Не буди!

По сторонам от присыпанной снегом полоски железной дороги высокие сугробы. Небо тяжелое, серое. Сильный ветер дует прямо в лицо. Вдали укутанные снегом деревья стоят сплошной стеной и не позволяют заглянуть за горизонт. Колея извивается змейкой в сторону, сворачивает за лесной массив и ведёт в неизвестном направлении. «Тут обитают драконы» - кажется так писали на средневековых картах о неизведанной территории?

Идти трудно. Очень холодно, хоть я и оделся тепло. Но я иду. Сам не знаю зачем. Думал, всё закончилось четыре года назад. Я-таки поступил, отучился в техникуме, устроился и работал по специальности. Сначала смерть Алтаны. А потом нам домой позвонили. У папы опять случилось обострение. Мы с мамой почти никогда не вспоминали о нём, после того, как он нас бросил. Но наедине с собой я думал о нём часто. И когда стало известно, что ему поставили диагноз шизофрения, гадал: а не ушёл ли он от нас только потому, чтобы не быть обузой? Быть может, он что-то подозревал очень давно? Быть может, боялся, что причинит нам вред?

Как бы то ни было, нам стало известно о его болезни. И время от времени я его навещал. Мама отказывалась. Она была слишком обижена. Нас бросили в очень трудный период жизни. Но не стала бы она труднее, если бы пришлось ухаживать за папой? Или я просто придумываю ему оправдания? Не знаю. Зато знаю, что сегодня иду по занесенной снегом железной дороге, дышу обжигающе холодным воздухом потому, что приехал к отцу, когда нам позвонили из психиатрической больницы.

Тяжелый разговор с врачом. Шубообразная шизофрения. Говоря по-простому, светлые периоды будут становиться короче, а темные длиннее, пока от человека не останется одна оболочка. Вот так.

Мне не хотелось в это верить, тем более, когда я пришёл к папе в палату, он сразу меня узнал, говорил связно, правда путался во времени, почему-то думал, что он всё ещё живёт вместе с нами, просил что-то передать маме о картошке на осень. Я хотел погулять с ним вокруг больницы, но мне не разрешили. Сказали, ещё рано. Уже тогда я заметил молодого парня, лет двадцати не больше, который лежал в палате вместе с папой, повернулся спиной ко входу и пялился в стену. Позже я узнаю, что он попал в больницу не в первый раз. Затяжная депрессия из-за расставания с девушкой. Попытка самоубийства. А потом… То, что было потом, я узнал из местного интернет-издания. На заброшенной железнодорожной ветке обнаружили юношу без сознания. Руки и ноги в ссадинах и синяках, но ничего опасного для жизни. Когда пришёл в себя стал рассказывать безумные вещи. Ранее наблюдался у психиатра. Его снова отправили в больницу на дообследование. Что за безумные вещи он рассказал в издании не написали. Ну либо я не разобрался, где прочитать - интернет подключил недавно, пока толком пользоваться не научился.

Когда прочитал новость, не сразу связал её с молодым соседом отца по палате. Понял, что речь шла о нём, когда прогуливался с шедшим на поправку отцом.

- Он весь день лежит, пялится в стену, пьёт все лекарства. Но временами, когда врачей нет, начинает рассказывать дикий бред. Говорит про одноглазую женщину, двух убитых девушек, задранный рельс железной дороги. Сколько его не пичкают лекарствами, он уверен, что это правда, хотя речь от таблеток у него все бессвязнее и бессвязнее становится, - рассказал между прочим папа. Отец скептически относился к антипсихотикам, жаловался на то, что от них ему становится гораздо хуже, чем от самой болезни. Я передавал его слова врачам, но те лишь пожимали плечами – если прекратить приём препаратов, то отец очень быстро утратит собственную личность. Мне оставалось им верить. В конце концов, они сумели поставить его на ноги.

Но вот насчёт того парня этого нельзя было сказать. Ему действительно становилось всё хуже. Неожиданно выяснилось, что оснований удерживать его в психиатрической больнице не было. Никаких убитых девушек милиция не нашла. Опасности для общества он не представлял. Врачи настаивали, что у него шизофрения и необходимо лечение, но родители парня требовали его немедленно отпустить. В результате переговоров удалось добиться компромиссного варианта: лекарствами его пичкать переставали, но он оставался в больнице, пока диагноз не уточнят.

Должен сказать, что отказ от лекарств пошёл парню на пользу: он перестал вечно пялиться в стену, начал сидеть и о чём-то думать. А потом стал проявлять интерес ко мне, как к самому молодому посетителю их палаты. Однажды, когда мы с отцом прогуливались, он тоже вышел вместе с нами, увязался и стал приставать ко мне, хотел поговорить о чём-то. Я бы, наверное, отказался, но отцу было жаль этого парня, он сам попросил меня побеседовать с ним.

- Я погуляю, а ты поболтай. Ему с ровесником нужно побыть, у нас же в палате одни старпёры, - сказал тогда отец, грустно улыбнувшись. – Жалко парня, молодой совсем. Я хочу, чтобы он отсюда выбрался.

Парня звали Игорем, и ему нужно было выговориться.

