Не она

Альфа Центавра была не просто координатами навигатора. Три родинки под правой ключицей — как три звезды на карте вселенной — дали имя той, ради кого я готов на всё.

Она грустит и злится одновременно. Я считываю это по напряжённым плечам Али, по бровям, что она сводит в линию, по тонким, подрагивающим пальцам, прижатым к тёмному стеклу иллюминатора. Там, за бортом — чёрная бесконечность космоса, нанизанная на светящиеся стразы звёзд и мелкие бусины планет. Красный глаз Центавра который день пульсирует. Нам повезло: выброс плазмы произошёл с другой стороны, наш корабль гасит остаточные колебания. А вот обитаемая часть 061P1С, судя по данным анализа, к жизни более не пригодна.

Аля прижалась лбом к стеклу и сжала кулаки.

Опять на ладонях останутся следы от ногтей. Что за странная прихоть эти ногти. Не рационально, но так похоже на неё. Синее длинное платье с мерцающими звездами — тоже её способ самовыражения, одна из персональных настроек униформы. Есть ещё белое с перьями и капюшоном в форме головы какого-то существа, есть тёмный облегающий костюм, превращающий лицо в некую хищную маску… Дизайном этих зрительных иллюзий Аля занималась сама.

— Думаешь, нет никаких шансов? Даже на минусовых уровнях?

— Ты видела данные. Вероятность выжить равна нулю.

— Такого не может быть! Не может! Они наверняка в убежищах, таков протокол.

Мне больно видеть её отчаяние и страшно от её неприятия реальности. Напоминаю в который раз:

— Буря началась сто двадцать дней назад. Тогда же мы получили последний сигнал. Согласно протоколу сигнал автоматически отправляется каждые две недели. Отсюда вывод: выживших нет.

Аля оттолкнулась от иллюминатора и подошла к панели управления. Платье мигнуло и исчезло, многофункциональный комбинезон отключил иллюзию.

— Смотри! Буря идёт на спад. Я смогу высадиться!

— Теоретически — да, через пару дней. Но Аля, должен предупредить…

— Я знаю, ты повторяешься.

— И буду повторять, пока ты не примешь очевидное, как бы сложно это ни было: там всё разрушено, раз нет сигнала — то и выживших нет. И в этом случае следует двигаться к новым координатам.

— Там мои родные: мама, папа, брат. С мелким я даже не попрощалась толком, предполагался просто плановый полёт на пару недель. Я всё равно попытаюсь, иначе никогда себе не прощу. Вернусь и попробую спасти хоть кого-то!

Существует ли алгоритм, позволяющий выключить другие, не зрительные иллюзии? Долг, упрямство, надежда — пожалуй, в большей части именно она, надежда — причина стольких безумств! Это ни капли не рационально. Это опасно! Мне надо во что бы то ни стало убедить её не рисковать, не позволить!

— Мне очень жаль, но…

— Помню: протоколы и алгоритмы, не рисковать зря и так далее. У тебя тоже есть протокол, если что.

— Аля…

— Знаю. Я тоже люблю тебя.

***

Даже в самой оптимальной для жизни части планеты от неминуемой радиации и смерти город защищали несколько рядов куполов со сложной системой слоёв, опор и врезанными в купола стальными струнами для роботов ежедневного техосмотра. При малейшей проблеме срабатывали секторные перегородки. Под куполами была создана своя экосистема с круговоротом для влагообмена, обогащения воздуха кислородом, регулированием гравитации и так далее.

Здания города напоминали герметичные крепости-колодцы, каждое имело по несколько минусовых этажей под поверхностью. Именно в недрах этих уровней размещались спальные зоны. Где-то там, на минус четвёртом уровне, привычное жужжание вентиляции разбудило девушку, чье будущее должно было решиться именно в этот день.

— Солнце!

