Наследство с чертями

Первым проснулся Алексей. Наташа ещё спала, разметав по подушке свои густые длинные волосы и слегка посапывая милым носиком. Полюбовавшись подругой, Алексей прикрыл её одеялом, которое она сбросила во сне, и осмотрел крохотную комнатушку. Вчера, в потёмках, он практически ничего не разглядел, и только сейчас, увидев на столе погасшую керосиновую лампу с закопчённым стеклом, вспомнил о событиях прошедшей ночи.

Они приехали в эту заброшенную деревушку вчера поздно вечером. Попутных машин не было, и от остановки автобуса им пришлось тащиться с тяжёлыми сумками несколько километров. К своему домику, который достался Наташе в наследство от бабушки, подошли уже в темноте. Здесь их и ждал первый сюрприз.

Вообще-то, Наташа очень не хотела ехать в этот дом. Они уже полгода жили с Алексеем, и, наконец, решились подать заявление в загс. Когда стали готовиться к свадьбе, она вспомнила о строгом наказе бабушки: выходить замуж только в её фате, мол, она счастливая. Пришлось рассказать об этом жениху.

― Ого, да ты у меня богатая невеста, дом за городом имеешь.

― Да какой там дом, развалюха. Его даже не продашь, никто не купит.

― Почему?

― Место там нечистое.

― В смысле?

― Ну у… привидения всякие. И вообще, нехорошо там. Вот, например, у меня там всегда жуткие головные боли начинаются.

― Ну, поехали, посмотрим, что у вас там за нечисть поселилась.

Когда они подошли к дому, в деревне не горело ни одного огонька. Низкие облака не плыли, а буквально летели по небу, подгоняемые неожиданно поднявшимся ветром. Луна, пробиваясь в просветы между ними, освещала мрачные силуэты заброшенных домов. Странные тени, чередуясь с яркими пятнами лунного света, метались по улице, принимая иногда причудливые и жутковатые очертания.

Неожиданно от дома отделился силуэт человека в остроконечном капюшоне и, приблизившись к калитке, завис над ней в воздухе. Наташа закричала от ужаса и спряталась за своим спутником. Но Алексей, технарь до мозга костей, категорически не верил в мистику и смело пошёл к дому. Тень метнулась от калитки в сад.

― А ну, стой!

Алексей бросился вдогонку, но на секунду остановился и повернулся к девушке:

― Иди в дом, зажги свет и закройся.

Уговаривать Наташу было не нужно. В одно мгновение она открыла тяжёлый амбарный замок на двери и щёлкнула всеми выключателями во всех трёх комнатах, которые были в доме. Но дверь закрывать не стала, ведь там, в страшном и опасном саду, был её любимый.

Подойти к окну она боялась, а в саду на кого-то кричал Алексей. Что именно он говорил, она не поняла, ветер сносил звуки, разобрать было невозможно. Но через минуту он вернулся и зашёл в дом.

― Ну что? Кто там?

― Да, никого, показалось. Тени у вас тут такие.

― Ой, какая шишка у тебя на лбу.

― Да? Дай что-нибудь холодное приложить. Это я в саду на ветку наткнулся в темноте.

― А на кого ты кричал?

— Вот на неё и кричал. Спилю её завтра к чертям собачьим.

Алексей с любопытством стал осматривать открытую проводку в первой комнате.

— Это кто же у вас здесь такое наворотил?

― Дядя Семён, наш сторож, он всем в деревне электричество ремонтировал.

― Понятно, «я его слепила из того, что было». Вот этот кусок провода вообще для малоточки.

Неожиданно парень перестал улыбаться и стал ходить по комнате, прикладывая руку то к розеткам, то к проводу на стене.

― А счётчик много накручивает?

― Ой, ужас просто. У меня в городской квартире со всеми приборами меньше нагорает, чем здесь от одной лампочки.

― Ну, всё понятно. Где-то контакт плохой или вообще коротит. Электромагнитные колебания или, может, даже инфразвук, вот тебе и головные боли.

― Ой, а что делать?

― Утром, когда светло будет, починю. А сейчас придётся электричество выключить. Лампа керосиновая, надеюсь, есть?