- Ты только не подумай, что я сумасшедший. Я же знаю, как это… Я разговаривал с другими… Они во всё верят, во все свои галлюцинации, а я до последнего отрицал. Но теперь я знаю, что это произошло на самом деле!

И после этого короткого вступления он поведал мне свою историю.

…

С двух сторон железнодорожной насыпи поляны, усеянные дикой травой. За ними смешанный лес. Насыщенно-зелёная листва переливается в знойном летнем воздухе, тянется далеко к горизонту, словно бы бескрайнее море, покрытое мелкой рябью колышущихся на ветру верхушек. Сама железная дорога весело бежит вперёд. Между шпалами зеленеют подорожники и лопухи. Когда нога опускается на них, кажется, будто идёшь по мягкой перине. Ступня утопает, натыкается на мелкие камушки, спрятавшиеся где-то под стеблями, отталкивается и поднимается наверх. Ветер доносит радостное чириканье птиц, солнце блещет всей поверхностью своего натертого до каления диска, где-то журчит ручеёк, стрекочет кузнечик. А вот жучок проносится параллельно железной дороге. Наверняка по своим важным жучьим делам.

Всё развернувшееся перед Игорем великолепие жизни будто бы насмехается над ним. Смотри, как нам хорошо! Смотри, как мы рады! Никто и не заметит, когда ты пропадёшь! Тебя бросили? Так поделом! Ты никому не нужен! Мы продолжим петь, журчать, шелестеть, набираться сил, наливаться влагой, а ты очень скоро сгинешь. Но всем на это плевать.

Одетый не по погоде – рубашка из плотной ткани с длинным рукавом, зимние джинсы, шерстяные носки, теплые кроссовки – Игорь запустил руку в карман на груди, нащупал коробочку с лезвиями. Да, сегодня всё закончится. Они с Ташей были вместе с девятого класса. Клялись в вечной любви. Обещали хранить верность перед тем, как поступили в разные университеты. А потом он застукал её с другим, но настолько любил, что простил. Она клялась, что это не повторится, но уже через пару месяцев бросила его.

Игорь был готов на всё, чтобы её вернуть. Сначала запугивал, говорил, что его не станет, если она не вернётся. Несколько раз симулировал попытку, пока не понял – она не вернётся. И тогда началась депрессия и уже искреннее желание уйти из этого мира. Он попал в психиатрическую больницу, его закормили лекарствами, но это не помогло. Лишь усилило страдания. Он окончательно разучился отличать правду ото лжи. Разучился радоваться, не испытывал вообще никаких чувств, не понимал, зачем жить. Стал притворяться, что всё хорошо. Его выписали. Он наконец-то почувствовал, что воля возвращается. И последним чудовищным выражением этой воли стало стремление прекратить всё.

Готовился не долго. Родителей было жалко, но та боль, которую он испытывал, пересиливала его жалость. Одного этого было недостаточно. Поэтому продумав всё до мелочей, в последний раз поговорив с важными для него людьми, он отправился сюда, к заброшенной железной дороге. Будучи подростками, они здесь часто играли. Местность Игорь знал, как свои пять пальцев. Помнил небольшой дачный посёлок у дороги. Его давно бросили. Там был один домик, как будто бы из далёкого прошлого, чем-то похожий на избушку. Его Игорь и выбрал. Оставалось добраться, достать лезвия из нагрудного кармана рубашки, закатать рукава и штанины…

Немного страшно думать об этом. Лучше вспомнить Ташу в последний раз.

- Не хочу жить, - произнёс Игорь, когда милое улыбчивое лицо кареглазой темноволосой девушки возникло перед мысленным взором. Она была для него всем.

Пока рассудок погружался в тяжёлые мысли, Игорь обогнул лесной массив, за который убегала железная дорога и замер от неожиданности. Впереди изломанные рельсы. Один задран, второй отогнут в сторону. Выглядело так, будто неведомый великан приблизился и разворотил здесь всё. Совершенно непонятно, кто, зачем и как сумел таким вот образом изогнуть рельсы.

На мгновение Игорь ощутил любопытство. За время своих злоключений он успел позабыть, каково это - чувствовать что-то кроме страдания и жалости к себе. Он подошёл к излому и внимательно осмотрел покорёженные рельсы. Просто удивительно! Поезда здесь давным-давно не ходили, место разлома неровное, будто бы разбили каким-то тупым предметом. Игорь походил вокруг, глядя на разлом, застыл и посмотрел вперёд. Вроде бы раньше местность была другой. Впереди пригорок, а разве раньше здесь был не спуск? Видимо, что-то путает. Не успел об этом подумать, как боль снова вернулась, тяжесть накатила сильнее прежнего, он отбросил сомнения и двинулся вперёд.

- Не хочу! – прошипел себе под нос.

Видимо включились глубинные инстинкты самосохранения, которые сбивают его с толку, отвлекают, заставляют его одуматься, отказаться от затеи. Поэтому память начинает подводить, сопротивляться. Скоро впереди дачи, всё станет на свои места.

