Найтсел несущий смерть.

Несущий смерть

Найтсел сидел на смотровой площадке своего дирижабля и смотрел в даль, на соседнюю гондолу, там три молодых парня что-то оживлённо обсуждали смотря на него, но самому Найтселу было не до разговоров, он - несущий смерть, свистящий огонь, ведущий войско за собой, воин пяти минут, в общем он пилот бомбы, точнее наездник. Внизу, под гондолой, зацеплена авиабомба, массой около десяти тонн, длинной восемь метров, красиво раскрашена, тёмная наверху и светлая с низу, как рыба.

Пилот грустил, с тех самых пор, когда ребята пристыковали бомбу и ему пришлось выгрузить, всё, начиная от электроплиты и её брони кожуха и заканчивая личными вещами, фотографиями и рисунками его любимой, даже ел он на соседнем судне, ходил к парням по мост трапу перекинутому между дирижаблями.

Он старался не думать о девушке, которую любил, но она всё время возникала перед ним.

И в добавок ко всему, осталось три часа до общего сбора, а маленького транспортного небесного катера так и нет. Не хотелось опаздывать.

Под ногами болтались облака, такие тёмные в ночном воздухе. Да сейчас ночь, но он спал вчера, и позавчера весь день так что он будет бодр следующие два дня.

На секунду он посмотрел на ребят в соседнем дирижабле, три молодых парня, им меньше тридцати, по двадцать два может двадцать пять, ему уже почти двадцать шесть, красивый у них дирижабль, гондола украшена резьбой, за стеклом в рубке виднелись красивые куклы, такие делают девушки на удачу. И у Найтсела такая есть, но на дирижабле её нет.

Резко в памяти всплыла то утро, когда он был наездником первый раз, они тогда бились с охотниками. Тех моряков наняли торговцы из Раффирии и они бы просто охотились на пиратов, если бы не напали на небесную цитадель Ти-фио, тогда цитадель почти пала, многие горожане погибли, и Флёйны собрали войско, как сейчас, и он стал бомбоносцем.

Перед боем, место сражения выбирают наездники бомб и штурмовые катера, Наездникам нужно чтобы было мелко и корабли остались над водой, а катерам нужно укрытие, скалы и им подобное. Слово штурмовых катеров важнее, но в тот день они достигли соглашения, это была отмель между скалами, там было не глубоко, самые мелкие места пятнадцать двадцать метров. Тогда он влетел в рубку крейсера и тем самым позволил его захватить, он вспомнил лица штурмовиков когда он встретил их, но тогда они условились что ему достанется потопленное судно, или часть судна как штурмовику. Это было ошибкой.

Он заметил маленький дирижабль, оторвавший его от воспоминаний, подходивший к соседям. Найтселу помахали ребята, нужно было идти.

На транспорте было тесно, он был из лёгкого дерева, без стен, просто каркас, пол, перила и оболочка над ними. Они прошли через облако и оказались в одной из пустот, окружённой облаков со всех сторон кроме верха, как впадина в облаке. В центре этой впадины стоял конферанс зал, огромный дирижабль, из редкого белого дерева, с дополнительными оболочками. Транспорт подошёл к залу и пристыковался с сильным толчком, но никто не выпал.

Зал был круглой комнатой в корме дирижабля. В центре которой был круглый стол с картами. В зале было множество Флёйнов, были небесные как Найтсел, и морские, но было и два подземных. «Что здесь надо этим кротам?» подумал Найтсел. И будто отвечая на его вопрос старейшина, а точнее их капитан, вожак их небесной стаи, высокий мужчина сорока трёх лет со шрамом через лицо от лба до подбородка, начал:

- Так, все здесь, начнём. – Он дождался тишины и продолжил. – Это наши новые союзники, наши братья Подземные Флёйны.

После этих слов он показал рукой на двух низких людей в тёмной, может даже чёрной форме, их лица были совсем белые в сравнении с лицами остальных в зале, без шрамов, с гладкой, с виду нежной кожей.

