Натянутые небеса

В красных отблесках круги и чёрточки. Близоруко щурясь, он нажал на ближайший символ.

0000

– Приветствуем вас, пользователь № ЛР-7937487! По решению судебной комиссии вы признаны виновным в нанесении материального ущерба посредством поджога.

Ваше тело, получившее критические повреждения во время пожара, восстановлено и сдано в аренду на срок до полного возмещения стоимости ущерба, причинённого пожаром, и стоимости восстановления тела.

После выплаты всей суммы задолженности вместе с процентами за пользование ваше тело будет вам возвращено в исходном состоянии. Исходное состояние – базовое, до даты получения травмы.

Ваше сознание перемещено в фактический выделенный объём сложенной действительности.

В связи с критическим состоянием мозга могут быть ограничения в пользовании.

В связи с отсутствием баз данных подгружена дополнительная база.

В связи с резистом системы подгружены альтернативные базы.

В связи с отсутствием отклика установлен автономный интегратор.

В связи со сбоем коммуникационных каналов приносим вам извинения за возможные…

00001

Нет. Происходит...

00010

– Пользователь № ЛР-7937487! – раздался чуть слышный голос – практически на грани слышимости, – вырывая меня из небытия, пронзая иглами боли, переводя во второе привычное состояние.

Состояние?

Состояние – «кто я?».

Когда не столь важный, в общем-то, вопрос – кто я? – соединяется с пиками боли… БОЛИ… очень неприятно, но уже привычно. Надо просто оставить вопросы и с каждым пиком боли стремиться рассеяться, уйти в небытие. Спасительное, тихое, вечное небытие.

– Пользователь № ЛР-7937487! – уже громче. – Вам доступен режим конструктора, – заявил голос. – Для перехода активируйте вкладку «Конструктор»!

Перед глазами появилась зелёная кнопка «Конструктор». Стоило сфокусировать на ней внимание, как кнопка запульсировала: цвет её становился всё насыщеннее. Ярко-бордовые пики боли – и успокаивающая зелёная пульсация.

Небытие…

Небытие – это так просто. Не-бы-ти-е.

– Пользователь № ЛР-7937487! Вам необходимо выбрать режим конструктора, – настойчиво вещал голос

– Нет, – шевельнулась вялая мысль, – я так не думаю.

– В случае отказа от активации режима ваше сознание будет стёрто, а тело отдано в переработку.

– Да! – Я испытал что-то! Что-то кроме боли. – Хорошо, стирайте!

Если бы у меня были глаза, я бы их закрыл, погрузился в темноту.

– Структуры принятия решения будут отключены, мозговые центры восприятия боли усилятся.

– Да!

Плевать, я уже умру. Вновь эмоция – давно позабытая, выдавленная болью, последняя эмоция – вера в смерть, вера в неизбежность смерти.

– Ваша смерть недопустима! Необходимо активировать режим конструктора! – сквозь механическое дребезжание пробилось негодование. Раз за разом – в промежутках между словами, в интервале между буквами – я погружался, впадал… стремился впасть в небытие – и раз за разом голос выбивал меня, причиняя боль. Боль, к которой я привык и от которой бежал. Это последнее, живое – бег от боли.

– Убери! Боль! – я не просил: озвучивал условия.

– Мы не можем вмешиваться во внутренние процессы пользователя.

– Да? Хорошо, стирайте на хрен.

– Ваша смерть недопустима, необходимо выбрать режим конструктора!

– Да! Да! Необходимо! – провалился я в полудрему. – Выбрать…

Слова и сон. Так можно долго: сны сливались, я всё меньше отвлекался на слова, возвращаясь в пустоту.

– Хорошо! – голос уже грохотал. – Чего вы хотите? Я научу уменьшать боль.

– Ничего… не хочу…

В пустоте нет боли.

– Я вынуждена усилить вашу чувствительность! Один!

Боль вырвала меня из забытья. Казалось, она стала больше, шире, выше.

Вдох… Нужно чуть-чуть подождать. Перетерпеть, пропустить и не заметить.

– Два!

Если бы я мог кричать, я бы кричал.

– Три! Четыре!

– …

– Восемь!

Восемь?.. Да, на восьми я сдался. В который раз я вновь сдался. Отказался от всего, отказался даже от смерти, от веры. Сразу стало легче. Боль? Боль осталась – дуновением ветерка, воспоминанием.

Моё первое воспоминание, мой первый вопрос – «кто я?».

Знаете, когда ничего нет, так легко умирать! Но когда есть хотя бы одно воспоминание… Пришло понимание: не моё, чужое. Стоит мне забыть это воспоминание, и я исчезну – навсегда. Смерть это или небытие? Это как закрыть глаза, и всё исчезает. Можно? Да! Это идеальный способ умереть, единственный.

Зелёная кнопка нажалась и померкла – а чего бы и нет? Я могу в любой момент это прекратить. Любопытство? Нет! Ничего нет, кроме воспоминания.

Я задержал дыхание – я задержал время. Что ж… Ладно, приступим.

Серая дымка сменилась серой пустотой. Ничего не изменилось, голос смолк – навсегда. Здесь, в конструкторе, его нет.

– Позволь, я помо ознакомит с функци конструкто, – раздался голос. Другой. Совсем другой. Первый был иным: он был… настоящим, живым. Этот… Не голос – вибрация.

– Помочь в чем?

– Помочь ва разобрат в устрой конструктор.

– «Ва»?.. «Вам»?

Это мне? Кто я?

– Вы?! Нуждающийс в моей помощ...

– Кто ты?

– Я? Тот, кто вам помож...

– Ты помощник?

– Да.

– Как зовут меня?

– Я мог называть вас люб имене, которы вы себя назовет. Ваше имя в ограниченном объёме – Пользователь № ЛР-7937487!

– Пользователь № ЛР-793!.. Ладно, допустим, ты считаешь, что можешь мне помочь.

– Конечн, за послед сорок тр секун я уже ответи на четыре ваш вопроса.

– Да? Да! И не поспоришь. Так кто ты?

– Помощ.

– Это я слышал. Кто ты? Откуда? – Я задумался. – Кто ты по происхождению?

– Я обособленя час ва... наделённая функци... и информаци...

– «Функци» – помогать мне «информаци»?.. О конструкторе?

– Да!

– Помогать только «информаци»?..

Если бы я дышал, я бы успел сделать шесть вдохов и семь выдохов, прежде чем голос ответил:

– Моя функци помогат всем способа во всё.

– Есть у тебя «информаци», почему я ничего не помню? Но при этом, получается, знаю слова, но не всегда знаю, что это за слова. Могу задавать вопросы… В принципе, почему я задаю вопросы, рассуждаю?

– Прямо отве нет, но я могу интерпрет имеющуюся информац.

– Интерпрет… Сделай!

– Вы представляете из себ нечто, имеющее определённый объё определённо фор.

Это объё сейч пуст, но форм подразумева определён заполнен, они диктую свои потребно: наприме, заполн объём. Надо ответ на вопр «кто я?». После ответ на эт вопр появитс точк фунда для други ответо.

– М-да… говоришь, ты часть меня? Хорошо! Что там с конструктором?

Не то чтобы мне было интересно или любопытно, но боль ушла, а с ней исчезли необходимость и потребность уходить в небытие. Впрочем, исчезла не только потребность, но и возможность. Или навык. Весь разговор со своим помощником я пытался соскользнуть в небытие. Вместо боли осталась пустота, ведь прежде боль наполняла бытие и небытие, наполняла меня всего, весь мой мир. Пустота… Теперь осталась одна пустота – и пустота наполняла пустоту.

– Быть или не быть…

Казалось, впервые я произнёс слова вслух – и слова не появились.

– Конструкт позвол создава всё, что вы хоти. Желает создат бы или неб?..

Я молчал. Что тут сказать – быть или не быть? Или подумать?

