Не женское дело. Хозяйка мебельной фабрики

— Нашла на что пенять! Старый муж! Во-первых, тебе его не варить, во-вторых, он не такой и старый! Да, брак договорной, считай сделка, ну так, ты на своё скудное приданое взгляни, потом прижми хвост и беги под венец, пока «молодой» не передумал.

— Меня сватал Орлов, почему папенька ему отказал, это жестоко и бессердечно! — на глазах прелестной девицы появились горючие слёзы, нежные ноздри покраснели, а пухлые, невинные губы задрожали, готовые вот-вот заскулить, но тихо, чтобы никто не услышал.

— Это папенька-то жесток! Да ваш папенька — сущий ангел. Вам с Орловым-то куда? На Кавказ? В дикую деревню в горах к иноверцам? Вы же взвоете шакалом в первую же неделю. Да что там неделю, вы, милая моя, знаете, сколько туда в карете трястись по пыльным дорогам? Три месяца, а то и поболее! Не пара вам Орлов хоть и красавец писанный, но нищий офицер, а Савелий Сергеевич человек состоятельный, да и пригожий, если присмотреться.

Девушка перестала вздрагивать от едва сдерживаемых рыданий, вытаращила глаза, не понимая, о чём сейчас ей втолковывает старая няня.

— Три месяца в карете? Этого не может быть, таких расстояний на свете не бывает! А как же Модест? Он так далеко от меня будет? Нет, нет и нет! Я не выживу, видит Бог, не выживу.

Няня закатила глаза, припоминая все мучения гувернанток с бестолковой девицей. И решила, что, пожалуй, Савелию Сергеевичу повезёт, если Аннушка сбежит со своим бравым возлюбленным Орловым, потому что жить с такой невыносимой дурындой адово наказание. Жениху, подии не сказали, какого кота в мешке подсовывают. Нахваливали яркую красоту, да покладистость, а про отсутствие ума-разума умолчали, родимые.

— И всё же, нет никого на свете милее моего Модеста Орлова. Никогошеньки, — прижав маленькие, аккуратные кулачки к груди, прощебетала Аннушка и посмотрела на часы. До назначенного часа осталось всего нечего, а потом побег и долгая-долгая, романтичная дорога с любимым…

Некоторое время спустя

— Сударыня, очнитесь, хватит притворяться спящей, не в ваших сие интересах! Я всё равно не изменю своё решение относительно вас! — настойчивый и довольно приятный мужской голос заставил моё онемевшее тело вздрогнуть.

Стоило сознанию скромно процарапаться сквозь пелену дурмана, как ноги сковала судорога, да такая, что я, не открывая глаз, заскулила от невыносимой боли. Потом такая же безжалостная участь постигла руки, плечи, шею…

Меня словно мгновенно заморозили, а теперь засунули в микроволновку, да на максимум.

— Боже, что же так больно, нестерпимо, дайте мне скорее аспирин или анальгин, боже мой! — выгибаюсь, вспоминаю, что нужно носочки тянуть на себя со всей силы, и тогда судорога немного отпускает. Пытаюсь, но не получается. Боль нарастает стремительно, и я открываю глаза.

— Не дурачьтесь! Больше я не верю вам, сударыня, собирайте вещи, вы уезжаете сегодня же от позора, и чтобы меня не вводить во грех.

Не сразу разглядела мужчину, стоящего надо мной. Взрослый, крупный, но ужасно сердитый, и чего ему нужно в моей спальне. Какого лешего происходит?

— М-м-м-м, а вы вообще кто? Хотя неважно, в аптечке в ванной есть аспирин, хотя бы его принесите, у меня судороги, нестерпимо больно, очень больно.

Незнакомец не выдержал стонов, сорвал одеяло и уставился на скрюченные судорогой пальцы, опомнился, подхватил меня на руки и с воплями:

— Несите горячую воду, срочно, — куда-то поволок меня вниз по коридорам, ступеням лестницы и снова по коридорам. Замер, громко повторил требование, и вокруг началась суета.

Через минуту я оказалась в горячей ванной, в намокшей, непонятно откуда взявшейся ночной винтажной рубахе, таких у меня никогда не было.

Всего, что меня сейчас окружает, никогда не было в моей жизни, что вообще происходит?

К нестерпимой боли добавилась паника.

— Анна! Выпей глоток, должно отпустить, да что же это такое. Не жена, а тридцать три несчастья, всё у неё не как у людей! — проворчал незнакомец, влил в мой удивлённый рот глоток обжигающего лекарства и добавил. — Всё равно это не повлияет на моё решение развестись…

Через минуту мне действительно стало чуть легче, ноги и руки отпустило, расслабило, тело согрелось, и я начала лучше соображать.

— Как я сюда попала? Вы вообще кто? Я не ваша жена, вы что-то путаете, — теперь слышу себя и не узнаю голос, высокий, звенящий и совершенно чужой, паника вот-вот отключит самоконтроль, и я помчусь, куда глаза глядят, как кот, которого пытаются не то утопить, не то помыть…

— Ну всё, была глупышкой, а стала круглой дурой, — за моей спиной раздался старческий и весьма язвительный женский голос, на этом она не остановилась, а добавила перца. — Вам бы не стоило её ловить, пусть бы потерялась где-то по дороге на Кавказ, да и дело с концом, а теперь вот возись с ней. От горюшко!

— Секундочку, я, между прочим, дипломированный специалист в области дизайна и рекламы, знаю два языка и успешно руковожу собственной рекламной фирмой, так что придержите свой язык, сделайте милость. И поясните, какого лешего здесь устроили! — и снова этот противный высокий голос, невольно зажала рот рукой, но уши помнят.

Ошалелые «спасатели» смотрят на меня с ужасом и не спешат ни помогать, ни объясняться.

Сама, опираясь на бортики большой железной ванны, поднялась, и тут же оказалась почти голой перед так называемым мужем, но это меня не остановило. Вылезла на пол, и оставляя мокрые следы и лужи на тёмном, холодном полу, делаю несколько неуверенных шагов, не совсем понимая, куда идти и где выход из этого балагана, пока не замечаю огромное зеркало и «себя» в нём.

— О, мой Бог! Что происходит? Это розыгрыш? Это не я! Помогите! — воплю, поскальзываюсь на мокром полу и заваливаюсь на руки незнакомца, под новые язвительные комментарии старухи:

«Два языка, куриный и гусиный, истинное наказание!».

Добро пожаловать в новую историю Анны в Альтернативной России.

Читайте с удовольствием. Спасибо всем за лайки, комментарии и любую поддержку, она очень нужна и книге и главной героине.