(Не)настоящая мать

ГЛАВА 1. Ненавижу, когда ты прав

Лиза и Никита Муромские были блестящими специалистами в клинической биоинформатике. Лиза не уступала мужу ни в опыте, ни в результатах - оба виртуозно расшифровывали язык генов, превращая данные в диагнозы. Но за безупречными алгоритмами скрывалось болезненная личная проблема: Лизе поставили бесплодие. Полная непроходимость фаллопиевых труб. Приговор.

Время шло, они работали, занимались компанией, расширялись, умножались, построили красивый современный дом с великолепным садом и вдруг поняли, что дом без детей пустой. Никита увидел на белой стене у соседа нарисованного детской рукой робота, прямо в гостиной, мелками, и замер. Пришло понимание, что многие вещи бессмысленны, когда нет наследника, когда некому передать накопленный опыт, а самое главное, некого любить, кроме самих себя. Это немало, но этого недостаточно.

Никита хотел ребёнка больше, чем Лиза. Не потому , что он не был бесплодным, и вины его в этом вопросе не было, он просто считал, что человек должен оставить после себя нового человека, вырастить его и отпустить в жизнь. А лучше двух новых «человеков» – за себя и за жену.

Комната была наполнена мягким светом , за окном в саду шелестели листья фруктовых деревьев. Никита наигрывал что-то на фортепьяно, точнее, интерпретировал детскую песенку про кузнечика.

- Лиз, - он перестал играть, - нам нужно поговорить.

Она отложила планшет с графиком и подняла на него глаза.

По её взгляду он понял, что она догадалась, о чём пойдёт речь.

- Опять про ребёнка? – в голосе звучали и раздражение, и усталость.

- Да, - Никита глубоко вздохнул, потом сыграл пару аккордов, - я подумал, мы можем обратиться в агентство по суррогатному материнству, - трудные слова, но ждать и делать вид, что проблема как-то решится без его участия, он уже не мог.

Лиза встала, подошла к окну, скрестила руки на груди, вздохнула, но так и ничего не сказала.

- Не молчи. Это наш единственный шанс. Ты знаешь, как я этого хочу. Как мы этого хотим, но прячем голову в песок.

- Да, ты этого хочешь, а я… не уверена.

- В чём? – подошёл, коснулся её плеча, она не обернулась.

- Во всём. В том, что это правильно. Что это наш ребёнок, если его выносит чужая женщина. Что ты… - она запнулась.

- Что я? – он насторожился.

- Что не передумаешь. Не разочаруешься.

Она опять за старое. Никита отлично понимал, что крылось за этими словами.

- Лиза, - осторожно развернул её к себе, – это наш ребёнок. Наши гены, наша кровь. И я никогда не пожалею.

- А если что-то пойдёт не так? Если она… если суррогатная мать передумает? Если ребёнок родится больным?

- Мы с тобой идеальные диагносты, - он улыбнулся, – мы читаем ДНК как поэзию, мы проверим всё, и если что-то пойдёт не так, мы узнаем о любой мутации вовремя. Мы справимся. Вместе.

Она молчала. В глазах стояли слёзы. То ли она прокручивала в голове различные сценарии возможных сложностей, то ли обижалась на свою судьбу и на своё бессилие поменять ситуацию так, как ей хочется, а не так, как получается.

- Ты мне не доверяешь? – спросил он тихо, чуть слышно.

- Я боюсь открывать ящик Пандоры.

Никита обнял её и прижал к себе.

- Я тоже. Бесстрашны только дураки. Но если мы не будем ничего менять, жизнь поменяет всё сама, но уже ничего у нас не спрашивая.

Лиза глубоко вздохнула и наконец кивнула. Лицо оставалось хмурым и особой радости там не было.

- Хорошо. Давай попробуем. И учти, твоей ответственности здесь больше, чем моей.

Он закрыл глаза. Он сделал это! Идиот, надо было ещё в прошлом году надавить. Или вообще два года назад.

- Спасибо, - сказал уже громче и увереннее.

На следующий день Лиза не поехала в офис. Сослалась на лёгкую простуду и осталась дома.

Первое, что она сказала мужу, когда он вернулся с работы вечером, это то, что она передумала.

- Мы не будем этого делать.
Никита замер. Он приехал прямо из агентства, с папкой документов, которые они завтра должны были подписать.

- Ты же согласилась, дорогая. Мы же всё обсудили.

- Обсудили? - она резко обернулась, глаза горели, - Ты уговорил меня, а я просто устала сопротивляться.

- Тогда почему сейчас сопротивляешься, – голос дрогнул.

