Не все дома

— Нет, мистер Борн, вовсе нет! Лучший род политика, он как... как чантгангский проводник. Проводит идею, подобно току, но с задержкой и только через ж...

— Побойтесь Бога, никогда больше не проводите аналогии. По крайней мере, в приличном обществе.

— У вас есть привычка разочаровываться во мне раньше времени. Как же мне доказать вам, что я выдающийся политик?

Блад Борн едва заметно усмехнулся и уткнулся в тëмное небо. Он и Рокфор Роглан напряжённо сидели на одной скамейке, ожидая прибытия потенциального союзника в делах абрусковских, освещаемые одним одиноким фонарём. Над их спинами высился великий космопорт Абруска, впереди же находилась небольшая взлётно-посадочная полоса. Глава колонии каждую минуту поправлял маску, которая съезжала с головы вследствие его дурной привычки работать языком не тогда, когда требуется; Борн наблюдал за небосводом.

Утро. Чудесное, восхитительное утро. Штиль, поэтому не так холодно, как могло бы быть, и Рокфор не мёрзнет. Грозный Синестро, малоприметный на фоне тьмы, зловеще закрывает оба светила — началась длинная ночь, которое корректнее назвать солнечным затмением. Она продлится ещё восемь дней. За это время средние температуры упадут на несколько десятков градусов, колонистам придётся одеться потеплее. На Зерс упала огромная тень Синестро, вследствие чего стали видны звëзды.

Любимой звездой Блада была "смелая" Шиго, входящая в созвездие Девдерикс. Дело в том, что они с сестрой родились под благословением этой звезды — традиции колониального мореплавания стали основой для формирования в Финатии и Эстлэнде культуры звëзд-покровителей. Например, Элис благословлена звездой Саллуда, защитницей "идиотов", судья Рихардо и Рокфор — "несломляемым" Флеставольто. Что интересно, звезда Борн не могла подарить его роду своë имя, так как предки Блада перебрались в Финатию из северной Лессатии.

Внимание Блада привлекла белая точка на небосводе. Он кивнул головой, что тут же заметил Роглан. Точка увеличилась в размерах, пока наконец не стали узнаваемы очертания космического корабля. Судно медленно опускалось на взлётно-посадочную полосу, и его фары освещали стену космопорта, медленно опускаясь до уровня Борна и Роглана. Последний понял, что их с товарищем глаза в смертельной опасности, поэтому смело закрыл себе и Бладу лицо, отчего тот поначалу запутался и попытался вырваться. Но корабль, громыхая, наконец приземлился. Фары были отключены, Рокфор, тяжело дышавший — будто тягал тяжёлую штангу, — наконец отпустил Борна.

Шлюз открылся, и из завесы дыма вышла женщина с самым насмешливым лицом из всех, что видел Рокфор. За ней последовали несколько джентльменов в деловых костюмах, все как на подбор и без масок. Блад Борн нахмурился: синтетики Mannatahi B.

Ни для кого не является секретом плохая репутация оскольдо-санисальской корпорации Mannatahi, Блад тоже имеет свидетельства аморальности её руководства, одно из которых живёт в доме Рокфора. Компания лидирует в области андроидостроения, её синтетики пока что больше других напоминают настоящих людей, и выдаёт их только шаблонность фраз. Блад видел в главе Mannatahi, сэре Джордже Алекане, своего заклятого врага.

К несчастью для мистера Борна и его желаний, компания Tembra, финансировавшая строительство колонии Абруск, объявила себя банкротом, так что с недавних пор её сменила другая — Sexton, руководимая Терезой Голд. Официально Sexton представляла собой ассоциированную компанию Mannatahi. Вопреки предостережениям своего приближённого, президент Тиммерген пошёл на сотрудничество с Mannatahi, так как новые колонии нуждались в дополнительном финансировании, которым их не могла обеспечить метрополия.

Так вот. Явившаяся женщина — сама Тереза Голд. Вальяжно спустилась по лестнице, приблизилась со своим окружением к лидерам колонии.

