Не зли пиратов!

Сырой пронизывающий ветер настырно задувал под плащ, сколько в него ни кутайся. Рвал полы и капюшон. Брызги долетали даже на середину палубы.

Хлопали паруса.

Фиона задрала голову, однако те были свернуты. Дошло — паруса хлопали сбоку. И справа, и слева. Впотьмах совсем рядом, по обеим сторонам от их корабля, шли два других.

Вот хлопнуло оглушительно — прямо над головой рухнуло громадное полотнище, забилось под порывами. Судно набирало скорость.

Пассажиров — всего около трех десятков человек — согнали на палубу. Злые невыспавшиеся люди толпились, сбившись в кучу. Шум и грохот на палубе поднялись чуть за полночь, и с тех пор никто не сомкнул глаз. Из кают никого не выпускали — на палубе кипела драка. И вот теперь драка стихла, а сухопутных выгнали наружу.

Команды во главе с капитаном видно не было. Уцелевших успели отправить в трюм.

Фиона стояла меж двух торговцев, куталась в тяжелый плащ и злилась. Кажется, перепугана была она одна. Остальные сохраняли завидное хладнокровие. Двое сбоку тихо обсуждали, удастся ли вытянуть какие-то особые ценности из тюков с товаром, что несомненно, достанется пиратам. И в какую сумму обойдется выкуп. Похоже, для тех, кто плыл на этом корабле, положение было обыкновенным.

Неприятным, затратным — да. Но вполне рядовым. Тем, что может случиться с каждым. Вроде дождика среди летнего дня.

Пираты расхаживали по палубе, карабкались по мачтам. Хозяйничали на корме и носу, сновали по лестницам. Обживались. Тут и там звучали окрики и команды.

Вот стремительным шагом с капитанского мостика спустился высокий широкоплечий человек. Поверх белой рубашки с украшенными кружевом манжетами и расстегнутым воротом небрежно накинут на плечи камзол с серебристым шитьем по краю. Точно пиратский капитан!

— Касатка! — сдавленно шепнул кто-то.

Фиона сжалась невольно. Даже она слышала прозвище одного из самых свирепых пиратских предводителей.

Он остановился перед толпой пассажиров, оглядел.

— Верноподданные манорцы, — громогласно объявил он с ухмылкой, прошелся взад-вперед. — Ведь верноподданные, а? — крикнул весело.

— К чему этот фарс, — пробурчал один из торговцев себе под нос, но пират услышал.

— К чему фарс?! — переспросил, останавливаясь и впиваясь взглядом в лица по очереди. — А это не фарс! Вы зовете себя верноподданными — но где ваш сюзерен? Где он? — лицо исказила на миг жутковатая гримаса.

Сумасшедший, — поняла Фиона. Очередной фанатик. Вбил себе что-то в голову, и теперь дело, кажется, не ограничится грабежом и выкупом.

Остальные молчали. Верно — спорить с безумцем себе дороже. Впрочем, молчание тоже может не на пользу пойти. Но что ответить, чтоб бандит успокоился?

— Так что же вы, верноподданные? — глумливо осведомился тот. — Почему вы не склоняетесь перед своим сюзереном?

— Вы говорите загадками, почтеннейший, — подал голос сухощавый желчный человек из стоявших ближе всего к безумцу. — Наш сюзерен находится в своей резиденции в Ковентри, как он увидит, что мы склоняемся перед ним?

— Вы об этом самозванце Блуа?! — взвизгнул пират. — Узурпаторе, что силой и обманом захватил власть, — он выпрямился. — Я — Эдред Арагон, прямой потомок Иоанна Арагона, последнего мерсийского владыки!

На минуту повисла тишина. Люди переглядывались в недоумении.

— Почтеннейший, — заговорил тот же человек. — Я знаю, что род Арагонов жив и здравствует. Их владения находятся…

— Там же, где и триста лет назад! — рявкнул пират. — Только урезанные хорошенько. Эти Арагоны — младшая ветвь. Они не имеют отношения к королевской власти.

— Мы все имеем еще меньшее отношение к королевской власти, — пробормотала Фиона.

«Безумец, — откликнулся бесплотный голос в голове. — Быть может, придушить его?»

Она вздохнула.

«А сможешь сделать это незаметно? Мы в открытом море, нам еще на этом корабле плыть! Покажешься — и нас обоих за борт скинут. Что делать будешь — вырастешь до размеров плота, вдвоем поплывем на запад?»

