Не помню зла

Ужас… Тот самый момент, когда вы просыпаетесь, с криком, рывком садясь на кровать, чаще всего в слезах. Вы никак не можете вспомнить, что же могло его вызвать, какие видения смогли его породить. В одно мгновение сон ускользает, а липкое, тошнотворное чувство ужаса остается еще надолго. Вы снова ложитесь, втайне опасаясь, что кошмар вернется вновь, или счастливо надеетесь, что утром проснетесь без воспоминаний о произошедшем. Чаще всего так и бывает. Вот только мой кошмар остался со мной даже после пробуждения…

Я проснулся от ощущения ужаса. Сердце бешено колотилось, было трудно дышать, а еще, я, кажется, пытался выкрикивать какие-то ругательства. Я постарался вспомнить, что же ему предшествовало, но, так и не смог. И, поэтому, решил сосредоточиться на окружающей действительности, которая, похоже, оказалась продолжением кошмара…

Прежде всего, я обнаружил, что лежу на холодном полу, покрытым чуть вязкой, красноватой субстанцией. Кровь! Вне всякого сомнения! Я рывком сел, и осмотрелся. Крови было достаточно много, на первый взгляд, ее пролилось не менее литра, хотя, я надеялся, что глаза меня все-таки обманывают. Я не боялся вида крови, но, одно дело, видеть ее в пробирках, при сдаче анализов, или, на худой конец, в мясной лавке, при разделке туши, поэтому сейчас ее вид наводил жути.

На полу отпечатался мой силуэт. Я рискнул осмотреть себя. Руки были в крови, тоже касалось и одежды, что состояла из некоего фасетчатого комбинезона, некогда белого, а теперь покрытого начинающими буреть разводами, и белых матерчатых туфель, на удивление оставшихся совершено чистыми. Осматривая комбинезон, я обнаружил тонкий, но глубокий разрез, располагавшийся прямо напротив сердца… Выходит, что вся эта кровь… Моя?!

Я быстро расстегнул молнию, стянул верхнюю часть комбинезона, и осмотрел грудь, но не обнаружил никаких видимых повреждений. Получается, кровь все же не моя, да и вряд ли я бы пришел в себя, после столь обильной кровопотери. Разрез на комбинезоне мог появиться задолго до моего странного пробуждения.

Немного успокоившись, я хотел было продолжить осмотр помещения, в котором очутился, как вдруг меня, совершенно внезапно, поразила одна мысль, которая показалась мне намного страшнее возникшей ситуации. «Кто я такой?!»

Ладно бы, я просто забыл свое имя. С кем не бывает? Но, сидя на полу, и продолжая размышлять, я обнаружил, что не имею о себе ни малейшего представления. Внешность? Рост? Вес? Родственники? Друзья? Жизненный опыт? Не возникало даже малейших ассоциаций. Я словно только что родился…

Еще немного покопавшись в сознании, я обнаружил, что некоторые базовые знания у меня имеются. Я проговорил несколько фраз на английском (похоже, это мой родной язык), а так же испанском и французском. Досчитал до тысячи, вспомнил некоторые факты из области географии, физики, химии, биологии, астрономии… Дальше напрягаться не стал – голова начала неприятно побаливать. Похоже, амнезия была не полной – отсутствовали лишь сведения обо мне самом. И о последних событиях, разумеется.

Я вновь вернулся к осмотру помещения. Увиденное мне не понравилось. Похоже, я очнулся в какой-то операционной. Небольшая квадратная комната без окон, стены отделаны крупной плиткой белого цвета, по периметру стоят шкафы с препаратами и инструментами. Имеются два выхода. Двери самые обычные, пластиковые. Примерно посередине – операционный стол, который можно всячески регулировать, и множество медицинских приборов, назначения которых мне были неизвестны. Я находился возле стола, рядом со мной опрокинутый передвижной столик. Инструменты разбросаны, виднеются осколки стекла. От места, где я лежал, к одной из дверей тянулась цепочка кровавых следов. Некто стремился покинуть помещение.

Мне вновь стало жутко. Выходит, я здесь не один, и в здании находится возможный преступник. Убийца! Снова вернулись мысли о том, что эта кровь – моя. Теперь этому находилось какое-никакое подтверждение. Опасно оставаться на одном месте – ничем хорошим это не закончится. Надо начинать действовать.

Я застегнул молнию комбинезона и осторожно поднялся на ноги. Сделать это мне удалось с некоторым трудом. Во всем теле ощущалась невероятная слабость, но я твердо решил не поддаваться ей. Шаги тоже давались нелегко. Ноги стремились согнуться в коленях. Поясница – прогнуться вперед, либо назад. Меня шатало из стороны в сторону, а пару раз я падал на колени, и некоторое время полз на четвереньках, не в силах подняться. Я направлялся в сторону двери, у которой не было следов, надеясь, что там найдется что-то, что сможет мне помочь.

Когда я добрался до двери, и, с некоторым трудом открыл ее – меня постигло разочарование. Дверь всего лишь вела в туалет. Не знаю, чего именно я ожидал, но, точно, не этого. Но, это было лучше, чем, ничего. Крохотное помещение, также с белой плиткой на стенах, в котором были лишь унитаз, раковина, зеркало на стене и шкаф с моющими средствами. Войдя, я первым делом направился к раковине. Хотелось умыться, и, как бы это ни было странно, познакомиться с собой.

