На тропах судьбы

Драккар, ведомый магией, скользил в морозном воздухе над снежной пустошью, удаляясь от оазиса тепла, пока я не решил, что мы достаточно далеко и можно начинать работу здесь. Летучий корабль плавно затормозил и опустился дном на сугробы, промяв их своим весом, а экипаж покинул борт. Во Фростхейме наступала осень, правда жёлтого листопада тут по понятным причинам не ожидалось: всё как всегда было белым-бело.

Я скинул лишнюю одежду и сел на снег в позу лотоса, обдуваемый полярным ветром, спокойно готовясь погрузить разум в медитацию. Кто-то сказал бы, что место для духовного просветления было выбрано не самое удачное. Но мне, во-первых, было глубоко плевать на чужое мнение, а во-вторых, я здесь не за какими-то абстракциями, а с вполне практическими целями. Впрочем, последнее можно сказать о всей моей жизни, а если точнее, то даже о двух.

Первую довелось прожить на Земле, или Мидгарде, как его ещё называют, застав излом тысячелетий, красную империю и ту бледную тень, в которую она превратилась после «святых» девяностых, когда разворовывалось народное добро и на закон не забивал только ленивый. Впрочем, я в то время тоже, того, был не из лентяев, потому что очень есть хотел, причём желательно не корочки хлеба, а чёрную икру.

Однако, как всё имеет начало, то и всему приходит конец. Мой наступил на рыбалке, когда уже немолодое сердце сказало: «Здесь мои полномочия всё». Хорошо хоть последнюю щуку умудрился вытащить. А ещё очень недурно, что не попал в Ад, где для меня, скорее всего, был заготовлен отдельный котёл. Вместо свидания с чертями, ударниками труда, меня ждало новое рождение в мире под названием Свангард. Здесь, в посёлке Ландсби, что находится в одном из тысяч фьордов Ассонхейма, эльфийка родила полукровку от северного варвара, который купил её на рабском торге и сделал своей наложницей. Возможно, это не самые лучшие стартовые условия, тем более что моя мать умерла в родах, но я без труда назову гораздо худшие варианты, а потому считаю, что мне повезло. По крайней мере, я был свободным тингманом, а не рабом, коль скоро у ассонов, что весьма напоминали мне земных викингов с поправкой на местную специфику, родство считалось по отцу. Мог ведь к каким-нибудь рабовладельцам попасть, которые мальчиков любят, а выть, что лучше бы был ад и черти-трудоголики, было бы поздно.

Специфика здесь, кстати, присутствовала разная и влияла не только на северян. Во-первых, в этом мире вообще проживали не только люди, но и другие расы: эльфы, гномы, дракониды, орки, ящеролюды, кошколюды и прочие диковинные создания. А во-вторых, кроме привычных законов физики, в этом месте присутствовали энергии, явно не охваченные земной наукой. Прана, что делает мой народ физически мощнее, крепче и совершеннее. Мана, которой пользуются как маги южан, так и вирдманы ассонов, решая множество задач – от приманивания ветра в паруса торговых кнорров до разрушения целых городов могучими заклинаниями. Хотя последнее, к счастью, всё таки происходит редко: не каждый неофит становится архимагом, как не каждый студент — нобелевским лауреатом. Также существовала духовная энергия, в которой весьма недурно поднаторели узкоглазые сяньцы с западного континента. Впрочем, ей я тоже немного владею, даром что мои глаза вполне себе широкие, а уши длинные, пусть и не настолько, как у чистокровных эльфов. Зато мне от них перепала ещё и склонность к магии — всё-таки дивный народ, как его называют некоторые, раса вполне себе магическая.

Я же перенял полезные свойства как от неё, так и от суровых, нордических ассонов, способных добрым ударом секиры в прыжке разрубить южного рыцаря надвое вместе с его щитом, латными доспехами и конём. Причём, это не метафора: прана действительно делает северных варваров невероятно сильными. Скакать на десятки метров, порой запрыгивая на невысокие крепостные стены, для них норма, так же собственно как орудовать одной рукой остро отточенным дрыном, который и обычный человек двумя руками с трудом поднимет. Ну или жить по сто с лишним лет, если раньше и внезапно не убьют.

