Надюша

Все люди живут ради других людей, хоть иногда этого не признают. Отцы растят дочерей, стараясь сделать их идеальными девушками в своём понимании. Но в конце концов "папина прелесть" становится невестой "чужого" мужчины.

Работники компаний получают тем больше денег, чем больше пользы они приносят компании и обществу в целом. Даже творчество создаётся на суд общественности. Именно общество решает насколько творчество "шедеврально" или "обыденно".

Вся наша жизнь пронизана самопожертвованием. Вот, только одно самопожертвование вознаграждает, а другое - разрушает.

Одно из самых базовых правил в семье - это забота о родных. Звонки маме после тяжелого рабочего дня, поздравление родителей с годовщиной, подарки, совместные праздники. Все эти ритуалы приносят удовольствие, и тебе, и твоим родителям. Они стараются ради тебя, а ты стараешься ради них.

Но что происходит, если забота становится однобокой? Что происходит, если со временем забота о родном человеке забираёт всё твоё время, оставленное на жизнь? Что делать, если твоя жизнь теперь не принадлежит тебе?

Совсем недавно я учился с бойкой девчонкой Надей. Одна из немногих девчонок, с которой в драке ты мог реально проиграть. Она всё детство жила в небольшой деревне, где усердно трудилась. В деревне работы всегда много. Такой образ жизни подарил ей широкие плечи и жесткость в характере. Мягких слов она не искала и могла запросто сказать всё, что о тебе думает прямо в лицо. При первой встрече можно было подумать:

Надя пошла учится на географа. То ли у неё была мечта путешествовать, то ли ей всего лишь нужно было образование. Но к учёбе её отношение на первый взгляд было посредственным. На парах её почти не встретишь. Спросишь у друзей с общежитий: "Что с ней?". "Да, спит она" - ответят тебе.

Многие знали, что она постоянно ездит к своим родителям в деревню, из-за чего пропускает часть пар, а потом по приезду в город - спит, чем пропускает остальную часть пар.

В моей голове явно сложилось представление, как Надя весело проводит время в компании деревенских пацанов, играя в футбол, дерясь, а потом празднуя это дело, где-то на задворках деревни. От того, наверное, и спит, чтоб проспаться. Как можно так жить для себя?

Совершенно случайно мне довелось познакомится с ней чуть ближе. Мой друг Дима решил организовать вечеринку по поводу его переезда на новую квартиру. Позвал всех, кого он знал, в том числе и Надю. Увидев её на празднике, никак не мог поверить, что тихоня Дима может дружить с такой дебоширкой как Надя. В разгар праздника мы находили общие темы в разговоре с ней. Оказалось, что мы оба любим играть в файтинги, а ещё считаем обучение важным и нужным делом. Странно, как человек пропускающий почти все пары, может говорить о важности обучения.

Во время всего праздника Надя постоянно попадалась на глаза. Её длинные чёрные волосы и миловидные черты лица вводили меня в замешательство. Как я раньше мог думать, что она вылитый пацан? Эта девушка любила цветы. В тот вечер она просто засыпала меня названиями цветов. Конечно, Надя говорила, что на самом деле терпеть не любит цветы, а просто помогает маме с их выращиванием. Но как только в обсуждении появлялась тема цветов, глаза Нади загорались, и она с таким оживлением говорила о них, что вывод напрашивался сам собой. Надя обожает цветы!

Чем больше мы выпивали, тем лучше знакомились и диалоги в компании становились всё более личными. Если в начале торжества все обсуждают дела на работе или расписание пар на следующую неделю, то ближе к концу все уже говорят чуть ли не о цвете нижнего белья. К сожалению(или к счастью), цвет нижнего белья Нади мне неизвестен. Однако мне удалось заглянуть за маску, которую постоянно носит эта бедная девочка. За ней можно было увидеть чистую благородную душу, которая уже не помнила, когда полноценно жила ради себя.

Была глубокая ночь. Основная тусовка переместилась в гостиную. Все уже были навеселе. Кто-то описывал свои "неудачные свидания", кто-то проклинал босса на работе, кто-то жаловался на жизнь.