― Есть, конечно, как в деревне без неё. А как же холодильник? Продукты испортятся.

― Где у вас подпол? Давай, сумки туда спущу, до утра потерпят.

***

Проснувшись и не обнаружив рядом с собой жениха, Наташа испугалась. Позвала. Никто не ответил. Вскочив, босиком и в одной рубашке, обежала весь дом, но увидев на кухне продукты, которые он уже достал из подпола, успокоилась и принялась готовить завтрак.

Быстро растопив печку и настрогав салатик, она поджарила яичницу с колбасой, после чего привела себя в порядок после сна и уселась на крыльце, поджидая любимого. Вечерние страхи куда-то ушли, солнышко ярко освещало сад на невысоком берегу речки, птички щебетали, соревнуясь, кто кого пере свистит. Настроение было замечательное.

Через несколько минут появился Алексей. Влюблённые поцеловались и сели завтракать.

― Ну, нашёл я ваше привидение. Это бомжик, он в крайнем доме живёт.

― Как ты его нашёл?

― А я ещё вчера, когда мы подходили к деревне, заметил там отблески. Сначала подумал, что это закат отражается в стекле, а потом смотрю, солнце-то в другой стороне, и оно село уже. Это у него печка там топилась, ужин готовил.

― А зачем же он нас пугал?

― Не знаю, может, хотел, чтобы с наступлением темноты никто во двор не выходил, так ему удобней продукты воровать. Он вчера нас в окно увидел. Пока мы с сумками по улице тащились, он огородами нас опередил. Ну, ничего, я ему всё объяснил, больше он никого пугать не будет.

Алексей чему-то улыбнулся и машинально поправил рукав рубашки, под которым Наташа заметила свежие царапины.

― Ой, что это у тебя?

― Да, пустяки. Это я со вчерашней веткой разобрался, чтобы больше на меня не натыкалась.

― Давай, я зелёнкой помажу.

― Перестань, ерунда. На вот лучше брось это в печку.

Алексей протянул ей какой-то кусок старой доски, похожий на икону, который он принёс с собой.

Наташа взяла её, перевернула и в ужасе вскочила, отбросив доску от себя. С пола на неё смотрел глаз. Это, действительно, была икона, но ничего другого на ней не было, только этот очень страшный глаз.

― Где ты это взял? А разве это можно жечь?

― Нужно. Ты на обороте посмотри.

Видя, что девушка не решается взять доску в руки, Алексей сам поднял её с пола и перевернул. На другой стороне было выжжено перевёрнутое распятие.

― Сатанистом ваш бомжик оказался. Вот и пугал людей. Тем более что природа у вас этому способствует. Речка в этом месте широкая, ночью хорошо лунный свет отражает. Рядом меловая гора, тоже добавляет.

― Ну да, мы её Лысой горой называем.

― Вот-вот, подходящее название. А если добавить ещё низкие облака, как вчера, то в этом сборище зеркал и не такая свистопляска может начаться.

Алексей рассмеялся:

― Точнее, светопляска.

― А ещё знаешь, на соседней улице в колодце кто-то воет.

Алексей залпом выпил стакан молока и вытер рот рукавом.

― Разберёмся и с колодцем, а пока я пойду проводку починю.

***

Позавтракать Наташа и Алексей не успели. Во двор, чуть не сорвав калитку с петель, влетела соседка, ещё не совсем старуха, хотя и давно уже на пенсии.

― Наташка, шал...а, а ну, подь сюды.

Девушка полыхнула румянцем, подскочила, как ужаленная, и выбежала на крыльцо.

― Тёть Нюр, вы чего? Что случилось?

― Я вот табе сичас покажу «чо случилась». Ну-ка, кликни сваво-то.

Звать Алексея не пришлось, он уже стоял на крыльце рядом с подругой. Увидев парня, бабка завопила на всю улицу:

― Ты чо-же, охальник, делаешь-то? Тебе хто пазволил божива челавека обижать? Ирод ты такой. А-а.

Закончив тираду, соседка, завывая, бросилась на Алексея с черенком от лопаты, который она принесла с собой.