Но вместо дач, которые располагались в ложбине, наоборот подъём. Неужели память настолько подводила? Игорь замедлил шаг, стал осматриваться. Однотипный, словно сделанный в фоторедакторе лес. Ветра нет. Все звуки пропали. Ни пения птиц, которое его так раздражало, ни журчания ручьёв. Ничего. Посмотрел под ноги – подорожника и лопухов не было, только короткая ершистая трава да крупные камни. Единственный шум – это шуршание камней, когда он наступал на них, да звук падения некоторых из них с насыпи, опять же из-за размашистых шагов Игоря.

Он потряс головой, ничего не понимая. Проигнорировал возрастающее чувство тревоги, двинулся вперёд. Взобрался на невысокую горку, откуда можно было рассмотреть окрестности и застыл. Никаких дач впереди и позади. Ни шоссе, ни линий электропередач. Ничего. Лишь безликий застывший лес, брошенная железная дорога, да путевые столбы, тянувшиеся параллельно ей.

- Что за чертовщина? – Игорь не мог поверить своим глазам.

На западе, откуда он пришёл, стояла старая заброшенная фабрика, мимо которой и проходила ветка. Теперь ничего. Там лес! Наверное, он просто запутался.

Но солнце! Оно же застыло на месте! Сколько он уже идёт? Сложно сказать – часов у Игоря не было, сотовый телефон он оставил дома. А солнце до сих пор в зените. Такого просто не могло быть!

Пойти назад? Не теперь, когда всё решено!

Игорь взял себя в руки и побежал вперёд. Он просто запутался на этой железной дороге. Давно здесь не был и позабыл о том, как она идёт. Ничего страшного.

Игорь потерял счёт времени и не знал, сколько бежал вперед. Подъем перешёл в ровную местность, а затем и в спуск. Парень запыхался, а дач всё не было. Один и тот же лес, больше ничего.

Но что это? Впереди люди! Откуда? Дорога уходила за город и терялась где-то в степях. Никаких посёлков там не было. Может это дачники решили снова заняться брошенными участками?

Впереди действительно шли две молодые женщины. Они были не старше двадцати пяти, с рюкзаками за плечами. Невысокие, но по фигурам было видно, что со спортом они близко знакомы. Обе темноволосые, без косметики, нельзя назвать симпатичными, но и ничего отталкивающего в чертах их лиц не было. Самые обычные девчонки, которых увидишь в толпе, а потом и не вспомнишь, как они выглядели.

- Физкульт-привет! – одна из них, та что повыше и, видимо, посмелее, окликнула Игоря, улыбнулась ему. Похоже, он их напугал. – Мы тут немного заблудились, может подскажешь нам, как выйти к городу?

Игорь остановился, переводя дыхание и с сомнением поглядывая на девушек. Они тоже остановились и держались на некотором расстоянии.

- Привет, говорю! – снова заговорила та же самая девушка. – Я Таня, это моя подруга Соня.

- Привет, - поздоровался в ответ Игорь, не до конца понимая, как себя вести.

- Мы исследовательницы железных дорог. Заброшенных. Вообще, мы из Смоленска, к вам специально приехали, потому что узнали об этом шикарном пути. Но что-то никак выйти не можем обратно к городу, - продолжила Таня, немного ободрившись.

- Так идите прямо по железной дороге, выйдете, - сказал Игорь.

Девушки переглянулись.

- Ладно, спасибо, - поблагодарила Таня. - А ты куда бежишь, если не секрет?

- На дачи, - неуверенно ответил Игорь. – Там … ждут.

- Дачи? Мы не видели никаких дач. Или они где-то в лесу?

«Да не было там никакого леса, они у самой железной дороги», - со злостью подумал Игорь.

- Вы не видели дач?

Таня мотнула головой в знак отрицания.

- Наверно просто не заметили.

- Наверно. Слушай, а город далеко?

- Не очень. Ну там не город, а остановка, до города доехать нужно.

- Разве? Просто мы по этой дороге идём со старого здания вокзала.

- Какого ещё старого вокзала? – Игорь ощутил нарастающую тревогу. – В городе нет никакого старого вокзала. Вы вообще в какой город приехали железную дорогу смотреть?

- Кировск, - ответила Таня, сделав шаг назад. Соня испугано посмотрела на неё, потом на Игоря, сняла рюкзак с плеч.

- Какой ещё Кировск?

- Ну Кировск, в Мурманской области. Знаешь, давай мы просто пойдём каждый своей дорогой…

Игорь застыл, уставившись в землю.

- Таня, мы сейчас не в Мурманской области, мы на юге России, - произнёс он, посмотрев девушке в глаза.

- Хорошо, - согласилась девушка. – Ну мы пойдём тогда. Отойди, пожалуйся на ту сторону.

Ошеломлённый Игорь кивнул, пропустил девушек и размышлял. Изломанные рельсы! Они должны знать.

- Таня! – окликнул он девушку. – А по дороге вам не попадались поломанные рельсы? Один задран, другой в сторону? Было дело?

Девушка обернулась, потом посмотрела на подругу, потом снова на Игоря.

- Попадались, - подтвердила она.

- А идёте вы давно? Часы же у вас есть, да? Солнце-то двигается по небу?

- А я тебе говорила! – внезапно подала голос Соня.

- Мы пойдём, ладно? – настояла Таня.

Он лишь пожал плечами.

- Сами же понимаете, что творится какая-то чертовщина.

