Не Геройская повесть

— Слышь, Свет, толкни Героя. А то сейчас Баюн вернётся. Он у нас, конечно, сказочник знатный…

— Я не сплю, — перебил я говорливого старлея, но глаз не открыл.

Спать не тянуло. Тут другое. И лучше бы это был привычный недосып… Грех это на работе, да в отсутствие начальства не придавить ухом стол. Однако в последние два месяца я хорошо сплю. Вот как приехал в эту дыру, так сон сразу как у младенца стал. Осталось только избавиться от привычки держать под подушкой ствол.

— Медитируешь? — не успокаивался Влад.

В очередной раз захотелось послать старшего лейтенанта в далёкое эротическое. Скучно ему. Последние деньки выдались совсем тихими, вот и развлекается, чтобы от тоски не завыть. Городок маленький, каждый друг друга знает, а всех приезжих тут же берёт под колпак пенсионное сарафанное радио. Ни краж, ни убийств, ни маньяков, — семейные ссоры, пьяные дебоши с редкой поножовщиной и балующиеся штопором и сигаретами за школой детишки, — вот и приходится целыми днями разбирать бумажки, имитируя бурную деятельность для высокого начальства из межрайонных.

— Эй, Герой, завис? — напомнил о себе Влад, захрустел бумагой и…

Вот же, баскетболист доморощенный, прямо в лоб прилетело!

В жизни же этот белобрысый невысокий парень занимался боксом, хотя по виду больше всего напоминал дворового гопника, даже семки при себе постоянно таскал.

Открыв глаза, я потёр место попадания, нашёл взглядом пущенный коллегой снаряд, отлетевший к старенькому монитору на моём рабочем столе, и лишь вздохнул.

— Как дети малые, — вместе со мной вздохнула сидящая за соседним столом Светлана и уткнулась обратно в пожелтевшие от времени страницы книги.

— Да ладно, Свет, — усмехнулся во весь рот Влад, закидывая руки за голову. — Я, может, тоже хочу в нирвану улететь.

— Будем благодарны, — буркнула Светлана, более не отрываясь от чтива.

— Злая ты, мать, — поморщился старлей. — Таблеточек бы тебе попить.

— Иди ты, Влад! — неожиданно взрыкнула Света.

Хотя, почему неожиданно? Всё вполне закономерно. Как ответ на свой рапорт получила, так и трясёт её от злобы на всё человечество.

Влад сотворил пантомиму, мол, да-да, уже ушёл и полез в ящик стола за сигаретами, не забыв про меня:

— Пошли на воздух, Герой. Заодно расскажешь про нирвану. Не будем отвлекать даму.

Мне курить не хотелось.

— Воздержусь.

— Как знаешь, — пожал тот плечами и вышел из кабинета, а я снова прикрыл глаза и начал анализировать свою жизнь. Разбирать, так сказать, по полочкам и прикидывать, как долго мне ещё торчать в этом городишке без перспектив.

Если в столице у меня были реальные шансы на быстрый карьерный рост, здесь все шансы лишь на вселенскую скуку. Далеко за примером ходить не надо, вон, сидит за соседним столом — дослужилась до капитана, сама себе место в соседнем округе нашла, рапорт о переводе подготовила и фиг вам. Не приняли рапорт, так и так, некем место прикрыть, и так в отделе некомплект сотрудников, так что сиди, где сидела, краса девица, может в следующем году повезет.

К слову, Светлана действительно краса: с длинной тёмно-русой косой, подтянутой фигурой и диким кошачьим нравом. В жизни не скажешь, что нашему капитану третий десяток пошёл.

С моим приходом в отделе теперь все столы заняты, только работы всё равно больше не становится. И вроде радоваться должен, что работёнка не пыльная, но душа-то не этого требует. Преступников ловить, охранять покой мирных граждан, погонь, стрельбы — героем быть хотел, добро защищать, зло наказывать.

Молодой и глупый, ага. Идеалист чёртов.

Влад, как услышал, ржал как конь. До сих пор меня так и зовёт — Героем! Причём с большой буквы Г.

