Наветренный зигзаг

Зима мягко окутала остров. Жара давно спала, и приятная прохлада приносила с моря терпкий запах солёной воды и водорослей. Море стояло в лёгкой дымке, слабо синело вдали. Перед ним белели домики города Кастри, прятавшиеся среди развесистых деревьев и высоких пальм. Вокруг было тихо и мирно. Лишь надтреснутый голос хозяина дома, месье Жана Батиста де Гаруэна, неторопливо вёл рассказ о его мытарствах в Турции и Франции, случившихся до переселения на этот остров Сент-Люсию, по-местному Алузи.

Уго, высокий молодой человек с едва уловимыми негроидными чертами, со скучающим видом стоял у перил веранды, где Жан Батист в очередной раз просвещал внуков и внучек. Здесь же крутились и двое правнуков.

— Ты что это не слушаешь деда, Уго? — спросил его дядька, месье Аман, проходя мимо. — Надоело? Понятно. Ты и так наслушался его рассказов. Скучаешь?

— Ты прав, дядя Аман. Я столько раз слышал про приключения деда, что сейчас нет охоты слушать. Пусть молодые вбирают истории нашего предка, — Уго довольно усмехнулся.

Аман ответил деловым тоном:

— Как твоя плантация кофейных деревьев? Долго тебе ещё ждать урожая? Я уже собрал первый. Правда, у меня всего полтора акра, но для своих нужд хватит. Впрямую этим заниматься не хочу. Других дел хватает.

— Есть хорошие лошади? — глаза Уго заблестели неподдельным интересом.

— А как же. Три года назад удалось приобрести молодого производителя, от него пошли отличные лошадки.

— Рад, что у тебя дела всё улучшаются. Мне вот удалось уговорить твою сестру выделить немного земли. Теперь и у меня своя плантация, — Уго улыбнулся, понимая, что она столь крохотна, что хвастаться нечем.

Аман с улыбкой охлопал племянника по плечу:

— Не переживай. Начинай с малого. Я тоже лет двадцать назад начинал с четырёх кобылиц. Отец, — кивнул на Жана Батиста, — не верил в меня. Пришлось доказывать. Получилось.

— С таким дедом, а для тебя — отцом, всего можно достичь, дядя Аман, — с некоторым смущением, почти с сожалением, молвил Уго. — А я свою мамочку долго уговаривал насчёт кофе.

— Ничего, парень. Всё утрясётся. Да уже и утряслось. Не унывай. Начало положено, а это главное. Я завтра еду к себе на ферму. Можешь присоединиться. Что скажешь? Тем более вижу, как тебе здесь неудобно.

— А можно? Бабушка не будет возражать? Слышал, к тебе собираются ещё трое или четверо. А я и так редко наведываюсь сюда. Всего третий день здесь. Что делать?

— Бабушка, конечно, будет против. Но это не так важно. Недельку побудешь — и вернёшься. Уговорим, не волнуйся. Ну?

— Спасибо, дядя Аман! Я с радостью. Охота посмотреть на новых лошадей. Прошлой зимой приезжал — они были ещё слишком молодые, ничего нельзя было сказать. А сейчас? Уже объездили?

— А как же. Но они ещё диковаты. Не боишься?

— Нет, дядя Аман. Ты сам меня учил, как держать этих бестий в узде и подчинять их человеку. Управлюсь.

— Ну ты парень крепкий, да и мы с тобой часто упражнялись и в езде, и с оружием. Не забыл?

— Никогда, — блеснул Уго глазами. — Хорошо бы с тобой поупражняться. А то у нас в усадьбе нет достойных противников. А что взять с негров?

— Хорошо, — согласился Аман и весело улыбнулся. — Вон идёт твоя тётка. Тоже хотела поехать, да живот уже слишком большой. Поболтай с ней, а я пошёл. В городе есть дело, его надо решить.

Миранда, девушка лет восемнадцати, заметила призыв Уго, приглашающе махнула рукой и добавила:

— Уго, спускайся! Мне скучно одной. Супруг покинул меня, а с малолетками что делать? Да они и заняты с дедом. У тебя вид весёлый. С чего бы так? Вроде и тебе здесь скучновато.

— Дядя Аман согласился взять меня с собой на ферму, — блеснул юноша тёмно-карими глазами. — Вот и радуюсь.

— А мне супруг запретил. Да и мама против. Мне через месяц рожать...

— Сожалею, — заметил Уго, и они вышли в сад. — Ты не переживай. В твоём положении путешествовать трудно и опасно, — подмигнул он.

