Не ходите дети...

Глава первая. Доигрались!

Откровенно говоря, особого впечатления хвалёный колдун не производил. На могущественного волшебника, с лёгкостью управляющего законами природы этот Магадхлела никак не тянул. То, что дома в России магией в основном занимаются дамы пред и постпенсионного возраста, Андрею Шахову было привычно и по большому счёту, безразлично. Но от африканского колдуна он всё же ожидал большей… ну, скажем, респектабельности. Хотя бы по местным меркам. Психологически трудно поверить, что с твоими проблемами сможет разобраться оборванец, не сумевший толком обустроить собственную жизнь. И свой дом, между прочим, тоже. А убогое жилище Магадхлелы язык не поворачивался назвать даже стилизацией под старинную зулусскую[1] хижину. Самая натуральная хижина и есть. И это бесило Шахова едва ли не больше, чем затрапезный вид самого волшебника.

Нет, ну в самом деле! Даже в распоследней Папуасии колдун не может не быть авторитетом во всех смыслах этого слова. Его должны уважать, бояться, и всячески задабривать. Так мол и так, не побрезгуй, прими подношеньице! И может быть, Андрей не так уж внимательно присматривался к жизни аборигенов – не до того было, но всё-таки успел понять, что живут здесь, в Южной Африке, по-любому не хуже, чем в какой-нибудь Молдавии. И такие элементарные вещи, как холодильник или телевизор, уважающий себя и уважаемый прихожанами волшебник может себе позволить. Какие б там ни были традиции. В конце концов, горит же самая обычная лампочка в его хижине. Значит, можно колдунам пользоваться благами цивилизации. Так какого же лешего он прибедняется?

Ладно, нравится тебе спартанская обстановка – твои проблемы, но хоть о посетителях подумай. Взять хотя бы этот дурацкий очаг – дымит ведь почище паровоза. Интересно, чем здесь вместо дров пользуются? Один сушёный навоз такой вони не даст, как ни старайся. Не иначе, старикан ещё и травок в огонь подсыпал, зря что ли они по всему дому развешаны. Лучше бы вытяжку догадался повесить.

Хотя, куда тут её прикрепишь? Весь дом, словно корзинка, из прутиков сплетён. И два столба посреди комнаты явно не для украшения стоят. Небось, если их убрать – крыша тут же обвалится. Нет, задерживаться здесь дольше необходимого Андрей с самого начала не собирался, а теперь и подавно.

А этот Гендальф Чёрный, как нарочно, церемонию развёл. Сидит, аки Будда, в позе лотоса – стульев в доме, понятное дело, тоже не предусмотрено – улыбается и знай себе расспрашивает, кто такие, да откуда. И между прочим, его не по годам гладкая и упитанная физиономия с окружающей нищетой тоже плохо гармонирует. А циновки-то жёсткие. Самому-то Андрею хоть бы что – всё-таки не один год, то каратэ, то аики-до занимался, а Гарику, наверное, неудобно. Парнишка всю ночь по местным просёлкам в машине протрясся, и вот такой ему после этого отдых – на собственных пятках. Пора бы уже и к делу переходить, пока у студента совсем ноги не затекли.

Магадхлела, словно бы подслушав мысли Шахова – а собственно, почему бы и нет, если он действительно колдун – с шумным вздохом поднялся, расправил линялый, но всё ещё красный балахон, погремел развешанными по всей груди бронзовыми побрякушками и спросил:

– И что вам нужно в моём доме, люди из далёкой страны?

Возможно, он просто не слишком хорошо владел английским, да и хриплый, почти армстронговский голос тоже не прибавил словам любезности, но прозвучало это примерно так: за каким дьяволом вы ко мне заявились, чужаки?

Андрей машинально хрустнул костяшками пальцев. Теперь он и сам затруднялся ответить, зачем развёл такую бурную деятельность? И без того уже, вроде бы, забрались на край света, так ему и этого мало – понадобилось переться совсем уже к чёрту на рога. Неужели он и в самом деле хоть какое-то мгновенье верил, что этот ёкарный бабай сумеет им помочь? И что произошло с ним самим – внезапное помрачнение сознания или просто давно намечавшийся нервный срыв?

* * *

Эта поездка в Южную Африку с самого начала пошла через гланды. Даже не так – проблемы посыпались ещё до отъезда. Вадим Бернштейн – давний партнёр по бриджу[2] – сам же его сагитировал и вдруг в последний момент стал тормозить. У него, видишь ли, сроки научной конференции на месяц перенесли. Отказываться неудобно – там такие люди будут – светила науки, профессора с академиками. А он, Андрей, получается, не люди, да? Не участвовал он никогда в этих турнирах, и сейчас как-нибудь обошёлся бы. Так Вадик ему всю плешь проел: давай попробуем, интересно же, ребята в прошлом году ездили – им понравилось. И даже потом, когда стало ясно, что сам он на турнир не попадает, всё равно продолжал уговаривать. Опять та же песня – неудобно, пришлось серьёзных людей беспокоить, чтобы за нас организаторам словечко замолвили, если откажемся – больше никогда не позовут.

И тут бы Андрею упереться рогом – не судьба, стало быть, так он сдуру возьми да и ляпни: «А с кем же я туда поеду?» А у Вадика, оказывается, уже и замена подготовлена. «Есть, - говорит, - у меня на примете один студент. Талантливый мальчик, прямо пентиум ходячий. И при этом ещё серьёзно бриджем увлекается. У него как раз сейчас каникулы, почему бы не развеяться немного, на африканском солнышке понежиться. А играет он не хуже нас с тобой. Да вы там всех под орех разделаете!»

В общем, уболтал. Быстренько заявку переоформили. И только перед самым отлётом Андрей своего нового партнёра живьём увидел. И тут же выпал в осадок.

Нет, расистом он никогда не был и ничего против людей с другим цветом кожи в принципе не имеет. Но когда видишь перед собой молодого Уилла Смита[3], очень трудно осознать, что это и есть студент второго курса Санкт-Петербургского университета экономики и финансов Игорь Алексеев. И тебе предстоит в его компании провести ближайшие две недели, вместе есть-пить, вместе отдыхать, вместе играть, в конце концов. А значит, понимать с полуслова, то есть, совсем без слов, потому как переговариваться за бриджем не положено, улавливать его настроение, чувствовать спинным мозгом. А какое уж тут понимание, если он элементарно «не свой»? Понятно, что мать у парня своя, русская, и сам он наполовину русский, но, во-первых, понятно, но почему-то совсем не заметно, а во-вторых, есть ещё и другая половина. И она какая-то совсем другая. Андрей сразу почувствовал, что нормального контакта, без которого за игровым столом делать нечего, с этим человеком не получится.

И Гарик – так его сам Вадим называл – тоже почувствовал. Потому как парень он действительно умный, наблюдательный. И самолюбивый к тому же. Ежели, значит, гора не хочет идти к Магомету, тогда и самому Магомету тоже незачем к горе подходить. Так в самолёте почти сутки и промолчал. Только один раз чуть разговор не завязался. Андрей спросил, что Гарик читает. Тот ответил, что хочет хотя бы немного узнать о стране, в которую направляется, и взял в дорогу пару книжек по истории Южной Африки. Одну предложил попутчику. Но Шахов не придумал ничего умнее, как пошутить: он и про русских-то читать не очень любит, а уж про негров каких-то…

Что шутка не удалась, он понял почти сразу же, но с извинениями всё равно опоздал. Парень опять замкнулся, и на этот раз – насовсем.

Неудивительно, что с игрой у них также не заладилось. Свои контракты не выполняются, чужие не «контрятся»[4]. А главное, Андрей так и не смог приноровится к партнёру, почувствовать ход его мыслей. В первый беспросветно провальный день турнира ещё оставалась надежда, что они как-нибудь притрутся друг к другу, сыграются. Но вечерний разговор, по итогам которого партнёры должны были прийти к взаимопониманию, свёлся к цитированию различных пособий по теории бриджа. Назавтра повторилось то же самое, и разбор полётов опять ни к чему не привёл. Прозвучало много умных слов: «ренонс», «синглет», «фит»[5] и так далее. Но по сути все они означали одно и то же: я всё правильно делаю, это вы мне игру портите. А самое неприятное то, что и Андрей думал точно так же, вернее, с точностью до наоборот: это Гарик своей тупостью обламывает даже самые удачные варианты. Шахов сдерживался, сколько мог, на третий день решил, наконец, поговорить по душам.

* * *

Они сидели на открытой террасе отеля и молча наблюдали, как на берег лениво накатываются бирюзовые волны Индийского океана. Красота, блин! Глаза б на неё не смотрели. Андрей был одет в летние бежевые брюки и простенькую, всего за сотню евро, рубашку «Гермес» с короткими рукавами. Гарик не успел снять строгий костюм, в котором обычно приходил в игровой зал, и продолжал париться в пиджаке. Впрочем, солнце уже садилось, жарило не так активно, и минералку студент потягивал скорее по привычке, чем для охлаждения организма. Сам же Андрей с досады решил пропустить стольничек «Хенесси». И после пары хороших глотков вдруг спросил партнёра:

– Нет, Гарик, ты мне всё-таки объясни, какого чёрта ты тогда заказал «две без козыря»?

Парнишка ответил сразу, как будто всё время думал про эту партию:

– Так вы же сами объявили две бубны[6], – немного громче, чем следовало, объяснил он. – Значит, у вас на руках хорошая масть. А у меня и пики были неплохие, да и другие масти прикрыты. Вот и подумал, что можно рискнуть.

– Ёкарный бабай! – тоже повысил голос Шахов. – А ты не подумал, что я их подсадить пытаюсь? Не было у меня никакой масти, я просто блокировал, чтобы они нас по трефам не раскатали. А ты взял и совсем нас в угол загнал.

– Кто ж знал, что вы такой хитрый, – развёл руками Гарик.

Но в интонациях его Андрею послышалась какая-то ирония.

– Слышь, студент, – он ещё раз приложился к бокалу. – А тебе Вадим Евгеньевич вообще-то про меня ничего не рассказывал? Кто я такой, к примеру, как я играю.

– Ну, рассказывал, – неохотно подтвердил Гарик. – Сказал, что для бизнесмена вы неплохо играете.

– Как это «для бизнесмена»? – переспросил Шахов.

Он вдруг подумал, что не в первый раз слышит о себе подобные характеристики. Сначала – что для спортсмена у него довольно сносный аттестат. Потом – что для начальника службы безопасности вполне прилично разбирается в бизнесе. В последнее время заговорили о том, что для своих лет он сохранил неплохую физическую форму. И вот – опять двадцать пять!

А Гарик вспомнил советы доцента Бернштейна, сосватавшего его в эту поездку. «Нужно, стало быть, студент Алексеев, помочь одному моему другу. Конечно, игрок он средний, но у тебя-то соображалки на двоих хватит. А потом, если всё пройдёт удачно, и другие предложения посыплются. Заведёшь полезные связи и всё такое. Главное, –говорит, – старайся с моим приятелем не спорить и не болтать лишнего». И он старался. Три дня молчал, уши в трубочку сложил и на ругань партнёра старался не отвечать. А вот на тебе - высказался.

– Ну, продолжай, раз уж начал! – подбодрил его Андрей.

Лицо бизнесмена, с едва заметным шрамом на левой щеке, стало вдруг таким добрым и внимательным, что хоть под стойку бара от него прячься.

– Да вы же знаете, Андрей Викторович, как обычно составляются пары для бриджа. Один – оплачивает поездку на турнир и проживание, а другой за него во время игры думает. Такое вот разделение труда.