Девушки ничего не ответили, пошли дальше, Игорь же просто сел на рельс, вперил свой взгляд в железнодорожное полотно и сидел так, ни о чём не думая, пока спустя некоторое время Таня с Соней вернулись.

- По моим часам уже без пяти шесть, - сказала Соня своим тоненьким скрипучим голоском. – А солнце светит так, будто полдень.

Игорь посмотрел на её часы, потом на небо.

- Я из дому вышел в двенадцать. Без пяти шесть никак не может быть. Максимум пять часов.

- Что здесь происходит? – спросила Таня.

Игорь лишь пожал плечами.

- Я эту местность как свои пять пальцев знал. Мы в детстве сюда постоянно приезжали, было круто по этим рельсам бродить, в лесу играть в догонялки. А потом были заброшенные дачи. Минут тридцать мы до них добирались, когда нам по двенадцать лет было. Я уже час тут брожу, а дач всё никак найти не могу.

- И что делать? – спросила Таня.

Игорь опять пожал плечами.

- Вы этот рельс давно видели? Ну, поломанный?

Таня посмотрела на Соню.

- Мы пошли вперёд от вокзала по старому железнодорожному пути, заночевали и назад. А рельсу увидели сегодня днём. Ещё удивились, что не заметили, когда туда шли. Вроде нигде не сворачивали…

- Хочешь сказать, поломанный рельс у вас за спиной остался, в той стороне? - Игорь показал рукой вперёд.

Таня и Соня синхронно кивнули.

- А у меня он там остался, - Игорь показал рукой в противоположную сторону. – И что-то мне подсказывает, если пойдём в любую сторону, мы этот рельс не найдём. Но делать нечего, надо пробовать. Пойдёмте!

Девушки переглянулись, но спорить не стали. Пошли.

- Рюкзаки не тяжёлые? Может помочь, - решил проявить галантность Игорь, чтобы хоть как-то отвлечься от ворошащихся в голове мыслей, абсолютно безумных и неправдоподобных.

- Нет, спасибо, мы сами, - сказала Таня.

- Ой, а я если честно устала, - ответила Соня.

- Ну давай, - Игорь взял у неё рюкзак, закинул себе за спину, пошёл по железной дороге. Он снова не мог узнать местность, по которой совсем недавно проходил. Никаких спусков, лишь ровный участок дороги. Чтобы хоть как-то заглушить возраставшую в душе тревогу, он начал разговаривать с девушками. Подруги познакомились в университетские времена. Обе увлекались пешим туризмом. У Сони в следующем месяце должна была состояться свадьба, поэтому подруги решили в последний раз сходить вместе в поход незамужними. Как там дальше сложится жизнь и будет ли отпускать Соню муж в такие довольно опасные переходы неизвестно. То, что они опасные, Таня подтвердила, рассказав о нескольких крайне неприятных происшествиях, которые с ними приключались прежде, но, к счастью, каждый раз их проносило и до чего-то непоправимого дело не дошло.

«До сих пор», - мрачно подумал Игорь. Происходящее вокруг ему сильно не нравилось.

Они шли полтора часа и ничего. Солнце на месте, рельсы целые, лес повсюду одинаковый…

- Смотрите, тропинка! – заметила Соня.

Действительно, от железнодорожной насыпи отходила хорошо протоптанная тропинка, черной полосой устремляясь вглубь леса. Игорь с сомнением посмотрел на неё.

- Не было здесь никакой тропинки, когда я шёл, - сказал он.

- Тогда пойдёмте дальше, - предложила Таня.

- Мы уже и так долго ходим. С утра никуда не дойдём. А может тропинка куда приведёт, и нам подскажут? – предложила Соня.

Игорь глянул на Таню, потом на Соню. Предложение звучало разумно. Он пока перебирал варианты, как же такое могло приключиться, но чем вечно идти вдоль железной дороги, стоит попробовать и альтернативы.

- Давайте попробуем, - согласился он с Соней.

- Ребят, а может не стоит? – Таня почему-то очень не хотела сворачивать на тропинку. – Ну ясно же, что нас подталкивают пойти туда. Вы что, фильмов ужасов никогда не смотрели? Чертовщина какая-то!

- Ещё бы не чертовщина. Вы говорите, что попали сюда из Мурманской области, а я пришёл с другого конца страны! Время к закату, а солнце на месте. Только делать-то нам что? – спросил Игорь. – Я уже голодный, устал.

- У нас есть еда, - робко произнесла Таня.

- На день хватит, а что потом? – напомнила Соня. – А воды почти нет.

- Фильм ужасов, не фильм ужасов, но рано или поздно попробовать спуститься в лес придётся. Хотя бы ради поиска ручьев, - заключил Игорь. – И лучше сделать это по тропинке. По ней хотя бы обратно вернуться сможем.

Таня понурила голову, кивнула.

Игорь начал спускаться первым, Соня пошла следом, Таня последняя. Земля под ногами оказалась сухой, потрескавшейся. Трава и деревья выглядели какими-то ненастоящими. Ощущение искусственности было настолько сильным, что Игорь сел на корточки, оторвал травинку, покрутил в руках. Нет, живая, но всё равно какая-то… бездушная – правильное слово. Вздохнув, он пошёл дальше. Не задав ни единого вопроса, девушки последовали за ним.