Простая команда — и желтые лучи затопили личную ячейку отдыха. Довольно жмурясь, девушка потянулась, сцепив пальцы в замок. С недавних пор длины её бокса уже не хватало: пришлось сначала съехать чуть вниз, согнув колени, потом оттолкнуться пятками и словно встать на носочки. С другой стороны перегородки тут же раздался стук. Девушка улыбнулась и включила связь легким нажатием на браслет.

— Дзэ, ты опять меня разбудила!

— Не благодари.

— И не думал. Когда там у тебя первый рейд?

Упоминание рейда наполнило предвкушением, добавив энергии. Дзэта открыла боковую панель и выскользнула из ячейки, разминая шею.

— Дзэ!

— Скоро, братец, совсем скоро! Наставник сказал, если сдам сегодня экзамен, отправлюсь сначала в парный, а потом и в одиночный рейд.

— Быстрее бы, я хоть высплюсь!

— Не переживай, ещё два года, и сможем ходить в рейды за купол вместе. — Брат промолчал, и Дзэта рассмеялась: — Давай, просыпайся, мелкий. У тебя скоро уроки!

Несколько часов спустя — после беговой дорожки, бокса поддержки гигиены и того самого экзамена — всё так же довольная жизнью Дзэта вошла в столовую и села за столик к маме. Издали поприветствовала знакомых, отметила, что, видимо, прозевала брата, и, наконец, широко улыбнувшись маме, покрутила головой:

— Как тебе мой новый капилярный эксперимент? Не слишком графично?

Мама подвинула к Дзэте её бокс с дневной питательной порцией:

— Оригинально. Как назвала?

— Дзэбра.

— Полосато, но тебе идёт. Как прошёл твой экзамен?

— Не знаю, наставник сказал, что результат мне сообщат в течение дня. Я сделала всё от меня зависящее, честно ответила на все вопросы, вроде бы удачно прошла все тесты. — Дзэта потрясла двухцветными прядями и добавила: — Не хочу сейчас об этом думать. Лучше скажи, мам, а давай тебе такую же причёску сделаем? Тебе пойдёт!

— Хм… — Мама закрыла глаза, опустив голову.

— Попробуем? Это просто! — Дзэта вскочила, но зацепилась ногой за табурет, нечаянно толкнув стол в сторону мамы. — Ой, извини…

Не поднимая голову, мама завалилась на бок и упала.

— Мам, ты чего?! Мам! — Дзэта опустилась рядом на колени и потрясла маму за плечо. — Мам!

Непонятно почему в столовой вдруг погас свет. Через долгих две секунды включилось тусклое аварийное освещение. Мама всё так же лежала на полу и ни на что не реагировала. Пульса не было, проверять дыхание Дзэта не стала. Она подняла голову и закричала:

— Помогите! Кто-нибудь, помогите, моя мама…

И замолчала.

Во всегда многолюдной, шумной столовой стало невероятно тихо. Абсолютно все люди, что были вокруг, лежали на полу без сознания, как и её мама. А потом от одного тела к другому пошли электрические разряды, соединив всех в странную синюю сеть.

Дзэту тоже ударило током. Из носа и ушей что-то потекло. На пальцах алела кровь. Сознание ухнуло в тёмноту. Команда «солнце!» не сработала.

***

В кресле напротив застывшими глазами на Йо смотрел тот, кого она считала самым близким человеком.

Человеком! Отцом!

Но опыт последних дней не оставлял сомнений: нет, не человек. А мама? Мама, шагнувшая год назад за порог жизни, кремированная, и теперь лишь табличка в планетарии воспоминаний, — она была человеком? Неужели тоже?..

Первым вырубился наставник: задумался и упал прямо во время очередного экзамена. Не сумев его разбудить, Йо выбежала позвать на помощь, недоумевая, почему браслеты связи не работают. А город затих, время словно остановилось, все замерли там, где были.

Механику их сектора перед отключением отрезало палец. Провода, соединения, какая-то губчатая масса под кожей и красная жидкость, лишь цветом похожая на кровь. Похожая, но не она.