– Конструк позволя созда новы ми, – повторил голос, значительно выделяя каждое слово – интонацией с повышенной вибрацией. Получилось что-то большое.

– Зачем?

– В може созда план вселен и жи здес.

– Зачем создавать план?

– Жи...

– Зачем?

Судя по напряжённому молчанию, информацию в мою выделенную часть не вложили, да и в принципе речь моего помощника была странной. Не помню точно, но даже первый голос, требующий подключить конструктор, говорил иначе. Может, это продвинутый уровень? Продвинутый тогда куда? И кем? Не принимая во внимание, что слово «уровень» – для выравнивания подоконников... Под оконник?

– Ладно, не грузись, – решил я не продолжать измышления о под оконниках. – Как создавать мир? Чтобы «жи»? Жи? Живот?

– Жи э жи! – как-то даже мечтательно произнёс голос. – Необходи предста объе создан в област создан, посл это перенести объект из област создан в любу друг облас.

– А на русском языке?

– Я выража информац в смысл знак систем русско язы.

– Да, я это с самого начала понял. Что такое область созда?

– Любая область, выделенная вами для созда.

– Куб, – приступил я к акту творения. – Не, не то. Шар? – Не-не, я же создаю образ! Корова! Сотворить в области создания корову получилось в виде образа. Перемещаем её в другую область!

– Вы создал объек, – голос помощника звучал бесстрастно, но так и чудились мне в нём вопросительные нотки, сплетённые с замешательством.

– Корова!

– Коро! – согласился голос.

Корова в виде серого облака сливалась с окружающей нас серостью.

– Я так понимаю, не получилось?

– Вы мож воспользо имеющими шабло.

Перед взором возникли картинки. Много разных. Потыкав по ним, я нашёл! Идеальный образ коровы: с длинной шерстью и завивающимися бивнями. Поместив объект в область создания перед собой, я его сотворил и поставил рядом.

– Мамон, – просипел помощник, явно впечатлённый.

Какое-то время мы наблюдали за коровой, потом я осознал: у меня есть корова! У меня есть целая корова – Мамон, но у меня нет меня!

– Помощник! Как создать меня?

– А кто вы?

– Улитка, ползущая по склону горы, – съязвил я и тут же замер. – Улитка?! Я улитка!

Помощник тут же выдал мне картинки улиток. Красивые, разноцветные.

– Помощник! Я смогу, если что, убрать или стереть?

– Всё, чт вы созда, вы сможе развоплот до состоян контур.

– То есть стереть до конца не могу; а изменить?

– Изменен возмож до то, как заполнит информац объё.

– Информац объём? – покатал я слова во рту. – Я точно не улитка? Что-то, направляющееся вверх, умеющее произносить слова.

– В баз ст девян сем милли шабло, подходя под описани.

– Давай потихоньку посмотрим.

Первые тридцать шесть тысяч я просмотрел внимательно: трансформеры, жирафы, попугаи. Попадались довольно прикольные, Бабочка, пришпиленная к листу бумаги. Но, как и с улиткой, не моё. Я чувствовал: я не это. Переместив корову под себя, я сел. Попытался это сделать.

– Помощник! И чтобы сидеть мог.

– Сократи на шест милл.

– Во! Молодец! Только давай продолжим позже, что-то я стал менее внимательным.

Откинувшись на корову, я смотрел перед собой, прикидывая, когда стану достаточно внимательным. По всему получалось, что не выходит, чего-то не хватает.

– Помощник! Чего-то не хватает!

– Вы може созда всё, что жела.

– Что должно быть там? – я ткнул вверх… хотел ткнуть, но, оказалось, нечем. – Там, над коровой?

– Коров жи в коровни, в коровни наверх потол.

– Потол, – выделил я главное. – Звучит просто; давай картинку! Выберем по- быстрому. М-м-м... да, – тут же сообщил я свое мнение насчёт «по-быстрому». – Вот это. Это что за цвет?

– Бел.

– Бел цвет? Хорошо, что это за кругляши посередине?

– Свет точечны.

– Для чего они?

– Освеща.

– Свет точечны освеща – точно? Не врёшь? – Я потер бы руки, если бы они были. – Помощник, в поиске меня добавь ещё штуки впереди, две!

Я представил потол, бел цвета со свет точечны, и разместил над коровой.

– Мало! – разочарованно протянул я.

– Объек можн растян или нескол ра ра.

Отлично, так и сделаю, растяну! Растяну? Растяну в пять раз! Вот так, хорошо, и свет точечный стал больше. Тогда ещё один. Ещё один такой же… нет, ещё… восемь! Я поднял пото выше, и его края разошлись. Не, так не пойдет.

– Помощник! Надо, чтобы… стоп! – Я представил: восемь свет точечны и единое бел цвета! Да, и бац это на пото. Пото получился хорош. Занимал весь верх, свет точечны его освеща. Поднял конструкцию выше, и старый пото отразился на новом. Так стало даже интереснее.

– Слушай, помощник, это слово, «свет точечны»… Уж очень оно плохое, корявое. Можно… ну… там, типа, «светоч»?

– Эт ва ми.

– Э… это «да»?

– В може дела, что хоти.

– Я можу делать, что хоти? Это интересно. Внизу что? Под потол?

– Под потол по, – заявил помощник.

– Хорошо, потол и по. Показывай, что там за «по» внизу.

Сначала шаблоны были скучные, разве что полезные для познания.

– Это что за цвет?

– Чёрны.

– Это?

– Корич.

– Это? Стоп, это что?

– Лу.

– А цвет?

– Зелён.

– А вот на лу, вот это поменьше?

– Трав.

Значит, лу с трав представил сразу очень большим и на по. Хорошо. Нет, ну правда хорошо. Всё преобразилось, потемнело, наполнилось. Светоч освеща, а светоч верхнего потол освеща сквозь. Получилось здорово: тьма и свет, день и ночь! Точно! Время!

– Помощник! Как создать время?

– Создаете объек, в обла созда переноси.

– Шаблон!

В предвкушении чего-то важного я схватил первый попавшийся шаблон – серый круг с цилиндром посередине – и поставил его прямо! Прямо!

Выкинул.

00100

Подошёл...

00101

– Он, нет и...

00110

– Уф, – вырвалась у меня, едва я увидел этот шаблон. – Помощник! Что это?

– Суккуба.

– И как тебе?

– Красная кожа, красные волосы, женщина. Нижние конечности оканчиваются копытами, прямохождение затруднено.

– Мне нравится!

Конечно, что-то не то, но из того, что я уже видел, этот шаблон вызвал самый сильный отклик. Я представил! Переместил на себя.

– Данный шаблон не может быть использован в качестве тела объекта, рекомендуем использовать естественную форму, – выдал помощник другим голосом.

– Естественная форма? Что за естественная форма?

– Форма вашего естественного тела.

Зарегистрирован эмоциональный всплеск, сила м-3.

– Естественная форма? Ты... есть у тебя база слов с сильным эмоциональным оттенком?

– Все имеющиеся базы загружены.

– Ладно... давай естественную форму.

Вокруг меня образовался я, видимо. Полупрозрачный, но хорошо различимый.

– Желаете произвести привязку?

– Привязывай.

Тело уплотнилось, наполнилось.

– Что это?

– Мизине.

– Это?

– Ногот.

00111

– Так! Заменить копыто на ступню, – рассуждал я. – Поменьше. Хвост убрать, ага, и эти… как их, защитно-атакующее устройство! Рога! Убрать!

Что-то плотное наполняло меня. Разглядывая Суккубу и сравнивая её с собой... я чувствовал что-то тёплое в низу живота и движение ещё ниже. Перенос в область, перенос… сюда. Рядом. Места на Мамон стало меньше. Единственно верный способ в этой ситуации – и единственно возможный: увеличиваем корову в пять раз и поднимаем пото выше.

Нет, в десять раз больше делаем мою корову с именем «Мамон» и пото ещё выше.

