Награда

Благородный венецианский рыцарь Амато, бывший тяжелый кавалерист элметти[1], однажды заехал в итальянский городок Перу́джа через большие старинные ворота в огромной, сложенной из крупных тесаных блоков, крепостной стене. Перу́джа являлась столицей итальянской области Умбрия и была, по местным меркам, большим и древним городом. Трое оруженосцев, положенных Амато по венецианскому уставу тяжелой кавалерии, сопровождали его на таких же чистокровных, как и у него, скакунах, стоивших баснословных денег и принадлежавших рыцарю. Об этом тотчас донесли синдику, и он вышел навстречу рыцарю и пригласил в свой дом, больше похожий на дворец.

За обедом присутствовали кроме рыцаря и синдика его супруга, четверо детей и Чиэра — племянница девятнадцати лет. Как только Амато встретился с ее взглядом, то понял, что пропал. «Прощай Венеция, — подумал он, — прощай строгий рыцарский устав, прощай прекрасный венецианский дом, который, конечно же, конфискуют у меня как у дезертира. Все, я остаюсь здесь! Надеюсь, синдик не откажет и выдаст ее за меня».

***

После обеда молодой человек подошел к синдику и спросил:

— Сеньор, могу я обратиться с просьбой?

— О! Дорогой Амато! К чему так официально! Обращайтесь ко мне по-простому: Витторио. Итак, в чем состоит просьба?

— Дорогой Витторио, скажите сколько под вашим началом стражников? Я бы хотел показать свое воинское искусство. Разумеется я постараюсь никого не покалечить, и, конечно же, пригласить вас вместе с семьей посмотреть на схватку. Впрочем, не буду возражать и против остальных горожан. Биться будем палками, так что максимум, что грозит, это пара ушибов, и я готов за них щедро заплатить.

— Об этом не беспокойтесь, дорогой Амато. Я выплачу всем участникам по серебряному и они будут довольны. Это очень интересное предложение, сеньор рыцарь. А показательную схватку проведем завтра утром на площади, сразу после завтрака. Я займу место на возвышении, оттуда лучше всего видно. А сколько противников вы желаете иметь?

— С одной стороны мало противников — и чести мало, а с другой — если слишком много, тогда их придется сильно бить, чтобы сразу отключались, а это чревато травмами. Так что давайте остановимся на золотой середине: пусть будет четверо. Да скажите им не слишком усердствовать и не лезть из кожи вон. Реально, если мечом разок попасть, так этого вполне хватит.

— А четверо не слишком много?

— Ну, я вообще-то буду в доспехах. А скажите Витторио, вы будете вместе с семьей?

— Разумеется! О! Я кажется понял! Вам глянулась моя племянница! — и на лице синдика мелькнула понимающая улыбка.

— Не стану отпираться, она похитила мое сердце.

— И вы надеетесь, таким способом, пробудить ее чувства?

— Женщина берет нежностью и красотой, а мужчина ловкостью и силой. Мы должны дополнять друг друга, это делает нас сильнее, а союз мужчины и женщины жизнеспособным, — и Амато посмотрел прямо в глаза синдика.

— Да вы не только солдат, вы еще и философ!

— Меня учили думать о будущем, это полезно и в обычной жизни, и на войне.

***

Стражники сразу разошлись в стороны, явно собираясь окружить рыцаря. У каждого была в руках короткая дубовая, гладко оструганная, дубинка, по длине соответствовавшая короткому мечу — обычному оружию городской стражи. Амато вооружился двумя дубинками, но они были несколько длиннее и соответствовали размеру кавалерийского меча. Рыцарь не стал дожидаться, когда все четверо одновременно кинутся на него, а в несколько прыжков оказался рядом с тем, кто приближался к нему спереди и справа.

Дубинки в руках Амато размазались в пространстве, и все услышали их шуршание о воздух. Первый удар правой дубинкой стражник отбил, но удар левой — прошел, и он схватился левой рукой за ушибленную правую, выронил дубинку и отшатнулся назад. После, пятясь задом, он отдалился и более не делал попыток приблизиться к Амато.

Рыцарь же, развернулся ко второму противнику, до которого было шагов восемь, и бегом бросился к нему. Их дубины столкнулись над головами, но вторая дубина рыцаря, врезала стражнику в правое бедро. Формально, если бы это был меч, то стражник был бы выбит из боя и ему пришлось бы много недель лежать в постели, а после хромать всю жизнь.

И стражник, признавая поражение, бросил дубинку и, подняв вверх руки, отступил. Но тут на рыцаря набросились два оставшихся противника и он завертелся быстро взмахивая дубинками, отражая удары противников. Вдруг он резко добавил скорость и успел отбить левой дубинкой оба удара нападавших на него стражников, а правая — врезала одному из них по голове, смяв толстую шапку, которая смягчила удар.

Но все равно стражник рухнул и, повернувшись на спину, широко раскинул руки, и больше не шевелился. Второй бросил дубинку и кинулся к нему с воплем:

— Бенвенуто убили!