Хотя, идя сразу по нескольким дорогам, я пока не мог назвать себя выдающимся бойцом, максимум довольно хорошим. Те же матёрые дружинники конунгов размажут меня тонким слоем, в чистом бою на оружии. То же самое можно сказать о серьёзных рыцарях южан, взращённых на алхимических эликсирах, и сяньских мастеров, далеко прошедших путём духовного развития. Не мог я сравниться и с архимагами, до которых мне далековато. Однако, я ещё не разменял и тридцати лет, а то, что я имел, – заметное достижение. В конце концов, я действительно хорош в драке и весьма поднаторел в магии, особенно ритуальной: опыт геометрии и начерталки из прошлой жизни весьма помог мне с местными графическими схемами заклинаний. Можно даже сказать, что я продвинул это направление магии среди ассонов вперёд! А ещё обзавёлся пусть не самым большим, но преданным хирдом, к которому волею судьбы добавились многочисленные триэлы с юга.

В конце прошлого лета мы с сотоварищами отправились в один из городов с солидным рабским торгом и погаными порядками, чтобы обзавестись невольниками для строительства постоянного поселения на Фростхейме, северном полярном континенте этого мира. По нему были разбросаны оазисы тепла, существующие благодаря геотермальной активности, и города снежных эльфов, а точнее их развалины и руины, оставшиеся от погибшей высокоразвитой цивилизации прошлого. Однако, наш вояж прошёл не по плану. Демоны, как выяснилось, довольно долго окучивали элиту города, получая рабов себе в жертвы. И в итоге полюбовно уговорились с уродами, для которых другие люди были не более чем говорящими вещами. У одних был способ обратить людей то ли в демонов, то ли в полудемонов, дав им практически вечную жизнь, могучую магию, а так же власть, которая и не снилась их отцам. А у вторых – целый город, в котором можно открыть порталы в Инферно, принося всё население с «гостями» в жертву. Только вот нашла у рогатых коса на камень.

Мы с моим хирдом уже встречались в странствиях как с нежитью, с чудовищами, так и с нечистыми отродьями. Я не раз говорил подчинённым в таких случаях, что мы – суть орудие богов, уничтожающее поганую скверну. Собственно, что ещё может сказать воинам вирдман, который является не только магом, но и формальным представителем Асов и Ванов в Свангарде? В силу прошлого опыта наше собственное оружие было весьма недурно зачаровано именно против нечисти, что сыграло свою роль. Как и зачарованные драккары, способные к полёту, и венец моих познаний в ритуалистике – схема «Багрового Рассвета». Она создавала высоко в небе гигантскую иллюзорную линзу, направляющую свет Солнца, оно же Око Одина, в одну точку. В тот день этой самой точкой стал главный демон, вынужденный потерять весь свой апломб и сбежать, сверкая копытами. Это лишило чертей хоть какой-то организации, которая и так была у этих созданий Инферно не на высоте, а нам позволило вывезти побольше живых рабов и золотишка. И кроме того, подарило мне в глазах спасённых репутацию чуть ли не избранника небожителей, посланца Света и вообще того, кого следует внимательно слушать. Что было очень полезно как для сохранения секретности моих разработок, так и для мотивации подчинённых. Всё-таки полезно иметь в активе не только пряник в виде обещания сделать всех через десять лет вольноотпущенниками-лойсингами, но и кнут в виде гнева Небес. Он ведь порой работал не хуже своего вещественного аналога, рвущего кожу до мяса.

Тем более у нас была стройная теория, объясняющая произошедшее: через руны Боги направили меня в Даримо, чтобы я мог не просто купить невольников, но спасти и освободить их. А их долг теперь – помочь хирду демоноборцев основать форпост, затерянный на краю мира. В таком разрезе попытка работать спустя рукава, а тем паче перечить хозяевам-освободителям, обещавшим скорую свободу, граничила с пособничеством демонам. Хотя, по чести говоря, хоть я и правда собирался отпустить невольников, в моих планах не было мысли всю оставшуюся жизнь гоняться за нечистью. Но даже ордена паладинов на юге отнюдь не брезгуют торговлей, ведут хозяйственную деятельность на своих землях и в ус не дуют, так что с этой стороны всё было нормально. Не возражал даже паладин и его братья по вере, которые из-за странного стечения обстоятельств, неосторожных слов старшей в их компании жрицы Света, а также умения Гринольва быть убедительным, попали ко мне на службу на полсотни лет с хвостиком. Одно дело – служить неотёсанному северному варвару, а другое – демоноборцу, который Светом с небес чертей жарит по самое не балуй.