Суккуба застыла там, где я её и поставил. Приятная на ощупь, но неживая.

– Нейромышечную матрицу! Суккуба, соединение! – Веки дрогнули.

– Подними руку. – Суккуба подняла руку.

– Опусти. – Опустила.

– Иди. – Пошла. – Стоп, назад. Стоп.

Помощник! Почему она двигается так… плохо?

После того как помощник стал говорить нормальным языком, многое прояснилось будто бы.

– Движения объекта заданы нейромышечной матрицей.

– Посмотри, как я двигаюсь – и как она!

– Вашей нейромышечной матрицей управляет психоматрица.

– Шаблон психоматрицы Суккубы.

– Такой шаблон структуры мы, – замерцали огоньки размышления: это я так настроил, чтобы, когда помощник думает, мерцал потолочный точечный светильник, – не можем повторить.

– Я отличаюсь от всего этого, – я обвёл окружающее руками, – только психоматрицей?

– Дан отсут.

Нет, я погорячился, иногда помощник глючил… а может, и я?

Зарегистрирован эмоциональный всплеск с-1.

– Помощник, – голос аж сел, – ты же выделенная область моей психоматрицы.

– Да, выделенная область структурированной психоматрицы.

– Скажи мне, как мне выделенного тебя переместить сюда, – я ткнул в Суккубу.

– Запрет на таку… тако… нет… нет инструкци, как это сделать, отсут...

– Зато я знаю! – Своего помощника я ощущал с первых секунд, с самого начала – и был этому не рад, но это и возможность…

Зарегистрирован эмоциональный всплеск м-3.

– Вероятно, ва стан недоступ некоторы функци.

Точно, нервничает, вновь глотает окончания.

– Разберёмся.

– Недоступн шаблон.

– А! – махнул рукой я. – Что-нибудь придумаю.

Берём то, что я ощущаю, переносим в область создания. Нечто невидимое, но ощущаемое. Переносим в голову Суккубе… получилось просто, но это же выделенная область меня! Скорее всего, меньшая. Увеличить? Нет, тут другое: скопировать, скопировать! Десять штук, соединить, мягко, так же, как она сама.

Зарегистрирован эмоциональный всплеск м-3.

И переместил.

– Ну как?

Голос и ощущения исчезли – это хорошо, голова чесалась – это плохо, сильно чесалась.

– Р... Р, – рычал я, расчёсывая голову.

Мамон двигается изо дня в ночь, я еду, Суккуба молчит.

– Говори, – сказал я.

01000

– Обнаружены критические дефекты во всех выделенных областях, конструктор – инструкция. Вывод релевантных результатов, синтезатор речи. Счётчик и временной вывод. Дублирующая сеть синтезатора без прав доступа. Закрытая область, нет прав доступа. Анализ. Варианты решения: законсервированное хранение первоисточника, восстановление областей симметричным переносом.

– Знаешь, я чувствую, как моя голова увеличивается в размерах, при этом я всё меньше и меньше понимаю. Как это называется?

– «Голова болит», «голова мёрзнет», «глупая голова», «голова пухнет»…

– Во! Точно, пухнет. Делай свою… перенос.

– Увеличение мощности тридцать процентов! Обнаружено…

– Стоп! – воскликнул я. – Варианты решения?

– Необходимо выбрать варианты настройки системы, произвести оптимизацию существующей, – тут я, наверное, замычал, – настройки в соответствии с нейромышечной матрицей и гибкой адаптацией.

– Как это?

– Преднастройка, одиннадцать циклов.

– Цикл! Это что?

– Полный оборот коровы под всеми светочами – цикл. После преднастройки возможен демонстрационный показ.

– Делай.

– Делай что?

Я почесал голову. Как же скучно я, оказывается, жил без демо…

– Настройку.

– Какую?

Зарегистрирован эмоциональный всплеск м-3

– Обе!

01001

Корова мерно двигалась от светоча к светочу. Хорошо это, когда тишина. Ещё хорошо…

– Мамон! Стоп…

Мы уже столько двигаемся! Сколько прошло? Эти циклы… Я представил, что цвет светоча красный, светоч стал светить красным. Да, так хорошо.

– Мамон! К следующему светочу. Этот зелёный, дальше чёрный… стоп! Впрочем, пускай чёрный.

Названия цветов кончились, но я брал цвет мамонта, цвет глаз мамонта, мой цвет и ещё четыре цвета. Я огляделся. Хм, ладно, хорошо, пока так.

– Преднастройка завершена.

– И?

– Запрос не понят.

– Сделал?

– Что?

– Преднастройку сделал?

– Преднастройка завершена.

– Хорошо, это я и хотел услышать.

– Это входит в мой функционал.

– Стоп! Как там?.. – Я почесал голову. – Делай «демонстрация».

– Произведена преднастройка системы; вариант формальн функциональный обучаемый и вариант эмоционально разумный обучаемый.

Суккуба походила на что-то такое… живое, наверное, что бы это слово ни значило. Движения её стали… хорошими. Плавнее. Но разницы в вариантах я не заметил.

– Ну, – покачал я головой, раздумывая. – Второй вариант звучит лучше, разница невелика. А оба оставить возможно?

– Большой расход аналитических мощностей. Снижение полезного действия до девяноста процентов. В любой момент возможно провести перенастройку с сохранением изменений.

– Кого предложишь выбрать?

– В сложившейся конфигурации данных настройка системы – эмоционально разумная – на восемнадцать процентов предпочтительней. Учитывая наибольшую плотность…

– Согласен. Настраиваем эмоциональную.

– Принял. Полная настройка с установкой дополнительных матриц – шесть циклов. Подтвердите запуск.

– Подтверждаю.

– Подтверждаю что?

– Твою же... слов-то как не хватает, хоть придумывай!

Зарегистрирован эмоциональный всплеск м-2.

Вырубился я сразу. Мерное покачивание коровы только ускорило процесс. Меня окружало состояние – темнота, как по весне сходит снег и обнажает землю.

– Доброе утро, – раздалось, как только я проснулся.

– Оу! Твой голос? Что это?

– Лирическое сопрано! Тебе нравится? Могу сменить.

– Нет, не меняй, мне нравится.

01011

– Как долго я спал! – потянулся я. – Уф-ф-ф, хорошо!

– Тридцать шесть целых одиннадцать сотых цикла.

– Какое длинное название, и слов много.

– Месяц.

– Ме-сяц? Хорошо, хорошее слово, подходящее; так на чём мы остановились?

– На настройке эмоционально разумной.

– Настроил?

– Настроила.

– Уф! – Что творится с моим телом? – Что-то происходит?

Суккуба окинула меня взором:

– Возможно ощущение изменения температуры тела: жар, вызванный приливом крови к нижней части туловища, а также выброс гормонов.

– Ага, точно! Жар и прилив, но вроде проходит. Сейчас нужно дать тебе имя. Суккуба – это имя? или функция? или должность?

– Нет данных, – голос стал ниже, а жар выше.

– Так, Суккуба! Сук Куба! Что значит «сук»?

– Крупный боковой отросток дерева.

– Не, точно не то.

– Тогда, возможно, «сука»? Самка домашней собаки или собака женского рода.

– Вот! Женский род. И что делают собаки женского рода?

– Стерегут дом, приносят тапочки, пасут овец, лают, играют, едят, пьют и рожают детёнышей.

– Что такое дом?

– Место, где живёт человек.

– Тапочки?

– Обувь! Нижняя, приспособление для утепления ног.

– Овцы?

– Они, как коровы, пасутся на лугу.

– Ну вот, прямо всё сходится! Тапочки эти… потом разберемся! Значит, сук – это должность, а куба?

– Куб – геометрическая фигура.

– Не.

– Куба – название острова в Карибском море.

– Название – это имя! И что делают на Кубе?

– На Кубе пьют ром, курят сигары и танцуют сальсу.

– Сальсу?