Мы с Надей заметили, что у нас опустели стаканы и двинулись на кухню, чтобы найти чего-нибудь горячительного. Девушка начала рыться в холодильнике, пока я упал на стул прямо напротив. Меня всё ещё терзал вопрос, как она может говорить про важность обучения и развития, когда сама избегает учёбы под непонятными предлогами. Надя к этому моменту уже нашла бутылку холодного вина. Поставив её на стол, занялась поисками штопора. Всё это время я наблюдал за её движениями. В них не было никакой грации или утончённости. Рванные, быстрые. Как будто она спешит, как будто вот-вот сорвёт с петель дверцу шкафчика, которую собирается открыть. Мне казалось, что все её движения намекают на то, что её сердце терзается чем-то. Словно она старается, как можно быстрее открыть бутылку, чтобы залпом выпить до последней капли её сознания. Наконец, я встал и помог ей отыскать заветный штопор в дальнем ящике, где также хранились полотенца. Перенял инициативу и собирался открыть бутылку, как Надя резко выбила штопор у меня из рук, ловко подхватила его и мигом вкрутила в пробку. Эти движения были такими плавными и отточенными, что я невольно пошутил об её чёрном поясе по открыванию вина.

Наши стаканы снова полны. Надя протянула мне свой бокал. Я встал. Мы чокнулись, но вместо тоста я решил спросить:

-Надя, так почему ты не ходишь в универ, если тебе хочется учиться? - в реальности моя речь не была прям настолько хороша, поэтому слово "универ" я почти проглотил.

Этот вопрос на секунду заставил её задуматься. Словно взвешивая все за и против.

-Знаешь, Илья, иногда у человека есть обязанности превыше его желаний. В реальном мире люди работают не потому что им хочется, а просто чтобы было, что жрать завтра, - её слова звучали как обычная констатация факта. Никакого намёка на претенциозность.

Мы чокнулись ещё раз. Сделали по глотку. Она попятилась назад, пока не облокотилась на холодильник, а я присел рядом на невысокий табурет. Смотря на неё снизу, виделась какая-то боль в её движениях. Будто ей не хочется посвящать меня в свои проблемы, но в то же время ей отчаянно нужно этим поделится. Её тело говорило мне: "Надави на меня ещё чуть-чуть! И я всё тебе расскажу! Раскрою душу!". И я надавил.

-Так, всё дело в твоей работе? Ты работаешь у родителей, потому что они не справляются?

-Можно это так назвать, только мне за эту работу не платят и повышений мне на ней не светит, - на её губах появилась ухмылка, затем как будто стыдясь этой шутки она отвернула взгляд от меня в сторону окна.

-Я уверен, что родители за уборку у них в доме или подстригания газонов должны хотя бы хорошо тебя кормить, - я пытался пошутить, чтобы разрядить разговор.

-Если бы это был газон, Илья, - слова прозвучали тихо, её лицо всё также было повёрнуто в сторону окна, - Ах, если бы всё дело было в газоне.

-Знаешь, если не хочешь, то можешь не говорить, - я решил сдать назад, было ощущение, что моё любопытство зашло слишком далеко, как будто моя нога заступила за личные границы.

-Да, что уж... Это не секрет! - в её словах чувствовалось, что она действительно не скрывает ничего, но это не отменяло того, что говорить об этом больно, - Всё дело в моей семье.

Надя сделала особый акцент на слове "семья", произнеся его медленно.

-У меня бабушка очень больна. Ей нужен постоянный уход, поэтому родители поставили мне условие, что я могу учится в городе, если буду приезжать время от времени и заботиться о ней. - каждое слово произносилось медленно. Так, чтобы даже самый пьяный мог уловить смысл.

-То есть ты не эгоистичная лентяйка, а заботливая семьянинка? - слова вылетели сами собой, словно насмешка над ней. Через секунду я осознал, какую глупость сказанул. Такой стыд за эти слова накрыл меня.

Однако на эти слова она повернулась ко мне лицом. Её кончики рта были чуть-чуть подняты, словно она силой улыбалась, а уголки глаз начинали слезится. О, нет! Я довёл девушку до слёз, не подумав. Только я собрался с духом попросить прощения, как она продолжила:

-Вообще, Илья, ты прав! Я такая эгоистка, - Надя провозгласила этот вердикт, как в суде произносят "ВИНОВЕН".