— Рада встрече с вами, молодые... фи, ну вы и дряхлый, — брезгливо отметила Тереза, когда обратила внимание на лицо Рокфора. Тот смутился, Блад немедленно выступил вперёд и повысил голос:

— Проявите уважение, дамочка. Это господин Роглан, глава колонии. Я Блад Борн, представитель президента Тиммергена.

— Ой-ой-ой, прошу прощения, — та приложила руку к груди и извинилась, что называется, от всего сердца. — Иногда бывает, но ничего, сработаемся. Надеюсь, вы хорошо подготовились к моему прибытию?

— Ну что вы, вы же знаете, как делаются дела. Мы только к ревизиям готовимся, а так оставляем остальное на самотë... — тут Рокфор заметил недовольный взгляд ревизора Борна, осëкся и, моментально вернувшись в доброе расположение духа, закончил: — Мы нашли для вас номер в гостинице, примечателен он тем, что там может поместиться целый человек.

Блад довольно согласился кивком головы, Тереза насмешливо хихикнула, сопровождающие её три андроида в недоумении осмотрелись по сторонам. Нельзя было терять ни минуты, и Борн, пока корабль поднимался в воздух, повёл остальных в космопорт — вежливо придержал дверь, позволив другим пройти, затем провёл их по залу ожидания, рассказал историю с гиенами Абруска и вывел на улицу. У обочины дороги гостей ждал электромобиль Рогланов — скромный финатский седан "Erden".

— Салим, мой мальчик, я же говорил не шпионить за мной до восьми! Иди домой, — устало приказал Рокфор, стоило ему увидеть машину.

Багажник открылся, оттуда вылез грустный помощник вице-президента, который понуро поздоровался со всеми и убежал в перелесок. Гости сели на задние сидения, Блад — справа от водителя, один Рокфор остался на улице, руки в боки и донельзя недовольный.

— Я тебе что сказал? — спросил он. Тонкое деревце, оказавшееся, на удивление Терезы и Блада, Салимом, было вынуждено сгинуть в зерсианской тьме.

— Смотрю, у вас тут весело живётся, — усмехнулась Тереза. Андроиды помалкивали — видимо, был такой приказ с её стороны.

— Советовал бы пристегнуться, — подметил Блад, уже схватившийся за ремень безопасности.

— Это ещё почему? — та не успела договорить, как в машину сел Рокфор. Он повернулся к гостям и с улыбкой объявил:

— Ну-с, поехали!

Машина, припаркованная боком к зданию космопорта, выехала назад, уже через пару секунд попала в колею и перевернулась на крышу.

***

Этим же утром окраина Абруска пробудилась оттого, что из одного из домов раздавались крики. Но соседи не возражали, потому что сталкивались с этим каждое утро. В этом маленьком однокомнатном доме площадью в пять квадратных метров ни один адекватный человек не поселился — слишком тесно. Именно поэтому пожертвовал собой Гем Лар Супрем, помощник шерифа и официальный собственник дома №24.

Просыпаясь каждое утро, он поднимался с пола, на котором оказывался после падения с кровати, и искал свою одежду в горах мусора. Мисс Аркойн описывала этот хаос как свинарник, даже ей было тошно от отвратительных запахов, царивших в этом помещении; Гем Лар постоянно извинялся, когда кто-то упоминал состояние его дома. Мусора было так много, что в нём было трудно отыскать унитаз и стол. Помощник шерифа буквально плавал по дому, ориентируясь только на по-уродски высокое деревце бонсай и висевший на его кроне музыкальный проигрыватель. Дальнейшие поиски продолжались с помощью громкой хип-хоп-музыки.