Тишина давила. Абсолютный штиль, листья на деревьях застыли, будто время и для них остановилось. Соня попыталась завести разговор, но от этого стало только хуже. Напряжение росло, а тропинка вела всё глубже и глубже в лес. Каждое дерево, каждый кустик и безжизненный цветочек были здесь друг на друга похожи. Вдруг впереди поляна, а посреди неё избушка, будто бы из русских народных сказок. Бревно к бревну, блестит на солнце, словно бы лакированная, ставни покрашены, дверь открыта, а тропинка к самому крыльцу подходит.

Игорь замер и посмотрел на девушек. Вспомнились слова Тани про фильм ужасов. Вспомнились сказки про Бабу-Ягу. Черепов на шестах, правда, вокруг не было.

- Давайте так, - сказал он, снимая с плеча Сонин рюкзак. – Я схожу проверить, есть там кто, а вы если что бегите. Сумку, Танюш, тоже сними. Если бежать придётся, она будет мешать.

- Стой! – Таня остановила его. – А как тебя зовут? Ты нам так и не сказал.

- Игорь, - ответил он, а потом пошёл к крыльцу.

- Хозяева! – крикнул, приблизившись. Поднялся по ступенькам, заглянул внутрь. Там сени. К стене приставлены грабли, метла, лопаты. С другой стороны нарубленные дрова. На земле половичок.

- Хозяева! – снова позвал Игорь. Ни звука.

Он неуверенно разулся, вошёл внутрь. Большая комната с окнами на юг, а посреди неё роскошно украшенный стол. Чего там только не было: супы, отбивные и котлеты, всевозможные салаты, зелень, графины то ли с компотом, то ли с вином, колбаса, буженина… У голодного Игоря непроизвольно потекли слюнки.

- Хозяева! – позвал он изо всех сил. Никого.

«Точно какой-то фильм ужасов, - глядя на заставленный яствами стол, подумал Игорь, – а это приманка».

На всякий случай он зашёл в другие комнаты. Спальня, где стояла красивая деревянная кровать с резными ножками и шкафом в углу. В другой комнате русская печь, пол грязный, в углу вёдра и коромысло. Ещё в одной комнате лавки и прялка у окошка. Все окна без занавесок.

- Игорь, ну что там? – позвали его девушки с улицы.

- Заходите, сами посмотрите, - откликнулся он, разглядывая прикрытое крышкой квадратное отверстие прямо под столом. Очевидно, там подвал. Но чтобы забраться туда, придётся сдвинуть стол. А он и сам по себе тяжёлый, да ещё и с едой.

- Ух ты! – между тем миновав сени в комнату вошла Соня. – А где хозяин?

Игорь вылез из-под стола и пожал плечами.

- Внутри никого. Еда, вроде, нормальная, свежая, но я пробовать боюсь.

Соня подошла к столу, взяла овальный ломтик колбасы, недолго думая съела его.

- Ты с ума сошла! – набросилась на неё Таня.

- А что? Вкусно! Сама попробуй.

- Ну уж нет!

Игорь был голодный, поэтому последовал примеру Сони. Взял хлеб, сверху положил колбасу, зажав нарезку пальцем, перевернул бутерброд по рецепту кота Матроскина и съел. Действительно вкусно.

- А если она отравлена?! – ужаснулась Таня.

Игорь только сейчас вспомнил, зачем он вообще пришёл на эту треклятую железную дорогу. От этого ему вдруг стало смешно. Настолько смешно, что он захохотал в голос.

- Значит отравимся! – отхохотавшись, заявил он и сел за стол. Соня уже давно уплетала за обе щеки, Таня с презрением, перемешанным с завистью наблюдала за своими спутниками. А потом заметила, что на улице стало темнеть – солнце клонилось к горизонту, да так быстро, словно наверстывало упущенное днём время.

- Смотрите! – обратила Таня внимание остальных на этот факт.

- Да, темнеет, - согласился Игорь, запивая колету холодным компотом. – Ну, может завтра всё прояснится. А сегодня заночуем здесь.

- Да вы с ума сошли? А если хозяин придёт?

- Объясним ситуацию, - объевшаяся и переволновавшаяся Соня развалилась на лавке и беззаботно смотрела в потолок. – Если что, вернём деньги. А что ты предлагаешь?

Игорь молчаливо присоединился к вопросу, посмотрев на Таню. Та не знала, что ответить.

- Поешь уже, - предложил он ей.

Девушка кивнула, села за стол, похлебала немного окрошки, но потом отставила тарелку, упёрлась локтем в крышку стола, положила голову на ладонь, с тоской и тревогой посмотрела в окно на прячущееся под деревьями солнце. Игорь глянул на Соню, которая задремала на лавке, потом на Таню, которая тоже начинала подремывать, сам ощутил острое желание спать. Проследил за взглядом Татьяны, посмотрел в окно на заходящее солнце. Начал засыпать сидя и за мгновение до того, как провалиться в глубокий беспробудный сон, увидел, как в окне появилась отвратительная женская рожа. Рот приоткрыт, из пасти торчат кривые жёлтые зубы, соломенные волосы топорщатся во все стороны, закрывают одну половину лица, а на второй половине виднеется огромный шарообразный глаз. Уродливая незнакомка с какой-то нечеловеческой злостью глядит на засыпающих людей.