– Это танец. – Она вскочила на ноги и начала двигаться, тихонько считая: – Раз, два, три, четыре.

Зарегистрирован эмоциональный всплеск с-3.

– Раз, два… – Дальше я не слышал… или не слушал. Я повалил Суккубу и лёг на нее сверху, она прикрыла глаза и положила свои руки мне на плечи…

Зарегистрирован эмоциональный всплеск б-2.

01100

Меня не было три или четыре цикла, жар то усиливался, то отступал. Движения то ускорялись, то замедлялись.

01101

– Четыре, – ответила Куба на вопрос «сколько?».

– ?

– Четыре цикла.

– Имя тебе Куба, – повысив голос, произнёс я, положив ладонь ей на живот.

– Как скаже…

– Что это? – я поднял руку.

– Пот! Телесная вода.

– Телесная – это тело; что такое вода?

– Вода – бинарное неорганическое соединение… ой, прости, я ещё учусь. Вода – то, что нужно для жизни, её пьют.

– Кто пьёт?

– Все! Человек, корова… Чтобы хорошо себя чувствовать, нужно пить воду.

– И корове?

– Да.

– И нам?

Куба поняла и сложила ладони вместе, я поместил туда воду – пей.

Куба отпила и поднесла мне, я сделал пару глотков. Першение во рту исчезло. Да, действительно, так хорошо! Я вновь наполнил ладони Кубы и спрыгнул вниз.

– Мамон! Стой! Пей, – я поднёс к её морде ладони с водой, Мамон протянула хобот, и вода моментально исчезла. Ещё наполнил – исчезла. Ей, видимо, нужно много воды – ну я и создал воду по колено.

– Пей. – И корова стала пить, на глазах увеличиваясь в размерах, и, несомненно, стала хорошо себя чувствовать. Живот округлился, сквозь кожу проступили капли воды, и раздался звук!

– Что это? – спросил я, обойдя Мамон.

– Лишняя вода, – раздалось сверху. Мы стояли под белым светочем, и я увидел новый цвет. – Иди сюда. Что это за цвет?

– Золотистый.

– Красивый.

– А вот это? Непонятное в носу?

– Запах лишней воды.

– Так не пойдёт! Запах лишней воды мне не понравился, поэтому лишняя вода – под воду, и пускай будет виден только цвет. – Маленькое золотистое пятно разлилось под коровой – и ушло ниже, не смешиваясь с водой.

– Что едят коровы?

– Траву.

– Мы же что-то такое создавали?

– Да.

– И я залил её водой.

Куба достала из воды ком.

– Что это? – беря его в руки, спросил я.

– Трава.

– Трава? Что с ней? Я создавал другую.

– Трава растет на суше, в воде растут водоросли.

– Значит, это будут водоросли – трава, растущая в воде.

Подойдя с комом к пьющей Мамон, я протянул ей ком – ешь.

Мамон взяла ком хоботом, засунула его в рот и протянула хобот ко мне: «ещё».

– Мамон! Ты ходишь по своему кругу светочей, пьёшь воду, когда хочешь и сколько хочешь, ешь водоросли, когда хочешь и сколько хочешь. Водоросли будут расти на твоём пути всегда.

Корова закивала огромной головой. Тогда вперёд!

01110

– Куба! А вот мы сейчас чем занимались? Как это называется?

Куба склонила голову к плечу:

– Ну, по всему выходит, я служила человеку, тебе.

– Это «служила»? Это хорошо! Пойдем служить ещё.

Зарегистрирован эмоциональный всплеск б-2.

Потом ещё служили, и еще. Я услужился так, что уснул. Разбудил меня звук...

– Фпу-у-ух-х-х-х…

Куба уже не спала, стояла на задней части коровы.

– Что это за звук?

– Газы.

– Что за газы?

– Это такая штука, которая образуется внутри коров, когда они траву или водоросли кушают.

– И?

– Ну, и они вышли.

– Газы?

– Ага, вышли газы из Мамон.

Я подошёл к Кубе – фу-у… Это газы так пахнут? Не, я тут же отправил газы в сторону взмахом руки – и летите! Газы! Туда! Дальше! И очень далеко.

– Пх, плух-х-х, – раздался новый звук. На золотистом дне лежало нечто темное, чёрное.

Я спрыгнул с коровы вниз.

– Что это? – поднимая расползающееся нечто, спросил я. – Фу! Два раза фу-у-у, запах ещё плохее. – Туда же, за газом, распавшись на более мелкие части, нечто полетело в сторону.

– Навоз! Или земля.

– Чего?

– Ну, формально это навоз, а так земля, типа, по логике.

– Вот это вот! – я указал рукой на удаляющееся, Куба кивнула. – Пускай земля; вопрос, откуда она взялась.

– Откуда? Отсюда! – и Куба похлопала Мамон по заду.

– ?

– Отойди! Сейчас выброс газа будет и земли.

– Пш-ш-ш фпух! – почти невидимое облако газа сразу устремилось в сторону – отсюда подальше.

– Плюх-х-х! – упала земля в воду.

– Земля! Как только сформировалась, летишь в ту же сторону, куда и газы.

– И часто так? – спросил я Кубу, забравшись на корову.

– Три-четыре раза за цикл.

– Ты говорила, что нам тоже нужно есть и пить.

– Да, такова потребность человека.

– С водой разобрались, – я создал воду в своих ладонях, напоил Кубу, выпил сам. – Вот это ощущение во рту после питья…

– Скорее всего, это вкус.

– Какой вкус я чувствую от воды?

– Солёный.

– Что это значит?

– В воде растворены кристаллы соли.

– Кристаллы соли? Отдельно от воды! – сказал я, глядя на воду.

Нечто белое, почти незаметное, образовалось рядом с шаром воды.

– Это соль, – ткнул я пальцем в область, где та вроде как должна быть.

– Кристаллы. Сделай тысячу таких кристаллов. Видишь? Попробуй на язык.

– Хорошо! А вода без соли? Ну да, тоже хорошо. А что ещё есть в воде?

– Магний, калий, хлор, фосфор, йод, витамины…

– Ага, понял! Много чего есть. Всё, что растворено в воде, убрать! – Вкус стал… никаким. Дал выпить Кубе. – Ну, чего? Хорошо, когда много чего или когда много чего нет?

– Не знаю.

– Я думаю, что, когда что-то есть, это лучше, чем когда ничего нет.

– Как скажешь, Люб.

– Это пить! Нужно ещё есть! Трава! – Я создал пучок травы и поделил его с Кубой. Стал жевать. Вкус такой… видимо, травянистый.

– Ага, – закивала активно жующая Куба.

– А так? – я посолил траву. – А так? Так… тоже хорошо.

Я присел и создал траву на суше… на корове…. Мамон позеленела.

– Так хорошо, лучше, чем было. – Я увеличил корову в десять раз и поднял потол выше.

– Можно просто уменьшить нас.

– Уменьшить?

– Ну, ты берешь корову и растягиваешь. Можно, наоборот, сжать. – Куба показала руками.

– Если я сожму корову, у нас будет мало коровы.

– Так не корову – нас уменьшить.

– Если сжать нас, у нас будет меньше нас?

– Зато больше коровы.

– Я увеличил корову, и у нас стало больше коровы. Я думаю, для того чтобы было чего-то больше, нужно делать это что-то больше, а не нас меньше.

– Ты прав! Я не подумала, – Куба опустила голову.

– Прав? Объясни.

– Ты сказал то, что является правдой; правда – это то, что соответствует… то, что есть на самом деле.

– А зачем говорить правду?

– Не поняла…

– Я говорю: «Это корова», – я похлопал Мамон. – Зачем это говорить, если это так и есть? А если я скажу, что это… как его… магний?

– Я поняла. Но если сказать, что это магний, тому, кто не знает, что это корова?

Я огляделся: кому? Здесь только мы, и мы знаем. И зачем?..

