кобуру. — Меня никто не предупредил, что у Пустого есть пара фокусов в кармане!

— Девчонка не пострадала?

Он покачал головой.

— Не должна была.

— Это ты точно сказал — не должна была! — Он крепче сжал мягкую кожу руля.