…

Игорь открыл глаза. Вокруг темно, рукой нащупал земляной пол, разбросанную по нему солому. Покрутил головой. Сверху половицы, а вон ступеньки. Теперь ясно – его спустили в подвал. В голове шумело, но он сумел встать на ноги, согнувшись знаком вопроса подошёл к крышке, попытался её отодвинуть, но оказалось, что она закрыта сверху.

Игорь вспомнил рожу, которую увидел в окне, внутри всё похолодело. Медленно отвёл руку от крышки, боясь, что шумом сообщит тому чудищу, что явилось среди ночи в избушку, о своём пробуждении. Заметил вторую крышку, в самом углу подвальчика. Аккуратно попробовал надавить на неё. Слишком тяжело! Очевидно, это та самая крышка, на которую он обнаружил вчера и на которой стоял стол. Здесь точно не выбраться. Нужно было подумать.

Он стал пятиться и случайно наступил на что-то мягкое. Кто-то тихонько застонал, Игорь убрал ногу, но это не помогло, стон перерос в крик. У стенки подвала зашевелилась девушка. Игорь не сразу понял, Таня это или Соня, но её стоны привлекли внимание того или тех, кто был наверху. Звук шагов. Свет, проникавший в подвал через половицы в нескольких местах перекрыли крупные ступни.

- Свинки проснулись, - грубоватый женский голос донесся сверху. Щелкнул крючок, крышка подвала у лестницы открылась и в проёме появилась уродливая рожа: отвратительная улыбка, измазанные жиром губы и жуткий громадный глаз, взирающий на Игоря из-под копны светлых волос.

- Свинка-свинка, хочешь попробовать свою подружку? – голосок сделался отвратительно-мягким. Чудище просто издевалось над ним. – Сейчас я тебя угощу, - она разговаривала с ним, как с ребёнком. Захлопнула крышку, затопала куда-то в сторону.

- Игорь, что здесь происходит? – донесся напуганный шёпот Тани.

- Где Соня? Она здесь? – вместо ответа, спросил Игорь.

- Я не вижу. Соня! – Таня встала на четвереньки и поползла вглубь подвала.

Она ещё не успела доползти до противоположной стены, когда крышка подвала открылась, в разъеме появилась огромных размеров рука и швырнула Игорю в лицо какой-то кусок мяса.

- Кушай, свинка, тебе нужно отъедаться, - насмешливо-заботливым тоном произнесла женщина и захлопнула крышку.

Игорь посмотрел на упавший кусок мяса, понял, что это часть женского бедра, которое чудовище наверху сварило. Стало дурно, к горлу подступило, он отвернулся и ушёл в темноту подвала, снова наступив на Таню, споткнувшись о неё, упав…

- Что такое, Игорь? – спросила она.

- Там… там бедро Сони. Она её съела, - с ужасом выдавил Игорь.

Таня закричала. В этот же момент сверху донесся знакомый насмешливый голос.

- Хрюкай-хрюкай, свинка. Скоро и до тебя доберусь. А пока покушай.

Шокированные случившемся, Игорь и Таня лежали без движения, боясь смотреть в ту сторону, где валялся кусок бедра их спутницы.

- А как же Вовка? – внезапно спросила Таня. – Он так её любил, так ждал этой свадьбы… Отговаривал идти со мной, но Соня настояла. А я её подначивала. Это я виновата!

Девушка зарыдала. Но Игорь не обращал внимания на её слезы. Нужно было что-то делать, как-то выбираться. Ощутил тяжесть в нагрудном кармане своей рубашки, слишком тёплой для лета, он весь вспотел из-за неё. Полез туда, нащупал коробочку. Не сразу вспомнил, что это, а когда вспомнил, его осенила идея.

- Танечка, - он подполз к ней, аккуратно взял за запястье, отвёл её ладони от её лица, большие пальцы сложил у неё на щеках, а остальные расположил на шее, тихонечко поглаживал девушку. – Танюша, успокойся. Соне уже не поможешь. Но нужно выбираться. И я знаю, как. Ты соберись, пожалуйста, выслушай меня внимательно.

Она сумела взять себя в руки, слезы перестали течь потоком, посмотрела на Игоря и выслушала его план.

- А потом, мы должны будем бежать сломя голову. Ты меня поняла?

Таня снова кивнула.

- Ну и отлично, - Игорь крепко сжал лицо девушки, поцеловал её в щеку, встал и подошёл к валявшемуся на полу бедру. Достал коробок с лезвиями и стал запихивать их поглубже в мясо. Засунул все. Пристукнул пальцами, чтобы места порезов не бросались в глаза. Его опять затошнило, но он справился с позывами своего кишечника. Взял бедро в руки.

- Хозяйка! – истошно заорал. – Хозяйка! Иди сюда! Ты что нам подсунула?! – он пытался придать своему голосу такую же насмешливость, с какой разговаривало чудовище, но не вышло - голос его дрожал, и большим достижением было уже то, что удавалось хоть немного скрыть ужас и отвращение, которые его охватили.

Звук шагов, опять тени ступней вверху.

- Что такое, свинка?

