Найди меня

Некоторое время они стояли застыв.

Потом огляделись, взглянули друг на друга.

-Переместились, - прошептал Гедеван.

(фильм "Кин-дза-дза")

1. Под старыми, но добротными сапогами чавкала весенняя слякоть. Ноги гудели как электрические провода, руки оттягивали пакеты с продуктами, хотелось быстрее оказаться в своей однокомнатной квартире, с чашечкой ароматного чая с мятой. Предстоящие три дня выходных, в честь женского праздника, планировались провести за чтением. Закупленный груз был рассчитан на трехдневное сооружение быстрых перекусов. Да, фигура страдала, но чтение и вкусная еда делали мое существование в этой реальности почти идеальным.

Мысль сократить дорогу домой через старое кладбище уже не казалась такой страшной. Слухи об ужасах, произошедших со смельчаками, решившими забрести в столь тихое место выглядели преувеличенными домыслами «приподъездных» старушек.

Да и кому нужна тридцати восьми летняя тетка, выглядевшая как пенсионерка. Не сказать, чтобы я не следила за собой, просто предпочтение в одежде отдавала износостойкости и практичности. Язвительные замечания коллег – «Вам наверно скоро на пенсию» пропускала мимо ушей.

После развода с «дорогим и единственным» я нашла отдушину в чтении книг. Только первый год после ухода мужа казался чем-то катастрофическим, потом я поняла, что без него гораздо спокойнее, уютнее что-ли. Я с удивлением осознала, как приятно удовлетворять только свои потребности, строить планы без оглядки на чье-то мнение. За чтением книг мне открывались неизведанные миры, давние тайны, сокрытые сокровища. Доступность электронных книг пристрастили меня к чтению литературы разных жанров, я с упоением проглатывала одну книгу за другой, не оставляя времени ни на какие другие увлечения. Поэтому все усилия для привлечения мужского внимания, считала бесполезной тратой времени.

Я остановилась у развилки, не решаясь ступить на пугающую тропинку. Молодая девушка, обогнав меня, свернула на кладбище. С попутчиком не так страшно, решила я, посеменив за бодро шагающей особой. Ее длинные светлые волосы были собраны в высокий «конский хвост», высокие сапоги, (кажется, называются ботфорты), кожаные штаны и куртка ладненько сидели на ее хорошенькой фигуре.

В скорости передвижения я неумолимо проигрывала молодой диве, длинная юбка и теплый плащ, мешали широко шагать и расстояние между нами увеличивалось.

- Девушка, - запыхавшись, окликнула ее,

-Простите, пожалуйста, но не могли бы вы идти помедленней. А то одной страшно здесь.

Девушка обернулась, и меня окатил презрительный взгляд: - Идите своей дорогой, бабушка.

Хм, «бабушка» проглотила я хамоватый ответ. Но меня так просто с пути не собьёшь, подвернув юбку и перехватив поудобней пакеты, я с азартом рванула за неприветливой особой. Погоня забрала все мое внимание, и я уже не замечала унылый кладбищенский антураж. Возможность упустить храбрую девицу меня не радовала.

Девушка горным козликом скакала впереди. Я, хорошо откормленная клуша, едва за ней поспевала. Приятно было думать, что дома меня ждет уютный свет настольной лампы, душистый чай и незамысловатые бутерброды.

Вдруг догонялки резко прекратились и я практически столкнулась со своей попутчицей.

- Что вы мне на пятки наступаете, дороги мало? – одернули меня.

Я перевела дыхание и только сейчас заметила, что сумерки как то быстро сгустились и на нас надвигался туман. Туман! В марте?

- Это, что – туман? – глупо спросила я.

- А сами не видите.

- Подождите, может где-то прорыв теплотрассы? – выдвинула я реалистичную версию.

- Ага, теплотрасса на кладбище, могилы отапливать – огрызнулись мне.

Стоявшее на кладбище безмолвие держало в напряжении нервы и заставляло настороженно прислушиваться. Деревья, стоявшие вдоль расчищенной дорожки, в наползающей темноте, казались великанами, тянувшими свои мохнатые лапы к путникам, потревожившим их покой. Туман тихонько окружал нас. Тишина давила, не было никаких посторонних звуков, кроме тех, что издавали мы. По моим расчетам осталось пройти каких-то триста метров и поворачивать назад, похоже, не хотели мы обе.

- Давайте пойдем помедленней, тут всего ничего осталось – дружелюбно предложила я.

Медленно, двигаясь гуськом, мы нырнули в туман. Безоговорочно бразды руководства нашим отрядом я отдала молодежи. У нее и зрение лучше и храбрости не занимать. Вдруг я заметила, что идти стало легче.

- Странно, - шёпотом сказала я - под ногами сухие листья, а снега нет.

- Может и правда под нами теплотрасса – нехотя согласилась попутчица.

- Мария – представилась я.

- Снежана – после некоторой паузы ответила девушка.

- Приятно познакомиться. Мне кажется, что мы уже должны выйти к воротам кладбища.

- Вроде, впереди какой то просвет.

Не сговариваясь, мы прибавили шагу.

Просвет оказался опушкой леса. Можно сказать, «вывалившись» из тумана, мы остолбенели (самое лучшее описание нашего состояния). Не объяснить словами чувство, когда ты абсолютно уверен, что перед тобой – то, чего не может быть. Туман исчез, как и не бывало, а перед нами был весенний лес в лучах рассвета (хотя должен быть закат). Было так тепло, как обычно в вначале лета. А воздух был такой чистый, которым я, городской житель, никогда не дышала.

У меня сложилось четкое представление, что это не наш мир (спасибо любимой фантастике). Ну, скажете вы, первые два признака могут указывать на перемещение во времени и пространстве, а определить по воздуху, что вы находитесь в другом мире невозможно. Так и Снежана скептически отнеслась к моей версии о «попаданстве»:

- Фентези меньше читать надо – вынесла свой вердикт руководитель нашего маленького отряда. Ее выражение лица ясно давало понять, что она думает о моих умственных способностях. Толком объяснить свое уверенное ощущение другого мира я не могла. Да и как можно словами выразить чутье, которое не можешь подтвердить реальными доводами.

Связи не было на обоих телефонах. Утреннее солнце хорошо пригревало. Навьюченная как мул, пакетами и плащом, я шагала за предводителем, который как мне кажется, выбирал дорогу наобум. Снежана с сумочкой наперевес утверждала, что у кого-то обязательно должны быть свободные руки в случае опасности, поэтому помочь нести пакеты она не может.

Весь день мы плутали по лесу, так похожему на наш - родной с березками да елями. Солнце клонилось к закату. Место ночлега мы выбрали недалеко от небольшого ручейка, под раскидистыми корнями упавшего дерева.

Снежана с аппетитом уплетала бутерброды из моих запасов. Нет мне не жалко, наоборот меньше нести завтра. В виду того что командование дело тяжелое и ответственное, то нести тяжести дело подчиненных. Меня удивляла уверенность девушки, что она гораздо опытнее и умнее во всех вопросах и поэтому любое мое предложение встречала в штыки.

- Давай дежурить по очереди, одна спит первую половину ночи, другая вторую – предложила я, в тайне надеясь, что она выберет первую смену.

- Я не собираюсь дежурить. Это не к чему. За целый день мы не встретили ни одного крупного животного.

- Но многие хищники охотятся по ночам, и мы будем беззащитны во сне.

- Хочешь, дежурь сама. А лучше подкинь в костер толстых веток и иди спать. Снежана легла на уложенный под корнями дерева лапник и укрылась моим плащом.

Я собрала остатки еды в пакет, подкинула в костер ветки и легла под бок уже сопевшей спутницы.

Проснулась я от холода, Снежаны рядом не было, как и моего плаща.

- Нас утро встречает прохладой – пропела я, стуча зубами.

Перед моим взором предстало печальное зрелище. Вокруг потухшего костра валялись разорванные пакеты, обертки от печенья и чипсов. Кто-то ночью знатно попировал за наш счет.

- Ну, ты и поспать горазда, Марья - с претензией вышла в плаще из кустов Снежана. – Проспала все наши запасы. Ты же вроде дежурить собиралась.

- Невероятно…- от возмущения я не смогла больше подобрать слов, что бы осадить наглую девчонку.

Надувшись, я развернулась и пошла к ручью. Ссорится не хотелось, но и спускать заносчивое отношение ко мне не желала. Вода в ручье была холодная, но вкусная. После умывания, раздражение улеглось и решив игнорировать нападки со стороны снежной королевы я вернулась к нашему привалу.