Я осторожно взглянул в зеркало, и отпрянул. Из зеркала на меня смотрел гуманоид, мало схожий с человеком. Лысая голова, невероятно белая, почти до прозрачности, кожа, маловыразительное лицо, с полным отсутствием мимических морщин, бесцветные, чуть запавшие глаза, какой-то смазанный плоский нос, и почти отсутствующие губы. Плюс, следы уже засыхающей крови – тот еще видок. Я оскалился. Зубы были под стать внешности – маленькие, жёлтые, острые и кривые.

Я внимательно осмотрел себя. Даже немного потянул за щеки – лицо казалось ненастоящим, было словно резиновая маска. Возникло ощущение фальши, будто хорошо знакомого актера загримировали до неузнаваемости, выдавая за другого человека. Вроде понимаешь, что все нормально, но разум невольно ищет несостыковки. Хотя, возможно, данное чувство возникло у меня потому, что я видел это лицо первый раз в жизни.

Тщательно умывшись, и протерев комбинезон, я обнаружил, что странная ткань хотя и плотно облегает тело, совсем не стесняет движений, а при необходимости, довольно сильно растягивается. Это был, так называемый, «умный комбинезон», распространяемый во многих сферах, связанных с какой-либо научной деятельностью. Если учесть то обстоятельство, что я очнулся в операционной, выходило, что я нахожусь в ультрасовременной больнице.

Умывшись, я вернулся в операционную. У меня возникла мысль взять какой-нибудь инструмент для самообороны, на случай непредвиденного столкновения с неизвестным противником. Но, от этой идеи пришлось отказаться – я был еще слишком слаб, чтобы давать отпор. В таком состоянии я смогу лишь немного отсрочить свою смерть.

Осторожно продвигаясь вдоль стены, и держась за нее, я, стараясь не наступать на следы, двинулся в сторону второй двери. Она вывела меня в довольно просторный коридор с многочисленными окнами, и дверьми в другие помещения. Плитки на стенах не было, они были просто окрашены в белый цвет. Цепочка следов уходила в дальний конец коридора, постепенно исчезая. Выходит, неизвестный стремился покинуть здание. Что же, это мне было только на руку.

Все еще испытывая слабость, я направился к ближайшей двери, а, подойдя, толкнул ее. К моему удивлению, она оказалась незапертой. Войдя внутрь, я обнаружил себя в большом кабинете. Несмотря на размеры, он был обставлен довольно скудно. Два рабочих стола, один из которых был оборудован компьютером, и удобным креслом, а у второго пристроилась пара допотопных табуретов, и несколько шкафов, содержащих, как я предполагал, папки с документами. Так же, в помещении находились две подвижные доски для записей, одна для цветных маркеров, вторая – электронная. Все свободное пространство стен занимали многочисленные плакаты, изображающие разные схемы, графики, таблицы и химические формулы. Глядя на них, я решительно ничего не мог понять, максимум, мог найти знакомые символы. Окажись передо мной табличка с клинописью, я бы расшифровал ее с большим успехом, чем эти премудрости.

В смутной надежде, что это может хоть как-то прояснить ситуацию, я направился к компьютеру, а подойдя, включил его. Система оказалась с паролем. Это несколько разочаровывало. Даже, если я сам ставил пароль, я бы все равно этого не вспомнил. Ничего похожего на подсказку мне обнаружить не удалось, и я ввел пароль наугад. Естественно, система оповестила меня об ошибке, а также предупредила о двух оставшихся попытках. Я не стал испытывать судьбу, а просто остался за столом, ожидая, сам не зная чего именно.

Где-то вдалеке хлопнула дверь. Я вздрогнул – возможно, неизвестный вернулся, чтобы завершить начатое. Раздались быстрые и легкие шаги, а спустя несколько секунд, в кабинет впорхнула, по-другому и не скажешь, высокая девушка.

Молодая, ей, скорее всего, не было и тридцати. Короткий ежик белых волос, прищуренные зеленые глаза, широкий нос, чуть впалые щеки, широкий рот с тонкими губами. На левой стороне шеи виделась татуировка – паук, необычно-белого цвета, с массивным круглым брюшком и тонкими длинными лапами, с красным крестом на спинке. Девушка была в легкий брючный костюм светло-серого цвета, на ногах кеды ему в тон. Судя по одежде, на улице было достаточно тепло – ранняя осень, или поздняя весна. Через плечо была переброшена большая сумка на длинном ремне, также украшенная рисунками с пауками.

Увидев меня, девушка слегка оторопела, но, надо отдать ей должное, не стала падать в обморок, или кричать, а вместо этого решительно потребовала:

– Расскажи, что здесь произошло! – и добавила чуть мягче. – Если можешь, конечно.

В моей голове стремительно пронесся рой мыслей, быстрый настолько, что я едва мог его осознать. Впрочем, оставалась одна, особо назойливая – не является ли эта девушка, тем самым неизвестным – но я быстро отмел ее.

– Знаю, это прозвучит безумно, но прошу мне поверить, – я на всякий случай поднял руки, и выложил девушке всю информацию о произошедшем.

– Так что, я даже не знаю, какой сегодня день… – подытожил я свой небольшой рассказ.

– Пятница, – ответила девушка, немного нервно покусывая нижнюю губу, а затем попросила:

– Сможешь показать мне операционную? Я бы пошла сама, но…

– Понимаю, – невольно ее перебил. – Там довольно… ужасно, – кажется, я нашел подходящее определение.