- Как же это можно попробовать? Ты же его не доварила! Готовить разучилась или гостям не рада? – так же вели себя солдаты в сказках, когда попадали на противень к Бабе-Яге? Вдруг и теперь сработает?

- Не доварила? Ну давай попробую. Если врёшь, тебя сварю, - чудищу, похоже, нравилась эта игра. Крышка снова открылась, сначала морда, а потом пятерня тянется к Игорю. Он хорошо разглядел длинные желто-чёрные когти на пальцах, грубую потрескавшуюся кожу пергаментного цвета, ощутил запах гниющего мяса. Поборол очередной приступ тошноты, сунул бедро в эту лапу.

Людоедка откинула крышку, чтобы Игорь всё мог видеть, а может для того, чтобы сама могла разглядеть его лицо в этот момент, и, не отводя своего чудовищного глаза от парня, осклабилась, разверзла свою бездонную пасть, впилась в остатки несчастной Сони. Мясо буквально слезло с кости под давлением отвратительных кривых зубов. Чудище громко чавкнуло, попыталось жевать, скривилось, издало какой-то утробный звук, отошло на шаг от крышки. Изо рта женщины заструилась кровь, она завопила, полезла себе в пасть руками…

- Сейчас! – закричал Игорь и побежал по ступенькам вверх. Вопящая тварь истекала кровью, но даже несмотря на боль и шок, попыталась ухватить Игоря. Пятерня вцепилась в его плечо, когти порезали кожу, отвратительная пасть раскрылась. Игорь увидел, что его лезвия вонзились в нёбо и язык, прокололи дёсны и зубы. Он изо всех сил ударил кулаком по подбородку женщины, заставив пасть захлопнуться, отчего лезвия вонзились глубже, кровь брызнула меж сжатых губ. Тварь отошла на шаг, и в этот момент из подвала выскочила Таня. Игорь схватил девушку за руку, увлёк за собой, в столовую, к сеням.

Не оглядываясь, они выбежали на крыльцо, бросились бежать по тропинке обратно к железной дороге.

- Что это было, Игорь? Почему у него был один глаз? – орала Таня, шатаясь, словно пьяная.

- Скорее! – закричал Игорь на неё в ответ, грубо дёрнул девушку за руку. – Бежим!

Они мчались по тропинке, а та всё не кончалась, хотя вчера неспешный путь занял гораздо меньше времени. Игорь отпустил руку Тани, побежал изо всех сил. На мгновение ему показалось что впереди опять замаячила избушка. Неужели здесь будет как на железной дороге: сколько не иди, а тропинка не кончится, рано или поздно приведёт тебя обратно?

Но нет! Впереди насыпь, полотно. Выбраться и бежать, что есть мочи. Он остановился перевести дыхание, обернулся. Таня сильно от него отстала. Стоит ли ждать?

- Скорее! – крикнул он ей. Но тут где-то позади замаячила высокая фигура. То была людоедка! Она неслась сломя голову. Первым порывом Игоря было броситься бежать по насыпи к железной дороге. Но потом он опять вспомнил о Тане, о том, как подло будет бросить её на съедение этому чудовищу. Побежал навстречу, лихорадочно разглядывая между однотипными аккуратными деревьями хоть какую-то палку. Но ничего не было, лишь трава, будто ветер здесь никогда не дул и ветки на местных деревьях не ломались.

- Таня, она сзади, скорее! – крикнул ей Игорь. Девушка завизжала, ускорилась как могла, рухнула прямо перед ногами Игоря. Тот помог ей подняться, взял за руку, потащил к железной дороге, вверх по насыпи.

Людоедка появилась на опушке, перекошенное злобой и яростью лицо, волосы растрёпаны во все стороны. Вторая половина лица неприкрыта и теперь отчетливо видно, что у чудища лишь один глаз. Игорь не смотрел, он взбирался вверх, тащил за собой повисшую без сил Таню. Ощутил, как его дернули, он съехал вниз, чуть не упал, обернулся.

Людоедка схватила Таню за лодыжку и тащила к себе. Девушка так запыхалась, что даже не могла кричать, лишь беззвучно открывала рот, как рыба, выброшенная на берег. К счастью, её муки длились не долго. Пятерня вцепилась в затылок Тани, небрежным движением сломала ей шею.

Игорь скорчился, напрягся, бешено цеплялся руками за насыпь, толкался ногами, даже не помышлял о том, чтобы обернуться. Выбрался на железную дорогу, помчался вдоль рельса, в голове лишь одна мысль: «Я хочу жить! Я хочу жить!»

Буквально в десяти шагах от него повреждённое полотно, один рельс изогнут вверх, другой в сторону. Толчок, ещё один... Позади обсыпались камни, чудище вот-вот настигнет! Игорь пробегает мимо места разлома рельсов, падает, крутится, катится с насыпи, падает в траву, чувствует, как влага орошает его лицо, видит на травинке кузнечика. Переворачивается на спину – никого. Отдышавшись, поднимается на насыпь. Рельсы целые, а совсем недалеко лес редеет, виднеются дачи.