Наташа ошалела от такого напора и только беспомощно схватилась за голову. А Алексей даже бровью не повёл. Наоборот, он стал пристально смотреть в глаза нападающей, и когда между ними оставалось не больше двух метров, неожиданно вскинул руку и направил указательный палец женщине прямо в переносицу.

Соседка остановилась, как будто налетев на невидимую стену. Отбросив в сторону черенок, она обеими руками прикрыла широко распахнутый рот, и стала, не отрываясь, смотреть на кончик пальца Алексея. Теперь её боевой клич «а-а» звучал гораздо тише и больше походил на жалобный стон.

Тем временем парень, не отводя взгляда и не опуская руки, двинулся вперёд. Соседка стала пятиться, яростно крестясь и приговаривая:

― Госпади, спаси и сахрани.

Так она пятилась до стены сарайчика, который стоял напротив крыльца, и, наткнувшись на неё спиной, медленно осела на стоявшую рядом скамейку.

Алексей опустил руку и, по-прежнему глядя в глаза, сказал:

— Это кто божий человек? Который в крайнем доме живёт? Сатанист он, а не божий человек.

От возмущения женщина даже вышла из оцепенения.

― Да как ты смеешь? Да ты… Да ты знаешь… Он… Вот.

Не находя слов, она подняла руку к небу и, усиленно кивая, потрясла кулаком.

Успокоившись и как-то обмякнув, она закончила:

― Блаженный он.

― Блаженный? А ты знаешь, каким иконам он поклоняется?

По-прежнему не отрывая взгляда, Алексей бросил через плечо Наташе:

― Ну-ка, принеси.

― Ой, я боюсь.

― Принеси, сказал. Тряпкой возьми.

Наташа побежала в дом.

— Это он подговаривал вас приезжих пугать? Что говорил?

― Гаварил, мол все горадские ― нехристи и в церкву не ходют. Из-за них на деревне проклятие. Маладые, как уехали в горад, так там и сгинули, Назад носу не кажуть. А старики мрут один за другим.

Алексей, наконец, отвёл взгляд. Распрямившись, он улыбнулся, расстегнул рубашку и достал маленький крестик.

― Ну вот я, городской. Видишь ― крещённый. И Наташа, видишь, вернулась, не сгинула.

К этому времени запыхавшаяся девушка как раз выскочила из дома и передала Алексею завёрнутую в тряпку доску.

― А вот теперь посмотри, на что твой блаженный молится. Утром у него отобрал.

Парень развернул доску и бросил её на землю.

Эффект был потрясающий. Женщина весом в шесть пудов запрыгнула на скамейку как маленькая девочка. С доски, расписанной под икону, на неё смотрел глаз. Только один глаз, больше ничего на ней не было. Но в этом взгляде было столько зла, что бабка только крестилась, крестилась и крестилась.

Неизвестно, сколько бы это продолжалось, но на улице послышался какой-то шум. Постепенно нарастая, он превратился в толпу разъярённых женщин, которые с криками ворвались во двор Наташиного дома. Соседка, которая всего несколько минут назад сама кидалась на Алексея, бросилась к толпе с криком:

― Стойте бабы, стойте, крещённый он.

Толпа замерла. Такой неожиданный аргумент совершенно её обезоружил.

Убедившись, что все её внимательно слушают, бабка показала пальцем на лежащую рядом со скамейкой доску.

― Лучше вот сюды пасматрите.

Что происходило дальше, Алексей видел сегодня уже дважды. Женщины по одной подходили к скамейке и многократно повторяли один и тот же ритуал ― взгляд, вскрик, и крёстное знамение.

Всем, кто ещё не видел, и тем, кто только посмотрел на икону, соседка раз за разом рассказывала то, что недавно узнала от Алексея. Причём, с каждым разом появлялись всё новые и новые подробности. Двор, полный растревоженных женщин, гудел как утренний улей, когда вот-вот откроется леток и рой вырвется наружу, голодный и жадный до работы. Только вместо радости новому дню, было в этом гуле что-то страшное.

Нарастающее напряжение не могло закончиться миром, и в конце концов всё-таки прозвучало:

― Спалить ирода.

