Небольшие особенности

Агент по недвижимости улыбался так широко, что Тами почувствовала знакомый зуд тревоги. Люди улыбались ей часто — слишком часто, слишком охотно — но эта улыбка была другой. В ней читалось облегчение человека, избавляющегося от проблемы.

— Прекрасная квартира, — повторил он в третий раз. — Вид на море, близко к центру, единственная высотка, курортные требования, сами понимаете, весь город у ваших ног, и цена… ну, вы сами видите, просто смехотворная!

— Смехотворная, — эхом отозвалась Тами, разглядывая потрескавшиеся обои в прихожей.

— Есть некоторые… небольшие особенности, — агент потёр ладони, словно они вдруг стали липкими. — Ничего серьёзного, конечно. Предыдущие жильцы были слишком… требовательны.

Тами устала искать. Два месяца в городе, недавно открытый ночной клуб требовал её внимания, а жить в гостиничном номере становилось невыносимо. Она кивнула, даже не дослушав список «небольших особенностей».

Агент протянул ключи так поспешно, словно они обжигали пальцы, и исчез, оставив за собой слабый запах страха и дешёвого одеколона.

***

Первая ночь началась со смеха.

Тами лежала на голом матрасе — мебель обещали привезти завтра — и смотрела в потолок, когда из коридора донёсся звук. Хриплый, захлёбывающийся, маниакальный смех. Потом шаги. Медленные, тяжёлые шаги, приближающиеся к спальне.

Дверь распахнулась. В проёме материализовался мужчина в застиранной майке и джинсах. Нож в его руке тускло поблёскивал в свете уличного фонаря. Лицо — размытое, словно плохая фотография, но глаза горели лихорадочным блеском.

— От женщин в нас, мужчинах, все пороки! — заорал он и взмахнул ножом.

Тами сонно оперлась на локоть, глядя на непрошеного гостя. Рефлексы сработали раньше мозга, тело приняло соблазнительную позу, складки тонкого одеяла обрисовали силуэт, щекоча воображение. Невольно она обратила внимание на нож. Рукояти не видно, но девушка готова была спорить на что угодно: самоделка из полотна ножовки, рукоять грубо обмотана чёрной изолентой.

Мужчина, уже было бросившийся к Тами, споткнулся, словно упёрся в невидимую стену. Девушка мысленно взглянула на себя со стороны: сочетание позы и отвращения на лице кого хочешь собьёт с нужного настроя. Несостоявшийся убийца переминался с ноги на ногу, выставив перед собой нож. Призрак.

— Тебе холодно и одиноко? — девушка улыбнулась и протянула к мужчине руки. Одеяло соскользнуло.

Призрак замер. Нож опустился. Он смотрел на неё с таким недоумением, что Тами почти пожалела его.

— Ты застрял здесь, повторяешь одно и то же, и никто не остаётся достаточно долго, чтобы понять: ты просто хочешь внимания. Знаешь, Шекспир был бы весьма раздосадован, что ты прикрываешься им. Что, резать женщин, которые тебе рады, уже не так интересно?

Фигура начала растворяться. Тами легла обратно и натянула одеяло на голову, отвернулась к стене.

— Как тебя хоть звали-то, маньяк ты мой начитанный?

— Виктор. Меня звали Виктор.

— Приятно познакомиться, Виктор. Завтра поговорим о том, как правильно здороваться. И нож тебе нормальный подберём.

***

Тами принимала душ, когда в вентиляции что-то зашуршало. Из-за решётки высунулась длинная паучья нога, ещё одна. Что-то большое, членистоногое, покрытое хитиновыми пластинами, которые поблёскивали в тусклом свете лампочки, аккуратно сняло решётку и высунулось наружу. Существо зашипело на языке, который Тами не слышала очень, очень давно.

— Я тоже рада тебя видеть, — пробормотала она, прикидывая размеры твари. С кошку. Может, чуть больше.

Существо шипело всё громче, демонстрируя челюсти. Девушка выключила воду и вздохнула.

— Послушай. Я не знаю, что ты ешь, но я точно не твой рацион. Смотри: ни страха, ни ужаса. Видишь? — Она постучала себя по груди. — Пусто. Совсем. Мясо ведь тебя не интересует?

Существо замолчало. Глаза моргнули — не все сразу, а волной, что выглядело гипнотически.

— Зато я могу приводить тебе гостей, — продолжила Тами. — У меня клуб. Много посетителей. Много тех, кому не помешает встретиться с чем-то настоящим. Ты поешь, а я избавлюсь от надоедливых поклонников. Взаимовыгодно?

Существо издало звук, похожий на довольное урчание механизма. Тами решила считать это согласием.

— Шушара. Буду звать тебя Шушарой. А теперь верни решётку на место и дай мне принять душ.

***

Холодильник сломался.