Пока меня не было, Снежана развела костер. Она загадочно посмотрела на меня и примирительно сказала:

- Не расстраивайся, мы практически спасены.

Я недоуменно посмотрела на нее.

- Пока ты спала, я залезла вон на то высокое дерево у ручья, - она театрально тянула паузу.

- Там, на севере, виднеется какое то строение. Оно похоже на замок или крепость. Север ведь там? – махнула она в сторону рукой.

- Я не Владимир Николаевич и не смогу сходу определить где Ашхабад, а где север - съязвила я. (главный герой в фильме "Кин-дза-дза")

- При чем тут какой-то Владимир и Ашхабад, - недоуменно пожала она плечами, - Ты не поняла, что мы спасены?

- Я в этом не уверена. Мы же не знаем, кто там обитает. Надо тихонько понаблюдать, и только потом следует просить помощи.

- Да кто в наше время может там обитать? Музейный работник или сторож. Ты как знаешь, а я пойду к людям, связь то у них точно есть.

- А если это не наше время (вопрос о другом мире я не стала поднимать), или это иностранная территория. Как ты объяснишь свое перемещение? Тебя или сожгут на костре или арестуют как шпионку, - сгущала я краски, все еще держа обиду.

- Ну, Марья ты совсем. Ты, что не хочешь быстрее вернуться, тебя кто-нибудь дома ждет, беспокоиться?

Несмотря на мое недовольство, она упорно звала меня Марьей,

- Только дочь, - ответила я - Только я не уверена, что она беспокоиться. После развода она переехала к отцу, и они ладят с его молодой женой.

- Сколько ей?

- Семнадцать в апреле исполниться.

- А мне двадцать два и вообще у меня свадьба намечается.

Мы замолчали. Каждая по-своему осмысливала ситуацию, в которой мы оказались. Хоть мы и не совсем ладили, но вынужденное совместное злоключение нас примерило друг к другу.

- Ну, хорошо, - впервые пошла на уступки Снежана, - Мы разделимся, я пойду налаживать контакт с аборигенами, и если все хорошо, сама вернусь за тобой.

Прежде чем Снежана ушла, мы договорились о кодовых словах и сигналах обозначающих опасность. На удивление она не стала спорить в этом вопросе, может отсутствие в лесу признаков «цивилизации»: пакетов, консервных банок, пластиковых бутылок, в общем «прогрессивного мусора», вызвали в ней сомнения.

Прибрав стоянку и завернув остатки наших скудных припасов в плащ, я заскучала. Задумавшись я невольно начала сомневаться в своих ощущениях, может она права и у меня развивается паранойя. Прошло более трех часов. Сомнения вызвали тревогу, зачем я отпустила ее одну, она в общем то хоть и храбрая но совсем безрассудная. От волнений у меня заныл живот, так бывает, когда сильный стресс действует продолжительное время. Найдя широкие листочки, я благоразумно забралась в самую гущу растущих рядом кустов, похожих на малину. Несколько раз проверив, не видно ли меня со стороны, а то вдруг спасатели придут в самое неподходящее время, я совершила естественные надобности.

Но сразу покинуть кустарник мне не удалось. Совсем рядом тихонько зашуршали кусты, я насторожилась и припала к земле. Послышался шепот. Судя по голосам рядом залегли двое мужчин, речь была необычной хоть и походила на славянскую, но смысл сказанного я не поняла.

Уверенность, что засада устроена именно на меня, не вызывала никаких сомнений. При хорошем раскладе Снежана сама должна была вернуться за мной. Подумав немного, я точно поняла, что выходить к людям сейчас ну никак нельзя. Меня, скорее всего, будут искать в ближайших населенных пунктах. И появись я там, одним только внешним видом привлеку внимание, и не зная языка, спросить ни чего не смогу.

От долгого, неподвижного лежания тело затекло, рядом то и дело слышалось пыхтение. Если им надоест лежать в засаде, то они могут обследовать всю близлежащую территорию и тогда мне от них не скрыться.

Вдруг в противоположных кустах послышалась возня. Мои соседи резко рванули в сторону шума, и я решила, вот он шанс незаметно уйти. Тихонько я отползала дальше и дальше от нашей стоянки.

Шанс на побег, скорее всего, мне предоставили ночные разбойники, пришедшие за добавкой. Вскоре я наткнулась на неглубокий овраг, только скатившись в него, я позволила себе приподняться. Шла я тихонько, стараясь не наступать на ветки, постоянно прислушиваясь к звукам леса. Лог становился все глубже, на дне его было сыро и темно. Вдруг, из под ног, с шипением, взвилась змейка. Тело мгновенно прошила дрожь, крик застрял в горле, и от испуга я не могла вдохнуть. Очень быстро я выбралась из оврага по крутой насыпи, идти дальше, как казалось по безопасному логу, не хотелось. Вечерело, начался моросящий дождик. Я понимала, что без надежного убежища мне не выжить. Внимательно осматриваясь, я медленно продвигалась вдоль лога, поэтому заметила, что далее его края становились отвесными и пролегал он прямиком к каменным стенам замка, опоясывая его. Если бы я шла по логу, то вышла бы как раз туда, куда отправилась Снежана.

Вдоль возвышающейся стены росли невысокие, едва достигающие полтора метра, кустики, с небольшими темными продолговатыми ягодами. Урчание в животе разбудило дремавший голод, решив, что со стены меня не увидеть, я отважилась попробовать немного ягод. На вид и вкус они напоминали жимолость (может это она и была). Забравшись в середину зарослей, я присела для безопасности и тут увидела в стене лаз, высотой метра полтора. Он углублялся в стену, но через три шага был перекрыт решеткой, затянутой паутиной. Было видно, что много лет лазом не пользовались. В нише было сухо, вход практически закрывали кусты, искать другого ночлега не было ни сил, ни времени.

Два дня я провела в своем убежище. Каждый день, до восхода солнца я выходила на разведку. Обнаруженное село было небольшим и находилось в километре от крепости. Опасаясь, что собаки поднимут шум, я не подходила близко. Наблюдая, я не увидела электрических столбов и современной техники, при этом приметила бесшумно движущейся по дороге странный агрегат, напоминавший старинную карету. При отсутствии лошади и урчания двигателя, было не понятно, что двигало транспорт. Я все больше убеждалась в перемещении в другой мир.

Высматривая какое-нибудь заброшенное строение, я приметила на окраине маленькую, покосившуюся избушку, закрытую на клюшку. Хоть я ни кого рядом не видела, и из трубы не шел дым, но строение не выглядело заброшенным. Трава рядом с ним была скошена, а тропинка ведущая к нему не заросшая.

Холодные ночи сделали свое дело: нос заложило, горло саднило, я ощущала слабость и озноб.

Голодный человек способен на многое, и мои моральные принципы немного притупились. Я уже не видела ничего зазорного в том, чтобы немного пограбить, рассчитывая взять по моему разумению старые, ненужные вещи и немного еды. Идея прикинуться нищей, юродивой и жить на подаяния пока не освоюсь в этом мире, не покидала меня уже несколько дней. Оставаться в этой случайной норе было опасно для здоровья и проснувшись на рассвете третьего дня от холода, я приняла твердое решение идти в поселение находящееся недалеко от крепости.

Изба встретила меня сухим ароматным запахом, везде были развешаны пучки трав и грибов. Поиск еды не дал результата, помещение, скорее всего, использовали редко и припасов не хранили. Посередине горницы стояла маленькая и аккуратная печка, за ней была лежанка. День я решила спать, а ночью, что бы никто не заметил, истопить печь и сварить грибы. Уставшая и голодная, забравшись на лежанку, я быстро уснула.

2. Просыпалась я с трудом. Очень хотелось пить. Тело ломило, голова разламывалась от боли, горло нестерпимо ныло. Мысли путались и я не сразу осознала где нахожусь, поэтому не придала значения шуму за печкой. Вдруг занавеска резко отдернулась, и я невольно зажмурилась от солнца. Через мгновенье свет загородил чей-то силуэт. Я открыла глаза, на меня внимательно смотрела пожилая женщина.

- Просипатилась?

Ответить я не смогла, из горла вырвался хрип, и я просто кивнула.

-Застудзилася миля?

И на этот вопрос я ответила кивком. Женщина, скорее старушка, быстро заговорила, укрывая меня теплым одеялом. Голос был мягкий и певучий, о чем она говорила я не понимала, скорее интуитивно осознавала, что спрашивают мое имя.