И Гарик виновато отвёл глаза. И вовремя. Андрей тем временем медленно, но неотвратимо багровел до самой лысины на макушке. Потом встал с кресла, три раза глубоко вдохнул и энергично выдохнул, но так до конца и не успокоился.

– Так вот, значит, за кого ты меня принимаешь! Что ж, спасибо за откровенность.

Разумеется, ему приходилось слышать от партнёров о подобных случаях. Но обычно рассказ сопровождался такой заговорщицкой усмешкой, что не оставалось никаких сомнений – речь идёт о ком-то постороннем, окаких-то богатых лохах, ни черта не смыслящих в игре. А он – Андрей Шахов – слишком известная и уважаемая в мире бриджа фигура, чтобы принимать такие рассказы на свой счёт. Он и не принимал. А теперь, получается, что напрасно.

Но ведь это же неправда! Он же…

– А известно ли тебе, малыш, - вслух продолжил Андрей, – что помещение под свой первый офис я не купил, а честно выиграл в преф?

– Преферанс – игра для восьмиклассников, – пренебрежительно отмахнулся Гарик. – Арифметика. В нём и думать-то особо не над чем.

От возмущения Шахов едва не захлебнулся коньяком.

Ах вот, значит, как! Даже эта легенда, которую в своё время пересказывал друг другу весь деловой Питер, теперь, оказывается, ничего не значит? А главное – кто это говорит? Молокосос, ничего из себя не представляющий. Ни в бридже, ни вообще в жизни. Никто и звать никем, а туда же – судить его, самого Шахова!

Как ни странно, именно эта мысль – «никто и звать никем» - и остудила пыл Андрея. Конечно же, дело не в парне. Не сам же он до всего этого додумался. Вероятно, кто-то из «друзей» считает Шахова никудышным игроком. Если не все вместе. И нужно доказать, что они ошибаются, а не вымещать досаду на бедном студентишке. Взять да и выиграть турнир. Вот с этим самым заморышем в паре.

Кстати, а парнишка-то молодец. Другой бы на его месте давно в штаны наложил, а этот ещё и дерзит, огрызается. Да иначе он и не выжил бы. С таким-то хабитусом! К тому же без отца, и без денег, понятное дело. А вот поди ж ты – в Финэк поступил, а не в Лесопилку[7] по спортнабору, как некоторые. И приличные люди уже не гнушаются с ним за один стол сесть. Значит, не так уж плохо парень играет. Нужно только научиться понимать друг друга, и всё у них получится. Если, конечно, сейчас окончательно не разругаться.

– Послушай, Гарик, – уже спокойно, будто и не закипал только что, произнёс Андрей. – Тебе ведь тоже не повредит, если мы здесь удачно отстреляемся, так?

Студент, ожидавший совсем иного продолжения разговора, лишь растерянно кивнул.

– Вот и хорошо, – с небольшим опозданием повторил его жест бизнесмен. – Тогда давай договоримся: с этого момента забываем все наши недоразумения, собираемся и вытягиваем турнир. Согласен?

– В каком смысле «вытягиваем»?

Парень всё так же недоверчиво-непонимающе смотрел на партнёра.

– Ну, выигрываем, значит, – пояснил Шахов.

Он и сам догадывался, что перебирает с оптимизмом, но по собственному спортивному прошлому помнил, что «выступить достойно» – слишком слабый стимул для того, чтобы перебороть невезение. Лишь максимальные задачи могли заставить его сражаться до конца. «Победа или смерть» – не просто красивые слова. В какой-то момент они были для Андрея реальной и единственной правдой жизни.

Но парень, разумеется, такого Шахова не застал. А нынешний – благополучный и самодовольный субъект – не внушал ему особого доверия.

– Выиграем? – Кривая усмешка задёргалась в его тёмно-коричневых с фиолетовым отливом губах. – Да вы сами-то соображаете, что несёте, Андрей Викторович? После того, как мы с вами здесь обос… опозорились, о чём вообще можно говорить? Какой выигрыш? С какого чуда?

– Да не скули ты! – оборвал его Шахов. – Пойми, наконец, что все наши беды от предубеждения, недоверия друг к другу. Как только ты начнёшь воспринимать меня как равного по силам партнёра, всё у нас наладится.

– Ага, сейчас! – хмыкнул Гарик. – Вы, Андрей Викторович, прежде чем других учить, за собой внимательно посмотрите. Доверять, говорите? Равные партнёры? А сами-то вы меня за равного держите? Думаете, не заметно, что вы на меня как на учёную обезьянку смотрите?

Теперь настала очередь Андрея отводить глаза. Разумеется, парнишка преувеличивал. Но и сказать, что это всё неправда, Шахов тоже не мог. Да уж, не получится из них команды. Слишком они разные, и слишком хорошо чувствуют эту разницу. И ничем тут не поможешь. Разве что, действительно, на чудо остаётся надеяться.

Чудо?

Взгляд Шахова неожиданно упёрся в ритуальную маску, украшавшую стену отеля. Если где и сохранились ещё чудеса, так именно в этих диких краях. И что он, собственно, теряет? Ещё один облом в и без того длинном списке мелких житейских неприятностей? Хорошо, малыш, будет тебе чудо!

* * *

Администратор отеля не без тревоги следил за приближавшейся к столику регистрации парочкой постояльцев. Впрочем, опасения внушал только один из них, зато уж сразу за двоих. Ох, уж эти картёжники! За двадцать лет работы в отеле администратор насмотрелся всякого, приходилось обслуживать самых необычных туристов, но эти…

Казалось бы, Дурбан[8] – жемчужина Южной Африки, как написано в рекламных проспектах – чистейшие воды Индийского океана, великолепные пляжи, уникальная природа, разнообразные развлечения. Отдыхай, наслаждайся жизнью. Но ведь они даже на пляже думают и говорят только о картах. Турнир у них, понимаете ли. А уж вечером, собираясь после игры в баре, они не просто говорят. Иногда обсуждают так громко, что заглушают музыкантов, исполняющих на эстраде традиционные национальные мелодии, тоже не самые тихие в мире. Но все они рано или поздно успокаиваются, кроме пары русских, шумящих особенно долго и старательно. Точнее, шумит только один из них, но опять же за двоих. Администратор ещё не знал, чем дело закончилось сегодня, но если эта парочка опять проиграла – он покачал курчавой коротко стриженой головой.

Честно говоря, служащий отеля сомневался, что они и в самом деле русские. Как и большинство цветного населения Южно-Африканской республики, зачастую свободно говорящего на трёх-четырёх языках, администратор имел врождённые лингвистические способности. И он без труда запомнил любимое выражение того русского, который белый. Не просто запомнил, а попытался перевести с помощью электронного словаря. Но слов этих не оказалось даже в специальном разделе, где собраны знаменитые на весь мир русские ругательства. Впрочем, говорят, что в России различных племён и языков даже больше, чем кланов у народа нгуни[9] в стародавние времена. Предположим, он окажется албанцем или осетином, или ещё кем-нибудь. Какая разница?

Важно, что его напарник русским быть никак не может. Это такой же мулат, как и сам администратор. Правда, кожа чуть светлее, и волосы не так сильно вьются, и подбородок немного островат, но ведь и среди чистокровных зулусов встречаются похожие личности. А предки у парня были явно из здешних краёв. Тут ошибиться невозможно.

Впрочем, нужно признать, что мулат и ведёт себя куда цивилизованнее, чем его большой белый друг. Тот, если проиграет, совсем перестаёт себя контролировать. А насколько администратор в курсе событий, проигрывает эта парочка постоянно. И непонятные возгласы на албанском языке по вечерам регулярно разносятся по всему отелю.

Вот и сейчас дверь бара жалобно звякнула, вслед за ней обеспокоено задрожала хрустальная люстра в коридоре, и тяжёлая поступь заморского гостя начала медленно, но неуклонно приближаться к стойке администратора. За ними легко, но как-то суетливо-виновато прошлёпали шаги партнёра.

Парочка уже подходила к столику, когда мулат вдруг остановился и что-то сказал спутнику. Слов администратор не понял, но интонацию вежливого отказа уловил безошибочно. Белый русский тоже притормозил и принял стойку защитника из регбийной команды. Впрочем, уже через секунду снова выпрямился. Но внешне он продолжал напоминать опытного регбиста, вот только служащий отеля не был уверен, известна ли в России эта замечательная игра. В любом случае, гость из далёкой страны телосложением выгодно отличался от других постояльцев. Его белая рубашка натягивалась не на животе, как у прочих, а на мощной атлетической груди. А короткие рукава позволяли разглядеть весьма впечатляющие бицепсы. Светлые, почти белые волосы постояльца тоже были острижены по-спортивному коротко. Хотя, возможно, лишь для того, чтобы не бросался в глаза начинающий лысеть затылок.

Постояльцы о чём-то заспорили. Африканец не понимал ни слова, но не очень-то переживал по этому поводу. Его больше заботили мир и спокойствие во вверенном ему отеле. И он продолжал внимательно наблюдать, делая вид, будто пролистывает журнал регистрации. Это ведь ему в случае чего придётся вызывать полицию, и хотелось бы не пропустить момент, когда такое вмешательство превратится в печальную необходимость. Благо, по лицу белого человека очень просто судить о его эмоциях.

Кажется, ему всё-таки удалось убедить мулата в своей правоте. Да оно и понятно – силы были уж слишком не равны. Этому худощавому, хоть и высокому юноше больше подошла бы не спортивная площадка, а стол клерка в каком-нибудь банке. Он и одет был соответственно – в лёгкий, но строгий костюм, с недорогим, но тщательно подобранным галстуком. Впрочем, раздувающиеся ноздри широкого приплюснутого носа выдавали возбуждение почти так же откровенно, как и порывистые движения собеседника. А в больших карих глазах юноши нет-нет да и проблёскивали искры неповиновения.

Впрочем, белый русский уже переключил всё внимание на администратора, который даже вздрогнул от неожиданности, когда гость, чуть ли не впервые с момента приезда, попытался обратиться к нему на английском:

– Экскьюз ми… э-э… мистер! – Внушительное, как кулак, лицо постояльца скривилось в мучительном поиске нужных слов. – Ай вонт… ай нид… ай лукинг фор…

мэджик!

Последнее слово он выдохнул с явным облегчением, но тут же снова встревожился, сообразив, что его пламенная речь не встретила должного понимания. Тогда русский поднял согнутые руки вверх, поводил ими из стороны в сторону, пару раз подпрыгнул на месте и повторил:

– Мэджик.

От потрясения администратор и сам временно позабыл английский и только недоумённо смотрел на клиента. Наконец, русскому надоело играть в угадайку. Он обернулся и позвал своего приятеля.

– Гарик, иди сюда! Объясни этому кексу, что нам позарез нужен колдун. Райт нау… тьфу ты – прямо сейчас.

С переводчиком дело пошло значительно быстрее. Теперь администратор вслушивался в слова юноши, а не всматривался в лицо его партнёра, пытаясь угадать затаившуюся там мысль. И буквально через пару минут африканец обрадовано заморгал, вытащил откуда-то из-под стола толстенный журнал и принялся листать его, одновременно рассказывая клиентам, как правильно те поступили, обратившись к нему за помощью.

– В этом справочнике, господа, вы найдёте адреса и телефоны всех практикующих в нашем городе колдунов, шаманов, экстрасенсов и медиумов. Здесь же указан телефон, по которому можно проверить подлинность лицензии мага и удостовериться в отсутствии жалоб на его работу со стороны клиентов.