Правда, оному демоноборцу при этом приходилось соответствовать всеобщим ожиданиям, а значит не только тренироваться, как одержимый, но и работать не покладая рук на общее благо. Поэтому, я тут не просто помёрзнуть сел в тонких холщовых штанах в поисках нирваны, со всех сторон обдуваясь холодными ветрами. Погружаясь на ледяном континенте в магию, внезапно, льда, я увеличивал сродство своего тела с данным элементом, если так можно выразиться, по снежноэльфийской методике (благо, в найденных на Фростхейме книгах она была) в пассивном режиме. А моему духу же предстояло совершить путешествие в тонкий мир, чтобы разобраться в изнанке того, что творится под оазисами тепла. Нам нужно было волшебством растить фундамент под крепость; нарушим что-нибудь – и можем получить, к примеру, извержение вулкана или огромный гейзер. Оно нам надо, под собственными задницами-то?

— Ничего себе не отморозите? — поинтересовался стоящий рядом Асмунд. Здоровенный ассон с шикарной бородой, кормчий одного из моих драккаров и мой друг детства.

С ним, так же как и с братом, мы в своё время регулярно чесали кулаки, выясняя, у кого они крепче. Воспоминание о беззаботном прошлом на берегу фьорда невольно вызвало улыбку. Тогда всё было как-то проще что ли, а главной проблемой казалось неудовольствие Гринольва, который может перестать учить магии. Сейчас же мой наставник окучивает своих бывших учеников и надзирает за тем, как Бьёрнсоны в Ландсби строят новые драккары, каждому из которых нужно вырвиглазное зачарование. Тормод служит в дружине конунга медведей, Сигурда, и сейчас, вероятно, готовится к свадьбе, коль скоро его сватовство к Ингрид удалось, а ассоны вполне себе оценили солидную горку тролльих черепов, ставших доказательством доблести жениха. Ну а мне выпала иная доля. Там, где брат стал уважаемым дружинником, я превратился в изгнанника благодаря Гарди Грегарсону, чтоб ему в Хельхейме икалось. Потом побывал помощником библиотекаря Френалионской академии волшебства, по заветам Бога Магии выкачав оную библиотеку чуть ли не до донышка благодаря старому товарищу моего учителя, посоветовавшего мне укрыться на чужой земле. Обратился хёвдингом маленького, но гордого хирда, в котором чародеев было едва ли не больше, чем хирдманов. Умудрился отметиться, как новатор в магии зачарования, сделав ритуальные схемы трёхмерными, а драккары летающими. Обратил в правильную северную веру южных кошколюдов на тропическом островке, за что получил видение о демоне и добыче, на которой тот сидит. Поработал демоноборцем, от чего чуть не сдох. Стал головной болью для клана касаток, который, как выяснилось, начал водить шашни с эльфами. А затем снова был изгнан, потому что гавкнул на посланца Великого Конунга, когда надо было лизнуть. Зато конунг медвежьих кланов мне под это дело отсыпал титул ярла, который, правда, приходится реализовывать едва ли не на северном полюсе, коль скоро Ассонхейм для меня закрыт. Зато Асмунд всё такой же рубаха-парень с сердцем на рукаве, только покрупнее стал.

— Не переживай, не впервой, — прервал мои размышления Бран, устраивавшийся рядом. Мой коллега-вирдман и полуэльф, только родившийся на юге и попавший в нашу дружную компанию во Френалионе. — Могу кстати тебе голую кошкодевку наморозить, чтоб не скучал.

— Иди к йотунам, — беззлобно хмыкнул на подначку рыжебородый здоровяк, у которого было аж три кошкожены, старшая жена-ассонка, и две темнокожие наложницы – одна посветлее, вторая прям негритянка негритянская. Да, мой товарищ был весьма любвеобилен и падок на экзотику.

— Лучше ледяной трон наморозь, чтоб ему удобнее было, — хохотнул на перепалку старших товарищей Альвбранд, мой ученик.

Жизнь потрепала парня едва ли не с рождения. А может, и самого создания: до сих пор не ясно, как именно снежные эльфы получили заготовку под охотника на демонов, над которой ставили эксперименты, выясняя пределы выносливости будущего живого оружия. Но их цивилизация пала, а он погрузился в сон на восемь веков, в итоге найденный нами во время экспедиции сюда, на Фростхейм. Не знаю, каким бы я вырос на его месте, но разум парня оказался достаточно стойким, и он не слетел с нарезки, начав ненавидеть всех, превращаясь в кровавого маньяка-психопата.

