Недотрога

Она нерешительно, легко-легко дотрагивается до…

До ракеты.

Это она сама придумала. Ему понравилось. Гладкая кожа скрывает мощь и силу, твердость и нескрываемый напор его… члена. Напор – потому что… потому что… потому что ну вот когда-нибудь она не устоит, и он ворвется в обволакивающую теплом нежность, алчно раздвигая тугую, трепетную плоть.

Это случится. Чаще всего она не хочет признаваться себе самой, но в какие-то моменты она осознает, что желает этого – она только не уверена, когда и как именно это произойдет. Она знает, что он не будет пользоваться силой. Он – вуманайзер, он сделал ожидание этого приятным, захватывающим… И он насытит ее тело, ее мозг новым опытом, новым ощущением. Тем, чего – как он убежденно внушает ей уже столько времени – ей в жизни не хватает.

Она не знает, чего. Ну да,она уже далеко не девочка… Но … У нее не было. Многие женщины расстались с… В общем, куда раньше нее. И она не уверена в том, что ей это все еще нужно. Слишком долго она колебалась и надеялась найти идеал. Время ушло.

Не нашла.

Но вот в чем она уверена сейчас, так это в том, что и ей, и ему хочется контакта разгоряченных тел, хочется ласк, хочется грешных и восхитительных прикосновений, поцелуев, сжатий, конвульсий страсти… Хочется того, что она до сих пор не испытывала, и это – невероятно волнительное, свежее, дурманящее голову ощущение принадлежности себя, своего тела к чему-то до сих пор неиспытанному, неведанному, но прекрасному. Она уверена в том, что вот это самое ее легкое прикосновение вызовет моментальный отзыв ракеты, приведет мощный орган в состояние готовности… Готовности? Пока что она готова не ко всему – однако она наверняка знает, что доставит удовольствие ему.

И ей самой – тоже. Она уверена, что он ответит лаской на ласку. Он – вуманайзер.

Она плотно, но несильно прихватывает ракету ладонью, и при этом прижимается к нему телом, немного сбоку, чтобы он почувствовал бедром жесткие пружинки волос на лобке – она уже знает, что такое ощущение заводит его не меньше, чем сжимание ракеты пальчиками… Она немного раздвигает ноги для того, чтобы его колено вошло между ними, и слегка сводит свои бедра, при этом не прекращая потирать пальцами уже восставшую ракету. Член у него очень хорош – не огромный, но достаточной длины, а главное, пропорциональный. Твердая, бугристая плоть основания заканчивается объемной головкой, которая пока что скрыта капюшоном, но если его стянуть, то откроется налитая кровью удовольствия гладкая, блестящая поверхность, которая жаждет… жаждет…

Ее грешный рот.

Это – их игра. Она никогда еще не брала его член в рот. Какое странное выражение – брать в рот. Отсасывать? Заглатывать? А какие еще есть нормальные описания этого процесса? Она улыбнулась и непроизвольно скатила капюшон книзу – открылось то зрелище, которое она до сих пор видела только на фотографиях и два раза – во время их теле-сеансов. Он тихо, протяжно вздохнул. Ну конечно, ему же нравится… Она придвинулась еще ближе к нему. Левая грудь дотронулась до бицепса – неожиданная прохлада гладкой кожи всколыхнула ее. Ей безумно захотелось, чтобы…

Словно прочитав ее мысль, он приобнял ее за шею и принялся целовать ее – в губы и шею, легко, часто... Когда горячие, требовательные губы добрались до соска, она в свою очередь глухо застонала от удовольствия и развернулась поудобнее, подставляя грудь для ласк. Ее рука продолжала прохаживаться по члену вверх-вниз, пальчики при этом непринужденно перекатывались, перехватывали его твердь, все быстрее, все чаще опускаясь на мошонку. Он приподнял ее за плечи, плотно, но не больно сжал ее правую грудь другой рукой, прихватив вздыбившийся от предвкушения сосок между пальцев, и принялся целовать, сосать, теребить, покусывать ее левую грудь ртом, концентрируясь на набухшем соске. Она всхлипнула и принялась двигаться бедрами в такт движениям своей руки, захлебываясь от удовольствия. Она старалась потереться лобком о его мощное бедро, безотчетно пытаясь прижаться клитором к его телу, и когда ей это удавалось, она негромко вскрикивала, все больше распаляя и его, и себя – но она не форсировала, не развивала это движение дальше, моментами останавливаясь… потому что его губы творили нечто невероятное с ее грудью, и спустя секунду-другую она вновь тонула в волшебном ритме движения бедрами.