- Мария - проскрипела я.

- Марья – повторив и утвердительно кивнув головой, бабка.

Марья, так Марья, видать придется принимать другое, привычное этому миру звучание моего имени, спокойно решила я.

- Бояна, склонив голову, представилась пожилая дама. Она поднесла мне глиняную кружку с ароматным отваром трав с медом, при этом непрерывно, что то говорила, не ожидая от меня ответа. Несмотря на боль в горле я с удовольствием осушила кружку, мне подоткнули одеяло и я не испытывая ни малейшего беспокойства, спокойно уснула.

Я еще дважды просыпалась на короткое время: меня покормили какой-то похлебкой, и каждый раз подавали ароматный настой. Хозяйка при этом постоянно говорила, так что я постепенно привыкала к чужой речи и начала потихоньку ее различать. У меня возникла уверенность в том, что она догадалась о моей чуждости, так как, показывая предмет или делая какое то действие она повторяла обозначавшие их слова.

Провалялась в кровати я трое суток. С Бояной я общалась больше знаками и отдельными словами. Так как речь походила на нашу, деревенскую и многие слова были понятны без перевода: ухвата, крынка, кубань, млеко, хлебь, я быстро осваивала чужую речь.

Пища, которой меня потчевала раз в день хозяйка, поначалу мне казалась пресной. Разбалованная вкусовыми добавками, избытком соли и сахара, я не сразу распробовала вкус простой томленой в печи еды. Бояна, в виду ее постоянной занятости, заходила только вечером, да, и не принято было у них трехразовое питание. Как пояснила хозяйка, обильно трапезничали обычно всей семьей на ночь глядя, а утром и днем, кто, когда захотел, перекусывали молоком и тем, что осталось от ужина.

Бояна жила одна в соседнем доме, а за этим приглядывала по-родственному. Изба принадлежала брату, они всей семьей уж лет пять, как уехали в большой город (названия я пока не запомнила) на заработки. Иногда женщина сдавала дом молодым семьям, пока они не построят свое жилье. Сейчас, занимаемое мной жилище, она использовала для своих запасов.

Во двор я выходила только ночью, опасаясь, что меня кто-нибудь заметит. Да и Бояна настаивала на конспирации. Она объяснила, что накануне моего появления, деревню обыскивали люди местного князя, искали странную пришлую (чужачку), поэтому от греха подальше нужно поберечься от соседей.

Время шло, и от скуки я научилась прясть и стала вязать носки, чем очень обрадовала хозяйку, у них не умели так вывязывать пятку. Заказы, в виде разных размеров прутиков, она приносила регулярно. Я уже свободно общалась с Бояной, но при этом говор (акцент) выдавал во мне чужачку. Однажды она принесла рукописную книгу, отдельные листочки которой были аккуратно сшиты с одной стороны. Бумага была неровного серого цвета, и видно для экономии места, слова были записаны мелкими буквами. На первой странице был алфавит. Я записала на бересте под диктовку как произносятся буквы.

- Коли грамоте раньше обучалась, так и тут разберешь. А я вечерами помогать буду, все равно без чтения никак тебе у нас не устроиться, – постановила хозяйка.

Через неделю я уже освоила всю книжицу и Бояна принесла большой талмуд, вроде нашего домоводства, попросив бережно обращаться с ним. Эту уже настоящую добротную книгу читать было гораздо труднее, это как сравнить букварь и учебник по физике. Многие слова требовали дополнительного толкования, стиль разговорный и письменный разительно отличался. Как пояснила Бояна, книга старая, еще принадлежавшая деду свекра, и многие обряды давно уже не соблюдаются, но другой нет. Помаленьку да потихонечку я осваивала страницу за страницей и во мне вспыхнула прежняя, страстная любовь к чтению. Я узнала много нового: как вести хозяйство, как правильно ходить в лес, на реку. Особенно понравился раздел о нечистой силе, такой как домовой, леший, банный и как эту силу задобрить и сделать полезной в хозяйстве.

Постепенно я осваивалась в новом мире, так похожем на наше средневековье с элементами ворожбы и колдовства. Верили они в разных богов, причем про некоторых я слышала и у нас: Дажбог - бог солнца, Род - бог творения, Велес – бог, связанный с подземным миром со скотом, торговлей и колдовством. Это наталкивало на мысль, что наши миры раньше, каким-то образом, были связанны между собой. Население занималось воздаянием почестей силам природы, камням, деревьям, воде, огню и другим стихиям, в больших городах даже строили храмы более сильным богам. Бояна же, почитала Рода и ее - «Слава Роду», часто звучало в речи. Семьи, по кровным узам объединялись в родовую организацию со старейшинами во главе, которые принимали решения по всем важным вопросам, касающимся рода. Старейшины строго следили, что бы род процветал и прославлялся. Были и изгои – это те, кто своим поведением бросал тень на род, его исключали из рода на время или навсегда.

В роду считалось за почесть иметь ворожею, травницу или колдуна, а уж знать были самыми сильными кудесниками. Власть в княжествах передавалась от отца к сыну, причем выбирался из сыновей тот, у кого сильнее дар.

Одиннадцать княжеств были объедены в единое государство Сирегон, в которое входила наша небольшая княжеская волость Уратул. Княжил сейчас в Уратуле - Чедраг Любич, сын Борислава. По слухам ему хотели отказать в княжеском достоинстве из-за слабой силы, но претенденты как-то быстро закончились, и оспорить титул было некому. У него-то и была Снежана в «гостях», причем в округе никто о ней ничего и не слыхивал.

Государь Сирегона (Великий князь) избирался из одиннадцати волостных князей, каждые двадцать лет. Великий князь - Велибор рода Сваргов, правит государством твердой рукой уже двадцать пять лет. Пять лет назад род Сваргов снова выбрали на совете, чем князь Чедраг, по слухам, был очень не доволен.

О существовании другого мира люди знали, но редким гостям относились с опаской. А после государева указа о незамедлительном доносе на лиц чуждых и подозрительных, варианты остаться на свободе сводились к нулю. Бояна рассказывала, что примерно лет сорок назад один такой «попадальщик» учинил смуту - подбивая народ на расправу над князьями. Много тогда крови пролилось. С тех пор чужих вылавливали, некоторых казнили, если было за что, другие пропадали бесследно и больше о них никто не слышал.

Я понимала, как рискует Бояна, укрывая меня. Причины ее поступка она открыла как то вечером, за чаем.

- В молодости, любила я одного такого, Иванко звали. Долго он скрывался от «вороного мизгиря», да все одно поймали. Много чего он тогда рассказывал интересного, думал, что не просто так людей в этот мир затягивает, а со смыслом, коим только Род (бог) ведает.

- А кто такой «черный паук» (так перевела «вороного мизгиря»), заинтересовалась я.

- Доверенное лицо самого государя. Кличку ему народ дал – Черный паук. До чего ж говорят, силен и страшен, очень могущественный чародей. Очень уж он пришлых чужаков не любит, от него еще не один не ушел, всех выловил. Пока он в Руссе (стольный град) обитает – тебе бояться нечего. Баяна пересказала все пересуды и слухи, ходящие в народе о страшном пауке, по сравнению с ним, наш князь казался малым дитем.

Летняя ночь была душной. Трели цикад и отдаленный лай собак мешали уснуть. Взбудораженная рассказанными страшилками, я размышляла, Если мир притягивает к себе неслучайных людей, то скорее всего, притянул Снежану, а я прицепилась паровозиком. Предназначений я в себе не ощущала. Во мне затеплилась надежда, может князь Чедраг забудет о моем существовании. Сразу навалилась куча идей, как легализоваться в этом мире, о возврате обратно в свой мир я уже и не мечтала, Бояна сразу сказала, что о таком и не слыхивала. Тоска по дочери немного улеглась, да я и понимала, что отец о ней позаботиться лучше меня. Одно, только беспокоило мое сердце, для чего нужна князю моя «снежная королева», и почему он не сообщил о ней черному пауку.

Вдруг я поняла, что за окном стоит полная тишина. Только что мир был наполнен разными звуками, а теперь даже я дышать перестала. Тревога накрыла меня с головой. Тело оцепенело, мысли в панике носились, толкаясь и мешая друг другу. Бежать! Куда? Я вскочила, быстро застелила лежанку, схватила свою одежду и тихонько залезла в печь, задвинув за собой заслонку. Печка была маленькой, не сравнить с нашей русской, где даже помыться можно было, но я влезла. Хорошо, еще, что печь топили три дня назад.