И если кто-то думает, что Гем Лар ищет свою полицейскую форму, то нет — её не существует в природе. Он отыскивает задрипанную футболку и рваные штаны, бутсы и маску, только после этого доплывает до стола, который очищает от мусора. Размещает здесь обнаруженный по пути пакет с фаст-фудом и под музыку жуёт, обязательно подтанцовывая. Закончив с завтраком, бросает пакет, выключает музыку, проверяет уже надетую маску и плывёт к выходу — наружу он выходит не через дверь, а через окно уровнем повыше, чтобы мусор не покинул пределы дома. Выбравшись наружу, Гем Лар закрыл окно и с радостью сообщил:

— Доброе утро, соседи!

В ответ его послали, но, разумеется, с любовью. Всë-таки соседи любили и одновременно ненавидели этого неряшливого их защитника. А главное — из уважения не трогали его чудесный золотой велосипед, пьяным валявшийся на клумбе возле дома. Это транспортное средство Гем Лар получил от Каньена после задержания последнего, не так давно даже приспособился к управлению им, пусть и пострадал в результате небольшой аварии. Но разве можно остановить непобедимого Гем Лара, чей интеллект не подвергает сомнению даже сам Блад Борн, известный своим скептицизмом? Вот и теперь сел на велосипед, кое-как выехал с клумбы и отправился на помощь!...

В пути был всего пять секунд, так как уже после того, как выехал на центральную дорогу, попал в аварию — его велосипед встретился с какой-то машиной, съехавшей из-за столь малозаметного столкновения в кювет и потому перевернувшейся. Во время солнечного затмения шанс попасть в аварию повышался из-за недостаточной освещённости дорог, и, хотя золотой велосипед имел фары, аварии избежать не удалось. Гем Лар свалился с велосипеда; пока поднимался, узнал знакомые голоса.

— Третий раз за сутки, рекорд! Завидуйте, господин Кермо, — сообщил, похоже, господин Роглан.

— В ваш автомобиль встроен магнит, притягивающий людей, транспорт и неудачи? Признавайтесь! Так же в жизни не бывает, — а это недовольно заметил Блад Борн.

Гем Лар вынул телефон и осветил фонариком салон машины. Блад приветствовал сдержанно, Рокфор — добродушно, некая женщина — с иронией. Он хотел что-то добавить, но смертельно перепугался появившихся возле него трёх статных мужчин, которые взялись за машину Роглана и дружно, явно не в первый раз перевернули её. Кто все эти люди? Зато встрече с Элис, прятавшейся за его спиной с целью напугать, мужчина был рад.

— И ты на них наехал, — ухмыльнулась она недовольно, убедившись, что андроиды напрягают Гем Лара куда больше, чем она. — Забавно, забавно, забавно... кста-ати, я вчера нашла твоё досье. У тебя рост сто семьдесят пять сантиметров? Охереть ты карлик. И ты это скрывал!? Как же... низко с твоей стороны. Ха-ха-ха!

— Человек определяется не его высотой, а теми высотами, которых он достиг, — сообщил известный голос из машины, наконец поставленной на колёса.

— Чо.

— Проще говоря, дура, топай отсюда, пока вместо ног спички не вставил, — гневно закончил Блад Борн. Элис предпочла отойти от Гем Лара и обиженно заткнуть рот.

— Золотые слова, мой дорогой друг, — подметил Рокфор, который был ещё ниже, чем Гем Лар, но об этом предпочитал не распространяться. — Помнится, в войне с собаками мы сражались за одну высоту... Это была, конечно же, моя заслуга — только я мог брать новые высоты!

— Золотая девица, мне нравится, — пока что Терезу больше впечатлила Аркойн.

Когда в машину сели синтетики, процессия отправилась в центр города, а именно в злосчастное здание суда. Гем Лар невозмутимо катался на велосипеде перед машиной, закрывая Рокфору обзор, Элис шла пешком и ловила интернет-соединение. Весь город ещё спал, поэтому они быстро добрались до центра колонии, припарковались и вошли в здание.

Здесь, в зале судебных заседаний их уже ожидали колониальный судья Рихардо Глосс и его помощник Флавий Каньен. Первый сидел на своём кресле и по обыкновению спал, второй стоя перебирал бумаги за столом. Когда из коридора в зал повалила целая толпа, Флавий тихо окликнул начальство, Рихардо едва не свалился со стула, но поднялся и поприветствовал госпожу Голд.