- Потому что я испугалась! – она почти крикнула, - Потому что это не просто «шаг», Никита! Это чужой человек, который будет вынашивать нашего ребёнка. Молодая женщина со своими планами и со своим характером. А что потом? А вдруг она захочет его оставить? Или ты…

- Что?

- Ты будешь смотреть на неё иначе, не так, как я. Есть природа, которую нельзя победить. Не воображай себя сильнее, чем ты есть.

- Страх – плохой советчик, Лиза. Он разрушает девяносто процентов планов человечества.

- А твоя одержимость хороший? – она бросила на него взгляд, полный боли, - Ты так хочешь ребёнка, что готов на всё. А я не уверена, что готова делить тебя. Даже с призраком.

- Делить? – он рассмеялся, но в смехе не было искренности или веселья, - Лиза, это же просто биология!

- Нет, - она покачала головой, - эта женщина, которая будет чувствовать его первым, которая будет разговаривать с ним, пока я… смогу только смотреть на экран УЗИ.

- Ты не доверяешь мне.

- Я не доверяю себе.

- Лиз, ты станешь настоящей матерью, ты полюбишь его, он будет похож на нас обоих. Остальное просто путь. Мы пройдём через это вместе. Ты сильнее страха, Лиз. Я столько лет с тобой живу день за днём.

Он держал её в своих объятьях, понимая, что действительно ступает на очень непростую дорожку. Но ему не привыкать. Он победил всех своих врагов, особенно тех, кто мешал ему в бизнесе. Возможно, не всегда законными методами, но его справедливость – это его справедливость.

- Ненавижу, когда ты прав, - слёзы опять предательски текли по щекам.

Никита молчал. Это была не победа, в всего лишь перемирие.

ГЛАВА 2. Кристина

Кристина приехала из Питера с чемоданом, набитым профессиональным микрофоном, петличками и портативной студией для полевых записей. До приезда она более трёх лет уже работала с профессиональными музыкантами – сводила треки так, что ультразвуковая частота басов сводила с ума даже скептиков. Её последний проект – подкаст «Тихие голоса» - собирал истории людей, которые живут в акустических аномалиях – в домах у взлётной полосы, в квартирах с вечно гудящими трубами, у железной дороги.

Не то, чтобы она была уж слишком одержима своей работой, но ей очень хотелось поехать в экспедицию по заброшенным местам России, где акустика руин создаёт «эффект поющего ветра». На экспедицию нужны были средства. Они вообще ей были нужны, чтобы спокойно работать и творить, не ориентируясь на дед-лайны и разные тупые коммерческие заказы.

Когда Никита заговорил с ней о контракте, она вдруг сказала: «Я хочу записать вашего ребёнка – первый крик, первые звуки, это чистая частота без искажений». Она могла ещё долго говорить о звуках.

Лиза сидела с каменным лицом. Вроде бы, она подходила для суррогатной матери, все анализы были удовлетворительными, рожала уже, внешне была симпатичной, с красивыми зубами и огромными карими глазами, но была в ней какая-то непонятность, налёт какого-то лёгкого творческого неадеквата. По-другому она не могла сформулировать. В итоге всё-таки остановилась на её кандидатуре.

- Что значит, сын живёт с бывшим мужем? Суд обычно оставляет ребёнка матери. Получается, она сама отдала его мужу? Разве это хорошо? – спросила Лиза Никиту в машине.

- Я спрашивал. Мне тоже стало интересно.

- И?

- Сказала, что муж был из очень состоятельной семьи в другой стране. Она ничего не смогла сделать. Ей до сих пор не дают с ним видеться. Иначе она бы не смогла оттуда уехать.

- Она тебе понарассказывает. Ещё какое-нибудь многожёнство приплетёт, бесправие.

- Тебе не всё равно, Лиз?

- Ты её уже защищаешь. Есть в этом какая-то корысть, в её суррогатном материнстве, помимо денег.

- Но ты же согласилась, - Никита уже занервничал.

- Да, я согласилась. Я разве не могу поделиться с тобой своими подозрениями?

Кристина забеременела с первого раза. Всё пошло, как по маслу.

Никита арендовал сурмаме двухкомнатную квартиру с огромной кухней и верандой в элитном доме. Маленькую комнату по просьбе Кристины переоборудовал в мини-студию со звукопоглощающими панелями. Она тут же поставила туда синтезатор.

Никита зашёл как-то к ней вечером после предварительного звонка, чтобы передать свежие ягоды и деньги за месяц. На дверной звонок никто не отвечал, он открыл дверь своим ключом и застал её сидящей на полу в позе лотоса, с закрытыми глазами в наушниках. Перед ней лежал диктофон, а на экране ноутбука прыгали звуковые волны.

- Подожди секунду, - шепнула она, не открывая глаз, – я почти поймала.