Два месяца натуральной диеты привели мою фигуру (да, да она оказывается у меня была) в хорошую форму. Почему почти? Да потому-что грудь то не похудела, а при отсутствии современного бюстгальтера (Бояна сразу сожгла все мои вещи) мне она доставляла неудобства.

Вот и сейчас, в тесноте печи, грудь сдавило, дышать было тяжело. Пролежав как мне показалось, минут десять в тишине, я засомневалась: «Вот она паранойя, опять голову подняла». И как я буду объяснять Бояне, что вся в саже». Я решила полежать еще минут пять, для успокоения своей подозрительности, больше не выдержу. Услышав скрип половицы и крадущиеся шаги, я (обрадовалась, что у меня нет паранойи) затаилась.

Меня нет, меня нет, - как в детстве, когда пряталась – повторяла я про себя. Время остановилась. Я была так напряжена, что казалась, отодвинься сейчас заслонка и мое сердце разорвется от страха. Дверь скрипнула, послышалась речь:

- Нет там никого, видно померещилась твоей жинке.

- Вот зараза, вечно на Бояну напраслину наводит. Ты уж прости нас Еремей, князю, то не докладывай, я сам разберусь с Крижаной.

- Да ты уж разберись, хорошенько разберись. Хорошо, что сами проверили, а то за ложный навет, с меня бы как со старосты по полной спросили, а я бы потом с тебя шкуру содрал.

Когда все стихло, я поняла, что не могу двинуть ни рукой, ни ногой. Перед рассветом прибежала Бояна.

- Марьюшка, милая ты моя, да как тебя угораздило – причитала она, доставая меня из печи. А я смотрю, спозаранку староста чего-то приперся, интересовался, чего это я дом Яра не закрываю, сразу, как неспокойно стало.

Я молчала, слезы тихо лились из глаз, тело занемело и любое движение причиняло боль. Только немного погодя, я смогла рассказать про ночное происшествие. Мы обе пришли к одному и тому же выводу, что нужно уходить, здесь мне покоя не будет. Надежда, что князь перестанет меня искать, растаяла, как дым.

- Я вот, что подумала, ночью переберешься ко мне в дом, там и совет держать будем, как с тобой дальше быть – постановила Бояна.

Добравшись до лежанки, я тут же отключилась. Может стресс так подействовал или отвар, поданный сердечной хозяюшкой, но проспала я до самой ночи.

Войдя в дом, я первым делом поздоровалась с домовым, как было прописано в книге. И только потом с любопытством стала оглядывать хоромы Баяны. Печь, только больше чем в моей избушке, тоже занимала центральную позицию. В первой части, центральной – светлице, стоял массивный стол, накрытый льняной скатертью, с двух сторон окруженный лавками покрытыми цветными половиками. Окна, выходившие на две стороны, были задернуты коротенькими занавесками с вышитыми петухами и цветами, потолки высокие да беленые, давали ощущение простора и свежести. Я не ожидала такого уюта и достатка в деревенском доме, похоже, мне придется пересмотреть уровень развития данный этому миру. Для освещения использовалась лампа на какой-то «горючке», которая впрочем, не коптила.

Приняв мои восхитительные эпитеты дому, хозяйка улыбнулась и провела меня в отдельную комнатушку.

- Раньше тут доченька моя обитала, теперь ты поживешь, - вздохнула Бояна, застилая мне настоящую кровать.

Я не перебивая, слушая печальный рассказ как единственная дочь, красавица и умница Олеся погибла накануне сватовства, провалившись под лед. Как не смог перенести страшного горя отец, ушедший через год, вслед за дочерью и как она уже семь лет живет ожиданием встречи с ними. Бояна замолчала. Уже уходя, она повернулась и сказала:

- Поэтому и не боюсь, пряча тебя. Я сразу увидела, хорошая ты и глаза как у моей дочери – серые с голубым оттенком. Ты сейчас отдыхай, завтра все обсудим.

Какое блаженство спать на пуховой перине, на настоящей кровати. Снилась мне Снежана. Она кричала, но я ее не слышала, не могла разобрать, что она пыталась донести.

- Не услышишь, она под чарами, - обернувшись, я увидела мужичка. Невысокий, коренастый, волосы разделены на прямой пробор, немного напоминал домовенка Кузю, после бани.

-Ты домовой? – спросила я, почему то уверенная что это он и есть.

Он утвердительно кивнул.

- Ты не думай я абы кому не показываюсь, да и не всяк меня увидеть может, только, кто силу или дар имеет.

- Нет у меня ни силы, ни дара – ответила я.

- Хм, скажи еще, что и удача тебе не дадена.

- Ой, и правда, везет мне здесь как то часто. Раньше я такого не наблюдала.

- Ну вот, если дадено оно за всегда откроется, когда время приходит. Я чего пришел то, ты это, когда лесом то пойдешь, хозяина не забудь – уважь, без него тебе не справиться. И вещами своими больше не разбрасывайся. Колдун, которого сразу вызвали тебя словить, по твоей одеже искал, так иголочка на замок все показывала. Князь тогда осерчал, да прогнал его, повезло тебе, а то бы непременно поймали. Ну, да ладно, отдыхай, да не забывай мой наказ!

Потом приснился мужчина, во всем черном, его пронзительный взгляд заглядывал в самую душу и ощущался даже когда проснулась. Я поёжилась, сбрасывая остатки сновиденья. Пахло блинами. День был в самом разгаре.

Я осторожно выглянула. Бояна копошилась у печи.

-А, проснулась соня? – улыбнулась она. – Выходи чаевничать, я ворота закрыла, ни кто не войдет.

Услышав рассказ о сне, Бояна серьезно отнеслась к наставлениям домового, и велела отблагодарить его за наставленья.

Приведя себя в порядок, я села за стол. На блюде высилась стопка румяных, толстых блинов, только от аромата рот наполнился слюной. Уплетая за обе щеки сочащиеся маслом блины и запивая их травяным чаем с медом, я предложила хозяйке:

- Хочешь, я научу тебя разные сладости и десерты делать, такие у нас .

- Нет, мне это ни к чему, а вот тебе стоит забыть все из твоего мира, это может выдать тебя. Старайся не выделяться, больше наблюдай, - посоветовала Бояна.

- Я с утра к старосте сходила, через две недели обоз на ярмарку в Уратул идет, я место на себя заняла. Вещи то твои увезу, а тебе Марья придется отдельно добираться, не переживай, я объясню как.

Подготовка к походу занимала много времени. Бояна все время тестировала меня на правильную речь, поправляя, если я ошибалась.

- Нет, не выдать нам тебя за крестьянку, слишком уж нежная ты, вон руки какие беленькие. Для знати слишком простенькая и гонору маловато, а вот за купчиху вдовую сойдешь.

- Да не вертись ты, а то уколю - одернула она меня, подгоняя на мне сарафан. – Вон, какая ладная получилась, может и в жены кто-нибудь присмотрит. Ты сразу не артачься, присмотрись, отказать всегда успеешь.

- Старая я для замужества – отчего то застеснялась я. – Мне уж скоро сорок, мужикам то баба молодая нужна, чтоб детей рожала.

Бояна засмеявшись, взяла меня за руку и развернула к зеркалу.

- Смотри, какая ты молодка, больше тридцати и не дашь, я свою Олесю в пятьдесят два родила, брак то у меня поздний был, а у тебя уж точно все впереди.

От старого мира у меня остались только сапоги, которые походили на местные, поэтому и избежали уничтожения, и золото: серьги небольшие, цепочка с подвеской в виде маленькой подковы, да кольцо обручальное. Бояна посоветовала кольцо оставить себе и одеть на указательный палец левой руки, чтобы сразу показать статус вдовы небедного купца. Остальные украшения она планировала продать в Уратуле, дальнейшее путешествие потребует значительных трат, да и средства потребуются для устройства на новом месте.

Ко всем нижним юбкам были пришиты потайные кармашки, наставления не трясти деньгами звучали уже в третий раз. Одежда, ранее принадлежавшая Олесе, была подогнана под мою фигуру, зимние вещи мы не собирали, надеялись, что на месте когда устроюсь, приобрету себе обновки. А вот обувь мне была мала, но на первое время хватит старых туфель Бояны и моих сапог.

Накануне отправки обоза, когда все вещи необходимые в походе были упакованы в баулы, Бояна достала из сундука свернутую бумагу.