- Есть какие-нибудь вопросы по этому поводу? – продолжил капитан.

- Какой процент добычи мы им отдадим? – задал один из воздушных пиратов вопрос, мучивший многих, Найтсел и сам хотел задать его.

Вождь посмотрел на Подземников, а те медленно, демонстративно сели на свои места.

- Грязные наёмники. – Громко, на распев, проговорил один из подземных. – мы пришли с земли биться на вашей стороне даром, а вы, окружённые и загнанные в угол всё думаете о деньгах…

Эта короткая речь произвела впечатление на всех, Найтсел захотел провалится вниз, к воде, ведь эти хрупкие с виду воины пришли биться за них, защищать их небесные города.

- Эй, хотел бы сказать, конечно, грязные наёмники, но я бы хотел договорится насчёт добычи, потому что, если я захватываю судно, я не должен делить его с штурмовиками! Не хочу делится как тогда. – Выпалил вдруг Найтсел.

Теперь все смотрели на него, пираты его не знали, вообще его не знал каждый второй, кроме Вождя.

- Не слишком самонадеянно? – Сказал наконец один из пиратов, после долгой паузы. – И что было в прошлый раз?

- Ты небесный штурмовик, или морской? – сказал другой.

Но их прервал вождь:

- Найтсел - наш первый. – Он произнёс это слово очень громко, заостряя на нём внимание. – В прошлый раз он обездвижил крейсер, но его пришлось делить со штурмовиками, тогда он лишился девяносто семи процентов своей добычи, но! не устроил скандал так как мы не договаривались на такой случай.

Все с уважением посмотрели на Найтсела.

- Кто против. Поднимите руки. – продолжил капитан.

Все незнакомые пираты подняли руки. Н тут поднялся один из Подземников и начал резким, звенящим в тишине голосом:

- Не могли бы вы не использовать завуалированных терминов, что значит первый?
- Наездник бомбы, у нас их семь, они очень ценны, обычно каждый второй топит по судну. – ответил вождь.

- Этот парень будет управлять бомбой? Это же опасно. А наши голоса учитываются?

-Да опасно и да, мы учитываем голос каждого вашего капитана.

- Кстати – обратился вождь ко всем. - посчитали голоса?

- Перевес в два голоса против.

Найтсел провёл рукой по голове, хотелось крикнуть «а может сами по управляете бомбами? А! страшно?» но тут Подземные продолжили:

- А голоса тех, кто не пришёл учитывают?

Все устремили взоры на него.

- Здесь присутствуют все, но, если кого-то нет, его товарищи выбирают за него.

- В таком случае, мы, голосуем за четверых наших капитанов! В пользу идеи первого.

Наступило напряжённое молчание, кто-то закашлял, в стороне пиратов грязно выругались пара голосов где-то уронили стакан, и он со звоном отскочил не разбившись.

- В конце концов, хватит о деньгах, давайте о вашей тактике. – крикнул второй подземный.

В зале вновь воцарилась тишина, прерванная вождём:

- План таков, первыми идут наездники, - он указал на Найтсела и ещё двоих, остальных не было. – За ними прыгают небесные штурмовики. – он сделал взмах рукой в сторону воздушных пиратов и небесных воинов. – а сразу после их появления идут штурмовые катера. – он указал на морских Флёйнов, пиратов, торговцев, они все были разными, у одного даже был значок рыбака. – Где в плане вклинитесь вы? Торпеды — это опасно для нас, их нельзя использовать.

Подземные посмотрели на этих воинов, переглянулись и тот, что говорил первым, начал:

- Наши парни штурмовики, они будут идти в атаку, подлодка всплывает, и мы прыгаем на палубу, как жидкость вытесняя экипаж противника, также попрошу заметить, что мы - солдаты, без знаков отличия ваши парни могут попасть под огонь, так что пусть не штурмуют те суда, на которые нападём мы.

Тихий шепоток пронёсся по залу, кто-то хихикнул.