Толпа хлынула к калитке и, выплеснувшись на улицу, понеслась к окраине деревни. Алексей бежал вместе со всеми и кричал:

― Стойте, женщины, стойте! Так нельзя!

Его не слушали. Но он удивлялся совсем другому ― эти, в подавляющем большинстве немолодые и, как правило, грузные женщины с горящими глазами неслись на всех парах и легко обгоняли его, молодого и сильного. «Сожгут деревню» ― подумал он. Запыхавшись, Алексей остановился, собрался с силами и закричал:

― Лопаты возьмите, топоры, багры.

Когда Алексей подбежал к дому, окна в нём были уже выбиты. Со всех четырёх сторон эти божьи одуванчики со спринтерскими способностями складывали доски от забора и пытались зажечь куски старых обоев. «Откуда у них спички» ― мелькнула мысль ― «курят они все, что ли»? Но сейчас было не до этого. Выбив дверь уже привычным, отработанным ещё утром, движением, он бросился внутрь.

Проверил обе комнаты, печку, спустился в подпол и поднялся на чердак ― нигде ни души. «Людей нет, но ведь ещё и мяукало утром где-то» ― вертелось в голове ― «ладно, наверное, сбежала кошка». Возвращаясь, уже в дыму, он увидел женскую фигуру. Кто-то отдирал со стены обои, очевидно, на растопку. В это же мгновение в окне полыхнуло ― снаружи плеснули керосином.

Схватив женщину в охапку, Алексей одним прыжком очутился во дворе. Здесь он с удивлением узнал в спасённой свою Наташу.

― Отпусти, дурак. Тебе лишь бы лапать.

― Ты что здесь делаешь? Вот уж от кого, а от тебя я такого не ожидал.

― Да? А знаешь, как я вчера за тебя боялась? А сегодня тебя чуть не убили. А зачем он нас пугал?

― Ну ладно, сейчас некогда, дома поговорим.

Осмотрев место событий, единственный мужчина взял бразды правления в свои руки. Его решительные команды, что было немного неожиданно, стали исполняться, и пожар удалось локализовать.

После пожара все уставшие разбредались по своим домам. Наташа прильнула к Алексею:

― Не знаю, что на меня нашло. Никогда я не была такой обозлённой. Да и женщины у нас в деревне хорошие, а тут, как с цепи сорвались.

― Ага, хорошие, я видел ― ухмыльнулся Алексей ― если бы мужики не прибежали, они всю деревню дотла сожгли бы.

― Нет, ну правда, они хорошие, я не знаю, что с ними случилось сегодня.

― А я знаю. Это икона. Её дела.

― Ой, а что же теперь делать? Что теперь с деревней будет?

― Да ничего не делать. Всё теперь будет хорошо. Спалил я эту доску. Вместе с домом.

***

Остаток субботы Наташа и Алексей провели в хлопотах по хозяйству. Дом, действительно, обветшал, и нужно было много чего поправить, подмазать, подкрасить. За работой они бурно обсуждали необычные события последних суток. И вчерашнюю встречу с призраком, который оставил здоровую шишку на лбу парня, и утреннее продолжение знакомства, оставившее Алексею несколько царапин на руке.

Основной темой был, конечно же, пожар, устроенный возмущёнными многолетним обманом горячими деревенскими женщинами. Говорили и о виновнике всех этих событий, который сыграл в них несколько главных ролей ― привидения для приезжих и юродивого для местных.

После того как Алексей провёл с ним профилактическую беседу, Денни, как тот сам себя называл, натравил на парня своих почитателей, но, будучи разоблачённым, бесследно исчез. Ни на пожаре, который, собственно говоря, и был вызван этими разоблачениями, ни после него, никто его не видел.

Не говорили только об отобранной Алексеем у Денни страшной иконе. Злой глаз, изображённый на ней, врезался в память накрепко, и Наташа до сих пор вздрагивала, как только вспоминала о нём. А Алексей был уверен, что именно эта икона и принесла все беды, постигшие деревню.