Я быстро вскочил с кресла, но, также быстро, вновь в него упал. Проклятая слабость не желала меня покидать.

Девушка поспешила мне на помощь. Она помогла подняться, и мы отправились в операционную. По пути я заметил, что мы с девушкой примерно одного роста. До этого я никак не мог его определить. Шли молча. Она осторожно поддерживала меня, ее взгляд был устремлен вперед, и мыслями она уже была там.

Когда мы вошли, она оставила меня у одного из шкафов, а сама осмотрела место, где я очнулся, и которое, увы, не стало выглядеть лучше. Было видно, что ей не очень хорошо, но она держалась. Девушка подняла одну крупную разбитую ампулу, осмотрела ее на свет от лампы, после чего повернулась ко мне, и горестно вздохнула:

– Ох, Майкл, что же здесь произошло?

– Ты знаешь меня?! – искренне обрадовался я.

Майкл! У меня есть имя! А это – первый шаг к обретению полноценной личности.

– Я знала тебя прежнего.

Это весьма неожиданное заявление меня знатно огорошило.

– М-можешь о-объяснить? – кажется, я стал заикаться.

– Знаю, это прозвучит безумно, но прошу мне поверить, – девушка вернула мне мою же фразу. – Давай вернемся в кабинет, и я все тебе объясню. Но, прежде мне нужно совершить один звонок.

Она достала из сумки мобильный телефон и, быстро набрав номер, поднесла аппарат к уху.

– Хаммер. Клиника. У нас внештатная ситуация. Пришли всех, кого сможешь, – девушка убрала телефон, и подошла ко мне, чтобы вновь помочь идти. – Скоро приедут оперативники. Нужно выяснить, что здесь произошло.

– А нельзя посмотреть по камерам наблюдения?

– В операционной нет камер. Ты лично настоял на этом. Твоя клиника, твои правила. Хоть это и нарушение, – несколько недовольно ответила она.

Ого! Как много приятных сведений передо мной открылось. Оказывается, я очнулся не в случайной клинике, а в той, где не просто работал, но и был ее основателем. Очень захотелось узнать как можно больше подробностей о своей, в прямом и переносном смысле, учитывая недавнее заявление девушки, жизни.

Мы вновь оказались в уже знакомом, а теперь, очевидно в моем рабочем кабинете. Она помогла мне сесть за свободный стол, а потом сказала, что отойдет на пару минут.

– Подожди! Я так и не узнал, как тебя зовут, – окликнул я перед её уходом.

– Лия Хаммер, – она немного задумалась. – Это так странно... Я знаю тебя очень давно. А теперь приходится знакомиться заново, – проговорила она, и вышла.

– Хочешь пить? – вскоре донесся ее голос из соседнего помещения. – Кофе, или, может, чай?

Я серьезно задумался над этим вопросом. Хотелось и того, и другого, и можно, даже без хлеба. Но, я больше склонялся ко второму варианту. Одновременно с этим, чай, как таковой, меня не сильно интересовал, хотелось добавить в него какой-то изюминки, может быть…

– Чай, пожалуйста, – попросил я: – И добавь в него бренди, если есть такая возможность.

– Интересный выбор! – одобрила девушка. – Ой, а может, ты голоден? Можешь просить, что хочешь.

– Ты и в самом деле принесешь, что я попрошу? – удивился я.

– Не сомневайся. Машина синтеза творит настоящие чудеса, если её не заглючит на одном предмете.

До этого вопроса, я и не осознавал, насколько хочу есть. Возможно, моя слабость была вызвана именно этим. Теперь же, я явственно ощущал голод, причем, сигнализировал мне об этом почему-то разум, а не желудок. Что же мне попросить? Что-нибудь необычное…

– Сладкий суп. Состав – на твое усмотрение.

– Хорошо.

Спустя несколько минут, Лия, теперь, помимо брючного костюма, облаченная еще и в белый медицинский халат, вернулась в мой кабинет, неся в руках поднос, с заказанными блюдами. Черный чай с бренди и взбитыми сливками, и холодный вишневый суп на основе сметаны. Себе она налила кружку крепкого черного кофе.

Я принялся за еду. И, даже этот, казалось бы, простой процесс давался мне с немалым трудом. Ложку приходилось держать двумя руками, и то, я умудрился пару раз облиться. Чай пил через заранее приготовленную трубочку, что несколько облегчало мои старания-страдания. Девушка наблюдала за мной с живым интересом, и, пожалуй, с сочувствием. Наконец, с едой кое-как было покончено, и наступило время узнать правду.

Лия подошла к компьютеру, который я безуспешно пытался активировать, набрала пароль, ввела какие-то команды и переключила экран на электронную доску.

– Знакомься, – она попыталась пошутить она, но, вышло как-то грустно.

На доске появился портрет. Мужчина. Молодой, примерно сорока лет. Выглядел он несколько мультяшно. Тёмные кудрявые волосы отдавали рыжиной, глубокие серые глаза, крупный нос, усы щеточкой, и несколько пухлые губы. Надпись под фото гласила: "Микаэль Аткинс".

Ниже была ещё какая-то информация, но, она меня совершенно не интересовала. Я с жадностью разглядывал фото, пытаясь вобрать в себя его образ.

– Расскажи мне о... нем, – было очень трудно напрямую ассоциировать себя с этим человеком, учитывая мой теперешний облик.

Лия сразу приняла правила игры.

