Нечто за шторами

Максим медленно вынырнул из глубокого сна, нехотя возвращаясь в реальность, которая теперь ощущалась чужой. Его сознание цеплялось за последние обрывки сновидений, пока до его слуха не донесся странный, прерывистый звук – скрежетание. Оно было низким, будто что-то тяжелое и шероховатое волокли по неровной поверхности, и проникало прямо в барабанные перепонки, вызывая неприятную вибрацию где-то в глубине черепа. Сонная пелена все еще туманила разум, и Максим сначала пытался рационализировать звук, приписывая его старому дому, ветру или соседским кошкам. Но это было нечто иное – слишком ритмичное, слишком навязчивое, чтобы быть обыденностью. Наконец, он с усилием открыл глаза, которые ощущались так, будто на них насыпали песка. Тусклый свет проникал сквозь щели в шторах, но был слишком слаб, чтобы развеять мрак комнаты. Максим потянулся к телефону, его пальцы нащупали холодный металл. Экран вспыхнул, обжигая сетчатку ярким синим светом, и цифры полтретьего ночи жестоко подтвердили, что еще далеко до рассвета. Ощущение недоумения смешалось с зарождающейся тревогой. Он медленно оглядел свою комнату, знакомые предметы мебели, которые в полумраке казались искаженными и зловещими тенями. Но взгляд его невольно поднялся вверх, к потолку. И там, среди едва различимых контуров, он увидел их – крошечные, мерцающие точки, похожие на далекие звезды. Они вспыхивали и гасли с едва уловимой периодичностью, создавая иллюзию бездонного ночного неба прямо над его головой. Только это было не небо, а старый, обшарпанный потолок его комнаты. И звезды эти мерцали не холодным, далеким светом, а каким-то болезненным, пульсирующим отсветом, будто чьи-то невидимые глаза наблюдали за ним изнутри штукатурки.

Его взгляд, тяжелый от недосыпа и тревоги, медленно сполз с мерцающего потолка, скользнув по стене, пока не уперся в плотные, тяжелые шторы, что скрывали ночной город за окном. И там, за шелковистой тканью, чуть приподнятой невидимым сквозняком, он различил контур – высокую, неподвижную фигуру. Силуэт был настолько отчетлив, что Максим в первое мгновение ощутил облегчение, узнав привычные очертания. Это был его отец. Сколько раз он видел эту сцену: папа, проснувшийся посреди ночи, стоящий у окна, погруженный в свои мысли, наблюдающий за спящим городом, чьи огни рассыпались бриллиантовой крошкой внизу. Он был уверен. Но сегодня... сегодня что-то было не так. Обычно, даже в полумраке, от отца исходило какое-то живое присутствие, едва уловимое движение или тяжелое дыхание. Этот же силуэт был абсолютно статичен, как вырезанный из картона, слившийся с тьмой за окном, и смотрел куда-то в пустоту, за пределы видимого мира, отчего по его спине пробежал первый холодок.

— Пап? — выдохнул Максим, его голос был лишь шепотом, сотрясающим пыльный воздух комнаты, но даже этот звук показался ему оглушительным в гнетущей тишине. Слова будто растворились, не достигнув цели, поглощенные чем-то невидимым и ненасытным. Силуэт за шторами оставался неподвижным, застывшим, как древняя статуя. Это не было похоже на его отца. Отец бы откликнулся, повернулся, или хотя бы пошевелился. Но эта фигура была воплощением абсолютного, леденящего спокойствия, и от ее безмолвного присутствия Максиму становилось все более не по себе. Внезапно, из дальней части комнаты, где стояла кровать его родителей, донесся приглушенный, но абсолютно отчетливый звук – легкое сопение. Его отец. Он спал. Глубоко и безмятежно. Максима пронзил ледяной ужас, который сковал каждую мышцу, каждый нерв. Он не мог сразу поверить в это, его мозг отчаянно цеплялся за рациональное объяснение, но сердце уже отбивало безумный ритм. Его взгляд, теперь расширенный от животного страха, был прикован к силуэту у окна. Фигура, которая секунду назад казалась родной и успокаивающей, теперь была чудовищной, немой угрозой, стоящей всего в паре шагов от него. Он не дышал. Он не смел пошевелиться. Лишь его глаза, казалось, пытались кричать от ужаса, впиваясь в темный, безмолвный силуэт за шторами, который теперь точно не был его отцом.

Сердце Максима пропустило удар, когда он невольно вздрогнул, и именно в этот момент из-за штор, откуда доносилось зловещее молчание, раздался звук. Это был негромкий, прерывистый хохот – низкий, гортанный, абсолютно нечеловеческий, словно нечто древнее и злобное нашло повод для мрачного веселья. Звук пронзил Максима до костей, и в ту же секунду, сквозь густую тьму, откуда доносился смех, прямо на него уставились глаза. Сначала они были едва различимыми угольками, но с каждым мгновением их свечение нарастало, становясь все ярче, приобретая болезненный, желтоватый оттенок. В их неистовом сиянии Максим увидел не только бездну чужого зла, но и отражение собственного, неконтролируемого, животного страха, который искажал его лицо, делая его неузнаваемым даже для самого себя. Этот взгляд был настолько пронизывающим, настолько хищным, что Максим, не раздумывая, дернул одеяло до самого подбородка, затем натянул его на голову, пытаясь спрятаться от невидимого, но ощутимого присутствия. Он замер, затаив дыхание, не издавая ни единого звука, надеясь, что толстая ткань защитит его от того, что скрывалось в темноте.

Под плотным покровом одеяла, где каждый шорох казался громом, Максим чувствовал, как воздух вокруг него сгущается. Он ощущал всем телом, как к его кровати медленно, едва слышно подошло что-то тяжелое и невидимое. Оно остановилось совсем рядом, и Максим был уверен, что эта сущность теперь стоит прямо у его постели, бесшумно пялясь на него сквозь тонкое убежище одеяла. Время растянулось в бесконечную агонию, каждый удар сердца отдавался в ушах. Некто, или нечто, стояло там, ожидая, словно хищник, который терпеливо выжидает, когда жертва сама выдаст себя. И в тот самый момент, когда Максим уже не мог больше выдерживать это невыносимое напряжение, когда его легкие горели от нехватки воздуха, а разум отказывался принимать происходящее, ледяная хватка обрушилась на него. Что-то сильное и когтистое схватило его за ногу или руку – он не мог понять в панике. Дикий, истошный крик вырвался из его груди, прорезая ночную тишину, словно осколок стекла. Крик был таким громким и полным ужаса, что родители Максима, спавшие в соседней комнате, мгновенно подорвались с кровати. Через секунду дверь распахнулась, и они вбежали в комнату, зажигая свет и пытаясь понять, что произошло. Мать тут же бросилась к сыну, крепко обнимая его дрожащее тело, в то время как отец, стоя в дверном проеме, в недоумении оглядывал комнату, пытаясь найти хоть какое-то объяснение. В конечном итоге, они списали все на кошмар, который приснился Максиму.