Небесное правосудие

Небесное правосудие

Вечерний воздух сотрясали крики:

— Верните нам звёзды! Руки прочь от неба!

Клим стоял под одиноким деревом и нетерпеливо притоптывал ногой. Он взглянул на браслет: до начала смены оставалось десять минут. Клим задрал голову так, что хрустнула шея. На мгновение ему захотелось оказаться там, где ждали его подопечные. В тишине. В невесомости. Он размял пальцы, словно пианист, готовящийся дать самый важный концерт в жизни.

— Что, уже не терпится? — Ника, как всегда, подкралась незаметно.

Клим слегка нахмурился.

— Ты опоздала.

— На въезде опять протесты. Таксист отказался везти меня до проходной и высадил прямо перед ними. Еле пролезла.

Клим скользнул по ней взглядом и кивнул на обрывки ниток, свисавших с подола платья:

— Это теперь мода такая?

Ника чуть наклонилась.

— Вот чёрт! Это же моё любимое. Зацепилась обо что-то в толпе.

Клим выдал максимум поддержки, на которую был способен: взял стоящий у дерева стакан с холодным кофе и протянул Нике.

— Два сахара и корица.

Она нехотя опустила подол платья, выдавила из себя улыбку и кивнула в сторону входа в Орбитальный рекламный центр. Клим нащупал в кармане брюк магнитный пропуск и двинулся за ней. Четверо охранников на входе порылись в сумках, провели Нику и Клима через рамки металлоискателей и проверили документы, хотя они все знали друг друга уже несколько лет.

В кабинете уже привычно гудел кофейный аппарат. Ничто так не успокаивало Клима, как щелчки клавиатуры и голос Ники, зачитывающей план на ближайшую ночь.

— Мда, расслабиться сегодня не получится, — расстроенно проговорила она.

— Собиралась досмотреть свой сериал?

В ответ Ника лишь цокнула языком.

— Что там?

— Перерыв на сорок минут аж в полвторого.

— Ладно, бывало и хуже. Закидывай первую.

Ника нажала несколько клавиш, и на экране перед Климом появилась заявка на рекламу.

— Оплату они провели, оформление соответствует техническим требованиям, запрещёнку не обнаружила, — отрапортовала Ника.

Автомобильный бренд «РусДрайв» всегда отвоёвывал себе первый слот. Во время испытательного срока Клим присутствовал на аукционе и видел, как менеджер компании без конца поднимал табличку с номерком. Ранние временные промежутки считались лакомым куском с самой высокой окупаемостью. Мол, в одиннадцать вечера многие ещё не спят, курят на балконах и смотрят на небо в поисках ответов на экзистенциальные вопросы, а тут как раз реклама новейшего скоростного автомобиля. Клим сомневался, что мысль о покупке машины приходит к людям именно в такой момент, но ему платили не за сомнения.

— О, они слоган поменяли. Вот это прогресс.

— «Из прошлого — в будущее», — прочитал Клим и еле сдержался, чтобы не закатить глаза.

— И кому-то ведь заплатили кучу денег за этот шедевр. Да я таких штук сто могу наклепать!

Клим приподнял уголок рта и застучал пальцами по клавишам. До первого показа оставалось двадцать минут. Прежде всего он задал команду мини-спутникам. Они отвечали за трансляцию логотипа компании. С ними возни было не так много, но на загрузку изображения и перестроение требовалось время. Как только они достигали нужной позиции и срабатывал таймер, на спутниках активировалась подсветка, а вместе с ней и протестующие у ворот исследовательского городка. Экологи кричали о световом загрязнении, астрономы — о засвеченных звёздах, но кто стал бы их слушать, когда контракты на орбитальную рекламу исчислялись миллионами?

Слоган приходилось вбивать вручную. Главный спутник с LED-экраном капризничал, словно беззубый младенец, и доставлял Климу немало проблем. Система то и дело подвергалась нападениям хакеров. Владельцы мало популярных брендов потратили бы меньше на целый офис нелегальных айтишников, чем на минуту рекламы из космоса. Орбитальный рекламный центр не собирался так просто уступать небесное полотно, однако перегруженная система часто подвисала, вызывая задержки в трансляции.

Сверившись с таймером, Клим установил время начала трансляции, поднялся и подошёл к окнам, установленным вместо одной из стен их кабинета. На него уставилась густая, медленно чернеющая синева. Крохотные мерцающие точки — то ли звёзды, то ли спутники — постепенно выныривали из глубин космоса. Где-то там была и его звёздочка. Маленькая, но яркая. Он не знал её точных координат — просто верил, что она есть.

— Минута, — окликнула его Ника, но Клим не пошевелился. Его подопечные уже наверняка выстроились в нужную позицию.