- Эй, а чем ваши ребята вооружены? Лопатами. – крикнул один из воздушных пиратов.

Воины в чёрном помрачнели. Их лица стали страшны, на них было выражение очень злое, но при этом грустное.

- А чем, вооружены, вы: торговцы, рыбаки, мелкие грабители? – говоря это он достал из-под стола свой автомат.

Это был старый добрый Стрикт стандарт (Strikt standard) оружие Флёйнов, его никто больше не использовал, а точнее никто не мог его достать, все автоматы Стрикт ходили в руках Флёйнов и были будто священны, их конечно можно было достать и иным, но это было очень редкими случаями. Этот автомат был новым, но уже потрёпан и именно этот был странным, это был и не самый новый известный Найтселу Срикт 17 550 и не устаревшие 14, 15 и 16.

- Где ты его взял и что это за модель. – раздался голос одного из торговцев.

- Я его получил дома, как военное снаряжение, а что до модели – это Стрикт 23 660, не самый новый, но надёжный. Так чем вы вооружены?

Все затихли, в тишине была слышна их зависть.

- А какой самый новый? – раздался голос из толпы.

- Стрикт двадцать пять, бывают пятьсот пятьдесят выстрелов в минуту, бывают шестьсот шестьдесят, бывают девятьсот девяносто. – ответил за первого второй Подземный.

- Но двадцать пятые только у спец войск, нам такие не дадут. – Закончил первый.

Раздалось перешёптывание. Найтсел подумал: «Эх, жалко, у меня только пятнадцатый, с ним и умру, и парни бросят ствол за мной в воду, и она наверное даже не вспомнит» он оборвал эту мысль.

- У нас самые новые это 17тые, но редко обычно 16тые.

- Вы говорите, что мы будем сражаться хуже вас. Ладно. – Подземный посмотрел на Найтсела и остальных наездников. – Парни, а кого вы атаковать будете? Нам бы узнать, чтобы не напасть на тех, кого вы потопите.

Найтсел подумал. Он говорил об этом с собой, он нападёт на большой брони крейсер, он не преступен для штурма, много братьев поляжет если будут его атаковать. И он ответил:

- Крейсер «Темнота». Эскадра Вечер. Тип Дельтиа, не помню какая, он сто сорок метров в длину.

- Почему он?

- Вы его если и захватите, штурмовиков много поляжет, а я его один положу, и попасть в него легче.

- Понятно, ну, осталось четыре часа до атаки, пора всем по местам.

Достаточно быстро всех развезли по дирижаблям и катерам, Найтселу на судно доставили штурмовую группу, пять знакомых с ним воинов воздушной цитадели, с ними был какой-то странный старик а также новый экипаж, который будет управлять дирижаблем, странно что это были не старики как обычно, а два молодых парня, Найтсел сначала даже разозлился, что он и другие штурмовики падают в низ в бой, а эти будут тут сидеть, но как выяснилось у одного из новой команды не было ноги, а второй был глупый, на голове у него была большая рана от осколка, всех он называл «братиками» и сам ничего не делал, только то что ему приказывали выполнял. Найтселу стало жаль его и страшно, что и его вот так заденет, и никто не будет заботится о нём, а если и будет, то всё он будет делать по приказу этого человека. Его пробрала дрожь.

Чтобы отвлечься Найтсел почистил свой автомат, проверил свой лётный плащ, выпил сахарный сироп, пристегнул к ремню верёвку с абордажным крюком, взял с собой пистолет, нож, аптечку, всё перепроверил, одел под одежду броню для правого бока и правой ноги и спустился к бомбе.

От тяжести нового экипажа дирижабль сильно утонул, и бомба выглянула из-под облака, Найтсел увидел эскадру Рафферийцев, несколько десятков боевых кораблей неслись на всех газах, на всех парах. По палубам гуляли люди, была ещё ночь, но она почти кончилась. Запах моря ударил в голову Найтселу. В облаках он чувствовал только запах дерева, дизеля, масла и еды. В низу виднелись скалы, прекрасные каменные изваяния, ходила легенда что это фигуры древнего храма, который был здесь пять тысяч лет назад и пал в войну древних.