Белый русский не дослушал и половины перевода:

– Гарик, скажи ему, что эти клоуны меня не интересуют. Этого добра у нас и дома хватает. Нам нужен настоящий колдун.

Администратор внимательно выслушал перевод и снова радостно заулыбался.

– Что ж вы, господа, сразу не сказали, что хотите увидеть сангома[10]? – проворковал он, доставая из закромов другой буклет, потоньше. – Завтра после обеда состоится экскурсия в музей «Шакалэнд»[11], где вы сможете посетить настоящую зулусскую деревню, поучаствовать в старинных обрядах и танцах, приобрести уникальные сувениры и, конечно же, увидеть за работой легендарных целителей – сангома. Сбор экскурсантов в два часа пополудни в центральном холле отеля.

– Гарик! – проревел русский, глядя при этом не на своего цветного приятеля, а прямо в челюсть администратора. – Скажи ему, что нам нужен такой колдун, к которому он сам бы обратился за помощью в трудной ситуации.

Обиженный африканец хотел было сказать, что его родина – вовсе не дикая страна, как думают некоторые туристы, и что здесь живут цивилизованные, образованные люди, только из уважения к предкам соблюдающие кое-какие ритуалы, но на самом деле в духов и колдовство не верящие. Хотел, но поглядел на большого белого человека и передумал.

Нет, этот постоялец совсем не выглядел гигантом – лишь ненамного выше среднего роста, кулаки чуть больше обычного размера, чисто выбритый квадратный подбородок, массивный нос с забавной вмятиной чуть ниже переносицы, а шрам на щеке совсем маленький и аккуратный. Обычный человек. Знаменитые регбисты братья дю Плесси смотрятся намного внушительнее. Особенно вдвоём. Но если бы этого русского добавить к ним в первую линию схватки, то, пожалуй, «спрингбокс»[12] так позорно не проиграли бы новозеландцам на последнем кубке мира. Во всяком случае, сейчас взгляд хищных неуютно-серых глаз постояльца показался работнику отеля куда более опасным, чем самый жёсткий захват Бисмарка дю Плесси.

– Хорошо, господа, – вздохнул он, убирая обратно рекламные проспекты и воровато оглядываясь. – Завтра утром я познакомлю вас с нашим шофёром Мзингвой. Он – чистокровный зулус, его мать до сих пор живёт в маленькой деревушке в самом дальнем углу провинции КваЗулу. Так вот, несколько лет назад отец Мзингвы тяжело заболел. Лечить его доктора даже не пытались, сказали – через месяц помрёт. Больной и сам это чувствовал, но мучился больше оттого, что так и не дождётся внуков. А Мзингва был единственным выжившим из шестерых его детей, но в то время ещё даже не собирался жениться. И тогда старейшины позвали из соседней деревни какого-то знахаря. Уж не знаю, что он там сделал, но старик прожил ещё три года, дождался приезда годовалого внука и только потом спокойно и умиротворённо отправился в мир духов. И если на свете существуют настоящие колдуны, то этот знахарь – один из них. У Мзингвы завтра выходной, но я полагаю, он не откажется вас отвезти. За дополнительное вознаграждение, разумеется.

Во взгляде хищника появилось что-то человеческое. Или, может быть, он просто почуял новую добычу.

– И сколько ехать до этой деревни?

Администратор ответил, а молодой русский безразличным тоном перевёл:

– Насколько я помню, около двухсот пятидесяти миль[13] в одну сторону.

– По времени сколько? – снова озверел сероглазый.

Оба мулата вздрогнули, и африканец, не дожидаясь перевода, уточнил:

– Приблизительно, три часа езды по хорошей дороге.

– А она там хорошая?

– Не сказал бы, – огорчился за клиентов администратор.

– Та-а-ак, – разочарованно протянул русский. – Значит, часа четыре, если не пять. Не успеем до начала игры обернуться. Или всё-таки попробуем, а Гарик?

Студент с едва проклюнувшимся любопытством посмотрел на старшего партнёра:

– Да на фиг вам сдался этот колдун, Андрей Викторович?

– Ты чудо заказывал? – упрямо ответил Шахов и усмехнулся, вспомнив старый анекдот. – Не едрит, уплачено!

Разумеется, это всё ерунда на постном масле. И рассказанная этим аборигенам история ребра ломаного не стоит. Деревенский колдун ничем не отличается от городского, только оборот капитала у него на порядок меньше. Но пацану-то об этом знать не обязательно! Пусть Гарик думает, будто Шахов верит во всю эту дешёвую мистику. И сам потихоньку верить начнёт. Пусть не в него самого, а в заклинания колдуна – какая, к лешему, разница! Потому что без веры друг в друга им и одной партии никогда не выиграть. Теперь-то уж наверняка можно сказать. И, чёрт возьми, он устроит мальчишке такое представление, что тот рыдать будет от счастья и просветления.

Вот только со временем неувязочка вышла. Шофёр раньше восьми утра в отеле не появится. Тем более что выходной у человека. А к семнадцати-ноль-ноль они кровь из носа должны вернуться в отель. Нет, не успеть. Хотя…. Ёкарный бабай! Если не получается выехать рано, можно же выехать поздно. Но сегодня.

– Гарик! – Андрей несильно, любя, тряхнул партнёра за плечи. – Спроси, а где сейчас этот Зинка. Может, он ещё не ушёл с работы?

В отличие от студента, администратор уже сдался и лишь послушно исполнял все желания клиента.

– Кажется, ключи от гаража ещё не сдавали, – неуверенно пробормотал он. – Можно позвонить и узнать, кто там остался.

– Ну, так звони! – нетерпеливо прикрикнул русский, но тут же остановил потянувшуюся к телефону руку африканца. – Нет, лучше пойдём сами. Если он в гараже, так прямо на месте обо всём договоримся и сразу же поедем. Давай, камрад, показывай дорогу!

Администратор даже и не подумал заикнуться о том, что не имеет права без крайней необходимости покидать рабочее место. Возможно, позже его ожидает неприятный разговор с управляющим, но куда безрассудней было бы сейчас снова разозлить слишком уж энергичного и вспыльчивого постояльца. Вот ведь повезло с клиентом, jockerly bye-bye!

* * *

Мзингва и в самом деле ещё не ушёл домой. Похоже, ему и здесь было неплохо. Широкая улыбающаяся физиономия африканца казалась такой же безмятежно счастливой, как и жёлто-оранжевая расцветка его рубашки. Ярко зелёная бейсболка повёрнута задом наперёд, необъятной ширины брюки старательно подметают пол, впрочем, и без того достаточно чистый. Ещё бы повесить этому парню на шею золотую цепь, получился бы типичный «чувак» из американских комедий. И резковатый, щекочущий запах, ударивший в нос прямо с порога, показался Шахову подозрительно знакомым.

Быстро оглядевшись, Андрей без труда определил источник благовония. На металлическом столе у стены лежал простенький деревянный мундштук с ещё дымящейся сигаретой откровенно самокрутной конструкции.

– Марихуану, значит, покуриваем? – констатировал он очевидный факт.

Перевода не потребовалось. Парень постарался изобразить чувство вины, но улыбка на его лице стала только ещё более довольной.

– Нет, сэр, – он энергично замотал головой, отчего позолоченная серьга в левом ухе радостно заплясала. – Это дагга[14] – безобидная травка. Снимает усталость после работы и повышает настроение.

– Ничего не поделаешь, господа, – смущённо вставил из-за спины администратор. – Они все этой дрянью балуются. Вообще-то, она тоже запрещена, но пока это не сказывается на работе, мы стараемся закрывать глаза на мелкие нарушения.

Гарик перевёл его слова и добавил немного от себя:

– Андрей Викторович, по-моему, здесь всё ясно. Пойдёмте отдыхать.

По большому счёту партнёр был прав, но сразу сдаваться Шахов не привык. Да и не сразу – тоже. Чуть ли не первое правило, которому научил его в детстве тренер, звучало так: если пошёл в бросок – иди до конца. И до сих пор оно помогало выкручиваться из самых неприятных ситуаций. Может, и сейчас получится. В крайнем случае, он сам за руль сядет, а «чувак» будет просто дорогу показывать.

– Машиной управлять сможешь? – Он строго посмотрел на Мзингву.

Тот, мгновенно сообразив, что в полицию его сдавать никто не собирается, заулыбался ещё шире:

– Настоящий зулус может вести машину в любом состоянии. Зулусы – очень крепкий народ, сэр.

Шахов задумчиво посмотрел на хвастуна, потом незаметным движением сунул руку в карман брюк.

– Лови! – крикнул он, одновременно запуская в шофёра свой объёмистый бумажник.

Парень, хоть и с небольшим опозданием, но среагировал.

«Ещё бы! – мысленно усмехнулся Андрей. – Настоящий зулус деньги из рук просто так не выпустит».

Он подошёл к Мзингве и одобрительно похлопал африканца по плечу, не забыв при этом вытащить добычу из его цепких пальцев. Шофёр машинально вцепился в ускользающее счастье, но куда ему тягаться с мастером спорта по греко-римской борьбе.

– Ладно, по коням! – скомандовал Шахов и на всякий случай уточнил для иностранцев, – Поехали.

– Андре-е-ей Викторыч! – скептически сморщил нос студент Алексеев. – Может, не надо, а?

– Поехали, Гарик, – повторил бизнесмен. – Нечего время терять.

Задержаться, однако, всё же пришлось. Узнав, куда и зачем предстоит отправиться, Мзингва всё с той же добродушной улыбкой заломил за поездку двойную цену – полторы тысячи рандов[15]. Пятьдесят процентов надбавки – за то, что работает в выходной день, и ещё столько же – за то, что ему в этот выходной не удастся как следует выспаться. Торговался он не хуже любого азербайджанца с питерского рынка, убеждённо и самозабвенно, а Шахов не мог ответить ему тем же – время поджимало. И через каких-нибудь десять минут сдался, согласившись на тысячу плюс стоимость бензина.

– Только, учти, – предупредил Андрей, – получишь деньги полностью, если вовремя привезёшь нас обратно. А если не зря прокатимся, то я, может быть, и ещё немного добавлю.

Радость африканца от этих слов немного потускнела, но если честно, он и на такую удачу не очень-то надеялся.

– Паджехалли, – повторил он историческую фразу и уселся за руль старенького «Фольксваген Кэдди», используемого работниками отеля для местных служебных командировок, а Мзингвой – для ежедневных поездок от дома до работы и обратно.

Гарик пристроился слева от водителя, а Шахов – на заднем сидении. Пожилой мотор «Фольксвагена» рявкнул, как молодой тигр, и администратор нажал на кнопку открытия ворот, одновременно раздумывая, какие комиссионные сможет содрать с Мзингвы. Остановился он на сумме в триста рандов, разумно рассудив, что, если шофёр заупрямится, ему можно и про курение дагги на территории отеля напомнить.

Путешественники тоже остановились. У ближайшего супермаркета. Шахов по совету проводника прихватил там бутылочку «Джонни Уокера» в подарок колдуну.

– Если Магадхлела за что-то и уважает белых, – охотно объяснил Мзингва, – так это за то, что они придумали виски.