-Моя бабушка слегла, когда я была ещё совсем зелёной. Это был то ли 7, то ли 8 класс. Я тогда хотела веселиться, тусить с подругами, играть в футбол с пацанами. И в это же время моя бабушка сломала шейку бедра. И всё! Теперь она не может ходить. - она замолчала и отвернулась опять к окну. Я успел заметить, что на неё накатывала непомерная печаль. Слёзы рвались наружу. История дальше вряд ли будет светлей.

-Мой отец, - она втянула воздуха в грудь, - Мой отец инвалид. Он постоянно тянет ногу, а его правая рука почти не работает. Я верю, что он делает всё, чтобы быть полезным семье. Всей душой благодарна ему за всё, но ему кажется, что этого мало. Раз за разом он опускается на дно бутылки, чтобы жалеть нас. Говорит сам себе, как мало он делает для нас и какое он ничтожество. Винит свою неполноценность. Раьше я не хотела смотреть на это. И не хотела, чтобы на молодую меня перекладывали всю ответственность за бабушку. Меня всё время не было дома, чтобы помочь. Моя мама старался всё сделать сама, но своих собственных сил бывает мало. Не было и денег, чтобы человеку со стороны помогал старушке. Бабушка не восстановилась после перелома, - Надя остановилась, чтобы протереть слёзы и вдохнуть воздуха для окончательного вердикта, - Моя родная бабушка никогда больше не смогла ходить.

Она сделала глоток из кружки. Казалось, что на этом история кончилась, и я должен что-то сказать на открывшуюся мне душу, но Наде было ещё что добавить.

-В тот момент когда я осознала, что меня не было рядом в самый тяжелый период моей семьи, было уже поздно. Бабушке давали препараты, чтобы она не чувствовала боли в месте перелома, но все эти таблетки забирали её разум. Она начала боятся боли. Когда острая боль возвращалась, она кричала и умоляла дать ей лекарства, как маленький ребенок требующий морфий. Но с каждым приёмом в ней становилось всё меньше моей бабушки. Её сны, которые она мне пересказывала всё больше наполнялись горячим бредом. Ласточки, пожирающие мясо. Яркий свет, вырывающийся из её тела. Тёмные тени, преследующие её. Всё это пугало меня. Каждый её бред вызывал у меня мурашки и заставлял переживать страх вместе с ней. Я не могла на это смотреть, но и не могла отвернуться теперь.

Ты не представляешь, Илья, как я плакала, когда в один из дней она перестала узнавать меня. Теперь я для неё была либо моим отцом, либо моей мамой, но меня... Ту девочку, которую она в детстве кормила с ложки. Ту девочку, которой она в детстве мазала коленки зелёнкой. Ту меня она больше не видела. Хоть душа моей бабушки уже растворилась в десятках таблеток, её бренное тело дышало, требовало еды и воды, извергало отходы. Всё это легло на меня. И теперь я обязана нести эту ношу, несмотря на мои желания.

Мне не нужно было видеть лица Нади, чтобы понимать, сколько сожалений и тревог внутри этой бедной девушки. Долг семьи она поставила превыше своих амбиций. Читалось по лицу, что не было ни секунды сожалений об этом выборе.

Теперь было понятно, почему она приезжает от родителей без сил. Падает на кровать и засыпает, чтобы хотя бы во сне уйти далеко-далеко от всего этого. В мир снов, где она предоставлена сама себе, где мир меняется согласно её желаниям. Откуда тут найдёшь силы на обучение?

А что мне сейчас ответить на такую историю? Я не ожидал даже близко такого исхода. Эта маленькая героиня вызвала во мне просто океан сочувствия, но даже весь океан не поможет утолить трагедию. Всё, что я в тот момент смог выдавить из себя:

-Сочувствую... - на этом слове я осёкся. Дошло, что для такого нет подходящих слов. Никаких советов! Никаких слов утешения! Всё, что требовалось от меня это выслушать боль другого человека у проявить немного сочувствующего молчания по личной трагедии.

В дальнейшем я ещё видел Надю время от времени на парах. Пытался помогать ей с заданиями. Однако уже на втором курсе она была отчислена из университета за неуспеваемость. После чего она навсегда уехала к себе в деревню. Больше я ничего о ней не слышал.