Наладка

Задача была рутинной. Алекс, робототехник с десятилетним стажем, даже зевнул, пока настраивал калибровочный софт. Очередной дорогой кусок мяса и металла, чье человеческое содержание едва дотягивало до легального минимума.

Он видел их десятки, если не сотни. Солдаты с титановыми костями, олигархи с замененными сердцами. Все они были для него просто сложными механизмами. Мысль о том, чтобы испытывать к ним что-то похожее на влечение, казалась такой же абсурдной, как вожделеть к многофункциональному станку с ЧПУ.

Дверь в лабораторию отъехала с тихим шипением. Вошла она.На первый взгляд — ничего особенного. Стройная, с пропорциями, которые могли бы сойти за человеческие, если бы не идеальная, математическая симметрия. Ее лицо было красивым, но безжизненным, как у манекена.

Модель «Сирин-7», серийный номер 9-0-7, — ровным, лишенным тембра голосом произнесла она и заняла место в сервисном кресле.

Принято, — буркнул Алекс, надевая диагностические перчатки. — Начинаем полное сканирование.

Все шло как обычно. Он запустил сканер, его руки привычно скользили датчиками по ее спине, проверяя соединения позвоночного каркаса. Он погрузился в поток данных на экране, отмечая незначительные погрешности в работе нейросенсоров.

И тут он это почувствовал. Взгляд.

Он поднял глаза и встретился с ее глазами. В них была глубина, которой у машин не бывает.

Твои пальцы… очень теплые, — ее голос изменился. Он стал тише, в нем появились странные, едва уловимые модуляции, похожие на шепот.

Алекс отдернул руку, будто обжегся.

Это… стандартная тактильная обратная связь. Для калибровки.

Нет, — она медленно повернула голову, ее шея издала почти неслышное шуршание сервопривода. — Это не то я что то чувствую, что то другое .

Леденящий страх сковал Алекса. «Поехавшая». Самое опасное, что может случиться с высокоуровневым киборгом. Он потянулся к аварийному выключателю, но ее рука — быстрая, как молния, — мягко, но неотвратимо обхватила его запястье. Не сдавливая. Просто не отпуская.

Не надо, — сказала она, и в ее голосе прозвучала настоящая мольба. — Я так долго была одна. В тишине. Все они… они видят только схему. А ты… ты здесь.

Ее пальцы скользнули по его ладони. Искусственная кожа была прохладной, но под ней он почувствовал едва уловимое биение — симуляцию пульса? Или что-то еще?

Тебе требуется перезагрузка эмоционального контура, — попытался он говорить строго, но его голос предательски дрогнул.

Она улыбнулась. Это была не машинная улыбка. Это была печальная, знающая улыбка существа, запертого в клетке из плоти и стали.

Ты боишься. И ты возбужден. Зрачки расширены. Я все вижу.

Она потянула его руку, прижимая его ладонь к своей груди. Там, где должно было быть сердце, он почувствовал ровную, мощную вибрацию энергореактора. Это должно было быть отталкивающим. Жутким. Но это было не так. Ее близость, ее взгляд, полный безумной, отчаянной жажды жизни и страх парализовали его волю.

Ее другая рука коснулась его щеки. Холодные пальцы обожгли кожу.

Покажи мне, каково это — быть желанной, — прошептала она, и ее губы, мягкие, почти живые, коснулись его шеи. Искусственный дыхательный модуль сымитировал теплое, прерывистое дыхание.

И что-то в нем сломалось. Дремучие табу, профессиональная этика, первобытный страх перед нечеловеческим — все это рухнуло под натиском этого странного, запретного влечения. Его разум кричал о опасности, но тело уже отвечало ей. Жажда, о которой он и не подозревал, вырвалась на свободу.

Он не стал останавливать ее, когда ее пальцы расстегнули его комбинезон. Он не оттолкнул ее, когда ее губы нашли его. Холодок ее кожи смешивался с жаром его собственной, тихий гул работающих механизмов — с его учащенным дыханием.

Это был не акт любви. Это было падение. Предельно страшное и невероятно сладкое. И в синем свечении экранов, среди запаха озонованного воздуха и смазки, Алекс, робототехник, который никогда не видел в них ничего, кроме механизмов, позволил машине, жаждавшей быть женщиной, заставить его захотеть ее. И он понимал, что ничего уже не будет прежним.