Андрей одобрительно хмыкнул. Смешно сказать, но эта фраза его успокоила. Судя по всему, нормальный мужик этот колдун. Просто работа у него немного необычная. Да и шофёр вроде бы тоже парень приличный. Ну, расслабился после смены – с кем не бывает. А сейчас собрался и баранку крутит уверенно, спокойно. Да ещё успевает играть с Гариком в увлекательную игру «а как будет по-вашему…»

Сам Шахов особой тяги к иностранным языкам никогда не испытывал, и поэтому решил вздремнуть. Как-никак, а завтра турнир продолжится, нужно, чтобы голова хоть немного соображала. Это пацану ночь-другую не поспать – плёвое дело, а он так уже не может.

Машину вдруг ощутимо тряхнуло, и Андрей недовольно пробурчал:

– Ну, что там у вас?

– С трассы свернули, – сообщил Гарик, обернувшись. – Мзингва говорит, что по шоссе мы до места всё равно не доберёмся, а по просёлку меньше шансов на транспортную полицию нарваться. Мы же спешим, нам лишние остановки ни к чему.

– Ну да, конечно, – продолжал ворчать Шахов. – Исключительно ради нашего спокойствия. Сам он с ментами встретиться не боится. Подумаешь – покурил маленько перед поездкой.

Шофёр радостно осклабился в зеркало заднего вида. То ли понял, о чём разговор, то ли просто по жизни всегда всем доволен. А может, кайф ещё не прошёл. Весёлость африканца начала раздражать Шахова.

– На дорогу смотри, оптимист! – проворчал он, устраиваясь поудобней. – Не хватало нам ещё в кювет завалиться.

Гарик перевёл и задумался. А ведь действительно странно. Встречи с полицией этот Мзингва опасается, а ехать ночью по пустой дороге – почему-то нет. А ведь машина-то не новая. Если с этой судорогой что случится, можно всю ночь прокуковать – никто не отзовётся. А темень-то какая, как в лесу. Хотя, откуда тут лес. Степь да степь кругом. Или – как её правильно – вельд[16] кругом. Пусть львы и леопарды теперь в основном в заповедниках обитают, но бывают ведь и двуногие хищники. Не зря же в турбюро не рекомендовали путешествовать по Зулулэнду[17] без сопровождающих.

– Говорят, у вас тут на дорогах неспокойно? – как бы между прочим поинтересовался он у водителя.

Мзингва не спеша отпил водички из пластиковой бутылки, оглянулся на Шахова – тот всё-таки умудрился отключиться – и вполголоса ответил:

– Не знаю, как в твоей стране, брат, – они с Гариком уже давно, с самого начала поездки стали «братьями» и перешли на ты, – а у нас ещё неизвестно, с кем лучше встретиться – с полицейским или с грабителем. Иногда мне кажется, что это одни и те же люди, одна и та же профессия.

И он закивал головой, словно подтверждая истинность своих слов.

– А как по-зулусски «грабитель»? – вернулся студент к прерванной игре.

* * *

Под утро «чёрный брат» тоже задремал, и Мзингве стало совсем скучно. Хоть и беспокойные попались клиенты, а всё лучше с кем-то поговорить, чем молча пялиться на дорогу. Да и что он там не видел? Не реже чем раз в месяц приходится здесь проезжать. Не то что каждый поворот, каждая яма давно уже родной сделалась. Конечно, неожиданности в дороге всё равно встречаются, и ещё какие, но при желании он мог бы всю трасу проехать с закрытыми глазами.

Мзингва широко зевнул, потёр кулаком глаза и покачал головой. Так ведь и в самом деле заснуть можно. Ну, что за люди эти туристы! Вроде бы отдыхать сюда приехали, а суетятся, как на работе. Неправильные люди. Вот Мзингва никуда не торопится, и поэтому всюду успевает. И расслабиться, и деньжат подзаработать, чтобы снова расслабиться. Правда, отправляться в путь среди ночи очень не хотелось, но уж больно заказ выгодный. Такие деньги на дороге не валяются…

Разве что возле дороги.

Африканец улыбнулся своему отражению в зеркале. Везёт тому, кто не гоняется за удачей – это Мзигва давно понял, ещё до того, как с Магадхлелой познакомился. Старик, правда, об этом как-то иначе говорил, но какая разница. Главное – дождаться своего шанса и не растеряться в нужную минуту. А настоящий зулус удачу никогда не упустит.

Хотя, если разобраться, началось тогда всё пусть с маленькой, но всё же неприятности. Мзингва съёл какой-то подозрительный сэндвич в придорожном кафе, и через пару часов ему так скрутило живот, что хватило сил дотерпеть только до ближайших кустов. Он резко свернул с трассы, и прыжками помчался в спасительные заросли. Оказалось, что в кустах начинался небольшой овражек, спускавшийся прямо к реке Нонгома[18]. К счастью, спускавшийся не настолько круто, чтобы впопыхах свернуть себе шею, но достаточно, чтобы проезжающие мимо машины ничуть тебя не беспокоили. И когда Мзингва уже выбирался обратно – то ли неловко поставил ногу, то ли камень и без того едва держался на месте – но прямо на глазах у зулуса земля по краю оврага осыпалась и открыла небольшую яму, в которой были аккуратно сложены с полдюжины тёмных, пахнущих шерстью и кислым молоком, рогов чёрного носорога.

Мзингва, понятное дело, рот раскрыл от удивления. Но ненадолго. Не нужно быть великим мудрецом, чтобы догадаться, что рога эти не сами собой из земли выросли. И уж совсем глупо было бы думать, что кто-то оставил их здесь по забывчивости. Нет, он, конечно, простой шофёр, а не подпольный торговец, но приблизительную цену такому товару назвать смог бы[19]. Даже мелкий перекупщик с радостью выложит за такой рог три сотенные бумажки. И не красненьких с буйволом на обороте[20], а зелёных с портретом президента Франклина. А если подойти с умом, то можно найти покупателя и пощедрее. Говорят, какой-то китаец покупает рога по сто пятьдесят долларов за фунт[21]. А каждый из рогов фунтов по шесть весит, если не больше.

Честно говоря, Мзингва так и не смог сосчитать, на какую сумму потянет его находка при хорошем раскладе. Да и не об этом сейчас стоило подумать. В два захода он перетащил добычу к себе в машину и спрятал под задним сиденьем, не удержавшись, впрочем, от того, чтобы полюбоваться сокровищем. Рога были спилены наспех, косо и неаккуратно. На гладкой передней поверхности одного из них отчётливо видны были следы пуль. Значит, чужаки. Настоящий зулус не станет охотиться на носорога с автоматом. Вот только как бы теперь не началась охота на самого зулуса.

Кто бы ни спрятал здесь рога, а уж наверное это были не учёные-биологи из заповедника Умфолози[22], они могут вернуться в любую минуту. И очень расстроятся, встретив незнакомого человека. Так расстроятся, что кто-нибудь не переживёт этой встречи. А Мзигве очень хотелось ещё немного пожить. Особенно теперь.

Он решил не заезжать в этот день к матери, развернул машину и направился обратно в город. Тщательно запер двери гаража, что иногда забывал делать даже тогда, когда собирался в очередной раз побаловаться даггой, и только потом перепрятал ценный, но крайне опасный груз в свой шкафчик для одежды.

Да, двери эти несчастные! Вечно из-за них какие-то неприятности. Этот русский, наверное, подумал, что Мзингва перепугался оттого, что его застукали с косячком. Ничего подобного! Ну, допустим, вызвали бы полицию, и что дальше? Плевал он на этих копов с балкона третьего этажа. Да и они на него, если честно, тоже. В любом переулке Дурбана можно с десяток любителей травки отловить. Только кому они нужны? Но если бы копы решили перед иностранцем повыпендриваться и устроили в гараже обыск, тогда одной душеспасительной беседой в участке Мзигнва уже не отделался бы.

Нет, лучше уж тогда он чёрному брату про находку расскажет. То есть, мог рассказать, если бы того так не вовремя не сморило. А может, и не промолчал бы, хотя очень хочется кому-нибудь похвастаться. Но большой бизнес требует большой осторожности. Вдруг этот Гарри обо всём доложит своему белому приятелю. А тот – слишком уж серьёзный дядька. И малайцу понятно, что он у себя дома не бумажки с одного стола на другой перекладывает. Не зря же Гарри к его длиннющему и непроизносимому имени иногда добавляет «Шаха». Почти Шака. Нет, что ни говори, а воин – он и в России воин. Такому ничего не стоит в одиночку с носорогом схватиться. Или даже с охотниками на носорогов.

Кстати, когда Мзингва неделю назад проезжал мимо места находки, там все кусты на десятки ярдов[23] вокруг были вырублены или поломаны. Не иначе как возвращались чужаки за добычей. Так что теперь вдвое осторожней быть придётся. Никаких заездов к матери. Только клиентов к Магадхлеле отвезти, и сразу обратно. Хорошо бы и старик тоже ни о чём не догадался. Если по-настоящему его рассердить – всё, не жилец ты на этом свете. Пуля порой пролетает мимо, колдун не промахивается никогда.

* * *

– Ну, летсгоу, папаша! Мейк ю мэджик, и мы камбэк поехали. Тайм из мани, понимаешь ли.

Андрей под конец уже не сильно заботился, хорошо понимает ли Магадхлела его рассказ. Не переспрашивает, и слава богу. Тем более что колдун тоже решил не тратить времени попусту и немного покурить. Только и курил он как-то не по-людски, с приподвыподвертом. Достал длинный, причудливо изогнутый коровий рог с косо вставленной в место изгиба камышовой трубкой, снял с неё крохотный, непонятно из чего изготовленный шарик, набил его мелко, почти в порошок растёртыми, но явно не табачными листьями и насадил обратно на камышинку.

До этого момента всё было более или менее понятно. Но дальше началось что-то трудновообразимое. Колдун поставил перед собой две деревянные миски, одну из них наполнил водой из не менее деревянного ведра, затем часть воды залил в рог, выудил откуда-то из-под себя длинную соломинку и сунул её в рот. После чего выхватил двумя палочками уголёк из очага, поднёс к шарику, подождал, пока из того не потянулась тоненькая струйка дыма, и только потом с удовлетворённым бульканьем затянулся. Похоже, именно так зулусы представляют себе кальян. Ну и ладно, может, это на самом деле прикольно, только Андрей с Гариком сюда не затем приехали, чтобы на чудеса местной техники любоваться. А этот гад всё курит и сплёвывает, сплёвывает и курит…

– Гарик, спроси этого кренделя, долго он ещё собирается молчать, – не выдержал ожидания Шахов.

Студент давно уже перестал с молчаливым укором смотреть на Андрея, беззвучно спрашивая, какого чёрта они тут делают, и теперь успешно осваивал искусство спать сидя. Услышав своё имя, он вздрогнул и завертел курчавой головой, словно соображая, где он находится. Но перевёл мгновенно, возможно, чисто на автопилоте, не включая сознание. Вот даёт парень! А Мзингва даже и не пытался делать вид, что бодрствует. Свернулся калачиком у стеночки и сопит в две дырки. Не проснулся даже тогда, когда дядя задымил. Только ноздрями во сне немного пошевелил, узнал до боли родной запах и сразу успокоился. Впрочем, имеет полное право. Довёз, куда надо и почти вовремя. И не его вина, что разговор так затянулся.

– Так что, дедуля, вот ю сэй? – ещё раз поторопил собеседника Шахов.

Колдун торжественно сплюнул в миску и наконец соизволил ответить:

– Я не смогу помочь тебе, гость из далёкой страны, – заявил он ничуть не расстроенным тоном.

– Так какого чёрта ты мне тогда мозги компостируешь?

Андрей рывком, как на тренировке, вскочил на ноги.