- Вот, возьмешь с собой старую метрику жены брата - Настасьи, хоть какой-то документ тебе в дороге нужен, а там уж сама смотри. Когда в род мужа вступаешь, то разрешается и имя сменить. Прочти и хорошенько запомни ты теперь Настасья Давида дочь, Борецкого Роду, тридцати пяти годков.

3. Уратул, центральный волостной город находился неподалеку, всего трех часах ходьбы от княжеского замка. Обоз выходил после обеда, чтобы люд успел устроиться на ночь, отдохнуть, а с утра занять лучшие места для торговли. Я же, в целях конспирации, вышла еще до первых петухов.

Дорогу Бояна расписала мне подробно, даже место ночевки подобрала заранее. За плечами у меня висела котомка на лямках, а в руках я несла туесок с бутылкой молока, пирогами и сухариками. Солнце медленно всходило над макушками деревьев. Подол платья намок от обильной росы, и что бы он не мешал, я подоткнула его за пояс. Выйдя на опушку, я поприветствовала хозяина леса, поклонилась в пояс, разложила на пеньке угощение и попросила помощи в пути. Я стояла и высматривала какого-нибудь знака или одобрения, только какое оно должно быть, не знала. Теплый ветерок прошелся по моим волосам и слегка примял траву возле моих ног, так, что стала видна тропинка. А вот и знак, решила я, и пошла по ней с появившейся уверенностью, что сходить с нее нельзя.

Шла я не спеша, тропинка петляла обходя овраги и буреломы. Отдыхала на пеньках, так вовремя попадавшиеся на пути. К месту ночевки вышла, как только начало вечереть. Большой дуб раскинул свои ветки на окраине леса, тропинка уходила под нависшие ветки и там обрывала свой путь. Поднырнув под них с удивлением увидела, на небольшой высоте, дупло, в котором могу спокойно расположиться. Сухое, тихое место идеально подходило для ночевки, свисающие ветки отгораживали и защищали от внешнего мира. Заснула я с уверенностью, что не один зверь меня не потревожит.

С рассветом я уже была готова незаметно проникнуть в город. Последний раз окинула взглядом такое уютное убежище, как услышала:

- Не торопись матушка, я дам знать, когда можно пройти будет.

Сам хозяин леса показался мне в образе человеческом. На меня смотрел седой, длинноволосый старец и только глаза выдавали, что не относиться он к роду людскому.

- Тропы то в лесу все колдун зачаровал, ведут они прямиком в его сети. Чтоб ему пусто было! Но ни чего, скоро вспомнит меня, будет знать, как без разрешения хозяйничать, – пригрозил леший неведомому колдуну, потрясывая посохом.

Я поблагодарила лешего за помощь и отвесила поклон до земли. Когда разогнулась, рядом ни кого не было. Читала я, что лешие людям показываются, но чтобы беседовать, о таком не упоминалось. Сильно видать его колдун достал, что он сам показался и помогает мне.

Я отдыхала под деревом, как кто-то на ухо шепнул – Пора! – я подхватила туесок и направилась к дороге, что вела в Уратул.

У ворот столпилась куча народу, стремящаяся побыстрей попасть в город. Народ гудел как улей. Сумятицу вносили крестьяне на телегах, торопящиеся на ярмарку и пытавшиеся проехать без очереди. Стража, переругиваясь с особо ретивыми путниками, продолжая тщательно осматривать каждого входящего, особенно интересовались одинокими гостями.

Я шла вдоль ряда телег, приглядываясь к кому можно присоединится, не вызывая подозрений. Как мое внимание привлек визг. Кричали с возка, стоявшего на ночлежке не далеко от тракта. В телеге, на небольшом снопу соломы, сидела дородная женщина, с раскрасневшимся лицом.

- Люди добры, да что это делаться! – вопила она, беспрестанно тыкая кулаком в солому. – При живой то жене!

Из соломы вынырнула взлохмаченная голова, а затем появился весь сонный, плюгавенький мужичонка. Оглушенный воплем, он вертел головой, не понимая, почему ему постоянно тыкают в бок. Народ заинтересованно примолк, ожидая продолжения бесплатного представления. Тут над толпой пролетел взволнованный вздох – Оооооох! С другой стороны от мужика из соломы показалась огненно-рыжая красавица. Дева была молода, румяна, сорочка обтягивала упругие груди. Она глянула на соседей, элегантно поправила свои пышные волосы, и произнесла медовым голосом:

- Что кричим с утра, болезная?

Женщина с другой стороны телеги еще больше взъярилась:

- Ты кто такая, по какому праву ты спишь рядом с моим мужем, вертихвостка рыжая?

- Тебе жалко, что ли, от него-то не убудет - невозмутимо парировала нахалка.

Толпа все росла и росла, зрелище обещало быть фееричным. Некоторые собравшиеся подначивали мужика, другие давали советы, как расправиться с полюбовницей, а некоторые просто наслаждались спектаклем. Один только центральный актер не понимал нависшей над ним угрозы, он, блаженно улыбаясь, во все глаза смотрел на чудо под боком. Кто-то даже заметил, как он пустил слюну, опасаясь, что если не закроет рот, то всех тут затопит.

- Да я тебя, сейчас, да ты у меня – пыхтела баба, пытаясь слезть с воза.

- Да, что я? Думала, что отхватила такого гарного хлопца, так и делиться не надо?

Гарный хлопец приподнял голову, мол, знай наших и тут же получил звонкую оплеуху от жены. Быстро соскочив с телеги, он повторял:

- Я че, я ничего, не я это.

Жена, неуклюже выбравшись с телеги, пыталась догнать неверного, державшегося на безопасном расстоянии. Решив, что с ним разберётся позже, она весь гнев повернула на соперницу. Развернувшись, как разъяренный бык, выбивая пыль из под ног, она поперла на девицу, которая невозмутимо приводила в себя в порядок. Неизвестно чем кончилось бы дело, но развязанные ранее тесемки нижней юбки, вмешались в боевые действия. Юбка у тетки сползла, опутывая ноги и она, не удержав равновесия, завалилась под ноги коварной соблазнительницы.

Толпа уже во всю мощь хохотала. Стражники тоже наслаждались бесплатным развлечением. Пустые ворота остались без внимания. Воспользовавшись шумихой, я тихонько проскользнула в город, каждую секунду ожидая, что меня окрикнут.

За воротами меня ожидала Бояна.

- Ну, слава Роду, я уж боялась, что привяжется стража к тебе.

- Да им не до меня было.

- Видно точно удачливая ты, надобно обязательно принести дар Роду. Завтра поутру в столицу идет обоз, я тебе место подыскала - она подхватила меня под руку и повела по узким улочкам.

4 .Мы вышли на окраину города, на небольшом поле расположились обозы. Кто-то только что приехал, а кто-то уже собирался в путь, народ суетился возле своих стоянок, весело переговариваясь, вкусно пахло едой. Как пояснила Баяна обознику необходима нянька для его деток трех и шести лет, за место он платы не возьмет, только сначала оценит меня. Мы подошли к крытой повозке, возле которой кашеварила старая женщина. Мы дружно поздоровались, получив в ответ приветственный кивок.

- А, привела? Красавица! Обождать придётся, Трофим-то к городовому ушел. А вы пока каши отведайте, знатная получилась сегодня.

Мы расположились на бревне. Арина, как представилась бабушка, положила нам по большой миске еды. Каша и правда была вкусна: рассыпчата с ароматным маслом, посыпана измельченными орехами. Уплетая вкусный завтрак, мы слушали сетования старушки, что она уже не в силах одновременно следить за двумя сорванцами и вести походное хозяйство.

- Сейчас детки спят в повозке, а как проснуться, так и познакомитесь. Старшенького то Юрасом кличут, а малышку – Дея. Детки то слишком любопытные, за ними глаз да глаз нужен. Отец то их очень уж любит, даже в поход с собой взял, дома то не с кем было оставить, мамка то их уж больше года как померла, – вывалила сразу всю подноготную.

Она все хлопотала возле костра и по доброму ворчала, пока не заглянула в кибитку.

- Убёгли! – вскрикнула она – Опять не углядела, когда успели-то, я все время рядом была. – причитала старушка.

Мы все кинулись на поиски. Арина, побежала обследовать стоянку, Бояна пошла в сторону города, а я направилась в сторону лесочка, окружавшего поляну.

Как вы думаете, кому повезло? Ребятишки убежали недалеко, я нашла их в небольшом малиннике, поедающими остатки еще не опавшей малины.

- Ты чего мне с червяками ягоды суешь? – ворчал детский голосок.

- Так сытнее, червяки-то то ягодные, тоже, поди вкусные.