— Всё-то ты знаешь, племяш! А у самого есть уже на примете кто из девушек? У вас город большой, выбор имеется.

Уго смутился, опустил голову. Ему было неприятно говорить об этом. Он скривил губы и не ответил. Миранда усмехнулась, помолчала, но всё-таки продолжила:

— Твоя мама, тётка Жильберта, как-то обмолвилась, что ты слишком равнодушен к девушкам. Это так? — и пытливо уставилась своими карими глазами на Уго.

— Вроде того, — неохотно отозвался он. — Да я ещё слишком молод. Мне не так давно исполнилось восемнадцать. Рано забивать голову такими мыслями. К тому же у меня сейчас много работы в усадьбе. Мама прикупила пару сотен акров, а я выпросил несколько — под кофе. Теперь столько забот...

— Ты так похож на Амана, Уго! Привычки почти те же. Только к женскому обществу он относился иначе.

— Что, кто-то на стороне у него появился? — встрепенулся Уго. — А как же Софи? Она мне всегда нравилась. Такая спокойная и милая.

— Об этом я не знаю, — Миранда чуть поморщилась, — но Софи не раз жаловалась, что Аман мало уделяет ей внимания. Да и возраст уже солидный. К пятидесяти подбирается помалу.

— Не говори так, Миранда. Мне было бы неприятно узнать об измене дяди. Я его люблю и уважаю. Он мне много помог.

— Не думай об этом, — успокоила она. — Это всего лишь предположения. Лучше скажи, почему твоя сестра Катрин не приехала? Говорят, нездорова.

— Это так, тётка Миранда. Мама её оберегает, боится отпускать даже в город к дяде Эмилю и тётке Амалии. С собой её всегда берёт, а со мной — никогда. Да я и сам туда редко наезжаю.

— Чего так? Дел много с кофейными деревьями?

— А как же! Кроме того, дел хватает по всей усадьбе. Мама всё больше взваливает на меня свои обязанности. Приходится крутиться весь день.

— Привыкай. Ты там единственный мужчина. Вся надежда на тебя. Наследник! А с близняшками дружишь? Они прелестны. Особенно Жильберта младшая. Амалия всё так же дружит с тёткой Жильбертой?

— Дружат, — ответил Уго и вздохнул.

— Что за вздох? Ты недоволен их дружбой?

— Из-за этой дружбы мама всё меньше занимается делами усадьбы, а мне от этого всё больше забот. Я просто не успеваю всё сделать и за всем уследить. Раньше она многое делала сама, а сейчас даже в седло не садится.

— Не ной, Уго. Ты ведь мужчина. Привыкай. Скоро семья появится, а её надо прилично содержать. Или у тебя другое мнение?

Уго не ответил. Миранда присела на скамейку, он сел рядом, исподволь поглядывая на её живот. Перевёл взгляд на лицо и подумал: «Она, конечно, подурнела, но всё же привлекательная. Интересно, как она с супругом живёт?» И неожиданно спросил, чуть покраснев:

— А как у тебя складывается жизнь с Робером? Он ведь намного старше тебя. А у тебя вид вполне приличный, будто ты и разницы не чувствуешь.

Миранда ответила не сразу. Уго не стал её торопить, сообразив, что задел почти запретное. Наконец она сказала:

— Вроде бы так, Уго. Ему уже за тридцать. Но где ты видел, чтобы девушка выходила замуж по любви? Это редкость. Лишь нашим родителям повезло.

— Мама говорила, что всё это благодаря нашему деду, твоему отцу. Он женился по любви, хотя там сначала вышло иначе. Но потом всё равно была любовь. Ты же знаешь...

— Это и есть редкость. К тому же отец был против моего брака. Мама настояла, а я не смогла ей перечить. Так и получилось.

— Так ты его совсем не любишь? — удивлённо взглянул на тётку Уго.

— Не могу сказать наверняка, милый, — в её голосе прозвучала печаль, и Уго вдруг почувствовал жалость к этой молоденькой беременной тётке. — Но живём мы вполне хорошо. У него приличный доход, ко мне он относится внимательно и даже с нежностью. Мне жаловаться не на что.

— Тебе не пора домой, Миранда? Муж, наверное, скоро явится обедать.

— Посижу с тобой ещё немного и пойду. Проводишь?

— О чём речь? Конечно. Пойду переоденусь, а то ведь спускаться в город придётся. Может, двуколку заложить? Тебе будет трудно.

— Иди, Уго. Я тоже скоро пойду попрощаюсь с мамой и папой.