Вдруг очень неожиданно начался рассвет, Атака начнётся через десять минут. Красивые тени скал в рассветных лучах, прыгали и извивались из-за волн, Найтселу они напомнили девушку, которую он любил.

- Эй капитан!

Найтсел чуть не свалился, то есть он бы и не свалился, он был пристёгнут к бомбе страховкой, но он неприятно повис бы на ней.

- Не называй меня так, чего тебе?

Тот парень, лет двадцати пяти, без каких-либо отличительных черт, с сильным загаром, короткими волосами и сине-голубой форме, как в общем и все Флёйны в облаках, свесился с гондолы и протянул Найтселу пачку чего-тои улыбнувшись сказал:

-Закинься, очень помогает.

Найтсел взял пачку, повертел в поисках надписи.

- Солдат это что?

- Лёгкий, ну…

- Веселящее? Убить меня вздумал.

Объяснение: (Флёйны не употребляют ничего пьянящего из за очень большой опасности упасть с корабля, дирижабля, или попасть под завал в случае Подземников)

- Да нет же, я не совсем дурак, это обезболивающее, очень мощное, если осколком заденет даже не заметите. Но не веселит, не пьянит.

- В таком случае, спасибо, брат.

Штурмовик ушёл. Найтсел взглянул на свои часы. «Почти минута осталась! пора» Затем он взглянул на противников, они как раз в десятке километров от него, и съел таблетку.

Он увидел команду на атаку. Выпавшая фиолетовая вереница флажков на верёвке, для синхронной атаки использовали именно её, а штурмовикам говорили по рации.

Найтсел вытащил из крепления бомбы стопорные стержни и схватился за один трос, который шёл к носу бомбы, правой рукой, и встал правой ногой ближе к носу, а левую поставил ближе к хвосту, взявшись своей левой рукой за трос управления, шедший к хвосту. Носок правой ноги он вставил в специальный карман, его нужно было выдернуть прежде, чем покинуть бомбу, к нему он также прикрепился страховочным тросом, если что-то случится с ногой.

А бомба уже неслась вниз, к воде. Ветер приятно обдувал Найтсела, на нём не было маски, но был шарф. Лётный плащ сильно колыхался. Яркий закат окрасил облака в красный, и как языками пламени украсил бомбу и Найтсела. Его в лучах солнца заметили с «Темноты» и уже копошились на палубе.

Найтсел увидел своих напарников, они тоже выбрали самые большие корабли. Двое, как и Найтсел летели стоя на огромных бомбах, ещё трое лежали на небольших бомбах и крылья были не на корпусах, а на пилотах, последнего не было.

И тут, наконец, начали стрелять. Огонь пулемётов был очень тихим, но не свист пуль… Найтсел с лёгкостью уклонялся от огня. Несколько шальных пуль попали ему в броню на правой ноге и боку, но броня была крепка.

По рации громогласно прокричали: «Воины, в Атаку!» и из облаков за спиной Найтсела вылетели многие сотни воинов, в лётных плащах.

Найтсел услышал оглушительный взрыв, его чутьё подвело и он, взволнованный судьбой товарища, повернулся.

Очередь из авиационного пулемёта задела его. Левое бедро знатно покромсало, но кость, с счастью не повредилась. Кровь ручьём потекла по его ноге, и поднятая воздушным потоком забрызгала хвост бомбы. «И на какой боли? Куплю, где-нибудь таких таблеток, когда вернусь» подумал Найтсел. Он был уже в сотне метров от «Темноты», то самое время прыжка пришло, бомба направленна в правый борт, и он прыгнул. Предохранитель вылетел из бомбы с треском и Найтсел, отпустив концы тросов, раскинул свой лётный плащ и полетел вперёд, над крейсером. Через пару секунд он сложил плащ из-за огня пулемётов и влетел в воду. И сразу после этого, через пару мгновений, прогремел взрыв, невообразимой силы и рядом с Флёйном в воду упали обломки крейсера: Несколько больших листов брони, шквал стеклянной крошки, доски, обломки шлюпок и вёсел, горящие куски парусины, мачты и несколько тел.