Тут под моей ногой хрустнула ветка.

- Ой, кто там? - испуганно крикнула девочка.

- Медведь – ответила я, не подумав, что могу напугать детей.

- Медведи не разговаривают – ответили мне.

Я вышла из кустов, передо мной стояли перепачканные в малине беглецы.

- Ты кто? - спросила Дея.

- Настасья, можно просто тетя Настя, меня Арина отправила вас искать.

- А откуда она тебя взяла? – строго спросил Юрас.

- Отец вам няню искал, вот я и пришла – ответила я.

Вытерев перепачканные лица платочком, я повела их к стоянке.

Трофим уже вернулся и встречал нас. Высокий, широкоплечий мужчина, с выпуклым рельефом мышц и относительно узким тазом, лет так не больше сорока пяти, подхватил девочку на руки и сердито глянул на мальчика.

- Я тебе, что Юрас говорил, сам сбежал и сестру за собой утянул?

- Мы не сбегали, просто кашу не хотели – понуро ответил пострел.

Он обернулся и пристально посмотрел на меня.

- Ну, что будем знакомиться.

На меня внимательно смотрели изумрудные глаза. Мужчина был привлекательный, каштановые волосы были зачесаны назад, усы и короткая бородка смотрелись благородно. Я не выдержала и отвела взгляд, щеки предательски покраснели, выдавая мое смущение. Бояна, видя мою растерянность, представила меня, рассказав о моей вдовьей судьбе, о постигшем горе, когда одновременно с мужем, лихоманка унесла и единственную дочь.

- А разговаривать то она умеет? – с усмешкой спросил Трофим.

- Умею, - отмерла я, - Просто представляла вас другим, вот и растерялась сначала.

- Каким?

Вот не признаваться же, что не ожидала встретить такого импозантного мужчину.

- Ну, - не смогла я подобрать слов, еще больше покраснев.

Да, что это я, в самом деле, веду себя как девица на выданье. Опытные вдовушки не краснеют от каждого внимательного взгляда. Я подняла голову и твердо посмотрела в глаза нанимателю.

- Я умею обходиться с детьми, с детства в няньках ходила, да и дочку сама воспитывала, пока ее не стало. Да и по хозяйству, чем надо помочь могу – сказала я, игнорируя неудобный вопрос.

Действительно, в семье я была старшая среди двоюродных сестер и братьев, летом у бабушки, куда свозили всех отпрысков многочисленные родственники, роль няни отводилась естественно мне. Да и как обычная русская женщина, я и работала, вела хозяйство, воспитывала дочь и исполняла все желания муженька, даже о которых он еще и подумал (зря конечно).

- За какой надобностью в столицу едете? – полюбопытствовал красавец.

- Родня дальняя там, да и работу найти в большом городе легче.

Тут Бояна вступила в разговор, посетовав, что родня мужа все наследство к себе прибрала, а меня, за непутевого мужика, замуж отдать сговорились.

- Вот уж лучше в найм пойти, чем пятой женой к извергу – заключила она.

Всю беседу меня буравил внимательный взгляд. Я хоть и старалась вести себя непринужденно, но чувствовала себя неуютно. Обговорив все детали сделки, мы как говориться «ударили по рукам». Завтра, на рассвете я должна прибыть сюда со всеми своими пожитками, а сейчас у нас с Бояной осталось время посетить ярмарку.

5. Центральная площадь была усыпана народом. Видно, что ярмарка для многих веселое мероприятие, девицы одеты в яркие платья, бабы в нарядных платках, мужчины посмеивались, а молодые парни перемигивались с задорными девчатами. Здесь обменивались новостями из разных волостей, мужики небольшими группами обсуждали известия из столицы. Тут же прохаживались: гадалки, музыканты, и конечно же стража. В лавках продавали товары, не только из других городов, но и заграничные диковинки. Во всю шла торговля различными сластями (даже мороженное было), напитками, фруктами, ягодами.

Моя спутница уверенно лавировала между лавок, заставляя меня примерять то одно то другое. Торговалась она знатно, я только успевала на ус мотать, запоминая применяемые приемы и обороты речи. Остановились мы у лавки, в которой продавались книги и карточки, народу возле нее было поменьше. Крестьяне чаще всего скупали картинки с изображением животных, лебедей а книгами интересовались мало, в основном детскими, с рисунками. Бояна купила нам по пирожку с грибами и мы, отдыхая, смотрели на показательные выступления шутов и скоморохов.

Гомон немного стих, и мы увидели кавалькаду всадников, въезжающих на площадь. Они спешились, и осматривая торжище, встали группой недалеко от нас. И тут среди них, я увидела Снежану. Я первым порывом хотела кинуться на встречу, обнять, но меня крепко схватила за руку Бояна.

-Стой! Куда ты? Там, сам князь с охраной.

- Там Снежана, - прошептала я.

О боже, она выглядела потрясающе. Платье для верховой езды, разделенное внизу на две части, красиво подчеркивало фигуру, шляпка с вуалью прикрывала лицо, красивый шейный платок завязан бантом. Одежда была из дорогих тканей, лаконичная, удобная обувь без каблука и много-много украшений, которые вместе с манерой держаться говорили о ее благородстве. Она жива и по всему с ней все хорошо, на душе сразу стало легче. Успокоившись, я стала наблюдать за ней, думая, как же привлечь ее внимание.

Внезапно меня пронзила догадка: «платок завязанный бантом» - это же сигнал об опасности. Перед расставанием мы договорились об условных сигналах: цветок держащий в двух руках или бант на шее – внимание опасность.

Значит, несмотря на ханжеский характер, она меня предупредила об угрозе, беспокоилась обо мне. На глаза навернулись слезы, я всхлипнула. Рассказав Бояне об опасности, мы поспешили покинуть ярмарку, к тому же все необходимое в дорогу мы уже приобрели.

.- Пойдем на постоялый двор, тебе хорошенько отдохнуть надо, две седмицы в дороге будешь, увела меня в снятую комнату моя опекунша.

Она и в правду опекала меня как свою родную дочь, и то, что мы с ней можем больше не увидеться наводило тоску. Всего два человека, в этом чужом мире, были мне родными, по настоящему близкими, и я их покидала, может быть даже навсегда.

6. Три дня я привыкала к распорядку в обозе, тыкалась как слепой котенок, но надо отдать должное, бабушка Арина ни разу не сделала мне замечание, а мягко направляла мои действия в правильную сторону. И вот уже как неделю я чувствую себя настоящим обозником. Кашеварили мы через день. Один день семья Степана - товарища Трофима, другой мы. У Степана в обозе хозяйничала его сестра Услада, да помогал семнадцатилетний сынок Камил.

С первого взгляда Услада почему-то увидела во мне соперницу за сердце Трофима, хотя ни каких знаков внимания я ему не оказывала, наоборот старалась меньше попадаться на глаза, все свое время отдавая детям. С ними оказалось легче всего найти общий язык, мы понимали друг друга с одного взгляда, и шалили теперь уже втроем, дружно и главное безопасно. Трофим обращался ка мне только по делу, но то и дело я замечала его внимательные взгляды, следившие за мной. Да и виделись мы редко, все его время занимали дела обоза, в котором кроме нас было еще шесть семей.

На десятый день утро выдалось теплым и солнечным. Сегодня была наша очередь готовить. Почистив овощи и прибрав стоянку, я с детьми пошла к небольшой, спокойной реке, покупаемся и воды принесем бабуле, так вслед за детьми я стала называть Арину. Дея беспрестанно щебетала, повторяя за птахами, а Юрас угадывал, какая птица прокричала голосом сестры. Тихую заводь, я приметила еще вчера вечером, вода в ней была теплая, как раз, чтобы принять водные процедуры, которых так не хватает в походе.

Для детей возможность поплескаться на мелководье была приятным сюрпризом. Я разделась до нижней, легкой рубашки и зашла в реку немного подальше от места, где купалась малышня. Вода едва доходила до бедер, но глубже заходить я не решилась. Понимая, что наша шумная компания может привлечь внимание посторонних, я быстро помылась. Средство, купленное на ярмарке для мытья, мне очень понравилось, оно пахло луговыми травами и медом. Рядом, в ивовых кустах послышался шум и возня, но на окрик никто не откликнулся. Быстро выйдя из воды, я сразу накинула сарафан, осознавая, что мокрая, облегающая сорочка мало что скрывает. Набрав воды, мы чистые и довольные пошли к лагерю.