Он замер, не понимая, что происходит. Уловил лёгкий запах ванили.

Она наконец сняла наушники и улыбнулась. Её белозубая улыбка казалась ещё красивее на фоне коротко подстриженных тёмных волос, улыбка была как бы основным украшением её облика.

- Слышал?

- Что?

- Тишину, - опять улыбнулась.

- Ты записываешь тишину?

- Да, это мой новый проект – «Звуки отсутствия».

Он посмотрел на её тонкие пальцы, которыми она аккуратно сохранила файл, и подумал, что Лиза никогда бы так не смогла – она всегда заполняла тишину словами, даже если они были лишними.

Но быстро одумался. «Меня это не касается».

- Расскажи, какая она.

- Кто? – не понял Никита.

- Лиза. Не внешность, расскажи, как она звучит.

Никита никогда не думал об этом. Он даже не понял, что в таком случае надо говорить, что точно.

- Она, - в голове звучало странное слово, - как диссонанс. Красиво, но с надрывом.

Кристина почему-то засмеялась. То ли он сказал это нерешительно, то ли сморщился как-то необычно.

- Ты только что описал альтернативный рок.

Не понял – обижаться или гордиться.

Потом она включила запись – его голос, наложенный на шум дождя. И вдруг Никита услышал то, чего не замечал раньше: его слова о Лизе звучали устало.

Он быстро поблагодарил Кристину неизвестно за что, попрощался и ушёл, то есть вылетел, если не как пробка из бутылки, то близко к этому. Он убежал. Испугался. Она начала его засасывать.

- Представляешь, лежит на УЗИ в наушниках, - возмущалась Лиза за ужином.

- Ну, странная, да, - поддакнул Никита.

- Я её спросила: «Ты, что, сердцебиение моего ребёнка записываешь как трек?»

- А она что?

- Хмыкает. Ещё положить? – Лиза приготовила жареную треску с орехами. Никита ел с удовольствием.

- Да.

- Знаешь, к какому выводу я пришла?

- Насчёт Кристины?

- Ну, естественно, - Лиза положила мужу ещё один кусок рыбы, - она относится к этой беременности, как к арт-проекту. Деньги деньгами, но ещё и арт-проект. Я уверена, что она ведёт аудио-дневник, якобы для себя. Вот такие у меня умозаключения. Не знаю, мы имеем право это запретить, как считаешь?

- Запретить что? Как ты можешь отследить, что она там записывает, когда остаётся одна? В контракте ничего такого нет.

- Ты опять её защищаешь, - фыркнула Лиза.

- Скажи всё до конца. Чего ты не хочешь?

- Я думаю, она задумала какую-нибудь внутреутробную аудио биографию. Всё чудесно, только это не её ребёнок, и торговать потом своим шедевральным альбомом я ей не позволю.

Лиза встала. Она вся кипела. Понятное дело, что не только из-за этого так называемого альбома. Альбом стал поводом. Лиза нервничала, потому что начала ревновать Никиту к Кристине.

ГЛАВА 3. Мексика

Никита замечал за собой странное: он стал чаще думать о Кристине. Не о её работе, не о беременности, а именно о ней. О том, как она смеётся, когда он говорит что-то нелепое. О том, как она слушает звуки, будто слышит в них что-то недоступное другим. О том, как её пальцы скользят по клавишам синтезатора, будто она не играет, а разговаривает с инструментом.

Лиза тоже это замечала.

-Ты опять к ней едешь? - спросила она как-то утром, когда Никита собирался отвезти Кристине свежие анализы. И ведь встал раньше обычного без капризов и недовольства.

- Ну да, - он не поднял глаз, - Ты же сама просила следить за её состоянием.

- Я просила, чтобы врач следил. А не ты лично. Как-то так.

- Лиз, хватит, - Никита резко закрыл папку с документами, - Ты сама её выбрала.

- Я выбрала суррогатную мать, а не нового члена семьи и не… — она замялась.

- Не что?

- Не твою новую музу! - выкрикнула Лиза.

Тишина накрыла тяжёлым одеялом.

Никита молча взял ключи и вышел.

Странное дело. Он же не ехал к любовнице в жаркие объятья, его не ждал секс, куда мужики обычно несутся сломя голову, забывая о том, как выглядят со стороны, он спешил просто к женщине, то есть другому человеку. Был ли явный сексуальный подтекст, он ещё не понял, так как когда он есть, то устоять трудно, а он себя спокойно держал в руках. Остановился на том, что просто это беременная его ребёнком женщина, с которой он не спал, и которая, сделав своё дело, то есть выносив этого ребёнка, исчезнет навсегда. Получалось новое сплетение чувств в старом биороботе, который в итоге запутался.