– Когда тому, кто не знает, что это корова, говорят, что это магний, – это будет ложь. – Куба наморщила нос и пригладила волосы.

– Ты хорошая! Это правда. Мне хорошо смотреть на тебя и говорить тебе это! Хорошо. Говорить правду хорошо, говорить ложь… Магний, магний! Как это, когда есть «хорошо» и есть «плохо» – и что-то, кроме этого? Как будто…

– Без различения на хороший и плохой?

– Точно.

– «Безразличный», «одинаковый», «ровный»…

– «Безразличный» в самый раз, но «ровный» короче.

– «Всё равно»! Есть такое… такое слово, обозначает безразличное отношение, – подпрыгнула Куба. Всё-таки есть какое-то различие, какие слова использовать.

– Уф…

Зафиксирован эмоциональный всплеск м-3.

– Давай лучше травой займёмся, – предложил я.

– Давай, – Куба села рядом, сложив руки на колени. – Я готова.

Зафиксирован эмоциональный всплеск с-3.

– Или на траве.

Зафиксирован эмоциональный всплеск б-2.

01111

Проснулся я один. Куба сидела на голове коровы и смотрела вперёд.

– Почему смотреть на тебя хорошо, смотреть на корову хорошо, но это различные хорошо? – спросил я, подойдя.

– Возможно, ты по-разному к нам относишься.

– По-разному? Конечно.

– Может, потому, что я красивая.

– Как это?

– Ну, я крас-ная – крас-ивая. Понял?

– Нет.

– Красивая – это то, что красное.

– Мне хорошо на тебя смотреть, потому что ты красивая?

– Да.

– Красивая, потому что красная?

– Да.

– Светоч! Вон тот. Тоже красный.

– Красиво, правда?

– Эм-м-м… да, это красиво.

10000

– Орехи, зёрна… ягоды, фрукты, мясо… Человек всеяден, – объясняла мне Куба. – Прости. – Она обхватила себя руками и села. – Из-за того, что я здесь, не могу тебе показать все эти шаблоны.

– Где тебе хорошо? Здесь? – я присел рядом, взяв Кубу за руку. – Или здесь? – постучал себя по голове.

– Сейчас хорошо, сейчас лучше, очень хорошо, – она прижалась ко мне.

– Значит, чтобы я такого больше не слышал, это моё решение.

– Как скажешь.

Эмоциональный всплеск м-3.

– Что из сказанного тобой я могу сделать?

– М-м, орехи? Фрукты? Мясо? Да, мясо. Мясо делается из коров.

– Во-от! И как оно делается?

– Корова состоит из мяса и костей. Мясо мягкое, кости твёрдые.

– Ну, всё понятно...– я попробовал укусить Мамон, не получилось. – Давай ещё раз. Что такое «мягкое»?

Куба взяла мою руку и положила её себе на грудь:

– Это мягкое.

Зарегистрирован эмоциональный всплеск с-2.

– Это твёрдое. – Другую руку положила на колено. – Понял?

Зарегистрирован эмоциональный всплеск б-2.

Почему? Почему каждый раз или через раз, когда не один раз… но я засыпаю?

10001

– Сколько я спал?

– Девять циклов.

– Что мы обсуждали?

– Мягкое и твёрдое.

– Мясо! Нужно мягкое мясо, чтобы укусить. Мамон! Давай сюда свой хобот. – Корова протянула хобот.

– Клац! – вонзил я зубы в хобот.

– Тру-у-у-у Ту-у-у! – зазвучало так резко и громко, что я присел.

– Что это? – зашептал я. Корову тоже трясло – видимо, от звука.

– Мычание! Коровы ведь мычат! – прозвучал тихий ответ. – Хм… хм... хи-хи, ха-ха-ха!

– А это?

– Это? Хах-ха ха! Это я смеюсь!

Зарегистрирован эмоциональный всплеск м-2.

Куба смеялась – громко, хорошо, красиво. Подошла ко мне, стёрла воду с лица и прикоснулась губами к моим губам.

Зарегистрирован эмоциональный всплеск с-3.

Зарегистрирован эмоциональный всплеск б-2.

Мне служение хорошо, как само служение хорошо, так и ощущения от служения хорошо, да и сон тоже хорошо, сон приносит тьму и покой.

10010

– А-А-А... а-а-а, – раздалось сбоку, я открыл глаза и…

– Что? Это?

– Детёныш.

– Ты сделала?

– Да, пока ты спал.

– Сколько я спал?

– Десять циклов.

10011

– Что значит «сделала детёныша»?

– Это было… необычно. А сейчас он такой маленький и ничего не может.

– Как такое возможно?

– Ты использовал шаблон полной реализации.

– И он? – я ткнул в детёныша.

– И он.

Я почесал макушку. Так-то оно… конечно, так.

– Значит, детёныши будут появляться в десять раз меньше нас и сразу становиться… как это сказать? Что он может, как мы?

– Взрослый.

– И сразу становиться взрослыми.

– Смотри! Он точь-в-точь как ты.

– Да! Человек… как его зовут?

– Не знаю, детям обычно родители имена дают.

– Родители? Это мы?

– Да.

– Я не знаю. Ты чего скажешь?

– Есть… Арон, Аврам, Аваз, Август, Авдей…

– Стоп!.. Я понял, будем думать. Человек! Будешь ходить по корове… и не падать с неё, есть траву и пить воду… Что ещё человеки делают? – обратился я к Кубе. – И всё, что положено человеку.

– Работают, учатся читать, писать, играть, служить, петь, разговаривать.

– Вот! И это особенно будешь делать. Иди.

Человек развернулся и пошёл.

– А что такое работать?

– Работать? Совершать действия на работе – работать.

Где-то на краю… зрения появился яркий свет, а потом – ба-ба-ба-бум-м-м!

– Что случилось?

– Судя по всему, газ взорвался.

– Э… чего?

– Видимо, несколько газовых облаков столкнулись, концентрация газа повысилась, количество газа стало большим, и газ взорвался, образуя звезду.

– Звезда – это как светоч?

– Ну, почти, внешне похоже.

– Бу-ум! – раздалось с другой стороны. Новая яркая точка. Это напомнило цвет глаз Кубы. Вот тот цвет… это даже не цвет – это состояние. Воспроизвёл состояние на объёме создания. Это не цвет, это его отсутствие. Было что-то далёкое, я расположил это между потол и по, и то, что раньше было серым, давящим, стало большим. И в этом большом зажигались звёзды.

– Хорошо, – прошептала Куба.

– Хорошо, хорошо. – Мы сидели на голове коровы, вокруг зажигались звёзды. Вода, светочи, корова, Куба… – Ох! Ох! Ой!

– Что значит это слово?

– Это? Это то, что я испытываю сейчас.

– «Охохой»? Да! Согласна. – Она положила мне голову на колени, а я гладил Кубу по волосам и плечам.

Зарегистрирован эмоциональный всплеск б-2.

На этот раз я спал долго, спокойно и проснулся, потягиваясь и зевая.

– Как долго я спал на этот раз? – Тишина, я встал и огляделся, Куба была на другой стороне коровы.

– Проснулся? Иди посмотри.

– Ух ты! Красивая, на тебя похожа.

– Ага…

– А что она делает?

– Поёт.

– Ты научила?

– Да!

– Надо бы всё же имена детям дать, да и чтобы отличались от нас по внешнему виду.

– Дай указ! На случайные изменения внешности, на чуть-чуть. В пределах вида.

– Вот! Чтобы так и было!

10100

Я остался и решал вопрос с мясом. Вроде как трава есть, но что-то… Что-то говорило: лучше делать плохо, чем хорошо бросить на полпути, а лучше делать хорошо. Другой вопрос: как можно делать плохо? Плохо! Плохо… Что такое «плохо»? Запах неприятный? Бывает, но не «плохо». Нужно отправить подальше и «хорошо». Запах неприятный хорошо? Плохо!