– Микаэль, Майкл... обладал уникальным даром – он мог исцелять людей. По одному только взгляду он мог поставить человеку диагноз, который медики подтверждали в девяноста процентах случаев. Всегда знал, какие процедуры следует провести. Лёгкие недомогания он снимал с помощью массажа, или просто надавив нужные точки на теле. Неудивительно, что свою жизнь он решил посвятить медицине. Но, и этого ему было мало. Его заветной мечтой было создать панацею... И ему это удалось!

– Лекарство от всех болезней?! – я был ошеломлен. – Это же невозможно! Наверняка, есть немало подводных камней...

– К сожалению, так и есть, – она не стала отрицать. – Проект "Аралия", это целый комплекс препаратов, введение которых нужно осуществлять по очень строгим правилам. Малейшая ошибка может привести к непредсказуемым последствиям. И, даже, после правильного применения лекарства, существует множество побочных эффектов.

– Например, амнезия, – кажется, я начал догадываться о том, что произошло.

– Да. Амнезия встречается в трёх случаях из десяти. Ещё более частый побочный эффект – изменение внешности, каждый второй случай. В твоей ситуации, скорее всего, произошло следующее. Кто-то напал на тебя, попытался убить, а ты, в попытке спасти свою жизнь, принял один компонент. Аралия излечит смертельные травмы, но не гарантирует никакой безопасности. Так и вышло, что тебе достались практически все побочные эффекты.

– Это просто ужасно! – я схватился за голову. – Зачем нужно такое лечение, если его минусы перекрывают плюсы?!

– Исцелить любую болезнь или травму, продлить жизнь в более чем десять раз. Это стоит того. Но, узнав о крайней нестабильности Аралии, Майкл придумал программу отката, которая возвращает все на исходную точку. При этом есть шанс, что смертельная травма или болезнь тоже вернётся, но он крайне низкий, и вычислению не поддается.

– Это хорошая новость, – я успокоился. – Мы можем вернуть все, как было?

– Можем, – улыбнулась Лия. – Нужный препарат находится в твоём сейфе. К сожалению, тот оборудован биометрическим замком с твоей ДНК. А сейчас у тебя нет к нему доступа. Нам придется подождать оперативников, которые помогут его вскрыть.

Некоторое время мы провели в молчании. Я обдумывал все услышанное, и радовался тому факту, что оказался очень хорошим человеком, добившимся немалых успехов в области медицины. И совершившим невозможное, пусть и с многочисленными оговорками.

– Не бойся друзей – они могут только предать, не бойся врагов – они могут только убить, но бойся равнодушных, ибо с их молчаливого согласия тебя могут и предать, и убить, – неожиданно произнесла девушка.

– Знакомая фраза, – я наморщил лоб, пытаясь вспомнить её источник, но, не преуспел в этом. – Откуда она?

– "Заговор равнодушных", Бруно Ясенский. В своё время именно ты познакомил меня с этим автором. Мы с тобой стараемся жить по этому принципу – не быть равнодушными. Надеялась, ты сможешь что-то вспомнить о себе.

– Увы, – я развел руками. – Имеем, что имеем.

В отдалении вновь хлопнула входная дверь, и раздались шаги множества ног. Видимо, прибыли те самые оперативники, о которых говорила Лия. Так оно и оказалось. Спустя пару мгновений, в кабинет вошла группа из пяти человек. Разного пола и возраста – мое сознание почему-то не хотело их запоминать, похоже, мозг был попросту перегружен и ослаблен. Но одного типа я запомнил точно.

Это был руководитель опергруппы – Сержант неопределенного возраста, со светлыми волосами, зелеными глазами, небольшой бородкой, больше похожей на плохо побритый участок лица, и, в целом, довольно кислой физиономией. Одет он был в стандартную полицейскую униформу синего цвета.

– Добрый день, мисс Хаммер и... Мать твою..! – Это было адресовано в мой адрес. – Простите, мистер..?

– Аткинс, – ответил я. – Ничего страшного, у меня самого была похожая реакция.

Сержант с подозрением прищурился.

– Похоже, ваши эксперименты сыграли с вами злую шутку, доктор, - каким-то обвиняющим тоном добавил он.

Я решил проигнорировать этот выпад.

Мы рассказали Сержанту все, что смогли выяснить. Он раздал указания подчиненным, которые принялись их исполнять. Проверили операционную, фотографировали, взяли инструменты и кровь на анализ. У меня тоже взяли кровь и отпечатки пальцев, в качестве контрольного образца. При этом обнаружилось, что отпечатки, как таковые, у меня отсутствуют – подушечки пальцев были совершенно гладкие. Чтобы не тратить драгоценное время, анализ крови решили проводить прямо здесь – в клинике было все необходимое оборудование. Один из оперативников отправился в комнату с сейфом и пытался взломать его – были слышны шум и ругательства. Остальные начали прочесывать окрестности.

Сержант заказал себе травяной чай. Лия сбегала в соседнюю комнату, и, вскоре, принесла сержанту чай с горьковатым ароматом полыни, крепкий настолько, что казалось, воткни туда ложку, и она будет стоять. Сержант принял напиток, и с удовольствием начал пить. Себе девушка вновь сделала чашечку крепкого кофе.

– Ты же, вроде только что пила его? – неуверенно спросил я.

– Кофе – моя страсть! Я бы его не только пила, но и ела бы, если бы это было возможным! Мой личный рекорд – десять чашек в день. Все пытаюсь побить его, но пока не получается, – похвасталась Лия.