…

Тогда я не придал истории Игоря большого значения. Мало ли что привидится человеку с психическим расстройством? Я ещё два или три раза встретился с ним, старался подбадривать его, говорил, что верю, хотя это было не так. Его выписали даже раньше отца, и больше мы не встречались. А потом появилась новость о пропаже человека у заброшенной ветки железной дороги. Лесничий бродил там и не вернулся. Поиски не дали никаких результатов. Казалось бы, ну выбрось эту глупость из головы, не думай. Но я не мог не думать. Вспомнил о том, через что прошёл шесть лет назад, четыре года назад, с чем сталкиваюсь прямо сейчас…

Полез читать сказки. Страшные, про нечисть. Удивительно, но разгадка нашлась очень быстро. Лихо Одноглазое. Детали сюжета явно позаимствованы у греков. Кузнец беды не знал и отправился её искать. По дороге встретил портного, у которого в жизни всё хорошо. Они вдвоём отправились в путь искать беду и нашли. Одноглазая женщина сожрала портного, а кузнец хитростью выколол ей глаз и выбрался из логова Лиха, накрывшись овечьей шкурой. Потом, правда, хотел забрать золотой топорик, который оказался заколдованным. Взяв его рукой, кузнец не смог разжать кисть. Лихо шло по пятам, потому кузнецу пришлось отрезать себе руку. Так он и спасся.

Я нашёл косвенные упоминания ещё нескольких сюжетов о Лихе, но нужных сказок в тех сборниках, что были под рукой, отыскать не удалось. Да и зачем? Один человек, которого я когда-то считал хорошим другом и который умер четыре года назад, говорил, что сюжеты сказок лишь аллегории. Значит убедиться, правду говорил Игорь или делился лишь игрой своего воображения можно, отправившись к железной дороге.

Эти мысли изводили меня. Когда сил терпеть не осталось, я решился. Да, даже если не обнаружу изогнутых рельсов, это ничего не докажет. Но мне почему-то казалось, что обнаружу. Так я оказался на железной дороге зимой. Как на зло стихия разбушевалась. Начало декабря, а мороз такой, будто февраль на дворе! Ещё и ветер, снег усиливался. Как бы вьюга не началась! Стал вспоминать истории о том, как в деревнях между домами натягивали веревки, потому что во время зимней непогоды можно было даже на собственном дворе заблудиться и замерзнуть. Вспомнил до жути правдоподобный фильм «Морозко», да не прилизанную версию Роу, а чёрно-белую версию Желябужского, которую случайно увидел в раннем детстве и запомнил на всю жизнь. Там к сюжету сказки отнеслись очень бережно. Это вам не Чурикова, на которую посмотреть без улыбки невозможно. Родная дочь мачехи умирает, старик привозит в деревню её побледневший труп. Как же это реалистично, как же жутко смотрелось на чёрно-белых кадрах. Будто документальная хроника того времени…

Пока думал об этом, отвлёкся, не смотрел вперёд, только под ноги. Обогнул массив леса, а тут прямо перед глазами повреждённое полотно, один рельс изогнут вбок, другой извернулся вверх! Я застыл, не веря глазам. Вот она черта! Пересеки её и убедишься на собственной шкуре, что Игорь не врал. Но готов ли я к этому? Готов ли с головой нырнуть в ту пучину, из которой чудом выплыл четыре года назад и в которую меня начинает уволакивать снова?

«Я не могла сказать тебе это в лицо, поэтому пишу. Ты был не первым помощником дяди. Я не просто так злилась, когда ты к нам приходил. Я искала предлог, чтобы тебя прогнать. Я боялась, что тебя постигнет участь тех, кто был до тебя».

Когда я получил это письмо от Саши, внутри всё похолодело. Я был не первым… Сколько раз я мог погибнуть тогда? И что случится, если я пойду вперёд сейчас? И зачем мне идти? Почему меня так влечёт туда?

Я стоял перед рельсом, не зная, как быть дальше. Шаг вперёд, и я выясню, сумасшедший Игорь или нет. Шаг назад – и это навсегда останется для меня загадкой. Но я буду цел. Снова воспоминания. Яркие. Иногда тёплые, иногда жуткие. Но всегда такие, от которых не избавиться, которые я пронесу через всю жизнь и восстановлю в памяти на смертном одре.

Ветер усиливался, откуда-то с той стороны доносились странные звуки. Это звали меня, или мне только казалось? Нервы сдали. Я сделал шаг назад, ещё один… Развернулся, быстро пошёл обратно, домой. Снова лесной массив, сердце бешено колотится, словно бы выражает несогласие с моим решением. Я обернулся и понял – выбор сделан. Стало легче, через сорок минут я благополучно добрался до остановки и стал дожидаться автобуса, вспоминая картину, которую запомнил, стоя у кромки леса.

Белая пустыня, серое небо, ветер гоняет снежинки у железнодорожного полотна в том самом месте, где всего пару минут назад я видел разломанные и искореженные рельсы. Иллюзия или минутное помрачение рассудка? А может всё-таки я действительно видел рельс, изгибавшийся к небу? Знать этого мне не хотелось. Я возвращался домой, потому что перевернул эту страницу своей жизни четыре года назад.

Если сказка чему и учила, так это тому, что искать приключения на собственную голову не стоит.

«Не буди Лихо, пока оно тихо», - подумал я, садясь в подошедший к остановке автобус.