Невидимый собеседник притих.

Фиона подавила непрошеную мысль о том, как странно беседовать с говорящим деревом. Как-то она допустила ее по неосторожности. И мгновенно получила обиженный ответ: мол, она сама — говорящее дерево. Впрочем, беседовать с сухим корнем, что лежал в ладанке у нее на груди, давно стало привычным. В этом плавании она большей частью с ним только и говорила.

Она перевела взгляд на пирата.

Эдред Арагон — подумать только! Любопытно даже немного, какое отношение он на самом деле имеет к Иоанну Арагону. И к мерсийскому престолу.

«Самое прямое, — снова встрял спутник. — Парень — прямой потомок мерсийских королей!»

Ну… говорящему дереву виднее. В конце концов, оно видало времена, когда еще ни мерсийских королей, ни Мерсии, как таковой, на лице континента не было.

«Даже жаль, что мерсийского престола триста лет, как нет! — мстительно подумала замерзшая Фиона. — Так что претендовать он может сколько угодно. Не на что!»

Спутник не ответил. Был бы человеком — она готова была поклясться — хмыкнул бы насмешливо на ее замечание.

Пират словно почуял, что она думает о нем. Распихав толпу пассажиров, протолкался к ней. И рывком содрал капюшон.

Фиона съежилась от ударившего в лицо сырого ветра, попыталась схватиться за кусок ткани, вернуть на место.

— Что вы делаете! — вскрикнула возмущенно.

— Ха! Баба, — глумливо воскликнул Касатка. — Экая находка! — и ухватил ее за подбородок.

Фиона только устало вздохнула. Кажется, что-то похожее было не так-то давно. Точно так же уверенный в своей безнаказанности солдафон хватал ее за подбородок и разглядывал, как на прилавке. Только что в зубы не заглянул. А после него были еще фанатики… что им всем неймется?

А этот может и в зубы заглянуть! Он не солдат, пусть и вражеский. Пират!

Как, демон квадратный его раздери на лоскуты, он под мужским платьем разглядел в ней женщину?! Возмутительно. Ладно, грим она перед сном смыла. Но в потемках, при неровном свете тусклых раскачивающихся фонарей и такой скверной погоде разглядеть лицо как следует он не должен был. По крайней мере, издалека в толпе.

— Сударыня, — пират отпустил ее лицо, отступил на шаг и, поклонившись, приложился к руке. — Я, как дворянин, не могу позволить даме мерзнуть на сыром ветру. Прошу почтить мои скромные апартаменты!

— Вы об апартаментах капитана? — буркнула Фиона, стуча зубами от холода.

— Капитан теперь я, и апартаменты — мои. Так что да, технически вы совершенно правы. Прошу! А этих, — он кивнул на остальных, задумался. — Заприте на корме! Днем с ними разберусь.

— Баба?! — зашипели со злостью и изумлением ей в спину.

Ну да, она-то делила с этими людьми стол, вела порой беседы. Они привыкли считать ее одним из своих. Таким же торговцем.

— Ну, теперь-то на прокорм рыбам не пойдет! — шикнул еще один. — А может, и выкуп отдаст как-нибудь без особенных затрат финансов.

— Вот как устраиваться в жизни надо!

— А баба-то на корабле — к беде… вот оно!

— Сучка, потаскуха!

В спину полетело несколько крепких словечек. Фиона передернула плечами, выпрямила спину, стараясь не съежиться.

Это она, кажется, тоже проходила не так давно. Попавшие в беду, испуганные беспомощные и растерянные люди быстро нашли виновного в своих несчастьях. И это снова оказался не пират, что примечательно.

*** ***

— Благодарю за гостеприимство, — сухо бросила Фиона, сбрасывая плащ и оглядывая владения капитана. — Гляжу, вы быстро устроились.

И правда: на столе стояли бутылки с вином, ваза с фруктами. Ты гляди-ка, и виноград, и даже персики с горных склонов на крайнем юге!

— Прошу, располагайтесь, — пират вальяжно развалился в кресле.

— Вы так уверены, что там, — она кивнула на дверь, — справятся без вас? Вы весьма беспечны в делах.

— Необычные речи для леди.

— Я не леди, — отрубила она. — Я — торговка. И ехала в Кви по торговым делам.

— Потому и маскарад? — он весело кивнул на ее одежду.

— Не имела ни малейшего желания выслушивать от спутников разглагольствования о том, какое неженское дело — торговля. И о том, какая дурная примета — баба на корабле, — прибавила желчно.