Я попросил девушку рассказать о Майкле что-нибудь интересное. Она призадумалась, а потом начала.

– Майкл был заядлым игроманом. Начинал с простого; карты, шахматы, крестики-нолики. Потом были игровые приставки, компьютер, а, не так давно, он пристрастился к разным настолкам. Даже фигурки делать пытался, но, пришлось ограничиться 3D–печатью. О! – девушка неожиданно вскочила, и, подбежав к сумке, принялась что-то в ней искать.

Затем, она вернулась к столу и поставила передо мной миниатюрную пластиковую фигурку. Это оказался антро–волк с длинной белоснежной шерстью. Он был одет в красного цвета шорты, а в передних лапах держал короткие, чуть изогнутые мечи. Волк хищно раскрыл пасть, и стоял в позе, готовясь к прыжку. Фигурка была выполнена с большим мастерством, и, казалось, вот-вот оживет.

– Это Анку–защитник. Один из твоих любимчиков. У него могла быть большая и интересная судьба, но кости легли иначе, и он навсегда выбыл из игры. После чего, ты подарил его мне, – пояснила Лия.

Разумеется, речь шла об игральных кубиках. Вот только при слове "кости", перед моим внутренним взором возникло видение-воспоминание. Даже не кладбища, нет. Я увидел одинокую безымянную могилу, где-то на опушке леса.

Казалось, сердце пропустило удар. Я был в ужасе. Я почувствовал, как вдоль позвоночника протекает капля холодного пота. Все же хорошо... Я хороший человек... Откуда у меня такое воспоминание?

Видимо, что-то отразилось на моём лице, потому что Лия обеспокоенно взглянула на меня, и спросила, все ли со мной хорошо.

– Да-да, – поспешно ответил я, и решил сменить тему. – Как проживает Туту?

– Ту... Кто, прости? – девушка была озадачена.

– Туту, твоя шиншилла...

– Ты, должно быть, что-то путаешь. Мои любимцы – пауки, – она провела пальцами по татуировке. – У меня дома целый инсектарий.

– Да, должно быть, путаю...

С чего мне вообще пришло в голову, что у Лии есть шиншилла? Я-то и о себе узнал все только с ее слов. Что я могу знать о ней? Возможно, память потихоньку возвращалась, хоть и выдавала неверные факты. Скорее всего, шиншилла принадлежала одной из моих клиенток.

От неловкого продолжения разговора меня спас один из оперативников, который доложил, что им удалось установить принадлежность крови, и передал данные Сержанту. Тот загрузил их в компьютер, и вывел на общее обозрение, попутно комментируя.

– Нам удалось установить следующее: кровь принадлежит двум разным людям. Первый – Микаэль Аткинс, наш знаменитый медик. Не будем заострять на нем внимание.

В смысле?! Сержант не хотел признавать достижений Майкла? Моих достижений! Я посчитал его высказывание дико неуместным, но сумел удержаться от едкого комментария.

Тем временем, Сержант вывел на доску новое изображение. Это была фотография мужчины. Темнокожий, с карими глазами и крупными, грубыми чертами лица. Бритый наголо, но с густой темной бородой, в которой виднелись седые волосы.

– Энтони Боло. Возраст – пятьдесят два года. Криминальный авторитет. Сколотил преступную группировку с самой обширной деятельностью. Незаконная продажа оружия и запрещенных веществ. Заказные убийства и грабежи. Неоднократно замечен в массовых перестрелках. Один из самых разыскиваемых и опасных преступников. Даже при наличии чертовски хороших адвокатов, ему светит пожизненное заключение, без права обжаловать приговор.

Пока он говорил, я внимательно вглядывался в фото, слушая все новые и новые высказывания, и, постепенно, проникался к человеку, изображенному на фото, дичайшим отвращением. Едва сдерживал желание плюнуть на доску. Как можно быть таким ужасным, нарушать законы, творить зло. И, ещё – быть моим персональным врагом.

– Семейное положение – разведен. Есть сын, двадцать лет, но официальные источники ссылаются на то, что он пропал при невыясненных обстоятельствах. Другие источники – что погиб, но нет никаких документов, которые могли бы это подтвердить, – Сержант нервно захрустел суставами пальцев.

Мне же, в ответ, захотелось захрустеть его шейными позвонками, дабы навсегда избавить от этой ужасной привычки. Я с тревогой взглянул на свои руки. Маленькие ладони и длинные тонкие пальцы, которые вряд ли могли сломать что-то прочнее сухой ветки. Я понятия не имел, откуда в моей голове могли рождаться столь чудовищные образы. И, что самое страшное, с каждой минутой их было все больше. Я не рискнул поделиться этим с Лией, списав на побочку от препарата. Я же хороший человек...

– Что касается вашего образца, мистер "Аткинс" – никаких совпадений с уже существующими найти не удалось, – Сержант отвлёк меня от раздумий.

После чего, озвучил, другим оперативникам, ранее высказанную Лией версию о покушении на меня, снабдив открывшимися подробностями. В этом плане я был совершенно с ним согласен.

– Как думаете, почему мистер Боло напал на вашего начальника? – спросил он у девушки.

– Понятия не имею, – ответила Лия. – Майкл замечательный человек, действующий от всего сердца, помогающий людям, иногда, совершенно безвозмездно. Может, Энтони ему завидовал, или это его "профессиональное" – какой смысл пытаться убивать людей, если их можно будет спасти.