– Сядь! – неожиданно рявкнул на него Магадхлела и спокойно продолжил. – Я не смогу помочь тебе, пока ты сам не поймёшь, чего от меня хочешь. То, что ты не веришь в моё волшебство – это не беда. Многие не верили. Я и без твоей помощи сделаю так, что ты всех победишь в той глупой игре, про которую мне рассказывал. Но что от этого изменится? В жизни ты так и останешься проигравшим.

– Это почему же? Вай? – удивлённо спросил Андрей.

Удивили его даже не слова колдуна, а то, что он их понял без перевода.

– Да потому что ты не только мне не веришь, – снова повысил голос Магадхлела. – Ты не веришь вообще никому. Этому мальчику, – он показал на Гарика, но не пальцем, а всей ладонью, – своим друзьям, там, на родине, вождям своего народа, женщинам, с которыми спишь. Ты видишь вокруг только предателей, завистников и обманщиков. И поэтому тебя постоянно предают, завидуют и обманывают.

Андрей хотел было ответить, что его ещё регулярно пытаются учить, как правильно жить. Но то ли английских слов не хватило, то ли желания спорить с каким-то папуасским колдуном, то ли ещё что… А может, всё дело в том, что старик был по-своему прав.

Ну, с вождями-то он загнул. Тот аппендикс, благодаря которому жители других стран умудряются доверять своим правительствам, у всех россиян давно и безвозвратно удалён. А вот друзья…

Когда-то Андрей верил, что у него есть друзья, или, во всяком случае, надёжные партнёры. Нет, партнёрами они стали уже потом, когда Андрей основательно помог ребятам деньгами и стал акционером фирмы. А сначала – не в службу, а в дружбу. Понадобилась им крыша – Андрей в лепёшку разбился, чуть не разругался с бригадиром, сам в итоге залез в глубокий минус, но добился для ребят защиты на льготных условиях. Стало невыгодно работать с бандитами – Шахов помахал браткам ручкой и организовал собственную службу безопасности. Но однажды друзья даже не в личной беседе, а по телефону сообщили ему, что для имиджа фирмы будет лучше, если охранную структуру возглавит какой-нибудь ветеран спецслужб. И всё, на этом дружба закончилась.

Нет, Андрея не кинули, он остался акционером, но как-то постепенно и незаметно оказался выключенным из бизнеса. Оставались ещё кое-какие мелкие проекты и источники дохода, но они особого внимания не требовали, работали уже сами по себе, по давно накатной колее. А для начала нового большого дела, не нашлось ни финансов, ни надёжных партнёров, ни, самое главное, желания. Вот тогда-то, чтобы как-то справиться с неожиданно образовавшейся кучей свободного времени, он и увлёкся бриджем.

А с женщинами ещё проще… И сложнее. Когда иметь одновременно и хороший бизнес, и любимую семью стало делом совсем уже небезопасным, Андрей согласился оформить фиктивный развод. Для пущей достоверности разделили имущество, квартиры, машины, дачи – у каждого своё. Потом стрёмные времена закончились, можно было больше не шифроваться, да только развод уже, так же тихо и незаметно, перестал быть фиктивным. И опять же Шахов не собирается во всём обвинять жену – она привыкла обходиться без него и не захотела ещё раз перестраиваться. А все, кто были после неё – нет, это не серьёзно.

Шахов невесело усмехнулся, а потом повторил упражнение уже с другим ощущением. Но чёрт возьми, как любил поизумляться доктор Ватсон в исполнении артиста Юрия Соломина – откуда колдуну столько известно про личную жизнь Андрея? Либо дедукция действительно способна творить чудеса, либо на них способен сам Магадхлела. Ну, там, чтение мыслей, ментальный контакт, телепатия всякая. А значит, он и в самом деле волшебник.

С чего Андрей вообще взял, будто магии не существует? Почему так уверен, что это просто развод, такой же, как игра в напёрстки? Не могут же все, кто называет себя магами, оказаться мошенниками. Неужели среди тех же попрошаек не найдётся ни одного, кто действительно в результате какого-то несчастного случая остался без денег, документов, жилья и работы? С каких пор он видит вокруг себя только обманщиков? Уж не с тех ли, когда шестилетний Андрюша Шахов узнал, что Деда Мороза не существует, что это родители кладут под ёлку подарки? И всё для того, чтобы дети потом целый год слушались, а иначе дедушка к ним больше не придёт.

Ладно, пусть так, но почему он сразу сдался? Нет – значит, нет. Значит, так устроен мир – одни люди обманывают других, и у кого это лучше всего получается, тот и есть самый молодец. Да он же тогда попросту предал Деда Мороза! И потом всю жизнь продолжал предавать – родителей, тренера, друзей, жену, дочку. А те всего лишь отвечали ему взаимностью. А теперь он собирается предать ещё одного доброго дедушку. А зачем? Почему бы не попробовать один раз в жизни поверить в чудеса? Без всяких гарантий, просто потому что хочется верить.

Всё это время Магадхлела молча смотрел на Шахова, и на лицо колдуна медленно возвращалась та добродушная улыбка, которой он встретил гостей больше двух часов назад, когда только-только начинало светать. И Андрей чувствовал, что существует какая-то связь между сменой его настроений и этой улыбкой. Чувствовал, но даже не пытался обозначить её словами. Один хороший человек радуется за другого хорошего человека, которому пришли в голову хорошие, правильные мысли. И кому какое дело, откуда он про эти мысли знает?

– Уговорил, отец, о-кей! – озвучил, наконец, своё решение Шахов. – Рассказывай, вот кен ай ду?

Колдун всё так же молча кивнул и опять занялся странными манипуляциями. Пододвинул к себе миску, в которую недавно сплёвывал побочные продукты курения, и стал сыпать туда всякие-разные порошки, травки, какую-то мазь, сильно напоминающую топлёное сало. Перемешал палочкой полученную смесь, долил немного кислого молока, окунул в раствор пальцы и с причмокиванием облизнул их.

И только после этого соизволил дать объяснения.

– Сейчас вы выпьете это снадобье и уснёте. А ваши души… – Гарик, а ему, конечно же, пришлось переводить, запнулся и тут же поправился – то есть, духи… отправятся в путешествие, повстречаются с духом льва и победят его. Дух льва – это ваша гордость, ваше одиночество, привычка полагаться только на себя. И когда вы вместе одолеете его, то сможете по-настоящему доверять друг другу. Андрей Викторович! – добавил он от себя без всякого перехода. – Я, что же, должен выпить эту гадость? Меня ж стошнит. А я даже не знаю, как это сказать по-английски.

Но колдун и так всё понял.

– Пей, юноша! – сказал он тихо, почти шёпотом, возможно, для того чтобы Шахов ничего не расслышал. – Пей, если не хочешь всю жизнь потратить на то, чтобыдоказывать белым, что ты – тоже человек, не хуже их самих. И так ничего в итоге не доказать. Пей, если не хочешь потом жалеть, что мог изменить свою судьбу, но побоялся это сделать.

Гарик, открыл рот от удивления. А может, хотел что-то возразить, но хитрый старик воспользовался моментом и поднёс миску к его губам. Бедный студент инстинктивно сглотнул, закашлялся, завалился на бок, потом перевернулся на живот и всё-таки выполнил своё обещание – его вырвало. Но он даже не успел огорчиться из-за того, что испачкал пол в чужом доме. Шахов ещё оттаскивал его в сторону от отвратительной зеленовато-бурой лужицы, а Гарик уже спал.

«Как убитый», – подумал Андрей, наклонился и юноше и убедился, что именно «как». А потом подумал, что не случится ничего страшного, если он не выиграет турнир. Глупости это, пальцы и прочее нездоровое тщеславие. Но парнишку-то он уже вынудил травануться. И если колдун не врал – опять это «если» – Гарик сейчас где-то в астрале будет сражаться с каким-то там духом. Причём, вероятно, без особого успеха, поскольку предполагалось, что драться они должны вдвоём против одного. Не говоря уже о том, что боец из студента, скорее всего, никудышный. И если Шахов прямо сейчас не поспешит ему на помощь, то подставит парня ещё раз. И как-то не хотелось бы думать, что он элементарно испугался выпить это мерзкое пойло.

– Ну, что, папаша, – обречённо вздохнул Андрей, – гив ми плиз свою бадейку. Не поминай лихом, в смысле, си ю лэйтер.

Шахову вдруг совсем по-мальчишески захотелось показать колдуну, что ещё и не такое в жизни пить приходилось. Не морщась и не закусывая. Хлебнул он от души и несколько секунд сохранял вертикальное положение. Но затем в точности повторил маневр Гарика, разве что успел самостоятельно откатиться в сторону и прохрипеть перед отключкой свою любимую присказку про бабая.

* * *

Магадхлела задумчиво покачал головой. Тяжело придётся этому белому в схватке с духом льва. Мальчишке проще. Тот хотя бы понимает, что в одиночку не совладать с противником. А вот Шаха… Да он сильный, опытный воин и с обычным хищником, возможно, справился бы. Но против духа все его умения бесполезны. Даже наоборот. Самоуверенность обязательно обернётся уязвимостью. Тем более что драться с ним будет не нынешний лев, привыкший к тихой и безбедной жизни в заповеднике, а настоящий хозяин вельда, из тех времён, когда здесь ещё не появились европейцы со своими ружьями.

Правда, такого льва ещё предстоит найти, и без помощи колдуна им здесь не обойтись. Магадхлела будет мысленно сопровождать гостей в этом путешествии, видеть окружающее их глазами, чувствовать их эмоции. Вот только подсказывать не станет. Иначе они ничего не поймут, не изменятся сами и не изменят свою жизнь. А старый колдун не привык трудиться понапрасну.

Он уселся на свою циновку, сделал совсем крохотный глоток снадобья – больше ему и не нужно, он же не собирается сам встречаться с духами – и закрыл глаза. Теперь он видел лишь то, что видел дух Гарика, уже успевший отлететь от хижины на добрую сотню шагов. Пора бы его и притормозить, ведь главное в этом путешествии – не расстояние.

Сейчас картинка немного изменится. Исчезнут столбы линии электропередач вдоль дороги, исчезнет сама дорога с одиноким джипом, мчащимся невесть куда мимо хижины Магадхлелы. Впрочем, не так уж мчащимся. Не так уж и мимо…

Чёрный «Лэндровер» остановился возле машины Мзингвы, передняя дверь открылась, из неё выскочил высокий бородатый негр в комбинезоне защитного цвета. Борода у него росла как-то неправильно, клочками, разделяясь на две неравные половины и открывая лиловый шрам на левой щеке. Незнакомец подбежал к старенькому «Фольксвагену» и внимательно осмотрел его протекторы. Затем удовлетворённо кивнул и махнул рукой. По этому сигналу из джипа выбрались ещё трое камуфлированных субъектов. Каждый из них держал в руках оружие неизвестной конструкции. Неизвестной самому Магадхлеле. Но из сознания Гарика он быстро извлёк название этих игрушек – «автомат Калашникова». Ах, да, колдун от кого-то слышал, что в соседнем Мозамбике это самое распространённое среди повстанцев, браконьеров и прочих неприятных личностей оружие[24]. Непонятно только, что понадобилось чужакам возле хижины Магадхлелы.