Арина уже все приготовила к трапезе, ждали только нас. Ели все молча, мужчины сидели хмурые, а Камил, не поднимая глаз, прикрывал одной рукой распухшее красное ухо. Дети притихли, понимая, что что-то случилось, Услада бросала на меня яростные взгляды. Нависшее напряжение тяготило, еще неизвестно когда оно рванет и у кого первого.

- Я поняла, что поступила опрометчиво, уйдя одна с детьми на реку, больше этого не повториться – интуитивно поняв причину негатива, извинилась я, предусмотрительно отправив детей переодеваться.

Первую прорвало Усладу. Все обвинения в безответственности, распущенности и нахальстве я приняла невозмутимо, не вступая в перепалку. Я молча мыла посуду и убирала стоянку, чем еще больше злила ее.

- Гнать ее надо, поганой метлой – кричала она.

- Угомонись Услада! Не тебе это решать - осадил ее брат.

Повисло неловкое молчание.

- Всем собраться, отправляемся через полчаса -скомандовал Трофим.

Днем небо затянуло тучами, подул холодный ветер и вскоре начался противный моросящий дождик. Наша кибитка двигалась в середине обоза, управляла лошадьми Арина. Дети задремали, и я перебралась к бабушке на облучок.

- Иди, отдохни, я править буду – предложила я Арине.

- Видать ночь холодная будет – потерла она ноющие колени.

Покряхтывая, она перебралась в внутрь повозки. Вскоре послышалось размеренное похрапывание, я улыбнулась, скорость засыпания у бабули была феноменальная.

Поежившись от холодного ветра, я закуталась посильнее в накидку с капюшоном, удивительно как быстро меняется погода. Вот только что утро было летним, а сейчас пахнет серой осенью. Возле меня неожиданно всхрапнул конь. Я испуганно повернула голову и утонула в зелени глаз ласково смотревших прямо на меня.

- Испугалась? – спросил Трофим.

- Немного, я не услышала, как вы подъехали.

- Говори мне ты. Почему ты меня избегаешь?

- Разве? Звучит как: «Почему я не бегаю за вами» – улыбнулась я.

Он рассмеялся, откинув голову назад, и я невольно залюбовалась красивым мужчиной. Мы оба смотрели в глаза друг другу, и никто не отводил своего взгляда. Я не выдержала первая, по опыту соблазнения он даст сто очков вперед.

- У вас, тебя – исправилась я – есть что-то с Усладой? – задала волнующий меня вопрос.

- Нет, но она бы хотела, что бы было. Женится, пока, не собираюсь, а по-другому - значит обидеть Степана – медленно произнес он.

- Ты не обижайся на нее, это она из-за Камила расстроилась, ты ведь поняла, что он подглядывал.

Я утвердительно кивнула, говорить больше не хотелось. Тут кто-то его окликнул, и он ускакал вперед.

Вот ведь, удивительное дело, женщина может сделать совсем не тот вывод, который ждет от нее мужчина. Я же из всего разговора уяснила только одно – женится, он не хочет, а мне он нравился, и я чувствовала, что я ему тоже. Сказать честно, я млела под его взглядами, теплыми ласковыми, обещающими чего-то сладостного и они не обманывали. Он одним лишь взглядом добился того, чего не добился бы словами. Определенно я влюблялась, и мне это нравилось. Давно я не испытывала таких ярких чувств, ощущая себя главной героиней любовного романа. Я задумалась, правильно ли воспринимаю наши переглядывания, как основу любовной игры, а может они объясняются как усталость, мучения от потери жены, или отеческая опека. Доводов для второй версии было больше: мне не делали комплиментов или особых знаков внимания, наоборот сказано, что женится, не собирается. Подумать только, несколько взглядов и я уже страдаю от неразделенной страсти, даже на первом свидании с «бывшим» у меня не было столько эмоций, сколько вызывает один только взгляд Трофима. Нет, я тряхнула головой, никаких шуры-муры с начальством, не буду отвечать на его взгляды.

7. Ближе к вечеру меня сменила Арина. Дождь прекратился, но небо было все затянуто серыми облаками, мы медленно продвигались по лесной дороге. Дети выспались, и им необходимо было размяться, к нам еще присоединились трое маленьких ребятишек из соседних телег. Мы продвигалась дружной гурьбой, скакали с потешками и прибаутками. Неожиданно с первой телеги мы услышали тревожный крик Степана:

- Засада! Занять оборону братцы!

На размышления не было времени, я схватила маленьких на руки, остальным скомандовала:

- Тихо, быстро в лес. Держитесь за меня.

Мы гуськом проскользнули в лес и спрятались, в небольшом овраге под кустом. Дети прильнули ко мне с обеих сторон, сверху я накрыла нас накидкой и мы притихли. До нас доносились крики и даже пару выстрелов (что очень удивило меня), с какой стороны стреляли было непонятно. От страха я не понимала, какому богу молиться, лишь шёпотом просила хозяина леса схоронить нас от злых людей. Помог ли леший или нас вовсе ни кто не искал, но возле нас было тихо и спокойно. Все крики стихли, видно бой закончился быстро, только неизвестно, чья взяла. Может сейчас разбойники грабят телеги. Тьфу, тьфу, тьфу, не буду думать о плохом.

Время остановилось, сколько его прошло, я не понимала. Выбрались мы из оврага, только когда услышали, что нас зовут. На опушке нас встретил Трофим.

- Как там, все живы? – взволновано спросила я.

- Молодец, что сообразила в лес ребятишек увести, пойдемте в лагерь отведу – перебил он меня.

Он взял младших на руки и не торопясь, что бы все успели за его широкими шагами, повел нас к стоянке. Я поняла, что не хочет он плохие новости при детях говорить, значит, жертвы есть и возможно близкие детей, что молча шли с нами.

На небольшой полянке в круг стояли повозки, в середине уже горел костер, пахло жареным мясом. Женщины переговаривались в полголоса, суетились возле костра, увидев детей, они заулыбались:

- Нашлись. А вот и наши чадушки,

- Идите умываться, чумазые то какие,

- Скоро кушать будете – неслось со всех сторон.

Детей были обласканы вниманием, каждому дали по прянику и они уже забыли о происшествии и испытанном страхе.

- Степанова коня добить пришлось, мясо теперь до конца дороги хватит – пояснила Арина, показывая рукой на готовящее пиршество.

- А мужчины где? – спросила я

Бабушка понизив голос прошептала, оглядываясь на ребятишек:

- У Василька то, обоих родителей погубили изверги проклятые, мужики хоронить пошли – утерла слезу кончиком платка.

Василек, белобрысый, худой мальчишка, с голубыми глазами все время вертел головой, пытаясь найти родителей. Он был немного старше Юраса, лет восемь, девять, но верховодить в играх позволял другу, в виду рассудительности и наличия спокойного характера. Мне нравилось, когда он приходил поиграть с детьми, я была уверена, что все мои указания будут выполнены в точности.

Вскоре подошли мужчины, Степан взял Василька за руку и встал перед ним на колено и что-то зашептал глядя прямо в глаза. Тело мальчика дернулось, лицо побелело, и он из-за всех сил старался не заплакать. Мужчина прижал его к себе и обнял, и только тогда послышались детские рыдания. В одну минуту Василек стал сиротой, смотреть на эту сцену было больно, и я невольно зашмыгала носом.

На плечи мне легли тяжелые ладони:

- Ну, ну, держись, все ребятишки на тебя смотрят. Василька, пока родственники не объявятся, мы к себе возьмем - тихим голосом прошептал мне на ухо Трофим.

Я смахнула слезу, и стала помогать женщинам.

Столько вкусного свежего, зажаренного мяса я давно не ела. Основная еда в походе; каши да похлебки, в которые иногда добавляли солонину, все соскучились по свежему мясу, но ели молча, учитывая при каких обстоятельствах, досталось такое изобилие. Дети, наевшись, после такого напряженного дня, стали клевать носом, Дея же, вовсе уснула на руках отца. Решено было отправить их всех спать в нашу повозку вместе с Ариной. Васютка сначала не хотел ложиться в с ребятишками, считая себя уже большим, но с вердиктом бабушки спорить не стал:

- Когда усы полезут – тогда и большим считать будем.

Я же решила переночевать с другими обозниками возле костра, так как места в повозке не хватало. Обустроившись на подстилке из хвойных веток, я завернулась в накидку, не единожды сегодня спасавший меня от непогоды. Тепло от костра грело мою спину и я тихо дремала, думая, лишь о том что бы ночью дождя не было. У огня, тихонько переговариваясь, сидели мужики, оставленные в карауле. Под их равномерное бормотание я практически заснула, как до моего сознания дошло, о чем они беседовали. Сон как рукой сняло, я стала внимательно вслушиваться в разговор.

