Не Снегурочка

Выйдя из автобуса на пустынной остановке, он ёжится от налетевшего ветра. Тот, словно нарочно, так и норовит забраться за шиворот, вынуждая наглухо застёгивать чёрную куртку и поднимать воротник.

Зато снега ещё нет, лишь в камень замёрзшая грязь, но на ней никаких следов уж точно не останется.

Он довольно улыбается, уходя прочь от дороги и возможных чужих взглядов. Там, впереди, под защитой старого сетчатого забора и облетевших по осени деревьев, его цель.

Приподняв неровно обрезанный край сетки, он ныряет в образовавшуюся щель, проходя на территорию. Мужчина понятия не имеет, что здесь было раньше. Он переехал в город, когда здание уже пустовало и начало ветшать — заброшенная, никому не нужная территория.

Мужчина тонко улыбается, открывая дверь и ныряя в темноту подвала. Опустившаяся на плечи тишина разбавляется звуком шагов. Он осторожно спускается по побитой временем лестнице, подсвечивая себе дорогу фонариком.

— Здравствуй, моя дорогая, — шепчет он, проходя вглубь, туда, где на стене тёмно-красной краской нарисован символ.

Девичья фигура под ним не шевелится. Сидит всё в той же позе, в которой он её и оставил, даже змеи-цепи, что вьются от наручников на запястьях и щиколотках к стене кажутся не потревоженными. Она словно задремала, опустив подбородок на закованную в кажущуюся чёрной в окружающей темноте куртку грудь и спрятав лицо под капюшон.

— Как я хочу, чтобы ты поскорее пришла.

Мужчина приседает в нескольких шагах от девушки, там, где на сложенных в ряд трёх кирпичах стоят, поблёскивая в свете фонаря, блюдце и чаша.

Место для подношения, даров. Именно так он называет несколько кусочков сыра, что выкладывает на блюдце, и красное вино.

Даже с этого ракурса не видно лица девушки, лишь клубится едва заметный парок при дыхании.

— Я скоро вернусь, — обещает он, прежде чем уйти.

Сегодня ему здесь больше нечего делать.