Через прозрачную воду Найтсел прекрасно разглядел одного юного офицера, тот картинно шёл ко дну, его руки и ноги тянулись к поверхности. Можно было сказать, что он красиво тонет, но его тело напоминало изломленную куклу, марионетку, у которой отрезали нити. Найтсел не хотел смотреть. Он всплыл, поднял над головой аптечку и распахнул её с резким хрустом. Нашарив в коробочке кровоостанавливающие жгуты, он начал перетягивать ногу, двумя жгутами межу телом и раной, и третьим между раной и коленом. От крови вода уже успела покраснеть.

Найтсел начал искать глазами своих перед ним был левый борт «Темноты», но заметил справа нёсшейся к нему на всех парах эсминец, совсем небольшой эсминец, то есть большой, около 120 -110 метров в длину, но он был низким, и надстроек было не так много, как на крейсерах такого же размера. Найтсел снял с пояса абордажный крюк и дождавшись, когда эсминец был совсем близко, накинул крюк на релинги правого борта, который был ближе к Найтселу, тут же водное сопротивление прижало его к борту Эсминца, тот назывался «Точка Росы».

Найтсел, преодолевая сопротивление и гравитацию, взбирался по борту, думая: «Странное название, гораздо лучше было бы, ну например, «Всполох кошачьих глаз», как красиво, нужно будет назвать так свой дирижабль». С этой мыслью он перемахнул через релинг (перила на судне), и поднявшись на палубе прижался спиной к надстройке и посмотрел на бой.

Там «Темнота» почти утонула, её пытались спасти, но безуспешно, пожар поглощал судно, а палуба уже касалась поверхности моря, у них был крен на правый борт, в который влетела бомба.

А огромное десантное судно «Туманная дымка», длинной 150-160 метров, сбивало своими ПВО почти всех небесных штурмовиков, а катера не могли ничего сделать, борт был слишком высок. Тут по рации раздалось громогласно «Эй братцы, отойдите вы от этого десантника, сейчас мы с ними разберёмся». И над водой, у самого борта «Туманной Дымки» поднялась рубка подводной лодки примерно в двадцати метрах от носа, высокая, выше борта. Люки распахнулись, упал штурмовой трап и на Десантное судно повалили сотни низеньких фигур в чёрных формах, с белыми лицами. Раффирийцы не ожидали такого и начали быстро терять позиции. На судне раздавались очереди из автоматов Стрикт и выстрелы оружия экипажа «Туманной Дымки». Вот уже в рубке вспыхивает очередь из автомата и судно ложится в дрейф, а на корме, ещё продолжали сопротивление последние десантники с «Туманной дымки».

Найтселу стала жалко этих парней. «Многие там ещё не видели всей красоты жизни, а уже её лишились. И так быстро.». Ему стало грустно. А ведь там на «Темноте» тоже совсем юнцы.

Последнее за чем он проследил, как огромный эсминец-миноносец был атакован другой подлодкой Подземников, она всплыла под левым бортом в тот момент, когда с него бросили торпеду и она, упав на палубу субмарины, взорвалась разорвав корпус подводной лодки, прямо перед рубкой. Субмарину развернуло и её корму подняло вверх над водой, нос сразу утонул. Найтсел услышал по рации странный хрип: «Эй парни… Передайте нашим жёнам, что мы любили их как жизнь, как солнца свет, как вкус воды и утренний…» Найтсел понял, заканчивалось на «утренний рассвет», корма скрылась под водой. Найтселу стало плохо от мысли о том что там сотня живых солдат, и они не утонут, они просто задохнуться, их отсеки герметичны, не потопляемы, а под воду они ушли из-за повреждений цистерн плавучести, «может есть способ их спасти?».