Точнее, Тами решила, что он сломался, когда обнаружила, что молоко свернулось за ночь, хлеб покрылся плесенью, а сыр превратился в нечто, источающее запах катастрофы.

Холод из открытой дверцы шёл исправно, так что поломку девушка исключила.

Когда история повторилась со следующей партией продуктов, Тами заподозрила неладное.

— Ты ускоряешь время? — обратилась она к холодильнику. — Или порчу?

Холодильник надменно загудел.

Тами закрыла дверцу, задумалась. Потом отправилась на рынок.

Вернулась с сумкой зелёных арбузов, недозрелых бананов и каменных авокадо. Продавец смотрел на неё с сочувствием, всё пытаясь подсунуть самое лучшее и спелое. Девушка вымученно улыбалась и заверяла, что выберет сама.

Через пару часов холодильник подарил ей идеально спелые, сладкие арбузы. Тами нарезала один, села у окна с тарелкой сочных ломтиков и подняла кусок в ироничном тосте.

— Прощаю тебя за сыр.

***

Форточка открылась в 3:33.

Тами не спала — гравитация в спальне сошла с ума ещё в полночь, и она уже какое-то время лежала, прижавшись к стене, которая стала полом.

Форточка распахнулась без скрипа, словно её смазали тишиной. В проём втекла тьма. Не просто ночная темнота — сама Тьма, живая и древняя, окутанная холодом небытия. Щупальца неопределённой формы ощупывали пространство, словно слепец, впервые вошедший в незнакомую комнату.

— Привет, ты чего по чужим квартирам шастаешь?

Тьма замерла. Щупальца дрогнули.

— Заходи, — Тами похлопала по стене рядом с собой. — Здесь достаточно места.

Сгусток втёк в комнату полностью, свернулся в углу. Холод исходил от него волнами, и девушка выключила кондиционер. Всё экономия.

— Можешь приходить, когда захочешь. Только форточку за собой захлопывай. Комары.

***

Первый раз кран зазвенел, когда Тами мыла посуду.

Высокий, тонкий звук, похожий на звон хрустальных бокалов. Она не успела понять, что это значит, когда кран булькнул и раковина мгновенно покрылась толстым слоем льда. Брызги на руках девушки зашипели и тут же испарились с лёгким хлопком.

Она отдёрнула руки, выругалась на арамейском — старые привычки — и уставилась на ледяную скульптуру, в которую превратилась её раковина.

Кран продолжал течь ещё минуту, потом вода вернулась к нормальной температуре. Лёд таял, стекая на пол лужами. Тами чуть-чуть дала волю своей настоящей сущности, чтобы ускорить процесс.

На следующий день звон повторился. В этот раз девушка успела подставить под струю пластиковый контейнер с мясом. Вода коснулась поверхности — и мясо мгновенно превратилось в замороженный брикет.

Тами улыбнулась:

— Полезная штука. Учитывая, что твой коллега холодильник всё портит.

Кран молчал, но ей показалось, в его звоне была нотка самодовольства.

***

Гравитационная аномалия в спальне проявилась в первую же ночь, но понять закономерность удалось только через несколько дней. Нечётные числа месяца. Всегда нечётные.

Сначала она злилась. Просыпаться, прилипнув к стене, наблюдая, как вся мебель едет в твою сторону — не самое приятное начало дня. Но потом Тами приспособилась.

Она купила лёгкий матрас, который можно было крепить к стене. В нечётные дни спальня превращалась в нечто среднее между комнатой и колодцем, где обычный пол становился стеной, а стена — полом.

Но открытие пришло позже.

Седьмого числа Тами сидела на стене у окна с чашкой чая, и вдруг поняла: город выглядит совершенно иначе. Люди внизу двигались перпендикулярно её восприятию. Море лежало под невозможным углом. Облака ползли не так, как должны.

Это было… странно, неправильно. И красиво. Ново. Впервые за многие века к ней вернулось чувство полёта.

Девушка просидела там до вечера, наблюдая, как перевёрнутый мир живёт своей жизнью. Виктор материализовался, вежливо предложил чаю. Исчез, когда она отказалась.

— Знаешь, — сказала Тами Шушаре, которая высунулась из вентиляции в любопытстве, — я начинаю привыкать.

Шушара издала звук, который мог быть одобрением.

***

На лестнице застучали шаги — уверенные, размеренные, полные того самодовольства, которое Тами хорошо помнила. Виктор материализовался в прихожей, повернулся к ней с немым вопросом, положил руку на эластроновую рукоять ножа на поясе.

— Впусти его, — покачала головой Тами. — И будь вежлив.

Она сидела на стене у окна, потягивая вино, когда дверь открылась. Захариэль вошёл — сияющий, безупречный, с ореолом праведности, который раздражал её всегда. Виктор встретил его в прихожей, кивнул приглашающе. Из вентиляции донеслось шипение — Шушара чувствовала новичка.

