На восходе

Первые солнечные лучи пробиваются сквозь старые витражные окна, пуская по мраморному полу и потрескавшимся стенам ярких солнечных зайчиков. Тихое утро, на небе ни облачка, лишь глубокая синева, отражающаяся в неглубоком пруду в саду. В замке на окраине - пусто, лишь тихий стук каблуков эхом раздается по заброшенному зданию, и мягкий женский смех полностью заполняет пространство, как вода заполняет сосуд, в который ее наливают. Смех звенит, отражаясь от стен, создавая иллюзию жизни в этом запустелом месте. Кажется, еще немного и из своих комнат выйдут заспанные дети, слуги заполнят большие залы и гости, оставшиеся на ночь, вальяжно пройдут к своим каретам. Но ничего не происходит. Лишь женский смех продолжает литься летним ручейком.

Девушка вплывает в очередную залу, вырисовывая своим танцем незамысловатые узоры. Ее движения легки и плавны, и со стороны может показаться, что ее ноги вовсе не касаются пола. Ее бледные руки то и дело взмывают ввысь, желая дотянуться до звезд, и опускаются вновь, разочаровываясь в недостижимости желаемого. Улыбка не спадает с ее лица, а глаза блестят на ярком утреннем солнце, словно янтарь. Девушка исполняет пируэты, чувствуя несуществующую музыку, раздающуюся где-то в глубинах ее сознания. Тишина мертвого замка обволакивает ее, будто обнимая и девушка все больше отдается танцу, не чувствую усталости и голода. Она мягко приземляется на носочки и продолжает кружиться в одиноком вальсе, покидая комнату.

В следующей зале девушка останавливается напротив большого ажурного зеркала, его рама обита золотом, а само оно покрылось большим слоем пыли, глубокие трещины виднеются в нескольких местах. Девушка издает громкий смешок, стараясь разглядеть что-то в нем, но безуспешно не находя там своего отражения. Она продолжает путь, и ее русые волосы подхватывает легкий ветерок, пока солнце поднимается все выше. Девушка выбегает в сад, кружась под теплыми лучами. И на ногах ее больше нет тяжелых туфель. Босые ноги касаются мокрой от росы травы и мурашки пробегают по ее телу. Девушка бежит, не замечая под ногами острых камней и разбитого стекла. Она направляется к большому цветущему дереву, проводит пальцами по ветхой коре и чувствует касание листьев в своих волосах. Ее платье цепляется за низкие ветви кустов, а ноги покрыты ранками и грязью. Но улыбка не сходит с ее лица. Девушка танцует, позволяя солнцу искупать себя в утреннем свете.

Ее путь короток, она знает это и направляется туда, где и должна быть. Девушка бредет по тропинке глубже в сад, уголки губ приподняты вверх, а в мокрых глазах отражается приближающийся пруд. Она замедляет шаг осматриваясь. Звонкие птички щебечут свои обыкновенные песни. Девушка опускается на корточки и рассматривает муравья, медленно перебирающегося с травинки на травинку. Мысли уносят ее на пару секунд. Солнце уже почти взошло. Девушка замечает это и вскакивает с места, продолжая свой почти утихший танец. Она подбегает к водной глади и опускается на колени, протягивая руку к воде, будто желая прикоснуться. Цветущий пруд маняще спокоен, показывая всю свою красу водяными лилиями и завывая свою собственную песню квакающими лягушками и стрекочущими кузнечиками.

Вокруг сгущается туман, завлекая и зовя с собой. Он окутывает девушку, скрывая от посторонних глаз. Туман густой и влажный, обрамляющий озеро, словно обруч из ваты, мягкая подушка для заблудших душ. А через пару секунд, рассеявшись, он открывает вид на одинокую водную гладь. Лишь круги расходятся по спокойной, застоявшейся воде.

А на другом берегу покоится неизвестная могила. Мох покрыл ее старый деревянный крест, покосившийся и почти сгнивший. Бугорок земли покрыли полевые цветы и высокая трава настолько сильно, что он остается почти незаметным. Здесь нет ни имени, ни даты. Никто не знает, кто захоронен здесь, никто не помнит и не вспомнит. А ведь она могла бы стать великой актрисой и выступать в оживленных театрах. Она могла бы стать врачом, помогая раненным на поле боя. Она могла бы стать кем-то значимым. Или незначительным.

Но ее тело поглотила вода. Ее не нашли, а гроб хоронили пустым.