Найтсел поплёлся к рубке Эсминца. Он шагал правой ногой, телом прислонясь к стене, а вторую тащил за собой, она почти не слушалась. Мысли о юных Рафферийских моряках с «туманной дымки» и Подземников с субмарины мучали его.

Он подошёл к люку в рубку, взял правой рукой автомат, а левой открыл люк, и вошёл.

- Этот эсминец, захвачен мною. Не делайте глупостей.

Все офицеры повернулись к нему, один, стоящий у самых окон в носовой части рубки, справа от Найтсела, выхватил пистолет. Флёйн понял кто капитан, моряк с аккуратной седой бородой, в черной форме, с большой чёрной фуражкой.

- Капитан, вы человек бывалый, послушайте, либо вы сдаётесь мне, либо они всех вас перебьют. Как на «Ночной дымке».

Капитан поднял руку, давай знак команде опустить оружие. Он кажется понял что это единственный способ спасти команду.

- Ладно, что нам делать?

- Но. Это дезертирство! – Выкрикнул молодой офицер из-за спины капитана.

- Я присяду. – Найтсел сел, вытянув ноги. – Мне бы кровь перелить. У меня первая, положительная.

Он тяжело вздохнул и обвёл офицеров взглядом, они были молоды, кроме капитана и старпома, остальным он не дал бы больше тридцати. Он продолжал:

- Поднимите белые флаги, не стреляйте, лягте в дрейф.

- Делайте всё что он прикажет. – Громко проговорил капитан.

Некоторые офицеры побежали сообщать команду в машинное отделение и бойцам ПВО. Старпом отдавал команды по переговорным трубам.

- Что? – Начал снова офицер за его спиной.

- Все, кто ослушаются моего приказа, будут арестованы! – Перебил его капитан.

- А тебе что? – Начал Найтсел, его голос хрипел. – Повоевать охота? А юнец? Смерти не видел? – Он прервался, под ним была уже небольшая лужа крови. Его отражение в крови было страшно. – Вы вооружены чем? Пистолетами? Ну десяток винтовок, пулемёт. А наши ребята, вот такими автоматами. – он хлопнул по своему Стрикту. – Да они вас всех в миг перестреляют!

Он нажал на кнопку своей рации и сказал:

- Эй, Судно, Эсминец «Точка Росы» примкнуло к нам, пришлите сюда доктора, желательно подземного. И не стреляйте по ним, они сдались.

В глазах начало темнеть. «Уже идём, жди» раздалось по рации. Он поднял глаза вверх, на капитана, и его голова бессильно упала на грудь.

Найтсел сидел на смотровой площадке своего дирижабля и смотрел в даль, на соседнюю гондолу, там молодые парни что-то оживлённо обсуждали, смотря на него. Он подумал: «Может это сон?», но тут воспоминание сменилось, он несёт её на плечах, по песчаному пляжу, тепло её тела согревает, снова сменилось: вот он читает ей любовный стих в тихом коридоре, «где это было интересно» подумал он, снова сменилась картина, теперь он играет на гитаре перед входом в дирижабль её родителей, а она с теплотой смотрит на него из иллюминатора «Почему он никогда не спрашивал кем она хочет работать?» подумал он, новое воспоминание: вот он несётся на бомбе к крейсеру, в первый раз, а в мыслях только «Отдам свою жизнь, раде неё, хотя она наверное не узнает». Быстрый полёт в воспоминаниях она говорит ему что он ей не интересен, на поляне, перед своим отлётом. Новое воспоминание, ему восемь лет, а может семь, он сидит на качелях, зимой, она подходит со своей подругой и спрашивает: «Найтсел, а кого ты любишь?», а он отвечает: «Я люблю машины» Зубы сжались, но не в реальном теле, а здесь, в мире воображения.

- Нет! Скажи ей что любишь её!

