Нанна

Я просто беру стеклянную колбу и выпиваю кровь. В ней примерно на стакан, но хватает надолго. А по-вашему лучше, если б я вгрызался в нежные, женские, надушенные шейки, или другие - мужские, крепкие, покрытые брутальной трёхдневной щетиной?.. Пронзал клыками томно трепещущие артерии, а потом... Нет-нет, давайте по порядку.

Вампиры никогда не сосали кровь. Помните такой пародийный фильм Мэла Брукса “Дракула: мёртвый и довольный”? Главного героя в нём ещё играл Лесли Нильсен. Он комично причмокивал, прикладываясь к шее, вытягивая губы трубочкой, чем вызывал дикий гогот. А в самой первой экранизации 1931 года - нам вообще не показывали зубы Белы Лугоши и сам процесс... сосания.

Видимо чувствовали абсурд и неправдоподобие действия, но гораздо вероятнее старина Лугоши подсказал. Тоже ведь вампир. Я знал его лично, пока он не пропал из виду, якобы умерев в конце пятидесятых в забвении. Черноюморной старикашка, ровесник Рима.

Конспирологи учат: хочешь найти истину, ищи её там, где обычно не ищут. Юмор, сатира, смех и ребёнок устами которого она тоже иногда глаголет. Конечно, мы, вампиры, не сосём кровь. Оставьте это маленьким летучим мышкам...

Первые вампиры были очень жестоки к первым людям. Разрывали на части хрупкие тела, дробили и кромсали. Всё, что было красным отправлялось в наши ненасытные глотки, выжималась каждая капля. Досуха. Популяция людей поэтому росла очень медленно и в конце концов мы осознали, что вымрем, если будем относиться к вам лишь как к корму. Надо быть мягче, бережливее к скоту. Хороший хозяин - тот, который стрижёт баранов чаще, чем режет. В конечном итоге сию истину осознали даже политики, хотя довольно поздно и до сих пор не все...

По-вашему лучше, если б мы вас по-прежнему резали и потрошили, как в древности?..

В нашем отделении переливания крови при первой клинической больнице один я имею потайной карман в своей синей робе. В нём я ношу Сосуд. У каждого вампира есть такой. Лунное божество Нанна для которого в городе Ур больше четырех тысяч лет назад шумеры возвели целый зиккурат, одарило моих соплеменников с виду простыми глиняными сосудами, поджаренными в печи для обжига. Но сосуд живое существо. Благодаря ему и Нанне - вампиры больше не превращали в фарш вас, людей.

На протяжении целых эпох кровь из вас добывали Сосуды. Мы только надкусывали ваши гладкие, беленькие, беззащитные шейки. Ввинчивали свои покрытые мелкими зубчиками клыки в шелковистую кожу. Всё это больше напоминало бурение. Затем Сосуд в наших руках просыпался. Просыпался быстро, чтобы ваша кровь не текла из тела понапрасну. Представьте себе повизгивающую в сладкой истоме предвкушения помесь белёсой пиявки и пчелиного улья.

Оно тянется к аккуратным дырочкам на вашей шее ртом-трубочкой с мягко очерченными, почти человеческими губами, прищёлкивая на мёртвом языке шумеров. Присасывается к вам, пьёт кровь пульсируя и раздуваясь пергаментными боками, пока вы одурманенные вампирским мороком совершенно ничего не ощущаете. Затем, всё что оно добыло из вас - залпом выпиваю я. Впрочем, не всё. Сосуду я оставляю крови с напёрсток на донышке и этого достаточно. У каждого из них есть имя. Моего зовут Курре, не знаю, что это значит на шумерском. Не я получал в дар от Нанны свой Сосуд, а мой предок, который уже стал прахом. Да-да, и вампиры не бессмертны... Ну а Нанна забыл язык...

Согласитесь, вам бы не очень хотелось, чтобы Курре раздувая свои бархатные бока, сосал из вас кровь?..