– Все хотел спросить, скольким людям я уже помог? – задал я давно мучивший меня вопрос.

– К сожалению, точно не знаю, – огорчилась девушка. – Все данные об экспериментах ты держал исключительно в своей памяти. Мне известны лишь шестнадцать. Они предпочли жить под новыми именами.

– Именно поэтому такие данные должны быть опубликованы, – обратился Сержант ко мне. – У вас не клиника, а одно сплошное нарушение. Я готов закрыть на это глаза, потому что обязан вам жизнью. Но, не думайте, что ваши методы ведения работы мне нравятся.

С Сержантом мне все стало понятно. Он немного вредный, но, что поделать – работа такая.

Со стороны входной двери послышались невнятные возгласы и какая-то возня. После чего, вбежал один из оперативников, и сообщил крайне взволнованным голосом:

– Сержант, сэр, нам удалось найти... – он запнулся, и видимо, так и не смог подобрать подходящего слова, поэтому просто пошевелил губами, словно рыба, выброшенная на сушу. – В общем, посмотрите! – он отдал команду своим напарникам.

В кабинет ввели... моего клона! Да, это существо тоже выглядело словно гомункул-гуманоид, и разница между нами состояла лишь в одежде. Создание было облачено в костюм, сходный с тем, что носила Лия, и наброшенным поверх него халатом. Костюм был густо испачкан уже высохшей, слегка бурой кровью, и порван в шести или семи местах на груди. Костюм висел на нем, как на вешалке, и явно предназначался для более низкого человека. Это обстоятельство выглядело крайне подозрительным, и, думаю, не только для меня.

– При нем обнаружили это, – оперативник продемонстрировал прозрачный пакет, в котором находился крупный и острый скальпель, также покрытый кровью. – Отпечатки пальцев не содержат рисунка. Планирую передать его на анализ крови.

– Не думаю, что это необходимо, – проговорил Сержант, и отдал команду, чтобы гуманоида усадили напротив меня. – Кажется, я знаю, кто перед нами.

– Боло мог переодеться, чтобы запутать следствие! – поспешно выкрикнул я первое пришедшее в голову предположение, но, мой голос прозвучал не слишком уверенно.

– Я так не думаю, – неожиданно вмешалась Лия. – Посмотри на него!

Это было совершенно странно, смотреть на себя самого, притом, будучи в столь неприглядном виде. Но, чем дольше я наблюдал за двойником, тем больше видел различий, в частности, в его поведении. Гуманоид вел себя не вполне адекватно – вертел головой, неуклюже взмахивал руками, что-то лопотал, и, похоже, просто не был в состоянии понять, что происходит, и, где он находится.

Мне было ничуть не жаль его. Преступник, бандит, убийца, враг. Он заслуживал своей участи, но, кажется, для Сержанта, это явно не подойдет. Требовалось вывести его "на чистую воду", и узнать, все о произошедшем. Любопытство разгорелось необычайно сильно.

– Мисс Хаммер, – в кабинет заглянул оперативник–взломщик. – Сейф открыт.

– Отлично! – девушка покинула помещение.

Спустя непродолжительное время она вернулась, неся, разумеется, чашку кофе и средних размеров серебристый медицинский чемоданчик. Она выложила это добро на стол, отпила кофе и, щелкнув замком, открыла кейс. Внутри обнаружился набор ампул, в каждой из которых плескалась жидкость в цветах радужной градации, и внушительного вида шприц-пистолет. Некоторые из ампул были пусты – не хватало желтого и голубого цвета.

Лия покачала головой, взяла синюю ампулу, и, осмотрев ее на свет, решительно зарядила в шприц.

– Этот препарат вызовет откат эффектов от Аралии. – пояснила она мне и оперативникам. – Здесь едва хватит на двоих. Второму позже придется принимать дополнительные стимуляторы, чтобы избежать проблем со здоровьем. Кому сделать основной укол? – спросила девушка, ни к кому конкретно не обращаясь.

– Ему! – я указал на двойника. – Хочу взглянуть в лицо моего несостоявшегося убийцы! Сержант, вы не против?

– Абсолютно нет, – ответил он со странной усмешкой на лице.

Лия подошла к гуманоиду и сделала укол ему в шею, на который тот никак не отреагировал, только тихо ойкнул.

– Препарат подействует в течении нескольких минут.

Мы стали ждать. Смотрели во все глаза. Я вглядывался особенно сильно, стремясь не упустить ни одной детали. И вот, что-то начало происходить. Двойник начал дрожать, его скручивали судороги, он выгибался на табуретке, и с каждым рывком в его внешности появлялись новые черты. Кудрявые волосы. Усы щеточкой. Серые глаза. Пухлые губы. Крупный нос. Низкого роста. Склонный к полноте...

Передо мной сидел Микаэль Аткинс!

– Ох, Майкл..! – выдохнула Лия.

– Этого не может быть!!! Это не правда!!! Это обман!!! – раздался чей-то истеричный голос. Пару мгновений спустя до меня дошло, что это кричу я. – Почему он, а не я?! Почему он, а не я?! – я начал бить кулаками о стол.

Бесновался я до тех пор, пока на моих запястьях не защелкнулись браслеты–подавители. Разум отказывался понимать происходящее, все вокруг словно погрузилось в туман. Тем не менее, какая-то часть моего сознания продолжала следить за происходящим.