Второй раз глаза я открыл ровно за секунду до того, как в кабинет вошёл Баюн — начальник отдела полиции этого захудалого городишки у чёрта на куличиках.

Круглый, как шар, майор с усами щёткой тяжело выдохнул, смахнул испарину с высокого лба, переходящего в залысину, осмотрел присутствующих недовольными взглядом налитых кровью кабаньих глазок и кивнул на пустой стол старлея:

— Где? — прозвучало как выстрел из табельного Макарова: отрывисто и глухо.

Вернее, хрипло. Злится майор, а у самого руки трясутся с похмелья. Тут все этим грешат.

— Курит, — сдала коллегу Светлана. Влада капитан откровенно недолюбливала.

— Как вернётся — ко мне. А вы двое сгоняйте на южную ферму. У Палыча кто-то свинятинку порвал.

Мы с капитаном переглянулись, подхватили вещи и отправились выполнять служебный долг, по пути предупредив Влада. Тот затушил явно не первую сигарету, сплюнул и отправился на ковёр к руководству. Накосячил недавно наш Владик.

Впрочем, по нашим меркам, это и не косяк вовсе. Подумаешь, принял малость на грудь, да расстрелял по банкам весь полученный боезапас.

И ладно бы из своего ружья стрелял — в этой глуши, где волки и медведи могут спокойно разгуливать по улицам, у каждого дома хранится почти арсенал. Так этот придурок стрелял из табельного прямо на заднем дворе отделения. А за забором у нас школа. В школе учится младший брат Влада. С ним на пару боезапас они и оприходовали. И всё это запалила директриса школы, непонятно, что делающая в школе в одиннадцать вечера. Она у нас баба злющая, почти как собака Баскервилей. Вот и наябедничала Баюну.

И скажи спасибо, что только ему. У неё свояк в городской администрации в помощниках мэра. Стоит ей стукануть ему и нас месяц дрючить будут во всех позах и со всеми возможными лишениями.

Ну да. Как будто они сами так же не развлекаются. Примут на грудь и давай палить в соседнем егерстве. А там на всё глаза закрывают, потому что денежки все любят.

Теперь майор вставит Владу пару пистонов в известное место и лишит премии.

Как бы и нас с Ленкой не зацепили с мотивировкой: «мол, не следим за боевым товарищем».

Как будто мы ему няньки!

Меня премии лишать никак нельзя. Я и так на хлебе и воде живу. Праздник, если лапшу заварю раз в неделю. Все бабки ушли на переезд в это захолустье с зарплатой, на которую нормальному человеку в нашей Великой стране не выжить.

И нет, я не жалуюсь. Лучше уж так, чем вовсе никак.

Наше местечковое отделение могло похвастаться двумя единицами служебного автотранспорта: стареньким облезлым «козликом» цвета хаки, но с новенькой синей полосой с надписью «полиция» по борту и не менее старенькой «шестёркой» повышенной проходимости. Последней лошадкой пользовались наши бравые патрульные.

Шестёра правда ревела так, словно ей в глушитель вставили динозавра, так что все преступники и подозрительные личности разбегались загодя, примерно за километр до проезда патруля. Этакая деревенская профилактика правонарушений.

Я мысленно усмехнулся, забираясь на водительское сидение «козла». С натугой завёл зачихавший двигатель и хрустнул коробкой передач.

Света аж поморщилась от хруста.

А что делать? Личной машины у меня не было — на прежнем месте службы обзавестись не успел, но оно и к лучшему, не пришлось бросать. Капитан также не имела четырёхколёсной недвижимости, да и сама за руль садилась редко и без охоты.

И я её прекрасно понимал. Нам ехать всего ничего — минут двадцать, а как я намучился с машиной по этим ухабам…

По дороге не разговаривали: я рулил, Светлана смотрела в окно, заткнув уши наушниками. Злится на весь мир человек, так чего ему в этом мешать?