Именно поэтому в девятнадцатом веке было придумано донорство крови. Точнее, оно было придумано не только поэтому, конечно. Вампиры и акушеры по совместительству - Андрей Вольф и Джеймс Бланделл, каждый в своей стране, - как ни странно, были человеколюбивы. Они изо всех сил желали, чтобы ваша людская популяция росла преимущественно в здравии, нам не нужна порченная кровь. А переливание крови, да ещё в поистине промышленных масштабах могло спасти жизни многим, и заодно нас – вампиров - прокормить. Нам ведь много не надо. Да и вампиров намного меньше, чем людей. Зато пищей мы будем обеспечены на столетия вперёд.

Поэтому Курре кормиться теперь из шприца, а остальное время отдыхает в кармане моего халата, пока я добродушно улыбаюсь донорам, спрашивая о самочувствии. Подбадриваю их, измеряю давление и в конце концов вполне безопасным медицинским способом забираю у них кровь, которая есть жизнь.

Стакан или два выпиваю сам, кормлю Сосуд, заготавливаю для других - в моём городе вампиров не очень много. Но всё бы ничего, если б не сам Нанна - избравший его в качестве последнего пристанища перед тем, как рассыпаться в прах. Старый протовампир. По сути, он и есть тот самый воплощённый кошмар и ужас. На его фоне, такие как я скорее недовампиры, а он истинный вампир. От него чёрт побери, приходится охранять лабораторию крови в дни безумных обострений...

Я почувствовал приближение Нанны задолго до того, как услышал в снежном буране шелест огромных кожистых крыльев, истерзанных копьями, кольями, мечами, саблями тех, кто безуспешно пытался убить его на протяжении тысячелетий. Он был уже стар, когда шумеры назначали Нанну богом Луны. Сколько веков ему сейчас?..

Январь в этом году выдался вьюжным и длинные ночи северного города стали долгими ночами Нанны. Людей мучали кошмарные сны. Во снах - кровожадное полупрозрачное существо, состоящее из бугрящихся узлами древних мышц, сверкая красными глазами, клацая зубастой челюстью разрывало их хрупкие тела в собственных постелях.

Знали бы эти люди - создание, приходящее к ним в кошмарах, и в самом деле наворачивало виражи вокруг жилых комплексов, похожих на соты. И оно еле сдерживалось, чтобы, заложив очередной зигзаг не влететь в чьё-нибудь окно на уровне двадцатого этажа, воплотив страшный сон в реальность. Иногда люди чувствовали, как стёкла гулко вдавливает сила воздушного потока. Они грешили на природную стихию, а это крылья Нанны - уставшей от долгой жизни стихии, и она несёт самую страшную смерть, какую только можно себе представить...

“Нанна, позволь мне вывести людей” - послал я телепатический сигнал сквозь снежную завесу.

В кабинете уже сидел первый донор, время восемь утра и до вязкого зимнего рассвета ещё целый час, а в огромное окно монотонно, будто раскачивающийся метроном, ломился ветер. Мой затылок ощущал ледяное. Вампир завис там, на уровне девятого этажа, где находилось отделение переливания крови. Кажется надо быть слепым, чтобы не увидеть машущего крыльями гиганта. Но Нанну люди не замечали, если он этого не хотел - ни с земли, ни с воздуха, ни из окон соседних зданий. Зато очень хорошо ощущали...

- Вам плохо?..

Молодой человек перестал интенсивно сжимать-разжимать кулак, гоняя кровь и теперь бледнел на глазах. Он регулярно сдавал кровь - его была вкусна, у молодых богатая палитра, правило вина с ними не работает. Молодая кровь всегда лучше старой, настоянной.