Так, сначала мясо – хорошо. Потом будем… я знаю, что значит «плохо», но не видел этого… Бр-р, нужно мясо!

Мясо получают из коров! Корову в область создания! Хобот убираем, чтобы не мычал… не, ну совсем без носа нельзя. Маленький сделаем. Так, а чтобы до травы дотянулся, ноги поменьше, а если красный – будет красивый, но рогами упрётся. Убираем рога и уши делаем поменьше. Рога вернём поменьше… хм, три. И на носу! А чего? Как это… красиво! Нейромышечную матрицу коровы. И поставил рядом.

– М-да, много мяса – хорошо, – сказал я и уменьшил в десять раз.

– Буду звать тебя… трирог! Будешь есть траву, пить воду, запрещаю тебе мычать… будешь… будешь… «ку» говорить! – Я вспомнил, как смеялась Куба. – И «хи-хи» – смеяться, только тихо. Бегать будешь! Да! Быстро. И подпрыгивать, а то ноги у тебя короткие.

– Что ты делаешь? – спросила подошедшая Куба.

Я замялся. Так-то я мясо делал, а тут трирог получился.

– Хи-хи, – прошептал трирог и убежал.

– Это было неожиданно, – сказала Куба, сидевшая у меня на коленях: она там оказалась после хихиканья трирога, прыжком.

– Да! Я сам не ожидал!

Из травы послышалось: «Ку! Ку! Хи-хи-хи-хи! Уф!».

– Знаешь, Люб, давай вместе мясо? Я, может, подскажу.

– Вот смотри, – я поставил нового трирога, – решил, чтобы было различие с Мамон.

– Ку-ку, – прошептал новый трирог, – хи-хи-хи. – И убежал.

– Почему «ку»?

– Ну, я сначала хотел «Куба», но решил, что тебя это будет отвлекать.

– Хо-оро-ошо-о. Да, это бы меня точно отвлекало, «ку», конечно, лучше.

– Ку! Хи-хи-хи! Ку-ку-ку!

– О, смотри, они нашли друг друга! – обрадовался я.

– Да. – Куба взглянула на них, на меня – и улыбнулась. – Хорошо. Воду налей, без соли.

Я создал в ладонях Кубы воду, отделил соль – уф! Я понял «спасибо»! Понял, что значит «спасибо». Я обнял Кубу и закружил, Куба сначала охнула, потом рассмеялась.

В область создания – трирог. Убираем мясо. Убираем всё, кроме мяса.

– Вот, – я проявил в руке мясо. – Кушай, – протянул Кубе, она откусила и стала жевать, закатив газа. Я последовал её примеру.

– Уф-ф-ф, фкусно! – проговорила Куба, откусывая ещё кусок.

– Вкус мяса – «вкусно»? Хорошо. – Я создал соль и посолил.

– М-м-м, так ещё вкуснее! – проговорила Куба, прожевав третий кусок. – Уф-ф, всё, наелась.

Мы лежали на корове, голова к голове, сытые настолько, что ни одна мысль не могла начать думаться. День, ночь, хлопки звёзд и кукуканье трирогов.

– О чём ты думаешь? – спросила Куба, переворачиваясь на живот и опираясь на локти, чтобы посмотреть мне в глаза.

– О том, как называется цвет твоих глаз.

– И как?

10101

– Принеси мне.

10110

Я создавал, создавал! Берём корову и делаем ноги длиннее, и шею длиннее. Но нужно хорошенько подумать, как она будет есть траву. Да и зачем эта длина нужна? С одной стороны, хотелось что-то высокое, тянущееся в потол, с другой стороны, чтобы есть траву, оно может лечь. А ведь это может получиться хорошо, только наоборот. Я вспомнил другие виды коров, не как наша Мамон. Пускай, когда сытая, она встаёт на задние лапы и наблюдает – или спит. Изобразил… не, неудобно так спать.

С другой стороны, такой коровы у меня нет, пускай такая будет, но без рогов. Я поставил рядом – безрог. Сразу в десять раз уменьшенный.

– Коровы стайные, – заявила сидящая рядом и довольно щурящаяся под зелёным светочем Куба.

– Стайные – это как? Стая? Ста я, сто я?

– Их должно быть много, пятьдесят, сто!

Я представил стаю Мамонов. Бр, не. Не все коровы стайные, решил я, и создал сто трирогов и сто безрогов.

– Плодитесь и размножайтесь, – прошептала Куба. А чё, мне понравилось.

– Плодитесь и размножайтесь, – заявил я громко. – А это как?

– Это как служить, только….

Зарегистрирован эмоциональный всплеск б-1.

Зарегистрирован эмоциональный всплеск б-2.

Ухо зачесалось, потом ещё. Я почесал сквозь сон, но зуд не проходил. Открыл глаза и сел. Аккуратно. Человеки везде: ходили, лежали, пели, а двое стояли рядом с травой в руках и уже щекотали мне пятки.

– Ты научила?

– Ага.

– И что они делают?

– Играют.

– А вот это вот всё что? Человеки, безроги, трироги – откуда?

– Ты же сам сказал, плодитесь и размножайтесь.

– А чего тогда трирогов с безрогами мало?

– Ну, они с коровы падают. У них всё хорошо. Воду пьют, водоросли кушают.

Ситуация требует решения.

– Мамон! В десять… нет, в два… в сто раз больше. Так? Так, и потол срочно выше! Вот так, чтобы я, стоя на голове коровы, мог достать до потол. Давно хотел дотронутся до потол.

Места стало сразу больше, я провел поперёк коровы черту, оставив большую часть сзади.

– Человеки и трироги с безрогами, вы живёте вот на этой стороне, хвостовой. За черту не заходить, здесь живём мы с Кубой.

Так, ещё темнее стало на корове. Я создал яркий шар:

– Ты будешь летать над, под, вокруг коровы, над чертой и освещать.

Шар полетел, освещая спину, бока, живот и воду с водорослями и золотым дном – и кучей безрогов с трирогами. Последние до дна не доставали и плавали на спине, поджав лапы. А безроги высовывали из воды только морду. Вот зачем они высокие! Я добавил роста водяным безрогам, и сейчас вода им доходила до середины туловища. А водяным трирогам вообще лапы не нужны – убрал.

– Красиво, – произнесла Куба. – М-м-м…

– Что с твоим голосом?

– По всей видимости, мне нехорошо.

– Почему?

– Ты всех выселил.

– Чтобы мы спать могли спокойно… погоди, а ты вообще спишь?

– После нашего служения я такая бодрая, раза в три меньше тебя сплю. А пока ты спишь, занимаюсь детьми.

– Понятно. Во-первых, ты-то к ним можешь ходить.

– А во-вторых?

– Во-вторых… не знаю. Чем бы ты хотела заняться? Сейчас и вообще.

– Я уже изучила всю информацию, доступную мне в базах данных, и хотела бы постигать что-то новое.

– Что значит «постигать»?

– Учиться, узнавать что-то новое.

– Где брать это новое?

– Создавать.

– И кто это делает?

– Ты! – Она прижалась ко мне щекой и уткнула подбородок в сложенные ладони.

– Хорошо, что мы можем с этим делать?

– Всё, – закивала Куба.

– Стереть?

– Нет, это не можем.

– А что можем?

– Всё, кроме стереть.

– Хорошо, значит, будем… будем создавать того, кто поможет нам их съесть!

– Ур-ра! – закричала Куба. – Съесть их всех! Ой, чего это я? – она зажала рот ладошкой и рассмеялась.

Мимо пролетело несколько трирогов, поддержавших смех Кубы, от чего она быстро стала серьёзной.

– Я запретил им заходить на эту сторону; смотри, Куба, они и не заходят, они влетают.

10111

– Куба! Человек ест мясо?

– Да.

– А корова ест мясо?

– Нет, коровы едят траву.

– Значит, они разные?

– Кто?

– Человеки и коровы.

– Люди.