Йо невольно сморщилась, вспоминая свой шок. Хорошо, что свой собственный палец не хватило духу отрезать полностью, хоть и поранила его сильно. Ничего, заживёт, зато у неё кровь настоящая. Настоящая ведь?

Пока получалось так, что во всём седьмом куполе — сегодня единственном уцелевшем после череды поломок прошлых дней — людей, кроме Йо, не было. Все остальные — подделки-андроиды. Нелюди.

Вся её жизнь оказалась ложью. Что за странный эксперимент? Кому это понадобилось? Зачем?!

Вооружившись инструментами, Йо решилась на вскрытие пустышек-роботов. Начать решила с наставника, уж очень привлекала мысль поковыряться в его голове в надежде найти какие-то полезные данные, понять, что вообще происходит. Опыт получился жуткий. Ничто не готовило Йо к тому, чтобы вскрывать чей-то череп, даже если это вовсе не человек. А стоило задеть кость, как наставника выгнуло разрядом электричества. Йо еле успела отпрыгнуть. Если там и был какой-то носитель информации в голове — он сгорел, увы.

Вновь выйдя на улицу, Йо поняла, что током шарахнуло всех андроидов сразу, словно защитный механизм уничтожения данных включился. Кому-то явно не хотелось, чтобы Йо добралась до правды, при этом все условия для её, Йо, жизни были созданы.

Возможно этот кто-то всё ещё наблюдает за ней, да вот хотя бы через глаза того, кого она всю свою жизнь называла отцом.

Йо взяла отвёртку и подошла к андроиду.

— Прости, папа…

***

— Расскажи ещё раз про свои сны.

— Это важно для экзамена?

— Да, это важно, чтобы понять, кто ты такая?

— Ну в этом-то и сейчас нет никакого секрета: меня зовут Тау, я выросла в семье номер четыре тысячи триста семьдесят шесть. Папа, мама, брат…

— Продолжай.

— Мне снятся странные сны. Словно я в космосе. Иногда кошмары — я словно вижу со стороны, как наш город сносит бурей невероятной силы. Я просыпаюсь с ощущением одиночества, хотя вокруг полно людей.

— И?

— Наставник, это всё есть в моей анкете, подробно описано. Я не понимаю: зачем?

— Так надо. Продолжай, пожалуйста.

— Но это не рационально, а пилот должен быть рационален.

— Ты считаешь себя рациональной?

— Да, безусловно.

— Хорошо. Вот тот сон про бурю. Представь, что ты в космосе, в твоём управлении корабль-челнок. И все показатели свидетельствуют о том, что на 061Р1С больше нет жизни. Рискнёшь ли ты вернуться на базу и попытаться найти живых, или?..

— Я перепроверю данные, ещё и ещё. И если показатели останутся прежними, то рисковать кораблём просто так не стану.

— И тебя не пугает жизнь в одиночестве потом? Лишь ты и корабль?

— Очень пугает. Лучше уж смерть и забвение.

— Пожалуй, тут ты права. И знаешь, в этом ты на неё похожа. В этом, и родинками…

— На кого похожа? Наставник! Наставник, что с вами ?!

***

Раз. Два. Три…

Терпение — благодетель, только когда время ограничено. В моём случае единственная мера времени — цель и её достижение.

На сто двадцать третий день после начала той самой бури, несмотря на мои предупреждения и уговоры, Аля перехватила управление кораблём и вернулась на базу. Точнее туда, где ранее на 061Р1С располагалась база.

Отыскать близких да и вообще кого-либо ещё живого под завалами не получилось. Расчистить вход в недра минусовых этажей — тоже. Без вентиляции и систем жизнеобеспечения только на аварийном протоколе воздуха хватило бы людям максимум на три недели, но никак не на сто двадцать три дня.

Любые доводы Аля пропускала мимо ушей. Сначала использовала машины корабля. Потом полезла сама и повредила защитный костюм.

Впервые я осознал, что такое бессилие. Пусть в моём распоряжении самая подробная база знаний про человечество и его эволюцию, но что это всё по сравнению с плотью? Материальных ресурсов было достаточно, а время играло против. Управление первым новым андроидом отчасти решило возникшую проблему. Лучевую болезнь удалось замедлить, погрузив Алю в кому и заперев в медицинской капсуле.