— Как же мне нравятся ваши дурачки, — остальные садились за судейские кресла, а Тереза и андроиды окружили Элис в сторонке. — Давно здесь живëте?

— Ну как бы да. А что? — та с удивлением уставилась на госпожу Голд.

— У вас маленькая, уютненькая колония... — многозначно заявила Тереза, оторвалась от шерифа и села вместе с остальными.

За одним столом собрались апостолы Абруска — Тереза Голд, Блад Борн, Рихардо Глосс, Флавий Каньен, — возглавляемые их божеством, достопочтенным Рокфором Рогланом. На повестке дня стоял вопрос с финансированием колонии. Пока те ожесточённо спорили, Элис и Гем Лар стояли в сторонке у окна, сложив руки на груди. Коллеги улыбались друг другу — радовались, что не нужно участвовать в этой драме.

***

Возможно, бар "Полярные зори" — самое популярное здание в колонии. Причина проста — любой человек, нуждающийся в секретной информации, может расспросить Септимия Шульца, по слухам, знающего, трусы какого цвета предпочитает носить жена Рокфора и какая история у таинственной сестры Блада. Другое дело, расскажет ли он вам об этом, поскольку у Септимия особые отношения со своими посетителями. Например, Гем Лара и Блада он уважает, поэтому предоставляет информацию бесплатно, а вот над Элис любит поиздеваться и потребовать плату.

Контроль над ситуацией важен для Септимия, он читает каждого посетителя. Поэтому, стоило двери пропустить внутрь неизвестную ему женщину с сопровождением в лице новейших андроидов, он предпочёл перейти сразу к делу.

— Какая леди! Если бы не статус, по глазам признал бы в вас наркомана, но вы, похоже, женщина уважаемая. Будем что заказывать?

Других посетителей рано утром ещё не было, поэтому Тереза стукнула по столу, свирепо уставившись на Шульца. Тот выпучил глаза и посвистел — иметь дела с андроидами ему не хотелось.

— Это ты был контрабандистом. Чувак, если не ты, то кто теперь поставляет дурь? — спросила она, положив руку на бок, прямо на кобуру пистолета. С другой стороны Септимий заметил наполненный чем-то пакет.

— Правда ваша, раньше был. Теперь не в теме, я обычный бармен! — после этих слов Голд достала пистолет и наставила на его голову. Она не шутила, и андроиды, остановившиеся у двери и окон, чтобы закрыть её, лишь подтверждали серьёзность намерений госпожи. — Спокойнее, спокойнее. Чистая правда, больше не связан с наркоторговлей. Знаю только одного хорошего человека, имеющего с этим дело. Гем Лар Супрем, помощник шерифа.

— Да ну... в этой колонии всё настолько плохо, что полиция покрывает наркоторговлю? — она безумно рассмеялась ему в лицо.

— Скорее закрывает глаза на правонарушения господина Супрема. Если вы здесь хотя бы минут пять, то знаете, что мы... уникальны, — Шульц демонстративно вернулся к бутылкам, давая понять, что больше ни о чëм не знает.

Пистолет спрятан обратно в кобуру. Тереза весело подозвала андроидов, закрывавших проходы, и с ними покинула бар. Шульц, убедившись, что негодяи ушли, вздохнул с облегчением.

Обходя заборы и заграждения, по тротуару центральной дороги шагала госпожа Голд, удовлетворëнно пританцовывая и жестикулируя. За ней строем шествовали синтетики, не обращавшие внимания ни на странное поведение Терезы, ни на её красные глаза, ни на неестественную тряску. Жители колонии, как раз в это время покидавшие свои дома, тоже не видели ничего необычного в Терезе Голд, поскольку сталкивались с подобными пьяницами каждую неделю, если не чаще.