Кристина открыла дверь в лёгком халате босиком. Красивые узкие ступни с нюдовым педикюром. На щиколотке болталась тоненькая цепочка с какой-то маленькой золотой монеткой. Этого стало достаточно, чтобы восхититься и почувствовать, что сексуальный подтекст всё-таки есть.

- О, ты привёз! — она потянулась за папкой, и её пальцы на секунду коснулись его.

- Да, - Никита задержал взгляд на её животе. Уже видно. Захотелось потрогать её

- Заходи, я как раз записала кое-что интересное.

Он вошёл. В студии пахло ванилью, как всегда, и чем-то электронным — жужжал процессор.

- Слушай, - Кристина надела на него наушники.

И он услышал.

Свой голос.

Тот разговор, когда он сказал, что Лиза — как диссонанс. Но теперь его слова были наложены на едва уловимый звон, будто кристаллы бьются друг о друга.

- Что это? - он снял наушники.

- Это твои эмоции, - улыбнулась Кристина, - Ты так говорил о Лизе, но в твоём голосе был… металл.

- Металл?

- Да. Как будто ты не просто устал. Ты… заперт.

Никита почувствовал, как загорелось лицо, как будто его публично уличили в краже. Она слышала то, чего он сам не осознавал.

- Ты слишком много обо мне думаешь, - пробормотал он.

- Я думаю о звуках. А ты - звучишь интересно.

Она подошла ближе.

И в этот момент зазвонил телефон.

Лиза.

- Где ты? – её голос был резким и нервным.

- Я… у Кристины. Привёз анализы.

- Уже два часа!

- Мы… обсуждали детали.

- Какие детали?! - Лиза почти кричала, - Ты что, забыл, что у нас сегодня ужин с родителями?!

Никита закрыл глаза. Правда, забыл.

- Я сейчас еду.

- Не беспокойся! - Лиза бросила трубку.

Кристина смотрела на него с лёгкой жалостью.

- Всё плохо?

- Всё, как обычно.

-Знаешь, - она вдруг положила руку ему на плечо, - иногда людям просто нужно… выдохнуть.

Он посмотрел на её пальцы. Тонкие, тёплые.

И понял, что хочет остаться. Но как остаться? Чтобы что? Она же не дура и чувствует, что я борюсь. Кто знает, что у неё на уме.

Всё так, но жизнь никого не ждёт, она проходит, и потом становится жалко, что чего-то не сделал, не попробовал, а тебе давали шанс.

- Я поехал. Если что-то будет нужно, сразу пиши.

Вырвался. Обманул сам себя. Молодец.

Конфликт нарастал.

Лиза то молчала, то взрывалась.

- Ты влюблён в неё? - спросила она однажды ночью.

- Что? Нет!

- Тогда почему ты проводишь с ней больше времени, чем со мной?

- Лиз, это просто работа.

- Работа? - она засмеялась. - Ты даже не понимаешь, как ты звучишь, когда говоришь о ней.

Никита сжал кулаки.

- И Лиза про звуки? Хорошо. Давай решим это.

- Как?

-Уедем. На две недели. Только мы, - это только что неожиданно прилетело в голову. Куда-то сбежать от этого наваждения, которое спутает всю жизнь и не приведёт ни к чему хорошему, даже просто потому, что Лиза останется несчастной. Она этого не заслуживает.

Лиза замерла.

- Куда?

- В Мексику, - ткнул пальцем в воображаемый глобус Никита.

Она смотрела на него, будто проверяя, не шутит ли он.

- Ты серьёзно?

- Да. Без телефонов. Без работы. Без… всего.

Лиза медленно кивнула. Ей понравилась идея.

- Хорошо. Запускаем, – сказал так, как будто дал добро на новый проект на работе.

На следующий день Никита заехал к Кристине, чтобы предупредить, что будет в отъезде. Хороший как бы нейтральный повод, не вызывающий особых неправильных мыслей. Можно было бы сообщить об этом по телефону, ну, что уж там.

- Мексика? - она подняла брови, - Круто.

Он заметил лёгкое разочарование, её как будто это неприятно кольнуло.

- Да… Нам нужно…

- Выдохнуть, - закончила за него Кристина, - и успокоиться. Там очень интересно.

Он кивнул.

Она не спросила, куда точно в Мексику, как будто Мексика – это маленький городок, где всё под рукой и спрашивать не о чем.

- Ты записываешь каждое моё слово, да? - попытался пошутить.

- Только важное, - она улыбнулась.

И почему-то в этот момент он почувствовал лёгкую грусть.

Но это уже не имело значения.

После завтра они улетали.

И, возможно, это был их последний шанс. Его и Лизы.