Он слегка отпрянул и скользнул вниз по ее животу левой рукой, все так же продолжая ласкать сосок ртом. Теперь он осмелел и принялся сперва осторожно, но потом – чувствуя, что она подрагивает от удовольствия – все сильнее прихватывать сосок зубами. Она выгнулась грудью кверху, подставляя ее все более решительным ласкам. Осмелевшая рука прошлась по внутренней поверхности ее бедер – она насторожилась и попыталась было импульсивно свести ноги, но не дал ей сделать это, расклинивая их своим бедром. Словно понимая, что именно может ее охладить, он не стремился ускорить проникновение ладони в ее промежность – он просто легонько гладил ее между ног, не притрагиваясь к губам… Только иногда, словно бы нечаянно, задевал жесткими пальцами волоски на поверхности наружных губ, легко прижимая их на долю секунды…

Это было очень необычно и… очень приятно. Она откинулась на спину, расслабив бедра – просто лежала, прикрыв глаза и, все так же легко постанывая и вскрикивая, когда его пальцы и зубы находили особенно чувствительное место. Почувствовав, что она начала дрожать от страсти, он сменил тактику.

Он вытянулся на боку и принялся целовать ей шею, пробегая губами от края волос до ключицы. Движения руки при этом стали более игривыми – он моментами гладил ее по всей длине наружных губ, поднимаясь до волосков на краю живота, и это наполнило ее пах теплом. Опускаясь вниз, он все чаще, все смелее углублялся между губ, иногда мотыльковыми движениями притрагиваясь к клитору, а потом продвигался еще ниже и прикасался пальцем к анусу – она никогда не испытывала такой гаммы ощущений… ей было жарко, нежно, страстно, испуганно, прекрасно и обворожительно сексуально одновременно… Не отдавая себе отчета, она раздвинула ноги сильнее, властно обхватила его руку своей и принялась указывать ему те места, которые жаждали его касаний…

И вот, когда она уже совсем потеряла голову, вскрикивая каждый раз, когда его дерзкий палец дотрагивался до клитора, когда она широко раздвинула подрагивавшие от нетерпения ноги, требовательно придвинула его налившуюся кровью, твердую ракету к заветной стартовой площадке, почти силой заставив его лечь на себя, когда она уже почувствовала трепет его плоти клитором, когда она уже истекала соком от страсти и предвкушения, от ожидания этого…

…тогда он прекратил ласки, отодвинулся, лег с ней рядом, умиротворенно поцеловал в губы и сказал:

- Не сегодня, ласка моя…

Она окаменела… Но потом поняла.

Он улыбнулся, еще раз нежно, крепко, ласково поцеловал ее и сказал:

- Это будет. Только не сейчас. Ты сама должна этого хотеть. И я знаю, что ты хочешь… Только не сегодня.

Он посмотрел на нее глазами вуманайзера и прошептал:

- Попроси меня об этом…

-*-

…Они лежат на кровати, расслабленные, остывшие в бассейне.

Только что они вошли в контакт, они получили мощное, новое наслаждение от ощущения друг друга.

Она всегда боялась – и очень хотела, мечтала о них обоих в бассейне…

Она помнила прикосновения его сильных рук, шероховатые, мозолистые ладони, которыми он сладко, сильно трогал ее ждущее тело… вжимался твердыми ладонями в живот, проводил ими по спине, игриво опускался до ягодиц, легонько прихватывал их, а потом соскальзывал на бедра, и вроде бы как невзначай забегал ладонями в ее область недотроги… Она фыркала, как кошка, притворяясь, что отодвигается из-за неудобного положения, но они оба понимали, почему…

Он «катал» ее на спине – когда она обнимала его за шею руками, полностью ложась на мощную, сильную спину, хмелея от прикосновения сосками к ней… что с того, что между ее грудью и его восхитительной спиной была тонкая ткань купальника? Она представляла себе, как это будет ощущаться, когда она с удовольствием сбросит купальник, когда она будет отдаваться струям прохладной воды, скользящим вдоль ее разгоряченного тела… вдоль всего, кроме… кроме ее грудей, которые прильнут к этой мощной спине….

…Потом он переворачивал ее на спину, подхватывал ее крепкими, сильными руками под плечи и под попку, вращал ее в воде, омывал разгоряченность ее лона свежей, прохладной водой… но расслабления это не приносило, потому что она чувствовала его требовательные руки, ощущала его коварные пальцы, которые гладили основания ног, мимоходом трогали ее попку, скользили по бедрам, которые ждали, томились от предвкушения этих прикосновений…

Они называли это «бассейн».

В первый раз, когда она ощутила его член, это произошло именно в бассейне. В джакузи, который был встроен в прямоугольный «карман» размером три на три метра, с дюжиной мощных форсунок, которые насыщали струи воды миллионами воздушных пузырьков…

Которые могли скрыть многое.

Она практически сразу поняла, что он имел в виду, когда позвал ее в джакузи в первый раз.

Пенность воды, ее бурление скрывали любое действие. Щекотание ее тела пузырьками было очень приятным, струи воды из форсунок искусительно обволакивали, ласкали тело…

И запросто маскировали не только видимость, но и ощущение легких, нежных прикосновений к ней.