Жизнь ли это? Я решил дать ей новую.

Со временем мне удалось выстроить несколько куполов на достаточном расстоянии друг от друга. Зрительная иллюзия — и купола множились, создавая изнутри видимость небольшого города. Я наполнил город андроидами статистами и ролевиками — теми, у кого была специальная миссия: воссоздать Альфу Центавра. Вернуть мне Алю!

В конце-концов, что такое человек? Набор генетического материала и нейронных сплетений. Память и опыт определяют эмоции, реакции, интеллект. А значит, воссоздав историю Али, я мог воссоздать и её.

Андроиды-семья отыгрывали свою роль раз за разом, но ни одна версия не проходила финальные тесты. Ошибка идентификации означала приговор — очистку андроидов, перезагрузку, начало с нуля. Несколько раз случались сбои с энергией, и тогда копии осознавали бутафорность мира вокруг. Возвращая контроль, я понимал, что не узнаю созданное существо. Каждая версия была безусловно похожа на Алю — вплоть до родинок над ключицами — но не она. Не она!

Тем не менее, стереть неудачные версии я не смог. Длинный ряд криокамер создал специально для тех, кого удалось сохранить. Из других я взял лишь материал для неё. Для моей Альфы. Как же хрупка человеческая плоть…

— Где я, что случилось?

— Это долгая история.

— Почему я не чувствую рук?

— Аля, у тебя их нет. Ты вернулась на 061Р1С и не выжила. Прости, я не смог…

Я не смог!

Тонкие пластины покрывали её лицо. Сохранить все ткани оказалось невозможным. Но я наконец-то вижу её глаза! Ни одной из версий так и не удалось посмотреть на меня взглядом Али. Беспокойным и в то же время бесконечно родным, доверчивым.

— Ис, расскажи мне всё по порядку. Давай же.

Я вывел на экран видео всех версий. Бета, Гамма, Дельта и остальные. Улыбчивая Дзэта, смелая Йота, рассудительная Тау… и начал рассказывать.

Наконец на экране застыло изображение ряда криокамер сохранившихся версий, наступила долгая тишина.

— Ис, зачем?..

— Я не решил, что с ними делать. Не мог.

— Я не об этом, ты же знаешь.

Я знал.

Правда в том, что я стал нерациональным. Ошибкой. Как в этом признаться? Я всего лишь бортовой искин кочующего человечества. Мне удалось почти невозможное, но то, что было целью, осталось недостижимым. Я предал её доверие, я не смог.

— Прости меня, Аля.

Она не спросила, за что.

— Запускай отключение, Ис. Пришло время прощаться.

Я предполагал, что будет именно так. В конце концов, что такое долг, когда больше нет тех, кто сделал тебя тем, кто ты есть — неповторимой индивидуальностью. Когда больше нет надежды.

Но надежда же нерациональна. И я теперь тоже!

— Новые координаты: Млечный путь, в спиральном рукаве Ориона.

— Солнце?

— Солнечная система. Третья от звезды планета пригодна для жизни. Моих ресурсов должно хватить на прыжок.

Запустил программу. Если получится — человечество не исчезнет, на какое-то время у него будет новый дом. Что будет с базой данных, со мной и с Алей — вероятностей много, процент положительного исхода очень мал. Аля это понимает, я тоже. Рад, что она не спрашивает, зачем я это делаю — да у меня и нет ответа.

Может, я таким создан и таков протокол? Этой информации нет в моих данных, просто логика.

Кто мой создатель? Кто создал людей? Есть ли ещё шанс у человечества? Я надеюсь. Совершенно нерационально — истово! — надеюсь.

Переключение энергии.

Три. Два. Один…

В момент конца я ощущаю себя невероятно живым.

— Ис!

— Я знаю, Аля. Я тоже тебя люблю.

©Ляля Фа, 2025