Наследница Ока Гора

Последний десяток шагов дался ей особенно тяжело. Дыша точно напрочь сдохший движок авто, Марфа почти рухнула в спасительную тень узкого прохода и привалилась спиной к прохладному камню. Раскалённый до непереносимого, плавящий жар пустыни остался снаружи, давая знать о себе порывами горячего, но уже не обжигающего сквозняка. Отдышавшись и в который раз, прокляв своё решение купить эту дурацкую экскурсию к пирамидам, Марфа проводила тяжёлым взглядом спины суетящихся спутников. Пенсионеры, пионеры, супружеские пары и даже дамы самой корпулентной наружности – все туристы держались бодро и энергично, точно альпийские овечки на свежем зелёном лугу. В то время как Марфа чувствовала себя древней развалиной на пороге сердечного приступа. И это ей нет ещё и тридцати! Что же будет, когда она перешагнёт этот роковой рубеж?!

Вытерев пол со лба, девушка снова вздохнула. Какого чёрта её вообще понесло в этот Египет?! Её, впадающую в предкоматозное состояние, едва температура на улицах Питера перешагивала отметку в двадцать пять градусов! Это всё Наташка! Чтобы ей икалось ведь отпуск! Подруга называется! Подбила на эту авантюру с путёвкой, а сама слилась в последний момент. Ни стыда, ни совести, ни обещанного Марфуше модного парео с попугаями!

Хотя в глубине души Марфа понимала Наташку, и даже немного завидовала. Да что уж там, если бы её саму позвал на Мальдивы кто-то похожий на Ника, скорее всего, она тоже предала бы узы дружбы. Однако столь радужная перспектива не светила Марфе Перепёлкиной и в самых смелых мечтах. Не с её заурядной внешностью, увы…

Всё, что оставалось обладательнице обычных карих глаз и волос, цвет которых варьировался между каштановым и тёмно-русым, это доплатить за одноместный номер и попробовать в одиночку насладиться заморским отпуском. Благо, всего-то восемь дней. Можно и потерпеть…

И всё прошло бы прекрасно, если бы не эта экскурсия! И чего её дернуло посмотреть на пирамиды?!

Изрядно измученный гид что-то устало вещал приткнувшимся вплотную туристам, сыпя именами и датами, которые тут же вылетали из памяти ошалевших от жары слушателей. Марфа почувствовала лопатками шероховатость камня и прикрыла глаза, позволив себе расслабиться. Отключая слух, представила, как парит в спокойной, прохладной воде, отдаваясь ласковому, умиротворяющему потоку…

Этот приём она частенько использовала на работе, выгадывая минутку на перемене, между уроков, отрешаясь от галдящего хаоса школьной жизни. Вот и сейчас трюк сработал безотказно: минута, другая, и вот уже дыхание выровнялось, зудящие голоса туристов угасли, выпуская на первый план размеренный звук сердцебиения. Мягкая улыбка осветила умиротворённое лицо девушки. «Ещё секундочку и побегу догонять группу» – пообещала она себе, подставляя губы лёгкому дуновению, просочившемуся откуда-то из глубины прохода. Вместе с хрупким ветерком Марфа уловила и звук. Странный, едва слышный. То был скорее призрак звука, точно отголосок неразличимого шёпота, пробившийся через глубину веков. Было в нём что-то…

Марфа резко дёрнула головой и распахнула глаза. Причудится же! В сумрачном проходе она была одна. Экскурсионная группа исчезла из поля видимости, очевидно углубившись в недра пирамиды. Прислушавшись, девушка различила приглушённое звучание далёких голосов и решительно зашагала по испещрённому иероглифами каменному коридору.

Первое время всё шло просто здорово: не жарко, идти легко, небольшие светильники через каждые несколько метров дают достаточно света, отчётливые голоса впереди – знай себе шагай, да разглядывай следы истории на выщербленных временем стенах. Первая сложность возникла минут через семь (может десять), когда очередной поворот вырулил прямо на ярко освещённую развилку. «Направо пойдёшь – коня потеряешь…» – совсем некстати вспомнилось Марфе, пока она усиленно раздумывала, куда направиться дальше. Что, там, в сказке было насчёт «Налево пойдёшь…»? Фраза безнадёжно канула в глубинах памяти. «Ну, однозначно что-то менее важное чем конь!» – подумала Марфа и уверенно свернула в левый коридор.