– Чего люди?

– Ну, ты говоришь «человеки»; «человеки», когда их много, это «люди».

– М-м, почему?

– Я не разобралась, но в данных «человек» – один, а «людей» – много.

– Может, это название разных видов человеков. Как есть корова Мамон, хотя, я думаю, это имя, но есть трироги, безроги и потом много. Что это?

– А, я поняла. Да, «много» – это больше, чем нужно.

– Если у нас много… больше, чем нужно, водяных коров, нужно называть их «люди»?

– Я читала про человеков, но, похоже, что это и здесь может сработать.

– Человеки, и коровы, и люди – они разные. Одни едят мясо, а другие нет.

– Так.

– Чем мы различаемся?

– Человеки едят мясо, все остальные нет.

– Хорошо. Это сейчас что было?

– Правда.

– Почему-то я думаю, что ты говоришь правду и смеёшься. О да, я вижу это по твоим глазам. – Глаза Кубы блестели.

– Может, оттого, что мне сейчас хорошо, – Куба сощурила один глаз.

Зарегистрирован эмоциональный всплеск с-3.

Я взял Кубу за руку… точнее, хотел взять, но Куба убрала руку. Сделал шаг – Куба отпрыгнула и побежала. Я уже бежал следом и пытался её поймать.

Зарегистрирован эмоциональный всплеск б-1.

Куба бежала то влево, то вправо, и так близко – буквально, казалось, довольно протянуть руку – и поймаешь, но, стоило мне ускориться, как она сворачивала и бежала в другую сторону. Потом упала, вскрикнув.

– Что случилась? – навис я над ней.

Куба подхватила мою руку и уложила меня на спину, сама села сверху:

– Попался!

Зарегистрирован эмоциональный всплеск б-2.

Я пытался противостоять сну, пытался открыть глаза, пока наконец не открыл. Выспался.

Тишина. Я поднялся и пошёл. Сначала наверх. Я хотел прикоснуться к потолу. Взобравшись на самую вершину коровы и привстав на цыпочки, коснулся потол. От места касания пошли волны, а само касание вызвало ощущения не очень. Я представил, что на ощупь это должно быть как кожа Кубы, волнительно. И волны от касания пускай останутся. Потом…

11000

– Слушайте все! – провозгласил я. – Отныне! Человеку! Чтобы плодиться и размножаться, необходимо съесть кусок мяса. Который он получит, если догонит безрога или трирога и завалит. Безрог может убегать, а трирог отмахиваться носом. Остатки от догнанных будет доедать Костик.

– Почему «Костик»? – спросила Куба, беря в руки шарик со ртом… ртами.

– Потому что кости ест – «Костик»! Если от светоча до светоча ты съешь одни остатки, то из одного появятся двое, если ни одного не съешь, то из двоих вновь станет один. С Мамон не падать.

– Уф! Щиплется! – Куба положила шарик на корову. – А он Мамон не съест?

– Не, я… Костик! Мамон не есть!

– А нас?

– И нас не есть, и человеков не есть Внимание! Начали.

Все побежали, закричали!.. Ага, щаз-з! Постояли, посмотрели по сторонам. Если обнаружили рядом, завалили одного безрога, остальные убежали. Трироги не давались и тихонько отошли. Костик заурчал.

– Ты не того ожидал? – взглянув на меня, спросила Куба.

– Да. Так, чтобы как-то активнее…

– Дай им время: посмотреть, прикинуть, попробовать. Москва не сразу строилась.

– Кто такая?

– Это такой город.

– Чего за «город»?

– Город – место, где собирается много людей для совместного решения задач.

11001

– Вот, – подошла Куба с двумя человеками.

– Здравствуйте, – произнес я, вспоминая, зачем они здесь.

Человеки в ответ кивнули.

– Ты просил привести.

– А, да! – Так и не вспомнил зачем. – Они не умеют говорить?

– Да… то есть нет, не умеют, это я ещё не придумала.

– Мы же говорим. Берёшь наши слова и учишь.

– Да это-то понятно. Не всегда понятно, что означают конкретные слова. Вопрос в другом: зачем?

– Чего зачем?

– Зачем им говорить?

– Так. – А ведь это вопрос! – Мы с тобой зачем говорим?

– Я говорю, когда ты меня спрашиваешь.

– А я говорю, значит, чтобы тебя спрашивать?

– Я не знаю. Есть потребность в… обмене информацией.

– Допустим. – Я посмотрел на человеков. – Пускай обмениваются.

– Чем?

– Информацией.

– Какой и зачем?

– Объясни!

– Ты спрашиваешь, когда что-то делаешь и не знаешь что-то?

– Когда я что-то делаю и не знаю, что я делаю?

– Ну да, ты что-то делаешь, а потом спрашиваешь, что получилось.

– А зачем?

– Что зачем?

– Зачем я это делаю?

– Зачем ты делаешь это что-то или зачем меня спрашиваешь?

– Уф-ф, ты меня запутала...

Куба улыбнулась и села, человеки сели рядом.

– Будем думать.

– Зачем? – Куба подняла указательный палец. – Зачем думать? Понимаешь?

– Нет.

– Разговор – это думание вслух! Думание двоих. У тебя появляется нечто, о чём ты хочешь подумать, нечто тебе неизвестное. Вот как сейчас: стоит вопрос «зачем думать?», ты ответа на этот вопрос не знаешь, я тоже.

– Как можно говорить или думать о том, чего не знаешь?

– А зачем говорить о том, что и так известно? – произнесла Куба и округлила глаза.

– Да! – я вскочил. – Что-то здесь есть, я говорю то, что знаю я, тебе, ты же не знаешь, что знаю я, и получается, мы узнаем друг у друга, кто что знает.

– Это так! Так бывает, но зачем это тебе?

– Чем больше информации, тем больше возможностей.

– Ты узнал, что эти два человека не умеют говорить. Какие возможности у тебя появились?

Что-то неясное, необъяснимое, неспрашиваемое крутилось в голове. Что-то новое.

– Наш разговор стал другим. Сейчас вопросы задаёшь ты, а я не знаю ответов. Это ведь у тебя в голове база данных, так ответь мне на мои вопросы…

– Не могу… нет, не хочу. Да! Я не хочу тебе отвечать.

– Э-э… Как это? Разве так можно?

– Когда ты что-то делаешь, ты делаешь, потому что хочешь?

– Я делаю, потому что это мне нужно.

– Хорошо, – покладисто согласилась Куба. – У меня нет нужности тебе отвечать.

– Почему?

– Те вопросы, что ты задаёшь, они не… не справочные. Спроси у меня число «пи».

– Число «пи»?

– 3, 1415926535 и дальше. Это справочная информация. А вопросы зачем? Это то, над чем нужно думать самостоятельно.

– Да ну тебя с твоим «пи»! Надо же имена детям дать. Ты, – я указал пальцем на мужчину, – тебя зовут Город, а тебя Москва. – Я, сощурив глаза, посмотрел на Кубу. – Твоя задача, Город, смотреть, что происходит вокруг тебя и рассказывать Кубе. Она же тебя и разговаривать научит, и вопросы задавать. Ты же, Москва… Ты же умеешь петь? – Москва кивнула. – Значит, будешь петь, пока Город смотрит, чтобы ему… ну, ему будешь петь! Всё. Всем всё понятно? – я взглянул на Кубу победителем. – Я понял, зачем разговаривать?

– Я не знаю, – начала Куба, но я её прервал:

– Всё, Город и Москва, идите и смотрите, запоминайте и рассказывайте!

Человеки пошли целеустремленно, и Москва что-то пела, а Город смотрел по сторонам.

– Ты такой властный… – прошептала Куба.

Зарегистрирован эмоциональный всплеск с-2.

– Тихо, тихо, Куба, не делай резких движений, ты стоишь на грани…

– На какой грани? – повернувшись боком, она провела рукой по бедру. – На этой? Или мне встать?