В глаза Климу ударил яркий свет, и он поморщился. Первым появился логотип. Белый обруч с парой крыльев внутри мгновенно затмил Большую Медведицу. В кабинете стало светло, как днём. Клим включил затемнение на окнах и взглянул на браслет. Надпись задержалась секунд на пять, и за спиной Клима послышалось сопение.

— Я всё сделал как обычно. Заминка на самом спутнике.

— Я молчала, — спокойно ответила Ника.

Именно поэтому из всех напарников обоих полов он ужился только с ней. Она знала, когда лучше замолчать. Да и смотреть на неё оказалось приятнее, чем на всех отчаявшихся, для кого ночная смена была предлогом, чтобы сбежать от мрачных мыслей. У Ники была обыкновенная жизнь: парень-программист, коротколапая корги и надежды на будущее. Просто природа сделала её совой. Днём она спала и только к ночи начинала функционировать, как все нормальные люди. Клим до одури радовался, когда её взяли после испытательного срока. Нике он, конечно же, ничего не сказал, только принёс к следующей смене кофе из точки в глубине научного городка. Бурую жидкость из аппарата, стоящего в офисе, она не переваривала.

— Опять пытаются взломать систему, — предположил Клим.

— Как же достали! Занимались бы рекламой на своих территориях. Нет же, надо к нам лезть.

— Работа у них такая.

— Интересно, наши тоже к ним ломятся?

Клим выразительно взглянул на неё, мол, ты и сама знаешь ответ.

После третьего заказа со стороны стола Ники послышался сдавленный смех. Клим повернулся к ней:

— Чего там?

— «Покажи апельсину, кто тут босс!», — прочитала Ника, состроив пафосное выражение лица. — Угадай!

— Газировка?

Ника замотала головой, и Клим заметил, как в её глазах мелькнул задорный огонёк.

— Тогда соковыжималка.

— Ты можешь не думать так однобоко?

Клим потёр виски, жалея, что ввязался в эту глупую игру.

— Дай подсказку.

— Сконцентрируйся на апельсиновой корке. — Ника улыбалась во весь рот.

— Сдаюсь.

Она тут же демонстративно надула губы.

— Ну ты чего! Целлюлит! Они так крем от целлюлита продают.

— И откуда я должен был это знать?

— В смысле? Неужели у твоей... — она вдруг осеклась, и улыбка исчезла с её лица. — Не важно, — тихо проговорила Ника. — Давай работать.

Но тектонические плиты уже сдвинулись. Клим ощутил лёгкий тремор в руках. Он сделал вдох на четыре счёта, задержал дыхание ещё на четыре. Пять. Шесть. И только тогда расслабил скованное обручами воспоминаний тело.

Весь следующий час они молчали. Логотипы и слоганы сменяли друг друга. Ближе к часу ночи закончились премиальные слоты, и на небе стала появляться реклама всякого мусора: от электронных сигарет до кошачьих лотков. Ника почти не шевелилась, только перебирала пальцами по клавишам. Клим прикончил три чашки кофе из автомата. Помещение наполнилось запахом жжёной древесины и чувством вины. На четвёртой чашке Ника сдалась.

— Тут одна сеть бургерных забронировала слот на десять минут, прикинь.

Клим быстро подсчитал, сколько денег эта компания потратила на рекламу и ответил:

— Я, конечно, знал, что в общепите гребут деньги лопатами, но настолько…

— Я даже пробила их. Тут написано, что они были популярны в столице лет десять назад. Потом случился какой-то скандал, и они закрылись. А теперь вот вновь вышли на рынок. У них новые спонсоры, похоже. «ФриБургер». Знаешь их? Раньше назывались «БургерФри». Мда, с креативом у них беда.

Клим схватился за край стола. Все звуки разом исчезли — только его сердце рвалось из грудной клетки наружу. Он медленно встал и вышел в коридор. За спиной прозвучал голос Ники, но слов Клим не различил.

В туалете никого не оказалось. Ледяная плитка обожгла лоб. Клим сполз по стенке возле умывальников. С затылка по позвоночнику текли капли, которые так и не принесли облегчения. Пытаясь дышать по квадрату, он сбился ещё на первом подходе. По тектоническим плитам, сдвинувшимся ранее, поползли трещины.

— Твою мать, — сквозь зубы проговорил Клим и, размахнувшись, врезал по стене. Кулак взорвался болью.