На ферме нас уже ждали. Сам Павлов вышел встречать, а это говорило о том, что мужик реально напрягся раз лично припёрся из города в нашу дыру. У него по области ферм тридцать подобной этой и на каждой примерно раз в месяц что-то случается: то недобросовестный работник свинку сопрёт, то бухгалтер где в циферках обсчитается. И то, тогда не нас вызывают, а работает его внутренняя служба безопасности. Как-никак Павлов у нас один из богатейших предпринимателей региона.

Странно, что нас вызвали. Неужто кровь там не только спинная?

— Добрый день, Александр Павлович, — вылезая из машины, поприветствовал я свиного короля области: высокого, с меня ростом, рано поседевшего и с небольшим пивным животом, солидный такой мужчина. — Что у вас?

— Лейтенант, Светлана Алексеевна, — кивнул в ответ мрачный Павлов, обрывая разговор с директором фермы. И даже с капитаном заигрывать не стал. Обычно при встрече он начинал подбивать под неё клинья. Безрезультатно, но регулярно.

Мне сразу разонравилось это дело.

У пятачка административного здания стоял дорогой внедорожник Павлова, оттюнингованный по самый шноркель для передвижения по бездорожью. Там же тёрлись водитель и охранник бизнесмена.

— Пойдёмте. Сами всё увидите, — позвал Павлов и повёл за собой к дальнему свинарнику.

Охранник и директор свинофермы было дёрнулись следом, но Павлов только рукой махнул и оба отстали.

Как по пути рассказал бизнесмен, этот свинарник был самым старым на всех его фермах, свиней тут держали последний сезон и дальше собирались сносить аварийную постройку. Свинарник на пятьдесят голов, ну что это такое? Мелочь в современных реалиях. Да и все головы были на месте — валялись тут и там в лужах запекшейся крови и вывернутых кишок.

Светлана немного побледнела и зажала нос платком — вот и вся реакция девушки, хотя я заметил в глазах капитана каплю ужаса.

Я сам родом из деревни, видел, как забивают свиней, как рубят головы курам, да и людские трупы за время работы в столице видел во множестве и в самых разных состояниях, но даже меня чуток проняло, когда Павлов привёл на место.

Мы рассчитывали увидеть пару забитых свинок, а получили бойню. Кровь была везде, даже с потолочных перекрытий и балок, удерживающих крышу, свисали какие-то ошмётки.

Подобное видел лишь раз, когда мы брали подвал с сатанистами. И эти ребятки не кошек резали, им девственниц подавай. Неплохо тут кто-то порезвился. Вот и маньяк местного значения нарисовался, пусть и свиной. И что самое поганое: скрывай — не скрывай, к вечеру половина области и весь город будет мусолить свежую новость.

— Только свиней порезали? Людей нет? — спросил я, аккуратно вышагивая между кровавыми ошмётками. Нос пришлось зажать рукавом — воняло здесь невыносимо.

— Нет, — неприязненно ответил свиной король, тоже дыша через платок.

— Сколько здесь?

— Четыре десятка.

— Сколько мясца пропало, — «посочувствовал» я фермеру, получил от него мрачный взгляд, хмыкнул и задал новый вопрос:

— Свидетели есть?

— Нет, — Павлов явно был не в настроении помогать следствию, но я парень упрямый.

— И что, никто ничего не видел и не слышал? Визг должен был стоять до самого города. Собаки тоже молчать не должны были.

— Самое поганое, лейтенант, — прорвало фермера, — что ни одна тварь не гавкнула! За каким этих кабысдохов держу? По конурам забились и вылезать отказываются. Даже от жратвы сегодня отказались.

— М-да… — всё, что я мог сказать по этому поводу. Особенно касательно кабысходов.

Это фермер сгоряча ляпнул. Собаки у Павлова на фермах те ещё матёрые звери: на этой три здоровенных алабая. Я, когда первый раз их увидел, чуть в штаны не наделал, а тут собачки сами чего-то или кого-то испугались. Непорядок.

Пока общался с фермером, Светлана отзвонилась Баюну, доложила обстановку.

С одной стороны, уничтожение собственности господина Павлова — это статья, с другой — у меня даже мыслей никаких нет, кто мог сотворить такое с несчастными свинками.