Или, что более вероятно, им нужен кто-то из гостей колдуна. Но ни Гарику, ни его белому приятелю, эти ребята не казались знакомыми. Остаётся…

Магадхела приоткрыл один глаз и попытался, не прерывая контакта с обоими русскими, проникнуть ещё и в сны Мзингвы. Это оказалось не так уж и трудно, благо колдун уже неоднократно забирался в мозги своего дальнего родственника. И там всегда было полно всяких глупостей, но такого, как на сей раз…

Магадхлела быстро понял, что у чужаков серьёзный разговор к его молодому другу. И автоматы они прихватили с собой не случайно. А может быть, и вовсе не собираются разговаривать, а сразу сделать так, чтобы он больше не смог причинить им никаких неприятностей. И в таком случае они вряд ли станут оставлять в живых случайных свидетелей. Спят они или с духами общаются – без разницы.

Великий предок Ункулункулу[25], как не вовремя-то! Откровенно говоря, колдуну не составило бы труда справиться с незваными гостями, но для этого пришлось бы на время упустить из вида духов Гарика и Андрея. И нет никаких гарантий, что они отыщутся раньше той поры, когда возвращение в тело станет уже невозможным. Стало быть, придётся действовать иначе. Отправить тела вдогонку за духами.

А заодно и тело этого непутёвого зулуса, которого Магадхлела на свою беду взялся опекать несколько лет назад. Умереть во сне – не такая уж и плохая судьба, но колдун ещё надеялся на благоприятный исход столкновения с браконьерами. И ему при этом Мзингва тоже будет только мешать.

Магадхлела успел побросать в очаг необходимые травы и коренья, обмазать руки и лица своих гостей волшебным бальзамом и даже пробормотать нараспев начало заклинания, но тут полог у входа в хижину откинулся, и внутрь заглянул хромированный ствол автомата…

* * *

– Ну и как это всё понимать? – рявкнул Шахов так, что Гарик, расслышавший спросонок только последнее «мать», мгновенно пришёл себя, приподнялся на локте, вытянул шею и попытался обозреть окрестности.

Не получилось. Густая, высокая трава цвета хаки, с тонкими сухими стеблями, длинными и острыми, как у осоки, листьями и весёленькими метёлочками на концах закрывала обзор.

Мулат, недовольно покачав головой, поднялся на ноги, снова осмотрелся и затряс курчавой шевелюрой ещё сильнее. Хижины колдуна поблизости не наблюдалось. Да и в отдалении тоже. Но это ещё полбеды. Не обнаружил Гарик и «Форда», на котором они сюда приехали. А самое неприятное – нигде не было видно даже намёка на какую-либо дорогу.

– Ой, а где это мы? – только и смог выговорить растерявшийся студент.

– Да уж ясно, что не в Караганде! – хмуро проворчал Андрей.

– А как мы сюда… – попытался продолжить Гарик, но партнёр зло перебил его:

– Как мы сюда – это понятно. Хотелось бы понять, как мы теперь отсюда.

На самом деле злился он в основном на себя. Это ж надо было так влипнуть! Повёлся на экзотику, развесил уши, позволил себя усыпить. И стоит ли удивляться, что просыпаешься неизвестно где, с пустыми карманами, и хорошо, что вообще проснулся. Интересно, сколько доверчивых туристов эта парочка таким вот образом обслуживает за год? Причём, ни в каком отеле этот Мзингва наверняка не работает, и зовут его как-нибудь иначе. А вот администратор… он своё ещё получит, как только Шахов доберётся до города.

Похоже, студент мыслил в том же направлении, потому что тут же начал рыться в карманах пиджака. И спустя секунд десять удивлённо заметил.

– Андрей Викторыч, а документы-то на месте!

Потом пошебуршал ещё и добавил:

– И деньги… и мобильник.

Теперь засуетился Шахов. Он был настолько уверен, что ему обчистили карманы перед тем, как выбросить в чистом поле, что даже не удосужился проверить. И вот, поди ж ты – цел бумажник. Даже кредитные карты не тронули. Что ж им тогда нужно было?

– Нич-чо не понимаю, – вынужденно признался бизнесмен.

Тем временем студент нащупал в дорожной сумке нетронутую бутылку «Джони Уокера» и молча предъявил её Андрею.

– Ах, даже та-а-ак! – задумчиво протянул Шахов. – Это меняет дело.

Предположим, колдун оказался бессребреником. Он ведь про оплату так ничего и не сказал. Но виски-то Магадхлела любит нежной и трепетной любовью. Не мог он от своего счастья отказаться. Хотя, об этом только со слов Мзингвы известно. Но зачем врать в таких мелочах?

– Нет, похоже, не колдун нас здесь выбросил, – заключил Андрей. – Но кто же тогда?

– Может, те, с автоматами?

– А ты их тоже видел? Я-то думал, что они мне приснились.

– А может, мы до сих пор спим? – предположил Гарик, снова усаживаясь на землю.

– И видим один и тот же сон? – недоверчиво хмыкнул Шахов.

– Ну, это же необычный сон, – студент спорил, вероятно, из одного лишь чувства противоречия. – Состояние транса с наведёнными галлюцинациями. Обычная эзотерическая практика.

– Ой, да хватит уже про эту шизотерику! – взвился Андрей, словно ему наступили на любимую мозоль. – Лично я наелся ей досыта. Если вдруг выяснится, что мы спали – я только обрадуюсь, а пока нужно постараться самим отсюда выбраться. Позвони-ка ты, дружок, в полицию! Телефон: десять-ноль-одиннадцать[26].

Шаховский телефон остался подзаряжаться в номере отеля. Да и в любом случае студент лучше сумеет объяснить, что с ними случилось. Если вообще сумеет…

– Ну, что ты там возишься? – нетерпеливо поинтересовался Андрей секунд через тридцать.

– Молчит телефон, Андрей Викторыч, – виновато произнёс Гарик. – Вне зоны действия, похоже.

Так, ещё не легче! Угораздило же их оказаться в такой дыре, где даже мобильная связь не работает. Стало быть, рассчитывать на чью-либо помощь не приходится.

– Что ж, будем сами выбираться к цивилизации, – решил Шахов. – Пешедралом.

– Триста километров? – скорчил кислую мину студент. – Это ж сколько дней топать придётся?

– Почему сразу триста? – с преувеличенной бодростью возразил бизнесмен. – Может, в какой-нибудь населённый пункт выйдем. Или на дорогу. А там попутку поймаем.

– Ага, много мы этих попуток вчера видели! Да и дорог тоже.

– У тебя есть другие идеи?

Андрей начал заводиться по-настоящему. Понятно, что дело – дрянь, но зачем же напоминать каждую секунду? Да ещё с таким деликатным намёком на то, кто во всём этом виноват. Как будто он для собственного развлечения затеял эту поездку. Вот и попробуй с таким действовать в команде.

Нет, так нельзя. Нужно держать себя в руках и держаться друг за друга. Сам-то Шахов как-нибудь выкарабкается. И не в такой заднице бывать приходилось. А вот студент – он же к реальной жизни совсем не приспособлен. Хотя… Андрей, пока он валялся на солнцепёке, успел основательно поджарить лицо и руки, что в ближайшем будущем обещало массу приятных ощущений, вплоть до сползающей клочьями кожи. Да и сейчас при разговоре на щеках словно натягивались какие-то нити, не позволяя широко раскрывать рот или улыбаться. А пацану – хоть бы хны! Его местное солнце не берёт. Он же здесь почти как дома. Генная память.

Значит, и сориентироваться должен лучше. Инстинкт подскажет.

– Гарик, как ты думаешь, в какую сторону нам идти?

Студент задумался. То ли растерялся, то ли вопроса не понял.

– Ну, Дурбан-то этот где? – подсказал Андрей.

– На юго-востоке.

– А где восток? Или хотя бы юг.

Пауза затянулась, и Шахов понял, что зря надеялся на африканские гены партнёра. Если не обращать внимания на цвет кожи, это обычный городской мальчишка. Даже в армии, небось, не служил. Откуда ему знать, как ориентироваться в незнакомой местности. Опять придётся самому.

Значит, сначала встать лицом к солнцу, потом взять поправку на время суток. Он посмотрел на часы и присвистнул – восемнадцать-сорок пять! Неплохо поспали! Игру, понятное дело, они уже пропустили, ну да и бог с ней. Добраться бы хоть к утру. Вообще добраться бы…

Андрей резко махнул ладонью, отгоняя панические мысли. Раньше за ним такой впечатлительности не замечалось. Стареет он, что ли?

– Стало быть, юг у нас там, – он деловито вытянул палец в направлении чуть левее солнца. – А восток…

– Андрей Викторыч, это ж южное полушарие, – сдерживая улыбку, поправил Гарик. – Здесь всё наоборот. Солнце в полдень находится на севере.

– Ну, а хоть садится-то оно на западе, или как? – раздражённо буркнул Шахов. И не дождавшись ответа, сплюнул. – Эх, ты, студент!

– Я же экономист, а не географ, – попытался оправдаться парнишка, но Андрей уже задумался о другом.

Плевок-то получился жиденьким. Хотя сухости во рту он ещё не чувствовал, но всё равно насторожился. Без пищи человек может протянуть очень долго, а вот пить…

– Нам бы воды раздобыть, – вслух помечтал он.

– Так в чём проблема? – оживился студент. – Река вон в той стороне. Оттуда влагой тянет.

Андрей недоверчиво посмотрел на партнёра и понял, что тот не шутит.

Нет, пожалуй, он рано похоронил африканских предков Гарика. Они всё-таки пришли на помощь в трудную минуту.

– Так чего ж тут расселся? – уже весело спросил Шахов, хлопая паренька по спине. – Показывай дорогу. Бутылка у нас есть. Наберём воды, и вперёд с песнями. Потом ты мне ещё какой-нибудь водоём унюхаешь.

– А зачем снова искать? Можно прямо вдоль берега идти. Здесь все реки на восток текут к морю. А нам туда и нужно, потому что…

– Идём, по дороге объяснишь, – оборвал его Шахов, чувствуя, как разрастается в глубине души уверенность в том, что всё окончится благополучно.

* * *

Идти пришлось не то чтобы очень далеко, но как-то утомительно. Клонящееся к горизонту солнце торопилось раздать последние запасы жара, от земли тоже ощутимо парило. Тонкие, но крепкие стебли на каждом шагу пытались зацепиться за ноги. А безобидные с виду метёлочки больно хлестали по ставшим вдруг на редкость чувствительными рукам. Но больше всего напрягали постоянные спуски и подъёмы. Словно и не по земле они ковыляли, а по застывшему в самый разгар шторма океану. Волна за волной, горб-впадина, подъём-спуск. И что там за следующим гребнем – не разглядишь. Хотя и так ясно, что ещё один. Точнее, не один, а бесконечная гигантская гармошка.

Шахов уже начал думать, что напрасно понадеялся на чутьё Гарика, и ни до какой воды они сегодня не дойдут, когда перед самым закатом в ложбинке между холмами показалась небольшая рощица. Деревья на пути попадались и раньше, но в основном одинокие и не особо привлекательные. Вроде бы и большие, но какие-то приплюснутые, не тянущиеся к солнцу, а расползающиеся во все стороны над землёй. И листья на них росли такие же неуютные – узкие, жесткие, почти не дающие тени, так что ни разу не возникло мысли остановиться здесь и немного отдохнуть.

Зато роща уже издали радовала глаз. Настоящие красавцы, высокие, прямые, с густой кроной. Не то что эта африканская разновидность бонсая[27]. Пусть даже рядом не найдётся ни глотка воды, просто посидеть под таким деревом – и на том спасибо. Андрею на мгновение почудилось, что он слышит негромкий, невыразимо родной и приятный шелест листьев, хотя ветра не было и в помине. Он невольно ускорил шаг, и уже поравнявшись с невзрачными колючими кустами, охраняющими вход в оазис, вдруг понял – это не листья шелестят, это журчит вода где-то там, в глубине рощи.

