Не ломитесь в закрытую дверь

Эта история часть цикла "Империя"

Самые страшные слова, которые по-настоящему могут убить и разят не хуже снайпера мы всегда слышим только от своих родных. От тех, кто нам не безразличен… тех кому не безразличны мы. По крайней мере в последнее хочется верить.

- Ты всегда был на работе! – кричала дочь в подъезд.

- Я не работаю. Я служу – тише чем следовало произнёс Степан Петрович улыбнувшись маленькому Никите робко помахавшему рукой деду из-за материнской ноги, перегораживающей приоткрытую дверь. Старшую Ирочку он так и не увидел сегодня.

- Да мне плевать! Всегда! Всегда там! Служба! Только служба! Мама так ждала тебя! Постоянно оправдывала!

- Ну если бы я не служил чем бы мы оплатили её… - попытался оправдаться прапорщик, споткнувшись на собственных словах.

- Если бы ты был рядом она бы нашла в тебе силы.... Я НЕНАВИЖУ ТЕБЯ! Убирайся!

Дверь хлопнув закрылась перед носом ветерана. И тут же в голове вспыхнули строчки неизвестного автора:

Не ломитесь в закрытую дверь,

Для желанных она открыта.

Посоветуют "Бейся!" не верь,

Уходите, хоть сердце разбито.

Взглянув на свёрток в руке Степан Петрович тяжело вздохнул и подхватив рюкзак с вещами прошествовал к лифту мимо высунувшей свой любопытный нос соседки, явившейся словно с иллюстрации детского журнала. Вылитая Шапокляк. И собачка похожая на крысу при ней.

Потеряно постояв на улице возле подъезда стадвадцатиэтажного дома, прапорщик решил отправится сразу на вокзал. До конца отпуска конечно ещё есть неделя которую он планировал провести с дочерью и внуками, но раз так всё вышло… делать ему тут больше нечего. Воздушное такси вызывать Степан Петрович не стал, решив прогуляться пешком.

«А Смоктуновский сильно изменился за прошедший год», – подумал он, меряя шагами улицу за улицей. Теперь-то это не провинциальный мирок. Империя опять раздвинула свои границы и планета неожиданно для себя приобрела индекс «Б», что сразу поставило её в разряд важных. Вон и современный космопорт построили и линию скоростных поездов отовсюду сюда протянули. Красиво опять же!

Купив билеты на «22 скорый», он нашёл в вагоне своё место, убрал вещи на полку (только свёрток зачем-то оставил у себя) и заказал у стюарда «что-нибудь попить». Этот обалдуй притащил ему кофе.

Да что ж такое! Он терпеть не мог кофе. Пил только то что готовила своими руками супруга.

Маленькая девчушка с круглыми румяными щёчками с оранжевым плетёным браслетом на руке выглянула из-за спинки впереди с удивлением разглядывая выражение досады на лице прапорщика.

- Не любите кофе? – спросила десятилетка.

- Не люблю, - улыбнулся Степан Петрович ещё сильнее скорчившись, но постаравшись выглядеть смешно.

- Я тоже, - сказала девчонка расхохотавшись и почему-то шёпотом добавила, - оно же го-о-о-орькое.

- Лена не мешай дяде! Извините пожалуйста, - осадила дочь высокая шатенка с вьющимися волосами-пружинками.

Степан Петрович был не против если бы ему мешали. В одиночестве он опять погрузился в свои невесёлые думы и воспоминания. Болезнь жены, её похороны, испорченные отношения с дочерью. Картина эта дурацкая! Ладно хоть он уже десять лет как догадался открыть на внуков счета в Имперском банке отправляя туда львиную часть своих денег.

Взгляд прапорщика снова упал на свёрток. Да нет, она не дурацкая. Эту картину он нарисовал сам. Их полковой живописец - Серёжка Богачёв чуть-чуть помог. На ней его Наташа в парке запускает воздушного змея в небо. Вышло немного по-детски, мультяшно, но он так видел тот день. Хотел нарисовать рядом и себя, ибо тот день они провели полностью вместе, лопаясь от радости и счастья, но в последний момент передумал. Вдруг Наташа будет психовать, увидев его рядом с собой и не возьмёт картину. Так глупо всё вышло. И не нарисовал, и не отдал.