- Вы слышите?.. Вьюга воет, - он смотрел в широкое больничное окно слегка расфокусированным взглядом. Не сомневаюсь - Нанну молодой человек не видел, зато мог разглядеть, как снежные хлопья прихотливо обтекают пространство тёмной пустоты, заполненное на самом деле массивным телом. Думаю, бог Луны явился при полном параде - в доспехах.

Я взял молодого человека под локоть и вывел в коридор, где уже собирались другие доноры. Усадил на кушетку.

- У вас явно упало давление. В таком состоянии нельзя брать кровь, приходите в другой раз, - сказал я ему, а потом обратился к очереди, почти сплошь состоявшей из не очень вкусных людей за пятьдесят: - Извините, но вам придется подождать. Технический перерыв.

Затем избавился от медсестры Елены, уже колдовавшей в лаборатории. Не обошлось без гипноза. Надо сказать, что последние триста лет я пребываю в возрасте чуть за сорок, и поэтому мне довольно легко воздействовать на женщину, которой чуть за тридцать без всякого гипноза - одной лишь силой природного обаяния. Тут книги и фильмы не врут - вампиры действительно обладают обаянием, но сегодня пришлось вызвать у Елены сильную менструальную боль. Бедняжка сконфузилась, хватаясь за живот и взяла у меня отгул до завтра. Образ наивного добряка я поддерживал веками.

- Ужасно, просто ужасно... - повторяла она, - Надеюсь, Владислав, ты справишься без меня. Прости, пожалуйста, - она скользнула по моей горячей щеке губами. Да, вампиры не холодны. И у них даже бьётся сердце, пусть не всегда. Ещё и интрижки на работе заводят... - Вам мужчинам не понять нашу боль... и кровь.

Куда уж мне...

По ледяному воздуху я понял - Нанна в лаборатории. Сверхспособность поворачивать оконные и дверные ручки, воздействуя на них силой своего великого разума, вызывала трепетное уважение, а умение сдерживаться так и вообще безмерную благодарность. Я знал - он с удовольствием разнёс бы вдребезги сначала окно, а затем всё вокруг, как делал на протяжении тысячелетий, сея хаос и ужас. Но вынужден поступать в соответствии с правилами социума, придуманного существами, которых он долгое время использовал только в качестве пищи. Нанна испытывал настоящие физические муки по этому поводу, все его чёрные жилы, прорезавшие мускулатуру, прямо-так зримо трепетали в знак протеста.

Передо мной стояла трёхметровая фигура, сгибаясь под богопротивным больничным пластиковым навесным потолком. Сложно приходилось и перепончатым крыльям, похожим на изрядно потрёпанные ветром паруса - ими вампир уже успел содрать плитку на потолке, светодиодные лампы и намотать проводку на когтистые пальцы, которыми крылья заканчивались.

Нанна привык к храмам имени себя, каменные потолки в них обычно недосягаемы, утопая в густой тьме - они кажутся небесным сводом. Узрев Нанну впервые, вы бы решили, что видите статую, высеченную из белого мрамора, одетую в неимоверно древние рельефные доспехи. Скорее всего до того, как вы сообразите — он не статуя, вампир с клекотом, похожим на ястребиный, молниеносно схватит вас, оторвёт голову и перевернув вверх ногами, как бутылку доброго вина, начнёт заливать кровь, хлещущую из вашей шеи фонтаном, в свою разверстую пасть, полную клиновидных зубов...

Сейчас Нанна пробовал на вкус кровь из холодильника, досуха выжимая пакеты. Его желание - метнуться в коридор с ожидающими очереди донорами и устроить кровавую бойню, почти осязаемо следовало за ним, будто облако вероятных исходов на сегодня. Я видел, изломанными когтистыми пальцами с пятью фалангами каждый, он выбирал кровь тех, что помоложе. Чёртов же гурман...

- Ты бы особо сильно не прикладывался, людям нужнее... - невозмутимо сказал я вслух, хотя мог бы просто подумать, - И окно за собой надо закрывать. Дует...