Майкл сидел за столом с видом внезапно проснувшегося человека. Но, постепенно его взгляд обретал ясность, а лицо становилось все более сосредоточенным.

– Вы знаете, кто вы? Можете назвать имя? Понимаете, что происходит? – Сержант принялся засыпать мужчину вопросами.

– Доктор наук Микаэль Аткинс. Создатель и куратор проекта "Аралия", – доктор взял у Лии кружку и отхлебнул внушительный глоток, после чего слегка поморщился. – Нахожусь в собственном кабинете своей клиники.

– Вы помните, что произошло? Можете рассказать в подробностях? – Сержант дал команду вести запись.

– Помню. Могу. Но, сначала я предлагаю вывести этого молодчика из дефолтного состояния, – он указал на меня. – Я хочу, чтобы он тоже был в курсе произошедшего. Также, мне будет любопытно послушать его историю.

– Препарата может оказаться недостаточно, – предупредила Лия.

– Ничего, я смогу оказать необходимую поддержку. Приступайте, мисс Хаммер.

Девушка подошла ко мне и ввела остаток препарата, сделав укол в шею. Я почувствовал легкий укол. А через несколько мгновений началось самое интересное.

Было не больно, но чертовски неприятно. Стало жарко, словно меня натерли жесткой мочалкой, причем не только по поверхности тела, но и изнутри. На секунду стало тяжело дышать, и, возможно, на какое-то время я потерял сознание. Открыв глаза, я обнаружил, что все еще нахожусь за столом, закованный в ультрасовременные наручники. Мои руки больше не были бледными и тонкими. Они были темные, и очень сильные, как раз такие, которыми можно с легкостью сломать кому-нибудь шею. Сейчас мне не нужно было зеркало – я и так знал, как выгляжу. Знали и все остальные.

– Добрый день, мистер Боло! – поприветствовал меня Сержант, потирая ладони.

Доктор Аткинс смерил меня пристальным изучающим взглядом.

– О, да. Этот человек напал на меня. Сегодня утром, когда я перепроверял данные, ко мне пришел мистер Боло. Он уверял меня, что хочет быть подвергнут проекту "Аралия". Начать жизнь с чистого листа, с новой внешностью, и без памяти о прошлом. Я согласился.

– Доктор Аткинс, вы знали, что перед вами находится опасный преступник? Почему согласились ему помочь? – Сержант продолжал задавать новые вопросы.

– Знал. Но, в моей клинике нет такого понятия, как "преступник", есть просто человек, который нуждается в квалифицированной медицинской помощи. И он должен ее получить. Хотя, после сегодняшнего случая, я думаю пересмотреть это правило, – добавил Майкл немного сурово, и продолжил: – Я провел мистера Боло в операционную. Ввел ему первый компонент препарата, и, вдруг, Энтони схватил скальпель и бросился на меня. Мы упали, и он принялся наносить удар за ударом, метя в разные места на моем теле. В общей сумме вышло шесть ударов. В какой-то момент мистер Боло выронил скальпель. Мне пришлось сделать то, чего бы я не сделал, ни при каких обстоятельствах. Я схватил скальпель и нанес единственный точный удар в сердце. Энтони мало что угрожало – начался процесс дефолта и он бы исцелился. Я спасал свою жизнь. Мистер Боло потерял сознание. Я вколол себе остатки первого компонента, надеясь, что их хватит для моего исцеления. Я понимал возможные риски, но, на тот момент, другого выхода у меня не было.

– Что произошло потом? Можете вспомнить?

– Я очнулся на полу операционной без памяти, и без малейшего представления о том, что произошло. Я был весь выпачкан кровью, в руке держал скальпель, а недалеко от меня в луже крови лежал "гуманоид". Я подумал, что он мертв, что это я убил его, испугался и поспешил прочь из клиники. Скальпель машинально захватил с собой. Я бежал, и постепенно мой разум начал покидать меня. Последнее, что я помню о дефолтном состоянии, как я прячусь в мусорный бак. Зачем? Не знаю. Тогда уже работали только инстинкты. Дальше – только темнота, и неясные цветные образы. Память о произошедшем вернулась ко мне лишь после укола с эффектом отката.

– Мистер Боло, – обратился ко мне Сержант. – Хотите что-то добавить? Или, у вас есть возражения? Я бы на вашем месте дал бы признательные показания. Доктору Аткинсу не зачем врать, да и улики, – он потряс пакетиком со скальпелем: – говорят против вас.

Я сидел, опустив голову. Мне не хотелось ничего говорить. В другое время, я бы стал юлить, или угрожать, выискивая способ выкрутиться. А если бы мне это не удалось, мои ребята помогли бы мне. Они бы навели такого шороху, что в полиции со мной больше бы связываться не захотели. Но, пережитое сегодня сломало меня. Сейчас я хотел бы вновь оказаться тем существом без памяти, и без малейшего желания докопаться до правды. Которая, вполне, может убить.

Доктор Аткинс встал, приблизился ко мне, и, взяв меня за подбородок, поднял мне голову. Наши взгляды встретились. Майкл смотрел не на меня. Он смотрел прямо мне в душу. Его глаза вдруг превратились в два бездонных колодца. Я чуть не упал с табурета – его взгляд пробудил во мне мой самый большой страх – страх высоты. Подняться на третью ступеньку строительной стремянки – вот мой предел. Остальное – выше моих сил. Никто из моих ребят не знает этого, а те, кто знали, уже никому не расскажут.