Но воспоминание не изменилось. Следующее, он стоит на своём дне рождения, ему лет пять, круглый стол, его друзья, а он уже так давно их не видел. Её там нет, они ещё небыли знакомы.

Последнее что он помнил в своей жизни. Он стоял на дороге, с обеих сторон от неё синяя Цитаделийская трава, выше него. А перед ним в двух метрах стоят два Тафта. Один говорит:

- Может не надо?

- Нет, это сын моей сестрёнки, его нельзя потерять. – Отвечает второй и уже обращаясь к нему. – Найтсел, племянничек мой дорогой, стой на месте, сейчас я хлопну в ладоши и змея поползёт к нам, а ты тогда беги домой, к маме. – Его голос был таким любящим, как сыну, ни капли страха не было в нём.

Это дядя Эленит, он умер тогда, змея прокусила его брони-плащ. А он и забыл, что у него был родственник Тафт… Что он о нём помнил… Он подарил Найтселу кораблик, модель, из дерева, с крыльями и парусами, прекрасное произведение искусства, дядя и сам мог стать Флёйном, но почему-то не стал…

Его тело материализовалось на платформе, она было метров пять в ширину и тянулась в бесконечность. За каждым её краем тянулся состав, бесконечный. Найтсел не мог понять, что это за цвет, то ли чёрный, то ли белый, местами прозрачный или перламутровый.

На платформе были сотни людей, хотя было не понятно, их тела были одного цвета с одеждой, и эти цвета варьировались от прозрачного до непроницаемо чёрного. Все они были окрашены однородно. Найтсел был серый, ближе к чёрному. Рядом была прозрачная фигура с золотым, узорчатым шаром внутри, она имела форму очень далёкую от человека, но напоминающую его.

Люди заходили в поезд, когда он останавливался, и для каждого он останавливался отдельно, некоторые только появлялись и сразу заходили в открывшиеся двери, а другие ждали долго. Здесь было очень много солдат, Рафферийцев, Фомбронцев, Цитаделийцев, они появлялись и сразу заходили в поезд, и очень редко ждали, были и Флёйны.

Найтсел стоял и ждал, когда поезд остановится для него. Над ним был бесконечно высокий, белый свод, но было видно, что это не небо.

- Эй! Где мой ребёнок. – Услышал он крик.

Это была девушка, лет двадцати. «не слишком ли молода?» подумал Найтсел. К девушке подлетела прозрачная фигура с золотым шаром внутри.

- Прекрасная моя. Вы умерли, а вашего младенца спасли, у вас девочка, может и вас ещё спасут, ждите, голубушка.

- О, спасибо. – улыбнулась она. Никогда бы Найтсел не подумал, что за такие слова можно благодарить, но сейчас его не волновала даже его смерть.

Найтсел, кажется, наконец понял, что это за место. Он подошёл к прозрачной фигуре.

- Я уже долго жду, когда поезд придёт?

Фигура повернулась.

- О, Найтсел! Дорогой! Наконец, тебя отправил сюда. – В руке духа оказался белый лист с надписями на прекрасном языке, буквы, или иероглифы его были просто прекрасны, каждый как произведение искусства. – Рафферийской боец противовоздушной обороны. Он уже уехал на поезде. Состав остановится, когда ты умрёшь, совсем, но сейчас тебя ещё можно спасти, и возможно с небес спустится лифт и заберёт тебя.

- Здесь есть небо?

- С потолка, если угодно.

- Меня мучает вопрос.

- Сколькие попали сюда по твоей вине? – прервал его проводник и в руках его появился второй лист, он поднял первый и взглянув на следующий сказал. – Семьсот сорок одного, но, если считать всех, а руками, ты убил. – он пристально посмотрел на лист. – Не одного, всех бомбами.

- Это плохо?

- Очень, но если бы вы тогда не напали на охотников, они убили бы ещё пятнадцать тысяч сто сорок три, но это не оправдание, просто поднимаю тебе настроение, твой срок не уменьшится.

- Срок где?