Захариэль замер на пороге спальни. Его взгляд метался по комнате, пытаясь понять, что он видит. Две пустые стены, на одной висит матрас. Сама Тамаэль сидит на матрасе, салютует ему бокалом прямо со стены. И ест спелый арбуз. Чёрные плотные штаны, протёртые на коленях, и облегающий топ удивительно подчёркивают ярко-зелёные глаза.

— Проходи. Только держись за что-нибудь.

Захариэль шагнул в комнату — и его ноги оторвались от пола. Он схватился за дверной косяк, пытаясь сохранить достоинство, но его крылья — два, всего два — инстинктивно раскрылись, тщетно пытаясь найти опору в нарушенной гравитации.

— Нечётное число, — пояснила Тами. — Гравитация работает иначе. Привыкаешь.

Из кухни донёсся знакомый звон.

— Виктор, — не повышая голоса, позвала девушка. — Контейнер с рыбой.

Призрак проплыл мимо Захариэля, вежливо кивнув. Охотник смотрел на эту сцену и силился сохранить нейтральное выражение лица.

— Ты… — он искал слова. — Что здесь происходит?

— Живу, — Тами пригубила красной жидкости. — Зачем пришёл, Захариэль?

Он оттолкнулся от косяка, неловко устроился на стене рядом с ней. Крылья пропали, но пылинки за его спиной то и дело нервно водили хоровод.

— Нуриэль, — выдохнул он наконец. — Я ищу Нуриэля. Говорят, ты знаешь, где его найти.

— Говорят много чего, — Тами посмотрела в окно, на перевёрнутый город. — И что ты ему скажешь, когда найдёшь?

— Я хочу хорошего поединка. А тут такой повод.

Она усмехнулась.

— Сокровище, — в голосе девушки не было намёка на вопрос.

— Величайшее сокровище. Кто владеет им, тот истинно…

— Велик? — Тами повернулась к нему, и её глаза — обычные, совершенно человеческие, — смотрели с насмешкой.

Он встретил её взгляд, и в его глазах плеснулось что-то похожее на сомнение. Но только на мгновение.

— Где Нуриэль? — повторил он.

Тами вздохнула. Отставила бокал. За окном солнце садилось под невероятным углом, окрашивая перевёрнутое море в оттенки крови и золота.

— Узкие улочки одного старого города, — сказала она наконец. — Он бродит там по вечерам. Такому охотнику как ты этого ведь достаточно? — Девушка лукаво улыбнулась. — Только учти, Захариэль: ты теперь мой должник. И ещё: его теперь зовут Нур.

Захариэль поднялся. Одним изящным прыжком влетел в дверной проём и встал на нормальный пол коридора.

— Благодарю, — блеснул он улыбкой.

Формально он не дал согласия, но оба знали: он вернёт долг, когда потребуется.

Тами задумчиво закусила губу, что-то просчитывая. Потом сжала большой и указательный пальцы. Арбузная косточка выстрелила в сторону дверного проёма, Захариэль поймал её и вопросительно посмотрел на девушку.

— Передай её Нуру, когда встретишь, и будем в расчёте.

— Тамаэль, почему ты сама не отобрала у него Сокровище?

— Тами. Я уже давно Тами. У тебя своя охота. У меня своя.

Виктор вежливо проводил его до двери. Когда она закрылась, девушка расслабилась и покачала головой.

— Спасибо, что был вежлив, Виктор. Знаю, ты хотел его напугать.

Призрак изобразил нечто похожее на смущение.

— Ты учишься, — Тами улыбнулась. — Молодец.

О том, что Захариэль мог бы сделать с призраком одним взмахом крыла, она решила умолчать.

***

Ночью, когда гравитация уже вернулась к норме, Тами сидела на балконе среди разросшихся растений. Помидоры выросли размером с кулак, огурцы пришлось подвязывать к специальным опорам. Растаявший лёд из крана творил чудеса.

Сгусток тьмы просочился через форточку, оставил на столе находку — медальон на цепочке — и свернулся в углу, излучая довольство.

— Завтра отнесу в бюро находок, — пообещала Тами медальону. — Или послезавтра. Нет, завтра. Послезавтра у меня день перевёрнутого мира.

Она откинулась на спинку стула, слушая, как Шушара насвистывает в вентиляции что-то похожее на колыбельную на мёртвом языке. Город внизу зажигал огни. Море шептало что-то своё, вечное. На кухне тихо зазвенел кран.

Дом там, где тебя принимают такой, какая ты есть, думала Тами, глядя, как звёзды проступают на вечернем небе. И где тебе никогда не скучно. Она надеялась, что когда-нибудь и сама научится так себя принимать.

Пока что было достаточно и доверия квартиры с проклятиями, аномалиями и невозможной гравитацией.

Этого было больше, чем достаточно.