Толпа при этом вопле ухнула и подалась назад, а стражник упал возле тела друга на колени и стал теребить его, стараясь привести в чувство. Наконец пострадавший открыл глаза и пошевелил правой рукой.

— Бенвенуто! Ты жив! Зря мы согласились драться с этим рыцарем. Он настоящий убийца, не нам простым воинам чета. Он небось с младых ногтей учился мечом махать. Я сдаюсь, ты, рыцарь, победил. И благодарю тебя, что ты был к нам милостив, и все мы живы, и даже Бенвенуто, похоже, оклемается.

— И вам спасибо, что позволили показать всем мое искусство. Видит бог, я старался не покалечить никого из вас.

— Да мы и не держим зла, нам наш начальник заплатил каждому по серебряному амброзино, а это жалованье за две недели.

— Вот еще одна монета, для Бенвенуто, вдруг ему понадобится лекарь, — и рыцарь бросил серебро с таким расчетом, чтобы стражник легко поймал деньги.

***

За обедом речь шла об утреннем бое. Чиэра смотрела на молодого рыцаря с восхищением. Амато то и дело ловил на себе ее влюбленные взгляды. Впрочем, не только ее. Вся семья синдика смотрела на гостя, как на героя.

После обеда все расположились у камина, который по этому случаю велено было протопить, и Чиэра вслух читала какой-то рыцарский роман, недавно переведенный с французского.

***

Через две недели в соборе состоялась помолвка рыцаря с племянницей. Вскоре Амато был назначен начальником стражи. Жил он по-прежнему в доме у синдика. А через три месяца состоялась свадьба. Оруженосцев рыцарь отпустил домой, так как не чувствовал себя в праве держать их при себе, и они ушли пешком, но с оружием, так как оно принадлежало им, а кони рыцарю.

Молодые получили на третьем этаже три комнаты в свое распоряжение и зажили вполне счастливо. Но все в этом мире скоротечно... Вот и в Перу́джию пришла беда. Однажды, когда все семейство синдика мирно завтракало, в столовую ворвался Бенвенуто с воплем:

— Скорей, скорей! На нас напали!

Амато мгновенно вскочил на ноги и оказался перед ним.

— Хватит орать! — зарычал он. — Говори толком.

— Час назад в городе объявилось человек десять солдат, видом похожих на вас. Сначала они просто ходили по улицам, потом зашли в таверну и потребовали бесплатной еды. А теперь грабят всех посетителей, снимая с них украшения и отбирая кошельки, а еще пристают к женщинам.

— Пойдем ко мне наверх, поможешь надеть доспехи. Кстати, ты их сам видел? Они в каких доспехах? Похожи на мои? — допытывался рыцарь, поднимаясь по лестнице.

— Нет, они в поножах, наручах, шлемах, кольчугах и с круглыми щитами.

— Уже немного легче! Бригантины у них нет.

***

Двое незваных гостей стояли перед таверной лицом к двери и, соответственно, спиной к быстро идущему Амато, шедшему по направлению к заведению. За рыцарем, колонной по двое, шли восемь стражников: все кто встретился по пути к таверне последовали за ним. Они шли с короткими мечами наголо и хотя все трусили, но никто не показывал виду. Бандиты вцепились в женщин, одну бандит держал левой рукой за волосы, а правой лез пощупать грудь, а другой схватил вторую за руку и, притянув к себе, рвался ее целовать.

Амато не собирался играть в благородство и окликать их. Он просто быстро подошел сзади и, взмахнув мечом, нанес удар в зазор между шлемом и панцирем, где виднелась узкая полоска незащищенной шеи. Голова слетела с плеч, и прежде чем тело упало, рыцарь ударил в спину кинжалом второго. Длинный клинок прорвал кольчугу и наполовину вошел между лопаток.

Это вызвало огромное удивление бандита, но уже было поздно.

— Лучники, стоять здесь, и если кто останется без нашего внимания — делайте из них ежиков. Остальным, стать полукругом вокруг двери. Сейчас я войду в таверну и сразу выйду, они кинутся за мной, а вы должны встретить вышедшего шестью ударами, да не останавливайтесь. За первым выйдет второй, и вы переключитесь на него. Я буду стоять рядом и помогу. Чем больше положим у двери, тем меньше нас умрет, — громко отдавал приказы Амато.

С этими словами он всунул меч в ножны и снял с пояса шестопер. Потом дождался когда шестеро стражников выстроились по трое с каждой стороны двери, мягко нажал на ручку и шагнул внутрь. Бандит стоял прямо напротив двери в паре шагов, левым боком к нему. Он даже головы не повернул на раскрывшуюся дверь. Шестопер описал по горизонтали широкую дугу и удар тяжелый, как удар кузнечного молота, пришелся ему в левую почку.

Раздалось сочное «хрясь», и мужик безмолвно рухнул в проход между столами лицом вниз. Он повернулся на бок и открыл рот в безмолвном крике, но из него потекла кровь широкой волной. «Готов», — понял Амато и, стремительно пятясь задом, выскочил на улицу. Семеро живых бандитов бросились за ним.