Пират расхохотался. Поднялся гибким движением хищника, явно собираясь подойти.

Фиона с размаху шмякнулась в стоявшее неподалеку кресло, полностью повторив его позу перед этим — откинувшись на спинку, с небрежно раскиданными коленями и вытянутой вперед ногой, с растопыренными на подлокотниках локтями. Касатка досадливо крякнул. И снова уселся.

«Он собирался с тобой флиртовать», — услужливо поведал спутник.

«Пусть флиртует, — разрешила Фиона. — Успехов ему в этом военном предприятии!»

— Не слишком-то вы женственны, — посетовал пират.

Фиона пожала плечами.

— Я третью седмицу плыву на этом корабле в компании других торговцев. Если я буду вести себя женственно, меня, чего доброго, примут за содомита!

— И по каким же именно торговым делам милая дама двинулась аж в Кви? — пират решил сменить тему.

— У меня патент баронета Крио, — тут скрывать было нечего. — Он намерен расширить торговлю шоем. А моя задача — организовать бесперебойные поставки.

— Болотный шой? — он скривился. — Только не говорите, что в Маноре его не хватает!

— В последнее время и правда не хватает. С этой войной торговые пути стали ненадежны, а кое-где и вовсе начались перебои.

— Да я не о том! Кому эта болотная дрянь вообще нужна?

— Ну, не скажите, — протянула она. — Я, знаете, до недавнего времени так же думала. Но кто раз попробовал шой — наверное, не сможет больше без него обходиться, — она мечтательно улыбнулась, вспомнив долгие уютные посиделки у подруги, в столице.

— Пробовал я этот ваш шой. И не раз, — отрубил пират. — Ничего такого, ради чего стоило бы тащиться на край мира! Да вы хоть знаете, что это такое — королевство Кви?!

— А с цветом болотной клюквы пробовали? — полюбопытствовала Фиона, проигнорировав последнюю часть вопроса.

Пират скорбно на нее взглянул.

— А вы ведь бывали в Кви? — залюбопытствовала она. — Расскажите! Я только слышала об этом королевстве.

Касатка в раздражении вскочил на ноги, принялся расхаживать взад-вперед. Всё-таки безумец, не стоит забывать. Непредсказуемый, озлобленный, с внезапными перепадами настроения. Взять хоть недавнее: взялся обсуждать с пленниками королевскую власть в Маноре. Сбился, увидав бабу, поволок к себе. Теперь…

Вот чего ждать от него теперь?

«Да пофлиртуй немного с ним».

«Обойдется, — мстительно подумала она. — Пусть сначала, — она запнулась на этой мысли. — Не знаю! Настроение у меня паршивое, не выспалась. Вот пусть сначала сделает хоть что-нибудь, чтоб у меня настроение появилось — флиртовать с ним. Там посмотрим».

Ей почудилось недовольное ворчание.

«А тебе-то что? — в душе всколыхнулось ехидное веселье. — Так хочется посмотреть на человечий флирт? Или еще на что-то?»

Запрятанный в ладанку под одеждой корень Великого древа высокомерно промолчал. А Фиона задумчиво окинула пирата взглядом.

«Еще что-то».

Уж разумеется, пират приволок ее к себе не для того, чтоб обсудить географию. Странно, как это он так сдержанно и даже предупредительно себя ведет. Беседы поддерживает на отвлеченные темы, интересуется ее делами. Пираты сейчас — хозяева на корабле. С любым могут сделать всё, что пожелают. Она — не исключение. О солидарности товарищей по несчастью можно забыть — обмана ей не простят. Да и самой принадлежности к женскому полу не простят.

А ведь хорош! — подумалось внезапно. Разумеется, если не брать во внимание резкого нрава и вспышек гнева и раздражения.

Высокий, широкоплечий. Темные глаза. Гладко выбритое лицо с крупными чертами выдает породу…

Она сама себе удивилась. Будучи замужем, никогда не задумывалась о том, чтоб нарушить верность мужу. Столичные ловеласы навевали отчаянную скуку — о деревенских и говорить нечего. После побега из дома ни о чем таком даже не думала…

Некстати всплыло воспоминание о несносном соседе-аптекаре, с которым довелось пройти немало испытаний. Мелькнуло и пропало, когда Касатка резко развернулся, шагнул к ней и навис, разглядывая в упор.

— Вы… меня пугаете, — запнувшись, поведала Фиона. — Вашими перепадами настроения.