Неожиданно Майкл нанес мне несколько весьма болезненных тычков в грудь, в основном, в область сердца, после чего спокойно вернулся на свое место.

– Что вы сделали? – я растерялся, и не понимал, как на это реагировать. Что-то забрезжило в моей памяти. – Теперь, если я сделаю пять шагов, то умру?

– Только, если будете переходить дорогу в неположенном месте, – усмехнулся доктор Аткинс.

– Вам есть, в чем признаться, мистер Боло?! – кажется, Сержант начал закипать.

Я вздохнул. Похоже, своими действиями Майкл сломал во мне какую-то плотину. Захотелось рассказать всю правду, поделиться тем, что я копил в себе все это время. Возможно, мне будет легче. Возможно, мне будет во много раз хуже. Я больше не собирался выкручиваться, сбегать и продолжать свои преступления. Какое бы решение касательно моей участи мне бы не вынесли – я это заслужил.

– Я подтверждаю, что все сказанное доктором Аткинсом – правда. Я заранее приготовился к этому; узнал информацию об Аралии, раздобыл умный комбинезон, чтобы ничего не мешало при изменении внешности. Я рассчитывал, что убью доктора перед самым изменением, но не учел, что у препарата еще масса побочек, а Аткинс сможет оказать сопротивление. Последнее, что я запомнил, как падаю на пол, а доктор бьет меня скальпелем в грудь. Дальше – я очнулся, будучи уже этим странным созданием.

– Что побудило вас совершить столь ужасное преступление?

– Я хотел отомстить. Доктор Аткинс не смог спасти моего сына.

– Энтони Младший... – задумчиво протянул Майкл. – Да, я помню этот случай, словно он произошел лишь вчера. Мистер Боло привез своего сына, который на тот момент находился в ужасном состоянии. Ему провели операцию по извлечению инородного тела из груди, но, она не помогла. Я использовал препарат, но было уже поздно. Парень умер. Проект "Аралия" способен исцелить любые болезни и травмы, сколь опасными и смертоносными они бы не были. Но, он не способен воскрешать тех, кто уже умер. Мне жаль, что препарат не сработал.

– Ошибаетесь, доктор, – горько произнес я. – Препарат сработал, – Лия не смогла сдержать вздох. Другим в кабинете, похоже, стало немного не по себе. – На другой день Тони превратился в это... бледное существо. Я боялся, что он восстанет, словно те зомби из фильма ужаса. Так и произошло... Он никак не реагировал на окружающее, лишь бродил по дому и выл. Я был напуган, не знал, что мне делать. Больше всего, я боялся, что мне придется использовать оружие, чтобы убить его. Я не мог этого сделать... Не пришлось. Все прекратилось через несколько часов, когда он упал и затих. Я понаблюдал за ним несколько дней, но, больше ничего не произошло. Убедившись, что Тони все же мертв, я захоронил его на своем загородном участке. Я бы не стал мстить, если бы Аткинс просто не смог бы помочь. Но, сначала потерять сына, обрести надежду, затем потерять ее и пережить кошмар... Это было уже слишком.

Доктор Аткинс спрятал лицо в ладонях. Мог бы и по сочувствовать. Но, он, кажется, находился в том же состоянии шока, что и я – тогда. Майкл не мог знать о том, что произошло, не мог нести ответственность, и не заслуживал своей участи. Жаль, что я понял это только сейчас.

– А зачем вашему сыну изначально потребовалась операция? Что за инородное тело было необходимо извлечь?

– Банда конкурентов предъявила права на ничейную территорию. – я решил не углубляться в детали, сейчас речь шла не об этом. – Предложение взять за нее деньги, или поделить на равные части они отвергли. Не хотели по-хорошему, пришлось действовать по-плохому. Завязалась перестрелка. Тони... просто оказался не в том месте, и не в то время... Его подстрелили... – тут я решил признаться даже в том, что отчаянно пытался скрыть, даже от самого себя. – Я это сделал... Я убил Тони... Не специально, – поспешил добавить я, видя просто массу самых разных эмоций на лицах присутствующих. – Не знаю, как это получилось, но пуля срикошетила и попала Тони в грудь. Пробила важные органы. Рискуя собой, я поспешил унести его с места перестрелки. Отвез к знакомым штопальщикам, но, те не смогли помочь. Оставалось лишь уповать на чудо...

В кабинете воцарилась гробовая тишина.

– Если, ни у кого больше нет вопросов, прошу сопроводить меня в участок. Я сдаюсь, – я протянул руки Сержанту, словно, напоминая ему про его служебные обязанности.

Сержант кивнул, и отдал команду оперативникам. Те взяли меня под конвой, и повели прочь из клиники. Уходя, я слышал, как Майкл и Лия затеяли о чем-то ожесточенный спор, но уже не мог разобрать слов. Я шел, и думал, заново переживая события сегодняшнего дня.

Похоже, судьба неоднократно давала мне намеки изменить свою жизнь. Развод с женой, когда она забрала свой же подарок мне на днюху – шиншиллу Туту. Обострившиеся отношения с подчиненными, которые давно стали искать мне замену. Та неудачная дележка территории, которая отняла у меня Тони. И, тот ужас, что мне пришлось пережить сегодня...

По крайней мере, думал я, пока мне помогали погрузиться в служебный автомобиль, за всю мою жалкую, ничтожную жизнь, сегодня был тот день, когда я был хорошим человеком...