— А сам чего? — поинтересовался наш главный специалист по магии воды и льда.

— У меня так красиво не выходит, — глубоко вздохнув, проворчал мой подопечный.

— Значит, нужно больше тренироваться, — усмехнулся я. — Займемся мелкими операциями более углубленно, благо у триэлов по-прежнему хватает неукрашенных иглу.

— Может, лучше тренировки с оружием увеличим? — c надеждой спросил мой ученик, пытаясь отмазаться от этого предприятия. Всё-таки намораживание целого ледяного посёлка далось нам не то чтобы прям тяжко, но дело было откровенно муторное.

— Пока и так хорошо, — обломал я его. — К тому же создание узоров и ледяных скульптур, помимо прочего, развивает твоё воображение. А это одно из важнейших качеств для вирдмана.

— Да, я помню. Без живого воображения ни одного нового заклинания не придумать, а известного не построить. И даже стулья в домах есть лишь потому, что кто-то когда-то вообразил, как удобно было бы сидеть на чём-то ином, чем на холодном полу или чурбаках, — поворчал он, припоминая мои доводы.

— Я рад, что ты запоминаешь мои уроки, — по-доброму усмехнулся, не говоря ни слова о том, что мой подопечный попытался немного слентяйничать.

Никто из нас не совершенен. Я бы тоже рад был меньше работать и больше отдыхать. Однако, на мне висело слишком много людей, которых нельзя было подвести, и у меня было слишком много планов, включая исполнение предельно мутного пророчества Скальды о будущем ассонов и Ассонхейма. Задала подруга учителя задачку! До сих пор с ней ничего не ясно.

— А теперь пожалуй хватит болтать. Пора немножко поработать.

Сказав это, я закрыл глаза и начал абстрагироваться от реальности. Сначала от голосов моих коллег, которые к их счастью просто будут работать с магией, но в случае чего поддержат меня целительными заклинаниями. Потом от воспоминаний о городе рядом с оазисом тепла, где пока жили все переселенцы и часть хирдманов. Ледяная плита под ногами, крепостная стена, башни, жилища из льда… Дёшево, сердито, но льда всё-таки слишком много. Да, у нас есть тёплые вещи, спасибо конунгу Сигурду и старику Гринольву, но южане не эскимосы. Им нужны нормальные дома. Потому мы хотим поднять из земли скалу – вроде той, что мой наставник с сотоварищами организовали в Ландсби для замка в прошлом году, только больше. Создать на ней фундаменты, а потом возвести каменные стены из материалов, которые частично возьмём в покинутом эльфийском городе и используем привезённое с собой. Уж чего-чего, а строительного камня в развалинах хватает – бери и пользуй, заодно прибирая к рукам бесхозные вещи и хороня мертвецов по обычаям с имуществом, которое можно однозначно считать их собственным. После же можно будет пустить в ход привозное дерево, создав крыши, полы и многое другое. У нас должен получиться небольшой городок, с которого мы начнём освоение этого оазиса тепла, чтобы подмять его под себя если не целиком, то хотя бы отхватить достаточно большой кусок для выращивания еды не только внутри городских стен.

Ради этого стоило постараться. А потому я лез в тонкий мир, ища общения с духами, которого прежде избегал. С тех пор как у меня появился амулет Локи (выданный в столичном храме то ли жрецом, то ли самим Богом лично, вместе с тумаками), обитатели нематериального мира желали связаться со мной из-за отметины на душе, оставленной сильной сущностью – любым Богом. Только вот я этого не особенно хотел, ограничившись самым минимумом. Сила духов – заёмная сила: ты даёшь энергию им, они дают тебе что-то взамен. Но хватает историй о том, что духи порой покидают своих шаманов или тем просто не удаётся до них дозваться. Моя же магия всегда была при мне, подчиняясь разуму и законам. К тому же она не зависела от милости небожителей, которая сегодня есть, а завтра нет. Классическая магия – это надёжность. Потому я выбрал более сложный путь вместо лёгкой дороги, где был бы шанс облениться и стать зависимым от других.

Но сейчас мне явно не хватало знаний в геомантии для безопасного воплощения задуманного. Потому я решил попробовать пройти по обходной тропинке. В конце концов, я стал достаточно силён, искусен и зрел, как вирдман, чтобы в мире духов слышали и слушали мой голос, а не смотрели на тень какого-либо покровителя. По крайней мере, я очень на это надеялся.