Все верно — она и глава Sexton, и наркоманка одновременно. Проблемы с законом изрядно достали Терезу, поэтому она хочет поселиться вдали от метрополии и колониального центра, чтобы провести остаток своих дней, употребляя запрещённые вещества. Всё равно компанией управляют её помощники, назначенные Mannatahi, и сама Тереза сохраняет статус только потому, что компанию основал её отец, штейнец Рой Голд. Он возлагал на неё надежды, а она подвела, поддавшись притягательному предложению уличного торговца. Тереза ненавидит марихуану, но не может бороться со своей зависимостью, поэтому плывëт по течению.

Она нашла Гем Лара возле здания суда — пользуясь затмением, тот скрылся в слепой зоне фонарей, чтобы забить косяк. Чёрный в чёрной среде, он бы был незаметен, не раскрой его яркая радужная футболка. Он сразу заметил, что к нему подходит Тереза, и поспешно спрятал сигарету за спиной.

— Да, госпожа Голд? — спросил помощник шерифа, сделав умное лицо.

— Не волнуйся, Гем Лар. Я тоже люблю покурить эту самую штучку, — её лицо расплылось в безумной улыбке, и Супрем тоже засиял, наконец-то за долгое время встретившись с другим ценителем запрещёнки...

...уже через пять минут они валялись на полу, надымившие на весь гостиничный номер. Не будь за окном темно, может, прохожие бы заметили, что что-то не так, но обстановка благоприятствовала двум ценителям "прекрасного". Тереза сидела на полу под столом и улыбалась, закатив глаза; Гем Лар ухмылялся как невменяемый. Андроиды покинули их, чтобы не мешать обряду инициации.

— А ты откуда тут, сестра? — с интересом спросил Гем Лар, повертев головой из стороны в сторону.

— Из Сайрониума. А так из Эднштейна.

— Вау! Я тоже! — воскликнул он.

— Да ладно!? — та с сарказмом подняла голову, но стукнулась затылком о стол и ойкнула от неожиданности.

— Прохладно, хе-хе-хе, — Супрем подумал о чём-то минуту. — Наверное, столичная.

— Ты Капитан Очевидность, "брат", — она приложила руку к лицу. — Тут больше интересно, откуда ты. Я понятия не имею о всех этих племенах. Не думала, что у вас тоже косячки курят.

— Ну как "тоже". Вообще-то у нас в Калле каждый третий — наркоторговец. Мои родители не исключение, выращивали коноплю на огороде... да и мы с братьями в этом тоже участвовали. По призванию такие, что ли.

После этих слов Тереза, ранее насмехавшаяся, застыла. Что-то щёлкнуло в ней, чему стал подтверждением медленный переход добродушной улыбки в свирепый оскал. Впрочем, она быстро взяла вверх над слабостью и вернула ту хитрую кислую мину, которая радовала Гем Лара. Именно поэтому тот, на время откровения отвернувшийся к окну, ничего не заметил.

— А кто поставляет траву в Абруск? — спросила она. Гем Лар наконец вернулся к ней.

— А? В Абруск? Ну, раз в два дня каждое утро сюда приезжает поставщик из Сайрониума, привозит на западную границу колонии свежую травку. Она дорогая пипец, у меня почти вся зарплата на неё уходит. Если видишь машину у дороги, а рядом мужика, сидящего так, будто кукурузку продаёт, то это он. Принимает только наличкой, иногда требует код, на этот год код — "Сас".

Всё стало ясно. Голд с некоторым пренебрежением взглянула на Гем Лара, воспринимавшего мир уже совсем по-другому — ему казалось, будто Тереза хохочет и радуется жизни, совсем как он. Однако она, вопреки его ожиданиям, поднялась, переступила через его слабое тело и в спешке покинула номер, причём по пути тряслась так, будто была готова упасть в любой момент. Гем Лар, не желавший оставаться один в чужом номере, приподнялся и тоже вышел. На его удивление, Тереза уже исчезла... а куда? Непорядок.