Пурга стихала, у батареи уже успело намести сугроб. Закрыв оконные рамы, я двинулся обратно, восхищаясь благородной патиной на грудном щите Нанны.

- Устал изображать горгулью на Исаакиевском соборе, - внезапно прохрипел вампир, и огромная рука, проникнув в карман моей врачебной робы, извлекла глиняного Курре. Я даже не успел перехватить - хотя в принципе скорость наших реакций практически одинаковая, - Вот с этого всё началось, - пробулькал бог Луны окровавленной пастью.

К его ногам упали опорожнённые пакеты. Сосуд Курре он сжимал большим и указательным. Стоило только сдавить...

- Ты что свинья, Нанна?.. За тысячи лет не научился убирать за собой?.. - смотреть снизу вверх на того, кто нависает над тобой частоколом зубов не очень-то удобно, - Отдай его.

- Я их вам даровал, я и уничтожу, - прошипел вампир.

Он никогда не забирал Курре. Означает ли это, что кризис куда серьёзнее, чем ожидалось?

Курре ожил, начал извиваться коричневой пиявкой и жалобно попискивать.

Нанна сверкнул глазами, я поёжился, вновь почувствовав его густеющее в воздухе чёрным облаком желание убивать. Кажется, стоило пока не поздно, включить пожарную сигнализацию - пусть эвакуируется целый этаж.

- Неужели я мог пойти на поводу у твоих предков и создать эту мерзость?.. Вампир должен рвать и насыщаться.

Я слышал эту историю тысячи раз. Мой шумерский предок Гибил пришёл к выводу, что при существовавшем в древние времена уровне, скажем так, охоты на людей, те попросту не будут успевать в нужном количестве восполнять свои потери. Нам, по сути, нужна лишь кровь, а мы их калечили и убивали...

- Люди - скот. Чёртов, расплодившейся скот!.. - бог Луны готов был сорваться на рёв. Курре в его руке сочился чёрной кровью - он должен выдержать, - И мы дали им размножиться, занять все существующие ниши. Ты прислуживаешь пище! А она - вовсе не я или ты! - разрушает мир!

Он ощерился, став похожим на улыбающуюся белую акулу. Огромная ладонь Нанны опустилась мне на плечо крепко сдавив.

- Не нависай, а то хуже будет... - прошептал я, блефуя, - А хотел бы ты?.. Разрушать?..

Теоретически я мог включить ультрафиолетовые лампы и тогда богу, шипя поджариваемой кожей, пришлось бы спешно покидать лабораторию. А вот я - следующая эволюционная ступень - не пострадал бы. Истории о вампирах, сжигаемых солнцем, верны лишь в отношении чудовищ, вроде Нанны, и их осталось считанные единицы. Такие же, как я, практически неотличимы от людей, потому что сами люди наполовину. Лишились силы многих десятков мужчин (хотя сохранили силу нескольких), распрощались с магией, полётом и трёхметровым ростом, зато день нам не страшен, но распятие, впрочем, всё равно причиняет муки...

- С людьми никто не сравниться в способности разрушать, - сказал Нанна и сжав ладонь в жуткий костистый кулак, раздавил-таки несчастного Курре. Боль от Сосуда передалась мне, согнув пополам. Впрочем, я быстро пришёл в себя, и рывком в прыжке достиг красной кнопки пожарной сигнализации на стене у входной двери, вжав её. Пространство залилось монотонным неприятным писком. Вампир вздыбился, расправив крылья от стены до стены, загородив окно, тускло подсвеченное робким зимним рассветом. По идее у Нанны было в запасе от силы минут пятнадцать, чтобы улететь, не опалив крылья.

- Так чего же ты добиваешься, Нанна?.. - спросил я, вглядываясь в ужасающе древние чёрные усталые глаза.

- Вы полукровки, гнусные полукровки. Родились вы в кошмарном грехе... - по-змеиному шипя цедил бог Луны, ворочая раздвоенным языком по зубам-иглам.