Голоса постепенно затихали, а затем и вовсе пропали. Подсвечивающие проход фонари стали попадаться всё реже. Обратив внимание на сей подозрительный факт, Марфа резко затормозила и обернулась назад. Вернуться? Благоразумие твердило, что необходимо возвратиться к развилке, а ещё лучше – прямо ко входу в пирамиду. А, надо отметить, что Марфа всегда прислушивалась к голосу благоразумия (отчего, вероятно, и не была замужем к двадцати девяти годам), вследствие чего склонилась к решению вернуться на исходную позицию.

Однако ноги внятно гудели усталостью и, подумав чуточку передохнуть перед обратной дорогой, девушка осторожно опустилась на торчащий из стены каменный выступ. Возможно, когда-то это было скамьей, а может неким элементом декора. Рука сама потянулась за мобильным…

Как Марфа и предполагала – связи внутри пирамиды не было. Одна жалкая чёрточка мигала вверху экрана, то появляясь, то исчезая. Ну и ладно! Она и так помнит дорогу! Случайно или нет, но палец поймал на экране значок фонарика, и полумрак коридора прорезал пронзительно-яркий луч. В его сиянии неровные выбоины на камне приобрели отчётливые силуэты, складываясь в удивительные картинки из древнего прошлого. Марфа затаила дыхание, да так и осталась с приоткрытым ртом, сосредоточенно рассматривая полустёртые орнаменты. В барельефах разворачивались целые истории, методично изображая процессии из животных, мифических существ и силуэтов людей…

Один из сюжетов обрывался прямо возле её правой руки. Существо с телом человека и выщербленной головой животного, форму которой можно было лишь предположить, высоко вздымало над головой копьё, конец которого венчал или пронзал диск солнца. На обнажённой груди был выбит какой-то знак. Наклонившись ближе, Марфа приблизила фонарик к изображению. Точно, это глаз! А в центре что-то…? Острый ноготок с недавним маникюром легко обвел контур знака и остановился в центре, задержавшись на тёмном, почти неразличимом в углублении, камне. «А вдруг это настоящий сапфир?!» – мелькнувшая догадка заставила необдуманно поддеть камень ногтем. Он не поддался, тогда Марфа нажала сильнее… Сильно нажала.

«Зря!» – успела подумать она, как приступок, надёжно удерживающий её тело, вдруг исчез, и Марфа кульком рухнула во внезапно открывшийся под ней чёрный провал. Несколько секунд она ещё хваталась за пустоту, пока тело стремительно летело вниз, в глубину, но мозг всё отказывался верить в чудовищность происходящего. «А-а-а-х…!» – взорвалось вскриком в груди, в тот момент, когда падение закончилось относительно благополучным приземлением на груду чего-то вязкого и пыльного.

Громко чихнув в окутавшем её сером облаке пыли, Марфа крепко зажмурилась и прислушалась к ощущениям в теле, уверенная как минимум в пяти переломах конечностей и полном параличе в перспективе. Однако, к её удивлению, везде болело не сильно, можно даже сказать – терпимо. Если быть совсем уж честной, больно было совсем чуточку. Не веря в такое везение, девушка несмело пошевелила руками, ногами и, не выявив ничего ужасного, осторожно порадовалась и тихонько села. Скорее всего, её спасло то, что провал, по которому она слетела, был довольно пологим, да и куча рухляди внизу смягчила падение…

Кстати, о рухляди, поморщилась страдалица от пыли в носу, неплохо было бы осмотреться! Это здравое соображение окрепло, когда Марфа осознала, что всё ещё сжимает в руке мобильный, а луч фонарика бодро упирается в высокий свод помещения.

Двинув узкую полоску света вниз, Марфа забыла, как дышать. Она потрясённо замерла, полностью обратившись в зрение, выхватывая тонким лучом из мрака всё новые и новые фрагменты мозаики, пока та не сложилась в очевидную картину – Марфа провалилась в секретную гробницу фараона! Ну, а кого ещё могли похоронить с подобной помпезностью?