Неизвестно откуда взявшиеся ярость и озлобление местных жителей сегодня утром, как и последующий пожар, он приписывал только ей. Действительно, всё это началось после того, как все увидели этот глаз. Но… икона сгорела вместе с домом, а значит, и говорить о ней незачем.

Незаметно подкрался вечер. Влюблённые, обнявшись, сидели на только что отремонтированном крыльце, и пили чай из больших фамильных бабушкиных кружек, укрывшись вдвоём одним, её же, старинным пледом. В печке на летней кухне у них за спиной уютно потрескивали дрова, а в саду заливались цикады. На небе не было ни облачка и, казалось, что звёзды, стараясь гореть одна другой ярче, тоже слегка пощёлкивают.

― Никогда здесь не было так хорошо ― сказала Наташа ― мы будем сюда приезжать?

Алексей хмыкнул в кружку и со смехом ответил:

― Если твои соседи больше не будут пытаться меня убить, как сегодня утром, то будем.

― Ну ладно, всё же выяснилось. Хотя сначала я здорово испугалась. Но как ты тётю Нюру загипнотизировал. Где ты этому научился?

― Нигде, это была импровизация. Я сам сильно испугался. Даже больше, чем вашего блаженного, когда он вчера меня в темноте палкой огрел.

― А кстати, шишка у тебя уже почти прошла.

― Знаешь, пойдём-ка спать, сдаётся мне, что ночка будет не из лёгких.

― В смысле? Что ты имеешь в виду?

― А? Я? Да нет, это я про себя. Ты же знаешь, я на новом месте плохо сплю.

Алексей задумчиво обошёл все комнаты, зачем-то запер ящик стола, где лежали столовые приборы и, не спеша, постоянно что-то поправляя и переставляя, прогулялся вокруг дома. Тщательно заперев входную дверь, он сел на край кровати и стал смотреть в окно.

― Ты что там искал?

― А? Да нет, просто прошёлся перед сном.

Наконец парень разделся и лёг в постель. Не успела Наташа его обнять, как он уже уснул. Вот тебе и «плохо сплю на новом месте» ― подумала она и тоже, намаявшись за день, уснула.

Снились Алексею черти. Они летали вокруг него и старались уколоть своими вилами, а главный неотрывно смотрел на него и это взгляд ему казался страшно знакомым. Изловчившись, он поймал одного чертёнка за хвост и тот завизжал так, что аж уши заложило. От этого визга Алексей проснулся.

В комнате было темно. В распахнутом окне, хотя он хорошо помнил, что закрыл его на ночь, горели два огромных красных глаза. Отражения этих глаз прыгали по стенам и потолку, загораясь и исчезая в самых неожиданных местах. Страшный вой, переходящий в рык, заполнял собой всё вокруг, лишая возможности что-либо понять. Отчётливо пахло серой.

В углу кровати, с глазами на пол-лица и белее простыни, в которую она завернулась, сидела Наташа и, не переставая, визжала. Алексей инстинктивно закрыл её собой и начал соображать. Мысли путались, и он почувствовал, как холодная струйка пота побежала по спине. Как ни странно, это привело его в чувство. Через несколько секунд он уже вернулся в реальность.

― Фу ты, испугали. Ну, пиротехники недоделанные, держитесь.

Алексей схватил табуретку и запустил её в открытое окно. Глаза пропали, послышался звон разбитого стекла и чей-то вскрик. Парень подбежал к оконному проёму:

― Митька, засранец, поймаю ― уши оборву.

Какая-то тень метнулась в кусты и, затрещав ветками, сиганула в сад.

Включив свет, Алексей подбежал к кровати и обнял подругу:

― Наташенька, успокойся, всё в порядке, это мальчишки озоруют, всё хорошо. Посиди немного, я сейчас приду.

― Алёша, милый, не уходи, не оставляй меня, я боюсь.

― Ну, всё, всё. Видишь, всё уже хорошо. Мне срочно нужно найти серную шашку, а то мы задохнёмся здесь, я быстро.

Не тратя времени на открывание дверей, Алексей выпрыгнул прямо в окно. Через несколько секунд она услышала:

― Наташа, всё, я её нашёл, через минуту вернусь.

Даже меньше чем через минуту он уже влезал обратно, предварительно предупредив:

— Это я, не бойся, я иду к тебе.