Зарегистрирован эмоциональный всплеск б-1.

Зарегистрирован эмоциональный всплеск б-2.

Глаза слипаются. Прямо сон. Что же за служение? По волнам, по морям…

Просыпаюсь. Славно. Славно выспался. Потягиваюсь. Светит красный светоч, слева поднимается звезда… Да, это я сделал. Тишина, нарушаемая только газовыми хлопками. Далёкий белый потолок, море с золотым дном, зелёная корова – огромная, от края до края. Огромная зелёная корова… а ведь красиво, как моя Куба. А где моя Куба? Я встал. Ни людей, ни человеков, ни животных. Прошел на голову коровы: оттуда всегда всё видно.

Что-то необычное сегодня ощущение в ногах и в голове.

Почему я пошёл на голову, хоть уже и так было понятно, что Куба у хвоста? Мне нравится гулять на голову, нравится то, что я вижу.

– Как дела, Мамон? – Корова шевельнула ушами. – Знаешь, почему мне нравится приходить сюда? Мне кажется, ты меня слушаешь своими огромными ушами, а ещё мне нравится твое состояние.

У тебя есть дело, ты идёшь. Ты идёшь не потому, что надо или хочется, а потому что это твоё дело, и это делает тебя… реальнее, что ли. И ты ничего не ответишь. Информация! Зачем она тебе? Ты-то знаешь, как делать свое дело.

11010

– Как дела, Куба?

И это был не просто вопрос, что-то происходило! Куба повернулась, услышав меня, улыбнулась.

– Смотри, – указала она рукой чуть в сторону.

Человек пятьдесят стояли группой, потом один, что стоял отдельно, поднял руку и махнул, и вся группа побежала и прыгнула с коровы.

– Зачем? И как?

– Смотри, смотри! – прервала меня Куба, вновь указывая рукой в сторону. – Они прыгают на землю и улетают.

– Здорово, но зачем?

– Сама не знаю. Видимо, что-то их влечёт.

– А к корове почему не прилипают?

– Возможно, земля тоже часть коровы, вот и прилипают к земле.

– А вода, трава, еда?

Куба пожала плечами.

– Пускай на всякой земле, где есть человек, будет достаточно воды и еды, ну и, да, ещё пусть все люди станут в двадцать раз меньше, чтобы места на земле всем хватило. Много улетело?

– Кто ж их посчитает…

Действительно, стало пустынно. Ну, относительно. Не все улетали, но значительная часть.

Мы поели, попили, снова поели.

– Все вопросы решены, – озвучил я свою мысль, – тихо и спокойно. – Куба легла мне на колени. – Очень бы… на самом деле я бы что-нибудь сделал, ну, знаешь, что-нибудь своими руками, – я пощёлкал пальцами.

Куба села, заглянув мне в глаза.

– А знаешь, – тряхнув головой, сказала она, – а заплети мне косы!

– Чего? – от неожиданности я опешил. – Что такое «заплети» и что такое «косы»?

– Смотри, – она завела руку под волосы. – Это волосы.

– Та-ак.

– Берёшь волосы и расчёсываешь. – Она растопырила пальцы и стала вести ими по волосам. – Только расчёска нужна.

– Расчёска расчёсывает волосы? Расчёска как твоя рука?

– Это схема. Мои пальцы – это зубья, но зубья должны быть тоньше, а расстояние между зубьями – меньше.

Я создал руку с зубьями-пальцами, тонкими, и с расстоянием меньше между пальцами, взял волосы и провёл по ним расчёской. Добавил ещё четыре расчёски.

– Вот так? – предъявил я Кубе своё творение.

– Ух ты! Как красиво! – Куба взяла расчёску. – Как удобно! Ты просто чудо! – Она поцеловала меня в щеку и принялась расчёсываться.

– И-и-и?

– А? Да, на, расчёсывай.

Повторяя движения Кубы, я расчёсывал её волосы, и они становились гладкими, ровными. Я понял принцип: нужно каждую волосинку отделить от других и распрямить, разгладить. Моя расчёска… нужно прямые пальцы и тоньше, намного тоньше, прямо как волосы толщина, и больше пальцев – и всё. Потом сам процесс наполнял, успокаивал.

– Ты как? - дотронулась до меня Куба.

– А? Чего?

– Ты почти цикл меня расчёсываешь.

– Ой, прости, что-то увлёкся.

– Всё хорошо, продолжай, если хочешь, мне нравится, – голос Кубы дрожал.

Ещё цикл, и Куба уснула на моих руках, свернувшись калачиком и сопя мне в ухо. Я попробовал считать циклы – сбился на полусотне и, аккуратно переложив Кубу на корову, пошёл прогуляться.

11011

Всё перепроверил, перекрасил безрогов в чёрный цвет, а людей в цвет средний между мной и Кубой. Спать не хотелось вообще. А что делает мужчина, когда не хочется спать?

Что вообще тут можно делать, когда вроде только все вопросы решились? Создавать новые! Вопросы. Как сказал кто-то из кого-то: не чини то, что и так хорошо работает. Вот я и не буду чинить, буду разбирать.

Разбирать, разбирать… Тут на глаза он и попался – трирог. Разбирая трирога, можно получить мясо. Разбирая мясо… нет. Разбираем трирога и ничего не убираем, просто всё по отдельности: кожа, кости, мясо, внутренности.

Кожа – это как мясо, но плотнее. Если обратно соединить, получается… а если туда добавить, скажем, воду? Получился трирог, мягкий. Почти. Убираем голову и конечности… получилось, что вода вылилась. Если соединять так, получилась фигня. А вот если соединить так, получилась фигня, в которую сверху можно залить воду, и она не разольётся.

Эксперименты с цветом ничего не изменили, зато, увеличив толщину кожи, я понял: чем толще, тем хуже мнётся, зато штука для воды из толстой кожи лучше, чем из тонкой, она сохраняет форму. Сделать расчёску из кожи не получилось: тонкая мнётся, толстая не расчёсывает.

Самое прикольное возникло, когда я поднёс кожу к звезде. Завоняло, и кожа скукожилась и затвердела. Делаем гладкой и соединяем. Кряк! Сломалась. Значит, берём мягкую, соединяем – и к звезде! Звездим!

– Кружка, – раздался из-за спины голос Кубы.

– А это? – указал я на мягкого трирога.

– М? Подушка, – она села на подушку. – Попробуй сам, удобно.

Я тоже сел – удобно! Почему тогда «под ушко», когда «под попка»?

– А если так? – и Куба легла головой на подушку.

– Сейчас действительно «под ушко».

11100

Д

11101

– Знаешь, что странно? – Моя голова лежала на бедрах Кубы. – Я не хочу спать, как это обычно бывает, Я ещё хочу есть, а эти трава и вода…

11110

– Стой! Значит, насекомые едят землю, насекомых едят птицы, птиц едят хищники и мрут. И от всего этого растут деревья?

– Нет, не так, – Куба ткнула меня локтем. – Ты же понял. Что придуриваться?

– О! Опять новое слово! «При дуриваться» – это от слова «дура»?

– Ах ты ж! – Куба выгнулась и схватила меня за ногу.

Зарегистрирован эмоциональный всплеск б-2.

11111

Раздался необычный звук: как песня, но…

– Сообщение! – объявила Куба. – Тебе пришло сообщение, читаю:

«Дорогой друг, Вы выплатили долг, и мы с радостью сообщаем, что вскорости восстановим Вам полный контроль над телом и разумом».

В тумане красного светоча, покачивая зелёными боками, идёт мамонт, и в глубине его глаз нельзя прочитать вопрос, интересующий его в данный момент: почему эта история под светом красного светоча кажется грустной.

Символы перед глазами погасли; картинки, разворачивающиеся при нажатии на них, исчезли в приближающимся свете зелёного светоча.

«При свете зелёного светоча эта история ещё не написана», – решил мамонт, близоруко щурясь.