И то, что он предложил ей в первый раз, не могло – теоретически – расцениваться как некий переход грани в целомудренности их отношений… но он знал, что ей понравится.

Он запустил джакузи и даже дал ей некоторое время освоиться в пенных струях, ощутить их магнетизирующее действие на истомленное ожиданием тело… А потом он почти полностью опустился в воду, опираясь ногами в дно, а плечами – о скамью под водой и непринужденно пригласил ее сесть на него. Вернее, прилечь, как на шезлонг, полускрытый водой

Конечно, она сразу поняла, какие преимущества для него повлечет это коварное приглашение: он попросту создал из себя живое кресло, в которое предложил ей опуститься с тем, чтобы она полностью получила преимущество воздушных пузырьков…

Но вместе с тем это означало, что он будет притрагиваться к ней сзади, почти всей поверхностью тела, и притом «нечаянно» поддерживать ее за попку, талию и, возможно, даже грудь…

Если это придется ей по душе.

И она стушевалась.

Когда она опустилась в его «шезлонг», и он принялся непринужденно массировать ладонями ее бедра, попку, словно бы случайно дотрагиваясь до ее умопомрачительной груди, она решила воспротивиться и попыталась сползти с него, но он придержал ее и стал ласкать еще активнее, не позволяя ей отсоединиться от себя. Ощущения были такими необычно-новыми, такими возбуждающими, что она замерла на несколько секунд, полностью расслабившись…

…И впервые почувствовала его ракету.

Член восстал так мощно, он так победоносно уперся в ее попку, что его попросту невозможно было не ощутить… и она сдалась, она плавно сползла в негу и силу его живого «шезлонга», растеклась, поддалась искусу, слегка раздвинула ножки, насаживаясь «кэмелом» на мощный ствол ракеты…

И в тот момент, когда они уже было полностью пришли к главному аккорду, он легонько лизнул ее за ухом, у линии волос… это было так неожиданно, потому что все ее мысли были сосредоточены на ощущении члена в вышине ее прекрасных ног… она дернулась, как от разряда тока, и сказочной силы, неведомое доселе ощущение стало накатываться волнами от живота по нервам к разгоряченному мозгу…

…В этот момент по высокой каменной перегородке, отделяющей бассейн от паркинга, самоуверенно-нахально пробежала… обезьяна. Зеленая макака, которых в свое время в их районе были тысячи, но сейчас остались считанные особи. Обезьяна уселась на краю перегородки, ближе к соседскому кондо, и безмятежно уставилась на них, поблескивая маслинами черных глаз…

Он слегка напрягся. Несмотря на необычность происходящего, в его планы входили куда более дерзкие действия, чем рассматривание примата на заборе… но тем не менее, она восторженно ойкнула, и страсть и напряжение момента разом спали…

…и также опала и ракета…

- Ну вот, - обреченно сказал он и закусил губу, отвернувшись в досаде.

- Смотри же, плутовка лезет в окно! – Она все же сползла с него в воду и обхватила его за шею. По крайней мере, часть действия состоялась – он ощутил, как ее груди плотно прижались к плечу и спине…

Обезьяна ловко перепрыгнула на крышу первого этажа соседского кондо и попыталась спуститься в полуоткрытое окно кухни, но что-то ее насторожило, и она быстро удрала в высокие кусты по соседству.

Все же, к его горечи, момент был разрушен…

***

…Они подошли к двери ее квартиры.

- Хочешь… зайти? – нерешительно спросила она, и он почувствовал, как ее полушепот отозвался звонким эхом в ракете. Уж она-то наверняка чувствовала, знала, зачем задан такой вопрос…

…Они вошли вовнутрь, в прохладу и полутьму, и, не сговариваясь, сбросили с себя мокрые вещи. Потом, не глядя друг на друга, слегка натянуто улыбаясь, улеглись на кровати, дрожа то ли от холода, то ли от страсти, то ли от… То ли от ожидания сладости, которая сегодня уже посетила их, и которую они оба отчаянно хотели вернуть.

Он прижал ее, крепко притягивая к себе за талию, и принялся целовать ее – губы, плечи, шею, грудь, руки… это было импульсивно и страстно. Она снова ощутила восхитительную упругость его члена, только сейчас он, казалось, была раскален…

Отстранившись, она посмотрела ему в глаза. Зраки ее расширились так, что обычно серо-зеленые радужки теперь казались черными:

- Я… Ты тогда сказал, чтобы я… Попросила сама… Так вот…

Она прерывисто выдохнула:

- Я… Я не прошу…

Он непонимающе округлил глаза, и когда смысл сказанного дошел до него, резко дернулся, стараясь освободиться, но она не отпустила, но наоборот, обвила его шею руками и, припав к уху губами, жарко прошептала:

- Я умоляю….