— Не слишком-то вы похожи на пугливую барышню, — ехидно отозвался он.

О. Этот парень шутить умеет! Она нервно хихикнула, вжимаясь в спинку кресла. И завороженно наблюдая, как раздуваются крылья широкого носа.

«Это же пират! Наверняка забыл, когда зубы чистил. И не мылся седмицы две-три!»

Запах морской соли, смолы, дерева, дегтя. И почему-то — едва уловимый — гвоздики и корицы.

А еще… да ладно, правда, что ли?! Фиона принюхалась и рассмеялась от неожиданности.

— Что, лесная симфония — серьезно?! — воскликнула она.

Пират чуть отодвинулся.

— А у вас хороший нюх, сударыня, — одобрил он.

— Что есть — того не спрячешь, — самодовольно согласилась она. — Без хорошего нюха в моей работе — никуда!

Пират хмыкнул, выпрямился. Прошелся по каюте и снова уселся в свое кресло, насмешливо глядя на гостью.

Уж разумеется, он приволок нее к себе не для того, чтоб обсудить георгафию… или ее работу, — снова мелькнула мысль. Забавно, что это соображение не внушает ей страха. Или отвращения.

— Прошу простить мое невежество, сударыня, — развязно начал Касатка. — Я никудышный хозяин. Пригласить пригласил вас, а вот вина, чтоб беседа шла веселее, не предложил. Позвольте исправиться! Вина? — и, не дожидаясь ответа, откупорил бутылку. Разлил розоватую жидкость по бокалам, один поднес ей.

— Интересный цвет, — заметила Фиона, принимая бокал и крутя в пальцах.

— Это было в трюме, — охотно пояснил пират. — Кто-то из ваших товарищей вез на запад.

— О, это, должно быть, почтенный Бойл, виноторговец. Он говорил, что везет в Кви какие-то вина новых сортов.

— Хах, значит, мы попробуем эти необычные вина раньше, чем гурманы из Кви! — развеселился Касатка.

И Фиона помимо воли улыбнулась: веселье его оказалось заразительным. Пират уселся на широкий обитый мягким подлокотник ее кресла. И она невольно отметила прочность тяжелой мебели — кресло даже не шелохнулось.

— Так как вас зовут на самом деле, сударыня? — полюбопытствовал пират, опередив ее.

— Я, — она запнулась. — Мое настоящее имя — Фейла. Фейла Кик. Правда, — она запнулась, не уверенная — что стоит говорить ему.

— Правда — что? — Касатка проницательно глянул на нее.

Фиона отпила глоток, помолчала.

— Правда, под именем своим я успела… несколько запятнать себя в Маноре. И возвращаться под ним мне туда… не то, чтобы опасно — но нежелательно, — проговорила наконец.

— Эге! Успели набедокурить?

— И попасть в поле зрения королевской разведки, — неохотно отозвалась она. — Не факт, что его светлость маркиз Кессель помнит о моем существовании. Но кто его знает?

— Кессель? — пират нахмурился. — Этот упырь помнит всё… чем вы ухитрились зацепить его?

— Скажем так… наши интересы в какой-то момент пересеклись.

— Не хотите говорить.

— Мы меньше пары часов знакомы. И я не знаю, чем отзовется моя болтливость.

Повисло молчание. Фиона уже проклинала свой длинный язык. Вот привыкла она к имени Фейлы Кик! Могла бы придумать какое-нибудь другое. А теперь… мало ли, что этот пират проклинал во всеуслышание манорские власти и короля! Окажется ему выгодным в какой-то момент продать одну из заложниц маркизу — и объясняться придется уже с тем.

— Сударыня. Вы должны были понять, каково мое отношение к дому самозванца, что правит сейчас на землях, принадлежавших моим предкам, — проговорил помрачневший пират. — И к их прихвостням!

О да. Если бы она еще могла быть уверена, что может верить словам пирата! Который к тому же ведет себя порой как безумец. Вслух такого, само собой, лучше не произносить. А то пойдет-таки на прокорм акулам невзирая на принадлежность к женскому полу.

Благо, кажется, у пирата не было настроения развивать тему. Равно как и расспрашивать дальше — чем она не потрафила разведке Манора. А после пары бокалов разговор вовсе сместился с опасной дорожки и потек совсем в другую сторону. Как очутилась в спальне — Фиона не помнила. То ли от игристого розового так шумело в голове, то ли по какой другой причине — разве что Творец всемогущий ведает.