Наруто: Запретное наследие — роман Внука и Ученицы

После свадьбы Наруто и Хинаты Коноха казалась особенно шумной и суетливой. Все праздновали, строили планы на будущее, а Конохомару, только что достигший 18 лет и получивший ранг джоунина, решил, что пора взять передышку. Он устал от бесконечных миссий, тренировок и ответственности. "Отпуск — это то, что мне нужно," — подумал он, пакуя вещи. Выбор пал на отдалённую провинцию, известную своими горячими источниками. Тихое место, где можно расслабиться, помедитировать и просто побыть наедине с собой.

Конохомару прибыл в небольшой отель у подножия гор, окружённый густыми лесами. Вода в источниках была кристально чистой, пар поднимался мягкими облаками, а воздух пропитан ароматом серы и хвои. Он снял номер, переоделся в юкату и направился в открытую баню — просторный бассейн под открытым небом, окружённый камнями и бамбуковыми ширмами. Время было обеденное, солнце палило, и вокруг никого не было. Идеально.

Он опустился в горячую воду, чувствуя, как напряжение уходит из мышц. Вздохнул с облегчением, закрыл глаза и откинулся назад. "Дед бы гордился мной," — мелькнула мысль. Хирузен Сарутоби, Третий Хокаге, всегда учил его быть сильным, и не забывать про волб огня.

Вдруг раздался шорох. Конохомару открыл глаза и замер. В баню вошла женщина — высокая, с длинными светлыми волосами, собранными в хвосты, и уверенной походкой. Цунаде. Легендарная саннин, бывшая Хокаге, ученица его деда. Она была в лёгком полотенце, которое едва прикрывало её пышные формы, и выглядела так же молодо, как всегда, благодаря своей уникальной технике.

Цунаде замерла на секунду, увидев Конохомару, но её лицо не выразило ни капли смущения. Вместо этого она усмехнулась уголком рта. "О, Конохомару? Не ожидала увидеть здесь внука моего старого учителя. Мир тесен, да?"

Конохомару покраснел до ушей. Он инстинктивно отвернулся, пытаясь скрыть смущение, и пробормотал: "Ц-Цунаде-сама! Извините, я... я не знал, что здесь кто-то будет. Я уйду!"

Она громко рассмеялась — искренне, как всегда. "Что за чушь? Это общественная баня, парень. Не будь таким стеснительным. Она сбросила полотенце и спокойно вошла в воду, устроившись напротив него. Конохомару всё ещё смотрел в сторону, чувствуя, как сердце колотится. "Эй, ты что, никогда не видел обнажённую женщину? Или боишься, что я тебя съем?"

"Н-нет, просто... это неожиданно," — выдавил он, стараясь не смотреть. Цунаде всегда была прямолинейной, и без комплексов. Она любила поддразнивать, особенно молодых шиноби, чтобы проверить их характер.

Они помолчали немного, а потом разговор сам собой перешёл на Хирузена. "Твой дед был великим человеком," — сказала Цунаде, её голос стал чуть мягче. "Он научил меня всему, что я знаю. Жаль, что его нет с нами. Он бы гордился тобой, Конохомару. Джоунин в 18 — большое достижение."

Конохомару наконец немного расслабился, всё ещё не глядя прямо на неё. "Спасибо, Цунаде-сама. Я стараюсь жить по его заветам. Он всегда говорил, что сила — не только лишь в кулаках, но и в сердце."

Они поговорили ещё немного о старых временах, о Конохе, о Наруто. Цунаде явно наслаждалась отдыхом — она приехала сюда, чтобы отвлечься от политики и воспоминаний. Но вскоре её глаза загорелись знакомым блеском. "Ладно, хватит сидеть в воде. Пора перейти к главному — саке! Я видела отличный бар в отеле. Пошли со мной. Не отказывайся, или я обижусь."

Конохомару попытался возразить: "Я не пью, Цунаде-сама. И у меня свои планы..." Но она уже встала, завернулась в полотенце и схватила его за руку. Сила у неё была нечеловеческая — сопротивляться было бесполезно. "Чепуха! Ты в отпуске, я в отпуске. Будем пить за старого Хирузена!"

В баре отеля Цунаде заказала бутылку саке и закуски. Конохомару сел напротив, чувствуя себя не в своей тарелке. Она налила ему чашку: "Пей, не стесняйся. Ты уже взрослый, джоунин. Не будь как те молокососы."

Он отпил немного, чтобы не обидеть её, но Цунаде не унималась. Она спаивала его методично — подливала, шутила, рассказывала анекдоты. "Видишь, как просто? Ещё одну!" Официант принёс закуски — какие-то экзотические фрукты и орехи, но, как позже выясниться, он перепутал заказы. Эти были предназначены для другого гостя: мощный афродизиак, замаскированный под обычную еду. Алкоголь замедлил эффект, так что они ничего не заметили.

Они пили часами. Цунаде хохотала, Конохомару постепенно расслаблялся, голова кружилась. Когда бар закрывался, она встала, шатаясь: "Пошли ко мне в номер. Продолжим!"

Конохомару хотел проводить её до двери и уйти в свой, но ноги не слушались. "Цунаде-сама, ваш номер... я помогу." Он довёл её, но внутри свалился на кровать вместе с ней. "Ладно... полежу минуту..." — пробормотал он, и они оба отключились.

Ночью эффект закуски начал проявляться . Жар разливался по телу, как огонь. Конохомару проснулся в полусне, чувствуя неконтролируемое желание. Цунаде рядом ворочалась, её дыхание было тяжёлым, глаза полуприкрыты. "Что... это..." — прошептала она, но тело уже действовало само.

Они набросились друг на друга как звери. Конохомару, обычно сдержанный, рычал, впиваясь губами в её шею, руки срывали юкату. Цунаде, с её первобытной силой, перевернула его на спину, царапая ногтями кожу, её бедра сжимали его талию. Это не был нежный акт — чистая животная страсть. Он вошёл в неё резко, толчками, как удар грома, она изогнулась, впиваясь зубами в его плечо, чтобы заглушить стон. Их тела сплетались в хаотичном ритме: он хватал её груди, она царапала спину, оставляя красные полосы. Пот лился ручьями, смешиваясь с их рычанием и шлепками кожи о кожу. Она оседлала его, двигаясь вверх-вниз с бешеной скоростью, её волосы разметались, глаза горели диким огнём. Конохомару перевернул её снова, входя глубже, быстрее, без пощады, пока оргазм не накрыл их волной — она закричала, впиваясь в него, он излился в неё с рыком, тела дрожали в конвульсиях.

Утром они проснулись в одной постели, голые, с синяками и царапинами. Конохомару уставился на Цунаде, бледнея: "Что... мы... о боги..."

Цунаде вскочила, глаза полыхнули яростью. "Ты... что ты наделал, щенок?!" Она не помнила деталей, но тело говорило само за себя. В бешенстве она ударила кулаком по стене — отель задрожал, штукатурка посыпалась. "Это... это немыслимо!" Она схватила Конохомару за шиворот, тряся как куклу, и врезала ему пощёчину, от которой он отлетел к стене. "Ты... внук Хирузена... как ты посмел?!" Ещё один удар — мебель разлетелась в щепки. Отель скрипел, гости в панике выбегали.

Конохомару корчился от боли: "Цунаде-сама, подождите! Это... это был афродизиак, наверное! Закуски!"

Но она не слушала. В ярости она разнесла половину номера, разбила окно и, накинув юкату, выскочила наружу. "Никогда больше не подходи ко мне, ублюдок!" — проревела она и ушла, оставив разруху и ошеломлённого Конохомару позади.

Конец первой главы.