Они даже устроили свалку в дверях, и рыцарь успел пару раз воткнуть меч в ближайшего противника. Однако это не помогло сдержать остальных. Они неожиданно вытолкнули умирающего с такой силой, что он просто вылетел на пяток шагов вперед, свалив с ног двоих стражников. Рыцарю при этом пришлось присесть и нагнуться в три погибели, и то он едва устоял на ногах.

Через мгновенье в дверь вывалились трое, а не один противник, как планировал Амато. Первый из них получил четыре удара мечами от стражников, сделал два шага и упал, истекая кровью. Второй прикрылся щитом слева и, размахивая мечом справа, удачно проскочил четверку стражников, но был встречен самим Амато и двумя стражниками, которые успели уже вскочить на ноги, и меч рыцаря ударил мародера в правую руку повыше локтя. Посыпались кольца кольчуги, и противник выронил меч. Тотчас двое стражников насели на него и хотя он отлично владел щитом, но отбиться не смог.

Остальные продолжали выскакивать по одному, но уже нацеленные на поджидавших их стражей. Первый, еще не сделав шага за порог на улицу, достал мечом стоявшего справа ближайшего к двери стража, и, выставив щит, растолкал троих уцелевших, а после в три шага оказался на улице и сразу вступил в схватку с рыцарем. Двое его помощников набросились на наемника и он, прикрывшись от них своим большим круглым щитом, развернулся в их сторону. Амато и наемник взмахнули мечами одновременно.

Кольца на кольчуги мародера посыпались из прорванной на правом боку дыры, а следом он бросил меч, который торчал из груди одного из стражников, и схватился за лезвие меча Амато, глубоко ушедшее в его бок.

Тем временем, трое стражников, стоявших у входа в таверну, бились с очередным наемником, который успешно отражал их удары. Оставшиеся двое просто не могли выйти из таверны: им не хватало места.

Наконец противник Амато упал, и он вынул из него меч, упершись в тело ногой. Наемник у двери уложил одного из стражей, удачно снеся ему голову, и отступал спиной к Амато и оставшемуся стражнику, отбивая мечом и щитом удары двух коротких мечей. Тут уцелевший напарник Амато метнулся к нему и со спины всадил меч между лопаток, с трудом пробив жалобно звякнувшую кольчугу. Меч вошел на полторы ладони.

Рана была тяжелой, практически смертельной, но не мгновенно смертельной и наемник, резко развернувшись через правое плечо, нанес сильный рубящий удар своему убийце. Голова стражника подпрыгнула на полметра и вместе с каской покатилась по булыжной мостовой. Двое его недавних противников вонзили ему в спину свои мечи, превратив его кольчугу в обрывки, и он, охнув, осел на мостовую там, где стоял. Почти мгновенно под ним образовалась лужа крови и он закрыл глаза и упал на бок, как срезанный сноп.

Из дверного проема вылетели один за другим два тяжелых кинжала и оба лучника упали сраженные ими. Двое уцелевших стражников развернулись к последним противникам и стали отбиваться от атак их длинных мечей. Бандит, прикрываясь щитом, не подпускал их близко к себе.

Рыцарь обошел их сбоку и напал на этого искателя приключений. Вскоре его меч ударил противника выше локтя. Меч звякнул о кольчугу, но не прорубил ее, однако наемник выронил оружие и тут же получил несколько ударов по шлему и плечам. Через пару минут он уже лежал на земле в луже крови. Последний противник выскочил на улицу из таверны и кинулся на утек, но рыцарь схватил висевший на поясе у убитого боевой топор, развернул его лезвием к себе, и резко метнул вдогонку беглецу.

Топор сделал два оборота в воздухе и дзинькнул о кольчугу, и глубоко вошел в правую половину спины, чуть выше поясницы. Когда Амато и оставшиеся в живых стражники подошли к нему, он уже потерял сознание от потери крови. Амато с облегчением выдохнул. Это была победа.

Он отправился с докладом к своему тестю, поручив уцелевшим стражникам позаботиться о раненых. Большинство оказались живы, и прибежавший доктор, вызванный кем-то из горожан, оказывал посильную помощь.

***

На следующее утро толпа горожан, собравшаяся на площади, устроила стихийный митинг. Все восторгались подвигом Амато, сыгравшим в защите города главную роль. И, разумеется, появилось желание наградить героя. Одни предлагали подарить золото, равное его весу; другие — построить красивый дом. Страсти разгорались, и предложения сыпались одно за другим. Толпа окружила Амато и его жену.

— Я знаю, как достойно наградить героя, — громко выкрикнул один лавочник. Все умолкли и повернулись в его сторону.

Все взгляды скрестились на этом человеке в ожидании продолжения...

— В нашем городе нет бога — покровителя города. Поэтому его нужно убить, обожествить и поставить статую на этой площади.

Толпа взревела от восторга...

[1] элметти — elmetti, тяжелая венецианская кавалерия в полных доспехах.