Постепенно Степан Петрович начал погружаться в сон. Как вдруг…

Дух-дух-дух-дух! - звук работающего пулемёта он узнал бы в любом состоянии. Не то что в дрёме. Что-то старенькое «ТУМ-20» или штатовское «Зеро». Встряхнувшись ветеран соскочил на ноги.

В тот же момент в вагон забежали четверо мужчин. Один из них действительно был вооружён пулемётом. Ан нет, двое – у брюнета с крючковатым носом пилотский «Гагарин» в руке. Прапорщик вспомнил, что видел такой у Бестужева. Раритет он им гордился.

- А ну мужик сел на место! – заорал широкоплечий блондин в кожанке поводя стволом оружия.

Точно «ТУМ-20» - старое, но надёжное оружие», - подумал Степан Петрович опускаясь на своё место. Он с таким начинал свою службу.

Третий налётчик – пухлый короткостриженный колобок удерживал в руках сумку, буквально набитую кредитами. Столько банкнот ветеран видел только в кино. «У нас что всё ещё банки грабят?» – удивлённо подумал он, внимательно разглядывая раскрасневшихся от бега грабителей.

- Господа, не могли бы вы предъявить свои билеты… - произнёс вошедший в вагон стюард.

Удар рукоятью пистолета по голове прервал его речь. Стюард рухнула на пол как подкошенный, потеряв сознание. Из разбитой брови на серый ковралин постеленный под ноги вытекала струйка крови.

Очередь из пулемёта в потолок заставила пассажиров вжаться в кресла. А поезд всё быстрее и быстрее нёсся вперёд.

- Господа пассажиры! Мы с товарищами решили воспользоваться вашим гостеприимством и несколько остановочек прокатимся с вами, - сообщил блондин с кривым ртом и родимым пятном в форме бабочки на шее. Судя по всему, он тут главный.

- Надо до коспопорта пилить, Бурый! – понизив голос проскрипел брюнет, повернувшись к подельнику. – Возьмём их в заложники, сядем на корабль и только нас и видели.

Стоящий рядом горбящийся верзила с длинными руками согласно закивал, преданно взирая на главаря.

«Судя по всему конченные идиоты, - сделал вывод прапорщик». Какие заложники, какой корабль? Они что не в курсе, что с террористами никаких переговоров не ведут? Да они даже из поезда не выйдут. Но при ликвидации этих кретинов могут пострадать женщины, дети. Тут их немало.

Его соседка-десятилетка вышла с жизнерадостной улыбкой из туалета и тут же оказалась в руках Колобка. Тот отбросил сумку с деньгами под ноги и приставил кинжал с лазерной кромкой к шее девочки. Рядом сознание потеряла её мать.

«Так-так-так! – лихорадочно думал Степан Петрович поглаживая свёрток с картиной лежащий на столике. Я должен сделать всё быстро. Не останавливаясь и не теряя драгоценных секунд… иначе всё!»

Медленно выдохнув из лёгких воздух, прапорщик стремительно покинул своё место и оказавшись за спиной брюнета нанёс ему короткий удар кулаком в затылок. Тот словно подкошенный рухнул под ноги предварительно лишившись пистолета оказавшегося в руке ветерана.

«Гагарин» дважды каркнул, пронзая сердце и лёгкие верзилы, из-за чего пассажиры дружно вскрикнули, а главарь резко развернулся к нему лицом зачем-то передёрнув затвор пулемёта.

Высвобожденный, не использованный патрон вылетел в воздух блеснув в лучах солнца, но выстрела не произошло так как Степан Петрович в несколько быстрых движений снял ствольную коробку с крышкой и отстегнул цинк с патронами.

- А чего это? – не понимая, что произошло главарь жал на спусковой крючок, а выстрела не происходило.

- Ничего. Матчасть учить надо, клоуны!

Выстрел из пистолета разворотил голову грабителя опрокинув его на спину.