Уснуть до утра уже не получилось. Только когда солнце наконец показалось над горизонтом, девушка задремала у него на груди, по-детски всхлипывая во сне.

Когда она проснулась, комната была наполнена светом. Алексей гремел посудой на кухне. Этот свет и такие домашние звуки успокоили её окончательно, и она, сладко потянувшись, пошла помогать любимому готовить завтрак.

― Проснулась? Ну ты соня. Тётя Нюра уже приходила, смотри что принесла.

Стол был заставлен различной едой. Здесь были и ещё горячие пирожки, и густая свежая сметана, и трёхлитровая банка парного молока, и много ещё чего вкусного.

― Ого, пируем.

Сидя за столом, девушка никак не могла насмотреться на своего жениха.

― Какой ты у меня смелый. Как ты не испугался ночью и всё понял?

― Понимаешь, когда вчера утром я объяснял вашему мнимому юродивому, как надо вести себя в приличном обществе, я заметил одну особенность. Тарелка у него была одна и ложка одна, а стакана два. Кто-то из местных ему помогал. А на пожаре я увидел парня, который больше по сараю рыскал, чем делом занимался. Спросил у женщин: «Кто это такой»? Они ответили: «Митька, хулиган и пьяница». Ну, я ещё тогда понял, что ночью надо ждать гостей.

Наташа улыбалась и продолжала влюблённо смотреть на жениха. Однако и в этот день их завтрак опять был прерван. Но это были совсем другие гости. Те же, что приходили вчера утром, только на этот раз у них руки вместо дубинок были заняты гостинцами. Почему-то все решили, что в городе у будущих молодожёнов совсем нечего есть, и всё домашнее, деревенское им придётся как раз кстати.

Оказалось, что вчера вечером сразу в пять дворов к своим родителям приехали их взрослые дети, которые жили в городе и уже много лет не навещали стариков. Такое совпадение все объяснили просто ― избавилась деревня от проклятия. Как сожгли бесовскую икону, так всё и пошло. Ну а избавителя положено отблагодарить.

― Куда вы столько продуктов натащили. Чтобы это увезти нам грузовик нужен.

― Ничего, своя ноша не тянет. Это же всё натуральное, не то что ваша химия городская.

― А давайте так сделаем. Раз продукты принесли, несите столы и стулья, все вместе и отметим встречу родственников.

Наташа дёрнула Алексея за рукав:

― Ты чего? Нам же после обеда уезжать.

― А к тёте Нюре дети на двух машинах приехали. Они завтра утром в город уезжают, им тоже на работу. Встанем пораньше и поедем. Два места у них есть, я договорился, пока ты спала.

Утром, ещё до восхода, сонная Наташа с грустью смотрела с заднего сиденья новенькой иномарки на, ставший за эти дни таким родным, старый бабушкин дом.

― Ой, я совсем забыла, а колодец?

― Что колодец?

― Ну, который воет.

― Да, я тоже забыл. Надо бы посмотреть. Ну, теперь в следующий раз.

Сын тёти Нюры, сидевший за баранкой, обернулся и спросил?

— Это какой колодец, на соседней улице который?

― Да.

― А чего на него смотреть, колодец как колодец.

― Из него иногда вой какой-то страшный слышен.

― А-а ― засмеялся водитель — это старая история. Крыша у него слишком большая. Когда ветер вдоль улицы дует, возникает аэродинамический эффект и воздух с боков затягивает под крышу. Слышали наверно, как зимой ветер в печных трубах воет? Вот тут та же история, только ещё эхо из колодца добавляется. В нашем детстве взрослые специально нас, малышей, этим воем пугали, чтобы мы около колодца не баловались.

Наташа облегчённо вздохнула и улыбнулась первому лучу поднимающегося солнца. А луч, поиграв с блестящими деталями новенькой машины, побежал дальше. Скользнув по пожарищу, он отразился в чудом уцелевшем осколке стекла висящей на одной петле рамы, и упал на обгоревшую кучу досок, осветив на мгновение лежащий под ними сильно повреждённый рисунок.