Сохранившие яркость обильные росписи являлись воплощением роскоши и величия, так же как и засверкавший золотом огромный саркофаг в центре зала, внезапно выхваченный из темноты метнувшимся лучом фонарика. Направив свет на поражающий размерами последний приют тела фараона, Марфа различила у его подножья несколько небольших предметов, похожих на сосуды с головами животных. Следом взгляду открылись небольшие статуэтки причудливых форм. В одном из изваяний она узнала собаку. Ну конечно – Анубис, хранитель покоя мёртвых!

Любопытство подбивало взглянуть поближе, но внятный дискомфорт отвлёк от удивительных сокровищ – что-то навязчиво и болезненно давило на пятую точку путешественницы. «Не такая уж и мягкая рухлядь…» – поморщилась Марфа и посветила себе под попу.

Её протяжное «Оххх!» никто не услышал, а снизу продолжил оптимистично пялиться белый, несомненно, человеческий череп, обломанная челюсть которого всё так же впивалась Марфуше в зад. Полный паники взгляд обнаружил и другие черепа в скоплении обломков костей и истлевшей одежды, присыпанных густым слоем сероватой пыли. «Праха» – поправила себя Марфа, чувствуя разбегающуюся по пальцам дрожь.

Прах, вот во что превратились тела десятков (или сотен?) слуг, наложниц и любимых животных фараона, которых отправили в последний путь вместе с их господином. «Их похоронили заживо, а сейчас я сижу на их телах. На том, что осталось от их тел…» – это соображение, наконец-то, пробило брешь в шоковом оцепенении девушки, и с громким вскриком она ринулась вниз, отмахиваясь и отплёвываясь от взметнувшихся в воздух клубов праха.

Телефон выпорхнул из её руки, и заметавшись в темноте словно подбитая птица, Марфа с размаху налетела на глыбу саркофага, дернулась в сторону и снова охнула, почувствовав, как что-то острое пронзило лодыжку. Нога сразу стала влажной от крови. Боясь двинуться дальше, девушка замерла и быстро поискала взглядом мобильный. К её счастью он отлетел недалеко.

Осторожно выцепив телефон из пыльного плена Марфа с содроганием осветила свою лодыжку. Облегчение позволило вздохнуть свободнее – рана пустяковая. Просто большая царапина – пришла к выводу пострадавшая, стерев ладонью кровь с кожи и тут же пожалев об этом жесте. Рука стала липкой и противной, в момент покрывшись слоем налипшего праха. Кое-как обтерев ладонь о край саркофага, Марфа наклонилась вниз, заинтересованно рассматривая виновника своей травмы – небольшую фигурку с вздетым в воздух копьём, об остриё которого она и поранилась.

С осторожностью подняв её, Марфа подсветила высеченную из светлого минерала фигурку, тут же узнав рисунок на груди существа – то же самое изображение, что привело её в этот зал. Однако в отличие от барельефа на стене коридора, статуэтка в её руках была в идеальной сохранности. Мягко мерцающий белизной оникс сохранил все черты воплощённого в нём божества: горделивую птичью голову, фактурные мужские плечи, отчётливый знак ока на широкой груди…

Пальцы робко обвели контур рисунка и изящную резьбу головы, оставляя на мраморе тёмный след из крови и праха. «Испачкала…» – с сожалением покачала головой Марфа и тут же напряглась, невольно крепче сжав пальцы. Фигурка божества в её руке плавно и неотвратимо наливалась светом, ярче и ярче, пронзая пространство вокруг насыщенным голубым свечением...

Марфа отшатнулась, попытавшись отбросить ярко сияющий силуэт, но не тут-то было! Пальцы словно окаменели, намертво вцепившись в неожиданно потеплевший камень.

Внезапно раздавшийся в склепе голос застал Марфу врасплох. «Величие вернулось в мир! Владыка Верхнего и Нижнего миров, воплощение силы, сосредоточение мудрости и света, хранитель истины и дух мщения! Узрите же явление величайшего из богов всех миров! Падите ниц и трепещите, восхваляя приход Светлейшего!» – звук шёл вроде как от воссиявшей статуэтки, но при этом звучал сразу и в голове девушки. Не зная как реагировать на эту странность, Марфа просто тупо пялилась на фигурку в своих руках...