Колобок, однако оказался не промах. Ударив по кнопке аварийного открытия двери, он заслонился телом девчонки. Ворвавшийся внутрь ветер словно мятую салфетку подхватил тяжёлую сумку и вынес её наружу.

Чертыхнувшись грабитель проводил взглядом разлетающиеся деньги чем воспользовался Степан Петрович, который вытолкнул противника наружу, одновременно хватая нырнувшую в дверь девчонку за руку. Несущийся поезд подпрыгнул, девочка удерживающая его кисть вскрикнула от страху, а в руке прапорщика что-то хрустнуло. Конечность сразу наполнилась пульсирующей болью. Но он её не отпустил.

* * *

Врач наложил на руку повязку и дал с собой обезболивающее, которое прапорщик пить всё равно не собирался. Терпеть не мог этой химии. Всего лишь трещина! Его и так во время боя броня колит всякой хераброй.

- Спасибо вам огромное! – мать румяной девчонки крепко обняла Степана Петровича прижавшись к его груди. – Если бы не вы…

Все выходящие из поезда пассажиры стремились поблагодарить его или похлопать по плечу. Быстрее бы что ли они уже кончились. Вон даже дознаватели, опрашивавшие бедняг и то, уважительно покивали.

- Говорят ловко вы пулемёт разобрали, - спросил замерший рядом поручик в облегчённой боевой броне и с штурмовой винтовкой на плече.

- Я пулемётчик, сынок.

- Ааа! – протянул полицейский. – Тогда всё ясно.

- Степан Петрович Неприведибеда. Прапорщик 7-го гвардейского драгунского императорского полка.

- Это тот что на Новом Севастополе?

- Верно. Знаете?

- У меня брат там служил, - пояснил полицейский. - Лет десять назад. К нам на Смоктуновский по делам?

- К дочери приезжал…

- Понятно. Спасибо вам Степан Петрович, - поручик потряс руку ветерана. – Огромное-огромное спасибо. Если бы не вы погибли бы люди. О вашем отважном поведении будет доложено по инстанциям…

- Лучше бы не надо, - замялся прапорщик, представив себе, как будут смеяться ребята в роте. Да, что там в роте! Во всём полке. Поехал в отпуск и вернулся с подбитым крылом.

- Надо-надо, - покачал головой полицейский. - Да и положено так.

Неожиданно ветерану в голову пришла лихая мысль.

- А могу я вас кое-что попросить?

- Конечно, - замер на месте уже готовый было уйти поручик. - Что угодно.

- Доставьте пожалуйста эту картину дочери, - свёрток перекочевал в чужие руки. - А то я вёз-вёз, а потом… забыл.

- Ничего бывает. Пишите адрес. Я сам отвезу.

* * *

Лайнер покинул планету и через четыре дня он будет дома… ДОМА. А разве его дом не здесь с близкими и родными? С Наташой, Ирочкой, Никитой? И снова вспомнился стишок «Не ломитесь в закрытую дверь…». Гордость? Да какая может быть гордость, когда дело касается дочери и внуков! Проведя пальцем по иллюминатору, в котором было прекрасно видно Смоктуновский, Степан Петрович решил для себя, что в следующем году приедет снова. Сядет возле двери и будет ждать пока она его не простит.

Удобно устроившись в кресле Неприведибеда закрыл глаза и перед взором сразу встали его пулемётчики, Виталий Константинович, здоровяк Бутерус, вечно ухмыляющийся Пашка Баранов, капающийся в каких-то проводах Кощей и она… Елена Прекрасная так похожая на его Наташу.

Если бы кто-то тогда зашёл в каюту он бы увидел спящего мужчину лет сорока шести-сорока восьми, с двойным подбородком, небольшим пивным пузиком улыбавшегося во сне. Снился ему тот солнечный день двадцать лет назад, когда они вместе с дочерью в парке запускали в голубое небо жёлтого самодельного воздушного змея с намалёванной чернилами мордочкой, и солнышко его удерживала папу за мизинчик, никуда ни на секунду, не отпуская от себя.

За продолжение голосуем рублём.