Что там было нарисовано разобрать было невозможно. Видно было только один глаз.

***

Отшумела, отыграла свадьба. Медовый месяц молодожёны решили провести в деревне. Вообще-то, Алексей хотел поехать в путешествие по Европе. Сначала он думал преподнести путёвку Наташе как подарок на свадьбу, но потом решил всё-таки посоветоваться, какое направление выбрать. А невеста сделала ответный подарок ― сообщила о своей беременности.

Известие потрясло и обрадовало Алексея. Он решил, что с этого момента будет ещё больше заботиться о любимой и выполнять все её прихоти. Наташа же рассудила, что деньги, предназначенные для поездки, им скоро понадобятся для малыша, и отпуск лучше провести в деревне. Так они через две недели оказались в стареньком домике, доставшемся Наташе от бабушки.

После их последнего визита два месяца назад, деревня сильно преобразилась. Она даже светлее стала. Заброшенные дома никуда не исчезли, но стали не такими мрачными, а несколько из них начинали новую жизнь, в них появились жильцы. Соседка, тётя Нюра, не умолкая, рассказывала, что в деревне, наконец, снова заработал магазин, и фельдшерский пункт открылся, и автобус стал по выходным приезжать из соседнего села, чтобы возить стариков в церковь.

Администрация даже пообещала дорогу до трассы отремонтировать. Да что там, дачники из города стали дома в деревне покупать!

― А сё табе спасибо. Как прохнал ты из дяревни ирода, как спалил икону бясовскую, прасти Госпади ― женщина перекрестилась ― так и спала с нас праклятия эта.

Наташа нахмурилась и зябко повела плечами. Впечатления от недавних событий были слишком сильные, чтобы забыть о них за такое короткое время. До сих пор её бросало в дрожь, как только она вспоминала борьбу Алексея с ужасными призраками, изгнание им из деревни сатаниста и, главное, эту страшную икону ― изображение злого глаза, которое иногда заставляло её просыпаться среди ночи в холодном поту.

Но, всё хорошо, что хорошо кончается. Узнав о приезде избавителя, в гости к молодым повалил народ. Когда людей собралось достаточно много, решили всем миром устроить молодожёнам ещё одну свадьбу. Теперь уже в деревне, со всеми обрядами и по всем правилам. Как не отнекивались Алексей с Наташей, ничего не помогло.

Торжество удалось на славу. Гуляли, как и положено, три дня. Невеста в фате своей бабушки была просто неотразима. Счастье, которое теперь зрело в ней, светилось в её глазах и ослепляло любого, кто смотрел на неё хотя бы мгновение.

Такое событие, свадьба в глухой заброшенной деревушке, привлекло внимание и высокого начальства ― главы сельской администрации, которое почтило его своим присутствием. Даже полиция, в лице участкового заглянула. Поздравив молодых, офицер отказался от положенной рюмки и отозвал жениха в сторону.

― Перед тем как лечь спать, двери и окна запирайте покрепче.

Алексей сразу понял, в чём дело. События ночи после того, как он сжёг доску со злым глазом, не давали покоя и ему.

― А что, наш старый знакомый ещё где-то здесь гуляет?

― Не знаю, этого гражданина я больше не видел, а вот его друзей и последователей в соседнем селе стало многовато.

― Хорошо, спасибо, что предупредили.

***

Проснулся Алексей оттого, что что-то тяжёлое навалилось на него. Открыв глаза, он ничего не увидел в темноте и попытался подняться, сбросив с себя чьё-то грузное тело, но был оглушён сильным ударом и провалился в беспамятство. Потом он смутно, через пелену, чувствовал, что ему что-то вливают в рот, что его куда-то несут. Отдельными обрывками мелькали звуки мотора и болтанка в кузове какой-то машины.

Наконец, тёмный туман немного посветлел, и он увидел перед собой расплывчатые черты знакомого лица. С трудом ворочая непослушными губами, он прошептал:

― Денни.

― Узнал. Ну вот мы и встретились.

Встряхнув головой, Алексей попытался развеять остатки тумана и осмотрелся вокруг.