Клим медленно поднялся, ещё раз умылся и, подняв голову, отшатнулся. Отражение было не его. Он не увидел ни волос цвета соли с перцем, ни паутины морщин на лбу, ни опущенные уголки бледных губ. Из зеркала на него смотрела девочка. Нос и щёки усыпаны звёздочками веснушек. Глаза серо-голубые, как небо за час до рассвета. Они смотрели на него испуганно, прямо как в тот день, когда после школьной экскурсии она вернулась домой с температурой. Её рвало так, что они с Яной решили не дожидаться скорую. Он смутно помнил, как нёсся по полупустым улицам столицы, игнорируя светофоры, бежал по лестнице, держа Майю на руках, кричал на медсестру. Она что-то говорила про медицинский полис, а Клим требовал, чтобы его дочери помогли.

Когда их с Яной наконец пустили в палату, он увидел лишь клубок трубок. Размеренный писк кардиомонитора давал им надежду ещё пять часов, а затем оповестил о том, что сердце их ребёнка остановилось. Пока Майю реанимировали, Клим изо всех сил держал Яну, не давая ей упасть. Всё кончилось, когда доктор, нависавший над телом, покачал головой. Палата наполнилась криком. В ту ночь на небе появилось шесть звёздочек. Шесть детей. Остальные одноклассники Майи отделались сильным отравлением и пожизненными проблемами со здоровьем.

Пошатываясь, Клим поднялся на верхний этаж. Ника нервно мерила шагами коридор. Едва увидев Клима, она замерла, подождала, пока он приблизится, и еле слышно спросила:

— Это они, да?

У него хватило сил лишь кивнуть. За время его отсутствия Ника успела проветрить помещение. На столе у него стоял стакан с водой.

— Хочешь, я сама попробую?

Он придвинулся к столу так, что край врезался в рёбра.

— Не надо, — хрипло ответил Клим.

Ника заняла своё место, но продолжила обеспокоенно поглядывать на него. На экране высветилась заявка бургерной. Борясь с пеленой перед глазами, Клим скопировал изображение для мини-спутников и только тогда взглянул на слоган. «ФриБургер — новый вкус, новые мы». Дрожь в руках становилась всё ощутимее. Клим ввёл название сети и замер. Голову заполонил голос дочери. Она, захлёбываясь слезами, рассказывала матери о том, что ела во время экскурсии. Клим напечатал следующую букву.

У

Исчезающий румянец. Завывания Яны. Оправдания врачей.

Б

Звонки родственникам и друзьям. Всхлипывания и соболезнования. Пустая пачка успокоительных на столе.

И

Белые гвоздики на могиле — красные напоминали о крови, которая вперемешку с рвотой впиталась в сидения его машины.

Й

Зал суда. Безучастное лицо судьи, который за несколько минут до заседания, улыбаясь, говорил с обвиняемым. Белоснежные зубы директора компании. Вступительная речь адвоката, в которой совсем не ощущалось сочувствие пострадавшим. Приговор. Шесть миллионов за шесть жизней.

Ц

Чемоданы у входа. Немое прощание. Хлопок дверью. Задвинутые шторы. Бутылка на столе. Кошмары. Он лежит на кровати и прислушивается. В детской тишина. Его рвёт. Много и часто. Вокруг топчутся фельдшеры. Время застыло густой смолой. Что сон? Что явь? Костёр на заднем дворе. Пламя ползёт по розовым платьицам и мягким игрушкам.

Ы

Клим вбил в поисковике запрос: «БургерФри. Погибшие школьники». Он быстро скопировал первую же ссылку, стараясь не вчитываться в заголовки и начало статьи, сформировал QR-код и скопировал его в поле команды для спутников, перед этим удалив изображение логотипа.

— Минута, — напомнила Ника. — Ты в порядке?

Клим не ответил. Он закрыл глаза и откинулся на спинку стула. Привычно щёлкали клавиши, еле слышно гудел кофейный аппарат. Дыхание по квадрату помогало всё меньше. Рядом засопела Ника, и Клим открыл глаза. Она нависла над его монитором. Клим не пошевелился. Ника ещё мгновение всматривалась в текст, а затем закусила губу.

— Если хочешь, можешь уйти, — хрипло проговорил Клим.

Она не ответила, лишь подошла к окну и вжалась лицом в стекло. Клим ждал, чувствуя, как в висках отдаётся пульс. Таймер в верху экрана заморгал. Время остановилось. Климу показалось, что даже Ника перестала дышать. Но вот она повернулась и прошептала:

— Какие яркие сегодня звёзды.

Клим держался из последних сил. Он следил за движениями Ники, будто ждал, что она начнёт кричать на него или вызовет охрану. Но Ника, двигаясь чуть медленнее, чем обычно, лишь приоткрыла окно и вдохнула ночной воздух.

— Слышишь?

Клим напрягся и прислушался.

— Что?

— Протестующие… Они молчат.