– Живём, студент! – обрадовался Шахов. – Ну и нюх у тебя!

И он смело шагнул в узкую щель между кустами.

– Нюх у собаки, а у меня – чутьё, – проворчал Гарик, стараясь спрятать довольную улыбку.

Впрочем, можно было и не стараться. Здесь, в зарослях, и днём-то, наверное, было темновато, а сейчас юноше и вовсе показалось, будто он зашёл в зал кинотеатра во время сеанса. В редких световых пятнах, пробивавшихся сквозь листву, иногда вырисовывался силуэт идущего впереди бизнесмена, но не более того. Вроде бы Шахов поднял руку, но зачем – зовёт к себе или, наоборот, предупреждает об опасности – остаётся только догадываться.

Оказалось, что всё-таки зовёт.

– Гарик, не отставай, – сказал бизнесмен вполголоса. – И под ноги смотреть не забывай.

– А в чём дело-то?

– Похоже, змей тут много.

– Ядовитых?

Гарик невольно попятился. Потом сообразил, что лучше держаться ближе к Шахову, чем к деревьям, и сделал два шага вперёд. Внимательно посмотрел на Андрея – не подумал ли то, будто он струсил – и решительно заявил:

– Так они ж ночью спят.

– Точно? Откуда знаешь?

В интонации бизнесмена ясно слышалась неуверенность, чуть ли не впервые с момента их знакомства, и Гарик не мог упустить такой момент торжества.

– В путеводителе прочитал, – не моргнув глазом соврал он. – Андрей Викторович, давайте я первым пойду.

– Лет этак через десять,– хмыкнул в ответ Шахов. – И то, если докажешь, что достоин.

Помолчал немного и добавил примирительно:

– Вот Андреем можешь прямо сейчас меня называть. Не та обстановка, чтобы отчества выговаривать. Можно не успеть сказать что-то более важное.

И зашагал дальше. Не хватало ещё, чтобы пацан заметил, как он испугался. Достаточно и того, что Шахов сам себя на этом поймал. Хотя, чего ж тут странного. Одно дело свой, российский лес – там всё понятно и знакомо. А здесь…

К счастью, деревья немного раздвинулись, под ногами образовалась едва приметная в полумраке тропка и тут же круто пошла под уклон. Вероятно, этой дорогой местная живность на водопой ходит. А где водопой, там и хищники.

Нет, хватит уже себя накручивать! Так на старости лет и в тряпку недолго превратиться. В конце концов, приходилось же ему и голыми руками от ножа защищаться, и в дуло пистолета заглядывать. И ничего, вроде бы заикаться не начал. А тут-то что? Подумаешь – Африка!

В голове завертелась песенка из мультфильма, который он когда-то смотрел вместе с дочкой:

В Африке акулы,

В Африке гориллы,

В Африке большие

Кро-ко-ди-лы.

Неожиданно из-за спины послышался шёпот Гарика:

Будут вас кусать,

Бить и обижать,

Не ходите, дети,

В Африку гулять.[28]

Похоже, Андрей только думал, что поёт про себя, а на самом деле бубнил под нос. И парнишка услышал.

Шахов на мгновение нахмурился, а затем улыбнулся. Нет, он всё-таки свой, этот студент. Как говорилось в одном анекдоте, русский – это не национальность, русский – это судьба. Не важно, какой у тебя цвет кожи, важно, что ты смотрел те же мультики, ходил по тому же раздолбанному асфальту, стоял в тех же очередях. Ну, положим, про очереди Гарик может и не помнить, но остального бардака тоже хлебнул вдоволь. Даже, в силу некоторых обстоятельств, чуть больше, чем остальные.

Эх, надо было не вести с ним споры по теории бриджа, а посидеть как-нибудь по-человечески, попить-попеть. Давно бы уже стали непобедимой парой. А Андрей даже не знает, употребляет ли Гарик.

А не колышет! Раз русский – должен пить. А если всё же негр, так и езжай в свою Африку. Нечего здесь, понимаешь ли…

Додумать мысль Шахову помешала рука Гарика, вцепившаяся ему в плечо.

– Ты чего, студент? – поинтересовался Андрей, медленно возвращаясь к реальности.

– Там впереди кто-то есть, – прошептал юноша, указывая куда-то в темноту.

* * *

Мзингва был в ярости. Ещё никто и никогда так его не кидал. Так… Нет, подходящего к случаю определения не нашлось ни в языке зулу, ни в африкаанс[29], ни в доступном ему арсенале английских слов. Вот у русских такое понятие наверняка есть. Видимо, у них принято отвечать подобным образом на доброту и гостеприимство. Он, Мзингва, в свой выходной день, не выспавшись и не отдохнув, везёт дорогих гостей туда, куда им только пожелается. И что же получает в благодарность за труды? Коварные иноземцы, воспользовавшись тем, что шофёр на мгновение задремал, попросту выбросили его из машины. Спасибо, конечно, что совсем не убили, но кто знает, может, они решили, что Мзингва помрёт своей смертью, оставшись в одиночестве в диком вельде, без пищи, воды и денег.

Дьявол! Ему же ещё и не заплатили за поездку! Неужели эти русские способны убить человека за тысячу рандов? Или им просто нужна была машина? Но тут они просчитались. «Форд» принадлежит отелю, и не сегодня так завтра о его пропаже сообщат полиции. У большого человека по имени Шаха скоро будут большие неприятности.

Что ж, он их заслужил. Напрасно некоторые думают, что могут безнаказанно обидеть зулуса в его собственной стране. Нет уж, теперь не те времена, чтобы белым всё сходило с рук. Да и не только белым. Чёрный брат оказался такой же скотиной, как и его приятель. Не в цвете кожи, видать дело, а в том, среди каких людей ты вырос. И пусть этот замухрышка Гарри всего лишь повторял то, чему научился в своей варварской стране, он всё равно получит по заслугам. Даже если копы опять прохлопают ушами и упустят преступников. Слава богу, у Мзингвы найдётся немало друзей, готовых за него пойти в огонь и в воду. И в Дурбане, и в родной деревне. Да и Магадхлела помочь должен. А он один сотни полицейских стоит.

Странно, однако, почему же старик не предупредил его о коварных замыслах Шахи и Гарри? Сам же хвастался, что чужие мысли ему так же открыты и понятны, как биржевые сводки какому-нибудь брокеру. Неужели, колдун настолько сдал за последние годы? Или нарочно ничего не сказал? Может быть, он узнал про носорожьи рога, спрятанные в гараже? Так какое ему до них дело? Ведь не сам же Мзингва занимался незаконным промыслом. Кому было бы лучше, если бы он оставил находку на месте? И всё равно старик мог бы наказать его как-нибудь иначе, соразмерно с проступком. Но как бы то ни было, а к колдуну Мзингва, пожалуй, за советом больше не пойдёт.

Значит, нужно идти в деревню.

Зулус ещё раз оглядел окрестные холмы. Безусловно, это место ему знакомо. Вот и гора Нгоме[30], стоит на своём привычном месте. Отсюда, конечно, ни леса, ни тем более церкви не разглядишь, но и так понятно, что это она. И вокруг всё много раз исхожено. Каких-то семь-восемь лет назад, он часто выгонял сюда отцовское стадо, если так можно назвать четырёх коров и одного быка. Что поделать, удобных пастбищ в округе немного, и приходилось ежедневно проделывать немалый путь, чтобы отыскать не занятый, не огороженный колючей проволокой участок. До дома отсюда, должно быть, не меньше пяти миль. Как раз на полдороге между деревней и хижиной Магадхлелы. Вот только за каким чёртом его сюда понесло? Ведь город находится в другой стороне.

Мзингва задумался. Удивительно, но он совсем не помнил, как прощался с колдуном, как садился в машину. Может, этого и вовсе не было? Может, Шаха уложил его на заднем сидении, а сам сел за руль? Он ведь с самого начала предлагал такой вариант, но Мзингва отказался, опасаясь, что в этом случае ему и заплатят меньше. А потом, отъехав немного, белый мерзавец спихнул ненужного теперь шофёра на обочину.

Похоже, так всё и вышло. И получается, что глупый русский всё перепутал и поехал не в ту сторону. А раз так, не всё ещё потеряно. Мзингва ещё найдёт его и объяснит, что обманывать зулусов нехорошо. Что зулусы могут за это очень больно и обидно наказать.

Только бы застать в деревне кого-то из друзей. Всё-таки Шаха – серьёзный противник, в одиночку с ним не справиться. А вот человек шесть или семь, да на двух машинах – это в самый раз. И чтобы не терять попусту времени, выбираясь на дорогу, Мзингва решил идти напрямик, вдоль ручья, который должен протекать где-то поблизости.

К зарослям свинцовых деревьев[31], тянущимся вдоль ручья, он подошёл перед самым закатом. Нашёл тропинку, ведущую к броду и начал спускаться. Буквально через несколько шагов сквозь тихий, ровный плеск воды зулус расслышал человеческие голоса. Два голоса. Только слов поначалу было не разобрать. Но чуть позже Мзингва понял, что это просто чужой, незнакомый язык. А откуда взяться чужакам в самом сердце Зулулэнда? То есть, не совсем так – кто ещё это может быть, если не его русские приятели? И похоже, они совсем близко, на другом берегу. Ну, сейчас он выскажет всё, что о них думает.

Мзингва выпрямился, напустил на себя грозный вид и шумно зашлёпал по воде. Силуэты русских смутно угадывались в просвете между деревьями. Самого зулуса они пока не видели, но Мзингва посчитал ненужными всяческие военные хитрости и смело окликнул врага:

– Эй, Шаха! Вот я и нашёл тебя, ублюдок! Отвечай, где ты спрятал мою машину?

Русский услышал его, обернулся, но дальше повёл себя как-то странно. Не попытался скрыться в зарослях и не пошёл навстречу, а лишь молча помахал рукой. То ли решил, что повстречался с призраком невинно убиенного Мзингвы, и теперь надеялся этими взмахами прогнать его прочь, то ли, наоборот, подзывал к себе.

Непонятные жесты врага не испугали зулуса, а только придали ему решимости. Правда, через мгновение с того берега послышался ещё один звук, похожий на отдалённое урчание мотора, но африканец лишь усмехнулся в ответ на наивные уловки русского. Шаха хочет убедить его, что машина куда-то уезжает? И кто ж ей тогда управляет? Гарри? Но ведь он только что был здесь. А может, белый человек изображает рычание зверя? Ну, это уже и вовсе глупо. Как будто Мзингва ни разу в жизни леопарда или льва не слышал. Он же всё-таки зулус, а не малаец какой-нибудь.

– Прекрати дурачиться, Шаха! – крикнул он со всей возможной строгостью. – И ответь мне, если ты действительно мужчина, а не трусливая гиена.

Русский молчал и не двигался с места. И тут странный звук повторился. Намного громче, чем в первый раз. И Мзингва узнал его. На самом деле хищников зулус чаще видел по телевизору, чем вживую, но несколько раз ему приходилось возить клиентов в заповедник. И там он слышал настоящее рычание льва, ничуть не отличавшееся от того, что раздавалось сейчас. Только тогда Мзингва находился в полной безопасности, в сопровождении опытного экскурсовода и в десяти шагах от крепкого, надёжного джипа, в котором, помимо всего прочего находилось ружьё, стреляющее ампулами со снотворным. А теперь ничего этого рядом не было. Кроме двоих таких же растерянных русских, и появившегося из-за кустов хищника. В полумраке он выглядел ещё крупнее, чем был на самом деле. И нервы зулуса не выдержали. С громким воплем он ринулся наутёк, прямо по руслу ручья, спотыкаясь об острые и скользкие камни, но тут же поднимаясь и с каждой секундой увеличивая скорость.