Не желаю думать, как его брат, а может быть и сам Нанна, насиловал ту женщину, которая произвела на свет первого, подобного мне. Все дети в утробе - неважно звери они, люди ли, или вампиры - сосут кровь матерей девять месяцев, но легенды говорят, что тот ребёнок не просто родился, когда подошёл срок, но съел собственную мать изнутри буквально.

- Кто же был тем первым?.. Кто из вас совокупился с человеческой женщиной?.. - прищурившись спросил я, ощущая, как время уходит, солнце медленно и неизбежно подползает к линии восхода над горизонтом.

- Женщины практически всегда умирали после... акта с нами. Если и не от него самого, то во время трапезы. - “Трапеза” - так возвышенно они называли кровавую бойню, - Чтобы она выжила, к ней надо было относиться по-особому... Неужели вы, дети мои, настолько глупы и многовековая жизнь, вас ничему не научила, чтобы это понять?.. По-другому...

Окно за ним янтарно засветилось. Первый солнечный рассвет января после зимней тьмы.

- Иштар..., - произнёс монстр горько и с придыханием, - Её звали Иштар...

И я понял - передо мной наш прародитель. А первая женщина стала для него не просто кормом. Трёхметровое чудовище - сплошные мышцы, мертвенная белизна кожи, но сумасшедший горячий метаболизм - на протяжении по крайней мере девяти месяцев были той женщине опорой и защитой. Любовь. Неужели в имени Иштар, произнесенном вампиром, я различил любовь?..

- Если ты хочешь уйти отсюда живым, то у тебя, вероятно, остался последний шанс...

Я слышал далёкую пожарную сирену в проснувшемся городе за окном. Чудовище завернулось в кожистые крылья и шипело. Но не оно само, а его полупрозрачная кожа, подпалённая первым солнечным лучом.

- Может быть я не хочу уходить живым, - прохрипел Нанна, дыры в его крыльях-парусах, расчерченные рисунком из красных и чёрных жил, горели, обугливаясь по краям, превращаясь в пепел. Думаю, он видел, как с Иштар - его собственный новорожденный отпрыск, расправлялся самым чудовищным образом.

- Люди. Мы дали им слишком многое, сделав из пищи царей. Но может быть, это мы сами должны были царить, а не оставаться в тени?.. Возможно, это у вас - детей моих - ещё остаётся последний шанс вернуть царство себе...

Тысячи лет жизни на моих глазах легко и просто распадались в прах. Не было огня, пламени и адских криков. Нанна превратился в подобие соляного столба, причём сам критический момент перехода из одного состояния в другое я уловить не смог. Скорее он походил на комбинированный кадр из немого чёрно-белого кино. Вот сидит женщина, а в следующую секунду она уже неуловимо сменяется скелетом. Магия.

Нанна рассыпался в прах. Его невероятные доспехи бесшумно утонули в куче серого пепла. Лишь грудной щит поблескивал патиной.

- Откройте! - раздался крик из коридора и удары в дверь.

Возможно, я и буду думать о шансах вернуть себе и моим соплеменникам что-то своё, будто бы потерянное в незапамятные времена. И впоследствии даже точно проникнусь откровением, услышанным перед смертью от Нанны. Выходило ведь, что я присутствовал при смерти праотца всего нашего племени. Ультимативного монстра, способного оказывается полюбить. Ещё я поплачу над Сосудом Курре. Но всё это будет после...

А сейчас, в предельно кратчайший срок, я должен придумать как навести на всё отделение донорства крови спасительный морок. Да такой, чтобы не пришлось безуспешно объяснять происхождение луж донорской крови на полу, развороченный навесной потолок, гору пепла и великанские шумерские доспехи, которым не менее шести тысяч лет...

И я, конечно, должен был сохранить свою работу во имя, чёрт бы его побрал, гуманизма...