- Да, он мне сам рассказывал, что чудом спася, весь его наряд, с которым чужачку брали, в одну ночь пропал. А он животом маялся, поэтому с вечера домой отпросился, а утром как узнал, все бросил, только Васютку с Дариной на телегу быстренько погрузил – убеждал обозник.

- То-то Тихон к нам в последнюю минуту присоединился – согласился второй.

- Я и говорю, да и нападение странное какое-то, товару не грабили, а Тихона с бабой зарубили.

- Так я думаю, что их пистоли Трофима напугали, то они и отступили не солоно хлебавши.

- Или, задание выполнили, и отступили.

- Это что ж получается, всех кто видел чужачку, истребили!

- Похоже на то, он поговаривал, что вторую так и не нашли, их отправляли старуху странную искать, вроде как их двое проникло. Только недолго ей бегать обязательно себя выдаст, сети то везде расставлены.

- А ну тихо, а то вас далече слышно. – подошел к караульным Трофим – Как прибудем в Руссу, я доложу в департамент о разбое, давно такого не было, а вы бы помалкивали пока вами паук не заинтересовался.

-Прав ты Трофим Яныч, у паука везде соглядаи, а ты Прошка язык за зубами держи, коли жизнь дорога, без тебя пришлых словят – поставил точку в разговоре второй караульный.

Караульные ушли, костер догорал, лежа в холодной темноте, мне стало страшно, по телу пошли мурашки. Я полностью была согласна с версией Прошки, только непонятно какие сети на меня раскинуты. Одно хорошо, здесь меня не считали старухой, а скорее молодкой, но это мне не поможет, если я оступлюсь и одним неосторожным словом выдам себя. Я и так старалась меньше говорить, подбирала более простые слова и фразы, соответствующие образу деревенской простушки. Но спокойная обстановка меня расслабила, я как беззаботная бабочка, совсем забыла об опасности, о любви мечтаю, даже на свое новое имя иногда не откликаюсь.

Холод проник под одежду, накидка больше не согревала, еще немного и меня накроет волной паники. Всюду опасность, никому доверять нельзя, тем более ловкому и хитрому Трофиму, с его внимательными взглядами. Меня потрясывало, ни о каком сне не было и речи. Неожиданно сзади меня кто-то лег, только подумала о нем и вот он, тут как тут. Сверху Трофим накрыл нас шкурой, обнял, прижался ко мне и поцеловал за ухом. В одну секунду тело обдало жаром, холодные мурашки тут же исчезли, я замерла, прикидываясь спящей. В ухо хмыкнули, мол, нас не проведешь и через минуту спокойно засопели. Откуда-то пришло спокойствие, что все, как и должно быть, и я не заметила, как уснула.

8. Утро было прохладным, облачным, но без ветра. Проснулась я одна и на удивление замечательно выспалась, все ночные тревоги ушли. Мы с Ариной тихонько собирались в путь, ребятишки еще спали. Из повозки выглянула лохматая голова Васютки. Бабушка оторопело уставилась, удивленно выпучив глаза, чем подготовила меня к увиденному чуду. Мальчишка намазал сажей усы под носом и ждал нашей реакции, пристально наблюдая за нами. Я тихонько подтолкнула Арину в бок, и как ни в чем не бывало, поздоровалась:

- Добренького утречка Василий Тихонович! Как спалось?

Нянька отмерла и тут же вступила в игру:

- Покушайте с нами, пока ребятишки не проснулись.

Васютка, тьфу, Василий Тихонович, благосклонно позволил полить воды ему на руки, лицо предусмотрительно мыть не стал, с благодарным кивком принял полотенце (да, фартуком то теперь его не вытрешь). Покормив мужика, Арина отправила его за водой, указав, что Трофим назначил его помощником по хозяйству. Мы понимающе переглянулись и она задумчиво произнесла:

- Пойду всех предупрежу, чтоб не смеялись.

С того утра, все без исключения (скорей всего с подачи Трофима), приняли в обоз нового мужика, который повзрослел в один миг, раньше положенного срока.

С обеда зарядил дождь, скорость передвижения обоза снизилась. Поход подходил к концу, лица у всех были уставшие, но нас поддерживала уверенность, что осталось немного, каких-то три – четыре дня и мы отдохнем в тепле и уюте. Дети, ограниченные в движении из-за дождя, стали капризными и непослушными. Пришло время тихих игр. С осторожностью подбирая развлечения (спасибо дождливой смене в пионерлагере), чтобы не выдать себя, я чередовала игры и учебу. Обозники сообразив, что в куче ребятишкам будет веселее (а им заботы меньше), отправили своих чад в нашу повозку. Вечером, на стоянке, за дисциплиной помогал следить Василий Тихонович, подошедший к заданию со всей серьезностью, дети его слушались, один только Юрас не понимал, почему он должен теперь подчиняться другу. Соперничество вот-вот могло перерасти в драку, требовалось срочно переключить внимание петушков на что-то необычное. Я бросила взгляд на лампу, и вот она – идея: «театр теней». Повернув лампу так, чтобы она освещала стенку кибитки, я соединила большой и указательный пальцы и пошевелив ими периодически размыкая, произнесла:

-Ква, ква.

Дети притихли, удивленно смотря на стену. Я продолжила:

- Меня зовут Квакша, ква – ква. Я самый лучший на свете лягушка. Вы не видели моего друга Квокшу?

Дети дружно замотали головой. Импровизируя на ходу, я подключила к театру Васютку, который с другой стороны, копируя мои движения, изображал Квокшу. Сценка всем понравилась, ребятишки тут же включились в представление, разыгрывая смешные истории. Я удивлялась их, ни чем не ограниченной фантазии и сама смотрела очередную сценку с огромным любопытством. Одна только угроза - выключить лампу, свела на нет все капризы детей. Утомленные новыми эмоциями, детки дружно уснули.

Как только я выбралась из повозки, меня схватили в охапку. Крепко обняв, Трофим прошептал:

- Что это было?

Он приник к основанию шеи и глубоко вдохнул:

- Какая вкусная, лугом пахнешь.

Буря эмоций захватила меня. Что отвечать? И надо ли вообще что-то говорить. Да я и не смогу ни чего сказать, язык прилип к небу, во рту пересохло. Из горла вырвался хрип. Заслышав шаги «Дон Жуан» резво отстранился, однако продолжал поддерживать меня за руку, сама я бы точно не устояла.

- Хорошо ты Настасья придумала. Нам очень понравилось – раздались голоса довольных зрителей.

С внешней стороны повозки, оказывается, было все прекрасно видно, получился такой незапланированный театр под открытым небом.

- Я вот то же, благодарю за представление – тряс мою руку Трофим.

Ну и жук, внимание оказывает какими-то урывками, пока никто не видит. Мне стало обидно, я рассердилась и немного пришла в себя.

- Благодарю, но это все дети, - я выдернула руку из крепкого захвата и пошла к костру, ни чем, не выдавая, что минуту назад была полностью невменяемая.

В сторону Трофима я не смотрела, но постоянно ощущала на себе его взгляды. Спать меня под телегу пригласила Услада, так как Камил был сегодня в карауле. Я сначала обрадовалась такому везению, но только на утро поняла значение змеиной улыбки соперницы. Ночь выдалась холодная и дождливая. Оказалась моя сторона протекала, да вдобавок уснув, я не заметила, как с меня стянули шкуру. Проснулась я от стука своих собственных зубов, и бросилась переодеваться в сухое. К обеду я поняла, переодевание не помогло - я капитально простыла. Выпив настойку, предложенную Ариной, я кое как дотянула до очередной стоянки и рухнув в повозку полностью отключилась. Проснулась я уже на следующий день, в повозке сидели только дети Трофима и Васютка. Увидев, что я очнулась, они обрадовались и наперебой стали предлагать отвар и компресс на голову.

- Ты не умрешь? – тревожно заглядывая мне в глаза, спросила Дея.

Заверив их, что мне гораздо лучше, только немножко болит горло, я нежно прижала их к себе, гладя их по головам. Дети сильно привязались ко мне, так же как и я к ним, видно было, что им недостает женской ласки, которую я пыталась восполнить. Я понимала, что расставание будет тяжелым и надеялась, что отец им обязательно найдет добрую и ласковую няню.