Перед ним в чёрной мантии с капюшоном стоял и ухмылялся Денни, тот самый сатанист, которого он разоблачил перед всей деревней и заставил покинуть её. За ним, в тёмной комнате без окон стояли вдоль стен, облачённые в такие же мантии с тёмно-красными поясами, какие-то люди. Их лица были скрыты капюшонами, а в руках они держали чёрные свечи.

― А вот это ты узнаёшь?

Алексей отпрянул. Денни показывал ему ту самую доску, которая должна была сгореть два месяца назад. Сильно обугленная по краям, это была, безусловно, она. Из изображённого на ней страшного глаза буквально лилось, заполняя собой всё вокруг и подчиняя себе любую волю, заставляя в ужасе цепенеть и трепетать, абсолютное зло.

― Глупец, что ты хотел сжечь, зло не горит.

С трудом вернув себе самообладание, Алексей попытался встать, но обнаружил, что его руки стянуты верёвкой за спиной, а сам он крепко привязан к стулу. Денни, глядя ему в глаза, продолжал:

― А вот ты сгоришь, и это будет сегодня.

Сатанист выпрямился, обвёл взглядом своих сообщников и произнёс:

― Но сначала ты будешь смотреть, как умрёт она.

Денни отошёл в сторону и Алексей увидел то, что потрясло его гораздо больше, чем какая-то икона.

Посередине комнаты стоял длинный стол с нарисованной на нём перевёрнутой пентаграммой. В его изголовье в тёмно-красной мантии стояла женщина с огромным кинжалом в руках, а на столе, обнажённая, привязанная к нему за ноги и поднятые над головой руки, лежала Наташа. Его Наташа!

С невероятной, неизвестно откуда взявшейся силой, Алексей рванул верёвки и освободил руки. Он вскочил со стула и хотел броситься к своей жене, но удар сзади чем-то тяжёлым по голове опять свалил его с ног. Дальнейшее он видел снова в тумане и обрывками.

Высокий человек без лица в чёрной мантии низким трубным голосом что-то говорит, а стоящие вокруг, такие же как он, и тоже без лиц, люди, повторяют:

― Я буду спускаться до алтарей в аду… к сатане, подателю жизни... князь тьмы, даруй нам удовольствия и помоги выполнить наши желания… мы, отродье хаоса, проклинаем… будет корчиться и умирать… убейте и смейтесь, и затем танцуйте нашему князю…

Над Наташей блеснуло в пламени свечей лезвие кинжала, Алексей попытался закричать и… Всё окончательно погрузилось во тьму.

***

― Он пришёл в себя.

Резкий запах нашатырного спирта встряхнул Алексея, и он открыл глаза. Вокруг ходили какие-то люди, воздух был свежим и светлым. Один из людей в чёрной форме наклонился к нему, и он узнал пожилого участкового.

― Ну что же ты так, я же предупреждал.

Внезапно Алексей вспомнил, что происходило с ним. Он попытался вскочить:

― Наташа, где моя Наташа?

― Тихо, тихо, лежи, тебе нельзя вставать.

― Наташа… там… там… надо…

― Тихо. Всё в порядке. И Наташа твоя в порядке. Мы успели вовремя.

― Где она?

― Спит она. Они со снотворным немного переборщили, и она ничего не видела и не чувствовала. А сейчас спит. Врачи говорят, что скоро проснётся и всё будет хорошо.

― Я хочу её видеть.

― Увидишь, куда ты денешься. Сейчас мы отвезём вас домой, и смотрите друг на друга сколько хотите. Тем более что теперь это безопасно.

***

Через несколько дней, когда молодожёны окончательно пришли в себя, они решили вернуться из этой тихой деревушки в свой сумасшедший город. Мёд их первого месяца оказался с дёгтем.

Перед отъездом Алексей уговорил участкового отдать ему вещественное доказательство по уголовному делу ― злое око. Он закопал его в лесу, подальше от людей, в овраге. Говорят, кто-то в деревне отравился, правда, не сильно, белыми грибами, которые собрал в этом овраге. А ещё, там пропала чья-то коза. Местные перестали туда ходить. А в остальном жизнь в деревне шла обычно. Ничего страшного больше не происходило.

***