Серые хищники, часто встречающиеся в этих местах, на такой акт вандализма попросту не способны, алабаи быстро отвадят от лакомого места. Медведь? Если только штуки три-четыре забрели к фермеру на огонёк, но и в этом случае собаки подняли бы хай.

Я специально сходил посмотреть на собак — жмутся по конурам, даже носа не высовывают, скулят как побитые щенки.

Кого они так испугались? Явно не зверя. Ведь самый страшный хищник, как известно, — человек. А это уже по нашей части.

Впрочем, я довольно быстро изменил своё мнение насчёт преступника.

Поделив с капитаном фронт работ: она пошла опрашивать свидетелей, которых, по утверждению Павлова, не было, я же занялся свинарником. Полазил внутри, обошёл снаружи, задумчиво хмыкнул и уделил пристальное внимание одному из окон.

Свинарник был старый, с толстыми советскими окнами. Стекло выбили, а решётку из витых стальных прутьев вырвали с корнем, вон она, родимая, валяется.

Для эксперимента подёргал решётку на соседнем окне — чуть не надорвался, а я парень не слабый.

Изнутри повсюду кровища, особо следов не разобрать, а вот снаружи отпечатки сохранились великолепно.

Не человеческие.

Следы, прямо скажу, интересные. Я насчитал три пары, потом почесал затылок, сфотографировал на телефон и пошёл за советом к Светлане. Она здесь всю жизнь живёт, может, знает, что за животинки залезли в свинарник? Я таких следов раньше не видел. Не медведи это, и даже не волки.

И вообще, я не суеверный, ко всякой мистике отношусь с долей юмора, но… вроде как вчера было полнолуние.

Дело свиного короля у нас долго не задержалось — нет состава преступления. На зверей, чьи следы в своём множестве обнаружились вокруг свинарника, дела не сошьёшь.

Правда, кому те следы принадлежат, так разобрать и не смогли. Даже профессионалы, которым отправляли снимки, лишь руками развели и вроде как собрались к нам в экспедицию, искать новый вид.

Но кому какая разница, если от высокого начальства приходит прямое распоряжение заканчивать маяться дурью и заняться настоящим делом. Тем более на другом конце города случилась поножовщина с уже знакомыми всем действующими лицами.

Там та ещё семейка живёт. Дико ревнивая супруга и её муж-бабник. Так чуть ли не каждый месяц Тамара на Петра с ножом кидается. Обычно Пётр уворачивался, но тут, бухой был, не успел, получил ножом в бок, а это уже уголовщина.

Несмотря на распоряжение вышестоящего управления, я дело свинок не забросил. Проснулось банальное любопытство, чувство самосохранения тоже сыграло немалую роль. Если в этих местах водятся твари, способные выдернуть решетку из бетона и в клочья порвать свиное поголовье, нужно хотя бы знать, как с этой тварью справиться. Как-никак живу я на первом этаже, решёток на окнах не имею, и такой ночной визитёр меня мало обрадует.

В итоге, сначала я разгребал залежи информации в Интернете, искал похожие случаи или хоть что-то отдалённо схожее, а затем, неожиданно для себя, стал завсегдатаем местной библиотеки.

Судя по залежам пыли, кроме вашего покорного слуги в этот храм знаний давненько никто не захаживал.

Что меня больше всего поразило, так это невероятно обширное собрание разных мистических и оккультных книг. Пройти мимо такого я не смог и как-то незаметно увлёкся данной темой.

Пожилой библиотекарь Карл Маркович со странной фамилией Янгар мне не мешал, даже чаем поил, если я засиживался допоздна, хотя порой смотрел косо, с подозрением. А вот книг на вынос не давал, как я его ни уговаривал.

Чёрт его знает, сколько в этом собрании было правды, но время убить помогало. Чем не увлечение для почтенного служителя закона? Тем более фамилия подходящая — Тёмный Александр Сергеевич.

До великого поэта мне далеко, но, может, хоть чёрным магом заделаюсь.