- Ты не веришь в бога, так что это просто тюрьма для тебя, ты будишь бродить там, около пятисот тридцати четырёх тысяч лет.

- Вечность…

- Нет. – рассмеялся дух. – Это совсем малость, по сравнению с вечностью, а потом, можно будет вернутся, только память сотрётся, или гулять по мирам, или дать рождение новой душе ценой своей.

К ним спустился золотой лифт.

- Эй! Ланария! Твой лифт прибыл! Иди, живи дальше. – произнёс дух еле слышно девушке с которой говорил до Найтсела.

Она вошла в лифт и тот быстро понёс её белую душу вверх.

- А, мой дядя?

- Эх, первое что он спросил: «Как там мой племянник» даже грустно, ведь у него тоже был сын, да, помню его, Винисен, умер за десять лет до того случая со змеёй. Твой дядя побывал в других мирах, а потом создал из своей души новую.

- А как же рай?

- Вечное блаженство? Это мука. Он был в раю, как он его себе представлял, много лет, там скучно, он к концу построил корабль, о котором мечтал с твоей мамой когда они были детьми, твоя мать ещё гуляет по мирам, отец вернулся на Фамбру, но сознание сжёг, та же душа, но без памяти.

- А как ты появился?

- О, хороший вопрос, я здесь с войны древних, сюда берут как на работу, но я скорее, как раб, а не работник. – Он улыбнулся. – Работники живут в каком-нибудь мире, а ночью приходят сюда провожать души, во сне, такими становятся чистые души, без единого греха. А я не знаю, как сюда попал. Возможно, я и не был человеком, но знаешь, я люблю это дело, столько интересных душ. Вот, например. – Он указал на странную прозрачную фигуру человека, с красным шаром внутри. – Художник, сошедший с ума из-за безответной любви. Замерзает на улице во сне. Его может ещё спасут. О вот!

С неба за художником спустился лифт.

- О, а вот и твой!

- Я всё это забуду?

- Нет, тебе никто не поверит, все видят это место по-разному, хотя оно для всех одинаковое, как поезд, видишь он остановился, но ты не можешь войти, ведь для тебя он ещё движется. Ну, удачной жизни.

И правда, перед Найтселом остановился лифт, и полоска света протянулась к нему, он вошёл в него и понёсся в верх.

Всё вокруг закружилось он увидел её лицо, она говорила: «Да, красивый, сильный» а он отвечал ей: «Я больше никогда не буду воевать! Я буду торговцем, рыбаком! Только будь со мной». Он очнулся ото сна и тут же сел.

Он сидел на больничной койке, в пустой палате, на столе не было ни цветов, ни чего, видимо никто не приходил к нему.

- Эй кто-нибудь! – Закричал он.

Вбежала медсестра. Девушка лет двадцати, может меньше, она была в белом халате и шапочке.

- Очнулся! Воин, да ты проспал три недели!

- Я не спал, я был в загробном мире.

- Ах эти сны в коме, мне и не такое рассказывали. – улыбнулась она.

- А кто-нибудь меня навещал?

- Да, какая-то подруга, солдаты, моряки. – Она наклонилась к нему и зашептала, - Раффирийцы, приходили всё время, даже цветы приносили, и девушка цветы принесла, и товарищи твои много принесли, просто тут мать с ребёнком недавно спасли, и мы решили ей это всё подарить, в честь такой удачи, ты ведь не против.

- Нет, как бы я всё это домой нёс, спасибо. – Он услышал радость в своём собственном голосе. – Спасибо что сказали, а я уже подумал, что никто меня не навещал.

- Кстати ходить вам лучше с тростью, и в зале позаниматься, на ноги очень тонкая мышца, вы её почти потеряли.

- Спасибо.

В комнату, тяжело дыша, вбежала Она. Медсестра улыбнулась.

- Быстро вы прибежали, ну, оставлю вас наедине. – закончила она почти шёпотом и выбежала из палаты.

- Я так за тебя волновалась.

- И я по тебе скучал…