– Люди! Кто-нибудь! На помощь! – кричал бедняга поочерёдно на всех трёх известных ему языках.

* * *

Шахов посмотрел в ту сторону, куда указывал Гарик. Глаза уже привыкли к темноте, и он без особого напряжения различил впереди за кустами у самой воды нечто живое, шевелящееся. На человека, даже вставшего на четвереньки, это нечто никак не походило. Зверь. Крупный. Скорее всего, хищник. Притаился, зараза! Сейчас ка-а-ак прыгнет!

– Отходим, студент, отходим, – прошептал Андрей отчётливо, но тихо, опасаясь спровоцировать животное. – Только не делай резких движений.

Юноша послушно попятился. Но, конечно же, не смог не наделать шума. Хрустнула под ботинком какая-то ветка, нога поползла в сторону. Пытаясь сохранить равновесие, Гарик замахал руками и задел соседний куст. Листва угрожающе, по-змеиному зашипела.

Хищник мгновенно повернул голову к источнику шума, в темноте блеснули зелёные огоньки, совсем как кошачьи глаза.

Ах вот, значит, как? Кошка. Леопард, вероятно. Нет, голова слишком большая, с какими-то рваными, неправильными очертаниями. Или это уже не голова, а… Да, грива. Значит, лев. Ёкарный бабай, накаркал-таки колдун встречу! И что теперь делать? В темноте, без оружия. Даже палку какую-нибудь не успеешь подобрать.

– Гарик, ну, что ты там возишься? Сваливаем, я сказал!

Студент неуклюже зашуршал подошвами по склону. Лев недовольно вполголоса рыкнул, но не двинулся с места. Может, он не голоден и нападать не собирается. Но всё равно, бережёного бог бережёт. Нащупывая ногой дорогу и медленно пятясь, Андрей снял с себя рубашку и обмотал её вокруг левой руки. Слабая защита, но лучше, чем вообще ничего. Авось, не прокусит.

Шебуршание за спиной стало громче. Быстро оглянувшись, Шахов увидел, что Гарик тоже стаскивает пиджак.

– Студент, ты это брось, слышишь? – Андрей старался говорить ровно, тихо и спокойно, но голос от возбуждения то и дело срывался на высокие ноты. – И думать забудь! Куда тебе против такой силищи? Рви когти, кому говорят!

– Нет, Андрей Ви… – юноша запнулся, но тут же уверенно продолжил. – Нет, Андрей, я с тобой. Колдун сказал, что мы вместе должны победить льва.

Шахов, забыв об осторожности, повернулся к партнёру.

– Какой в жопу колдун!? Какое там победить!? Это тебе не компьютерные игры, в живых бы остаться!

Обеспокоенный звуками человеческих голов хищник поднялся на лапы и медленно, неохотно стал выбираться на тропу. Он был сыт и тоже надеялся избежать схватки, тем более, схватки с человеком, но лишь в том случае, если соперник отступит первым. Льва не зря называют царём зверей. Королевское величие и почти человеческая гордость не позволяют ему проявить слабость. Пусть даже никто, кроме этих двуногих, её и не увидит. И ещё меньше лев любит попадать в неловкое, смешное положение. Либо ему дают спокойно, с достоинством удалиться, либо будет драка.

Шахов, разумеется, ни о чём подобном не слыхал, а Гарик, если и читал когда-то, то сейчас вряд ли бы вспомнил. Он взволнованно дышал Андрею в затылок и норовил выскочить у того из-за спины. Бизнесмен упрямо препятствовал этому манёвру, стараясь, впрочем, не поднимать шума. Любое неосторожное движение, любой громкий звук мог привести к непредсказуемым последствием.

В это мгновение на другом берегу ручья и появился разгорячённый зулус.

Шахов попытался знаками показать ему, что, мол, потом поговорим, в более подходящей обстановке. Но Мзингва заорал ещё громче, и лев занервничал. Это был совсем ещё молодой самец, лишь недавно начавший самостоятельную жизнь, и ещё не имевший опыта боевых действий. Только инстинкты. И они подсказывали, что дело плохо. Путь к отступлению теперь отрезан. Два врага спереди и один сзади. Причём, тот, который за ручьём, явно проявляет признаки агрессии. А эти двое ведут себя довольно миролюбиво. Может, они всё-таки пропустят его? Или придётся наплевать на царский титул и прорываться из окружения вдоль ручья. На всякий случай лев рыкнул погромче, чтобы никто не подумал, будто он струсил.

Но задний враг лишил его и этого шанса, сам помчался куда-то по воде, трубя при этом, словно раненый слон. Хищник совсем растерялся и с перепуга рванул навстречу Андрею и Гарику. Оба человека тут же вкинули вверх руки, не иначе как для удара, а лев, оказавшийся в безвыходный ситуации, отчаянно взрыкнул и бросился на ближайшего противника.

Шахов попытался защититься, но сблокировал только левую лапу. Когти правой размашисто полоснули бизнесмена чуть ниже груди, оставив на боку глубокий рваный след. Затем полтораста килограммов сплошных мускулов, разогнанные до скорости приличного автомобиля, обрушились на него, повалили с ног и…

И помчались дальше, напоследок царапнув ещё и задними лапами. Практически по тому же месту. Андрей взвыл от боли, чем только прибавил скорости перепуганному зверю.

* * *

Наступившая тишина казалась такой же зловещей, как и недавние звуки битвы. Гарик, поваленный на землю падающим Шаховым, осторожно повертел головой, убедился, что льва поблизости не наблюдается, и медленно, осторожно выполз из-под массивного тела бизнесмена. Однако всё равно потревожил рану партнёра, коротко выругавшегося сквозь зубы.

– Андрей, ты как, живой? – юноша и сам понимал, что говорит глупости, но ничего более умного на ум не пришло. – Встать сможешь?

– А хрен его знает, – прохрипел в ответ Шахов. – Вроде бы кишки целы.

Он попытался приподняться на локте, но тут же застонал и опрокинулся на спину, шумно и отрывисто дыша.

– Вот зараза!

Гарика словно бы кто-то в спину толкнул, мгновенно выведя из испуганного оцепенения. Как же он сам об этом не подумал?! Надо же срочно продезинфицировать рану, чтобы не произошло заражение крови. Только чем? Вода из ручья не годится, мало ли, какой там дряни нанесёт. Как бы ещё хуже не вышло. Вот если бы спиртом, да где ж его взять?

Как это где? А виски? В первый раз за этот вечер он добрым словом помянул колдуна. Хорошо, что старик не догадался отобрать у них бутылку. Промывай, сколько угодно, и ещё останется.

Шахов, увидев, как партнёр достаёт из сумки «Джонни Уокера» сразу догадался о его намерениях.

– Молодец, студент! Правильно мыслишь. Только сначала плесни внутрь. Вот так, замечательно, – он жадно глотнул обжигающую жидкость и продолжил. – Возьми мою рубашку, рану перевяжешь. Нет-нет, свою не трогай, ещё пригодится.

Гарик послушно застегнул пуговицы на груди. Андрей прав, одной перевязкой, похоже, дело не обойдётся. Одному богу известно, как и когда они доберутся до больницы. Если это вообще будет больница, а не ещё один народный целитель. Да теперь уже и не важно кто, лишь бы помог. Потому что рана очень уж неприятная.

– Всё, Андрей, не шевелись, – строго, но спокойно, как равный равному, сказал юноша. – А то мимо пролью.

И обильно смочил элитным напитком развороченный бок партнёра.

– Да ёк-кар… – взвыл Шахов и тут же, не договорив, потерял сознание.

Примечания

[1] Зулусы – африканский народ, проживающий в основном в провинции КваЗулу-Наталь в Южно-Африканской республике.

[2] Бридж – карточная парная игра. Здесь и далее имеется в виду так называемый спортивный бридж.

[3] Уилл Смит – известный американский чернокожий киноартист («День независимости», «Люди в чёрном», «Враг государства» и т. д.)

[4] Контракт – в бридже обязательство одной из играющих сторон взять определённое количество взяток. Контра – обязательство не дать противнику взять заявленное количество взяток.

[5] Ренонс, синглет, фит – карточные термины, используемые при игре в бридж.

[6] Две без козыря, две бубны – разновидности контрактов в брижде.

[7] Финэк, Лесопилка – обиходные названия Санкт-Петербургского университета экономики и финансов и Санкт-Петербургской лесотехнической академии соответственно.

[8] Дурбан – крупнейший город и порт в провинции КваЗулу-Наталь.

[9] Нгуни – группа народов Южной Африки, включающая в себя и зулусов.

[10] Сангома – врачеватель в Южной Африке, практикующий народную медицину.

[11] Шакалэнд – реконструированная зулусская деревня, этнографический музей под открытым небом, названный так в честь легендарного короля и основателя зулусского государства Шаки (1787 – 1828).

[12] Спрингбокс – антилопы – неофициальное название сборной Южно-Африканской республики по регби. Бисмарк и Янни дю Плесси – игроки этой сборной.

[13] Миля – единица длины в английской системе мир, равняется приблизительно 1609 метрам.

[14] Дагга – африканское название конопли. Существует также дикая дагга (leontonis leonurus, львиный хвост) – растение, листья которого при курении дают сходный с коноплёй эффект.

[15] Ранд – денежная единица Южно-Африканской республики. По курсу на апрель 2009 года равнялся 0.11 доллара США.

[16] Вельд – южноафриканская высокотравная саванна.

[17] Зулулэнд – англоязычный вариант названия провинции КваЗулу. Употребляется также для обозначения территории обитания зулусов и бывшего их королевства.

[18] Нонгома – река в Зулулэнде.

[19] На азиатском чёрном рынке цена на рога носорога может доходит до 1000 долларов за килограмм.

[20] На обратной стороне купюры достоинством в 100 рандов изображён буйвол.

[21] Фунт – единица измерения массы. Стандартный английский (иначе имперский) фунт равен 0.453 килограмма.

[22] Умфолози – река в Зулулэнде, а также национальный парк, заповедник, расположенный в её бассейне.

[23] Ярд – единица длины в английской системе мер, равная приблизительно 0.91 метра.

[24] Автомат Калашникова даже изображён на государственном гербе Мозамбика.

[25] Ункулункулу – по зулусским верованиям, великий дух, первопредок.

[26] Действующий телефон полиции в Южно-Африканской республике (так, на всякий случай).

[27] Бонсай – японское традиционное искусство выращивания настоящего дерева в миниатюре. В данном случае слово употреблено в ироническом смысле.

[28] М/ф «Доктор Айболит». Стихи Корнея Чуковского цитируются так, как звучат в мультфильме.

[29] Африкаанс – один из официальных государственных языков Южно-Африканской республики. На нём говорят потомки африканеров (буров), первых белых поселенцев в Южной Африке.

[30] Нгоме – гора в Центральном Зулулэнде. Примечательна не столько высотой, сколько растущим на её склонах тропическим лесом, и построенным прямо на вершине христианским храмом, который считается мистическим, святым местом.

[31] Свинцовое дерево (combretum imberbe, дерево слоновых бивней) – редкая южно-африканская порода деревьев, с тяжёлой древесиной и почти белой корой, произрастающая в основном в долинах рек.