Нежданные гости

Во мраке безлунной ночи ничто, кроме редких шарканий не выдавало их движения. Тьма ниспадала на вереницу идущих, окутывала её, движущуюся медленно, безмолвно и неотвратимо. Множество ног двигалось вразнобой, неся бесчисленные толпы, со всех сторон, стремящихся к одной и той же цели. Нескончаемые реки тел текли мимо спящих деревень и хуторов, мимо уснувших в безветрие мельниц. Путь предстоял неблизкий, а времени оставалось мало, но идущие не спешили. Не могли. Мёртвые не умеют спешить. Но никогда не опаздывают.

Ужин в замке затягивался сверх всякой меры. Видимо, зря на десерт старичок-инквизитор избрал беседу. Ему давно пора было спать – огонь пылкой юности иссяк лет сорок назад, и нечему сейчас, кроме веры, было согревать изнутри сухонькое старое тело. Но инквизитор никак не подавал виду, продолжая светскую и куртуазную беседу с хозяевами – довольно моложавым подтянутым графом и его супругой.

– Вне всякого сомнения, Господь наш не стремится раскрывать свой замысел.

Инквизитор кротко улыбнулся и сделал ещё один глоток слабенького красного вина. Пересохшее горло просило влаги. Алкоголь не грел кровь, но и мысли не туманил.

– Иными словами, святой отец, Вы предлагаете верить вне зависимости от того, являют ли нам свидетельства существования Всевышнего?

Графиня загадочно улыбнулась и провела кончиками изящных пальцев над пламенем свечи. Никто не угадал бы её настоящий возраст. Она выглядела на вечные тридцать.

– Вам нравится играть с огнём, графиня?

Старичок едва заметно качнул подбородком в сторону танцующих над свечой пальцев.

– Неужели Вы сожжёте меня за невинную шутку, святой отец? А как же всепрощение и любовь Бога к людям?

Рот графини округлился, а глаза испуганно расширились. Да дне их плескалось пламя. Отражение свечи… Это всего лишь отражение свечи.

– Ну, что Вы, миледи! Инквизиция никого не сжигает – это распространённое заблуждение. Я говорил про свечу.

Старый уставший мудрый человек. Ввязываться в споры и демагогию? Для чего?

– Ещё вина?

Бархатистый глубокий голос графа вполне мог дополнить образ красивого и сильного благородного юноши королевских кровей. Самому же графу для обладания таким голосом не хватало, пожалуй, благородства. В чертах его точёного лица угадывалась порочность, высокомерие, насмешливость. Но только в чертах – манеры оставались безупречными. Только, разве можно обмануть ими старого человека, видевшего на своём веку столь многое?

– Мне, пожалуй, хватит.

Инквизитор слабо и кротко улыбнулся. В обществе этих двоих, будто лишённых возраста, людей, гость выглядел особенно дряхлым.

– Тёплого вина для того, чтобы лучше спалось?

Граф настаивал. Пытался отвлечь внимание от неосторожного высказывания супружницы? Старик едва заметно зашевелил сухими тонкими губами – вспоминал тексты доносов. Нет, про отравления в них ничего не значилось. Только про блуд и богохульство.

– Пожалуй. Но, только самую малость! Завтра с утра в путь. Не хочется оказаться разбитым из-за лишнего глотка вина.

– В путь… Это точно. Мы помним, святой отец. Мы знаем.

Хозяин замка обворожительно улыбнулся и поднял холёную руку, подзывая слугу.

Мёртвые шагали. Им не требовалось Зова, им хватало знания – кто, где, зачем. Они продвигались к цели, и ничто не могло отклонить мертвецов от неё. В их пустых глазах и глазницах вспыхивало и тут же гасло золотистое пламя. Они шли к замку со всех сторон, сжимая его всё более плотным и непроницаемым кольцом.

Пробуждение вышло тяжёлым. Последний глоток тёплого вина явно оказался лишним. Инквизитор с трудом поднял седую голову и попытался оглядеться по сторонам. Пробудился, а скорее очнулся, он не там, где застиг его сон.

– Святой отец, а Вас, разве, не удивило, что Ваши люди опаздывают?

Бархатистый голос под сводами сырого подвала звучал иначе, но всё так же обволакивающе. Граф ухмыльнулся и подошёл поближе. Скромный вечерний наряд уступил место набедренной повязке и вязи шрамов и рисунков на коже. Старик не ответил, уронил тяжёлую голову на щуплую грудь и затих. Висеть на цепях – сомнительное удовольствие даже для молодых.

– Они все мертвы, святой отец. У нас есть… союзники. Они свирепы, беспощадны и… столь многочисленны.

Из тени вышла графиня. Наряд её вторил наряду мужа. Полную обнажённую грудь её оплетало что-то вроде чёрной блестящей паутины. Инквизитор снова поднял голову и сощурил старческие глаза, приглядываясь к узору. Неверное пламя факелов не помогало, но инквизитор понял главное – это тоже рисунки, сделанные ещё не свернувшейся кровью. Старик слабо улыбнулся. И не ответил.

– Молчишь, старая жопа? Где же теперь твои проповеди?

Впервые, за всё их недолгое знакомство, граф явил настоящего себя. Ему нравилась полная власть над немощным служителем Церкви, он упивался ей, как его супруга упивалась бьющей из артерий жертв кровью.

– Твои прихлебатели приехали слишком рано, и сказали, что дождутся тебя у нас. Что же… Они почти дождались.

Граф запрокинул голову и захохотал. Под низкими сырыми сводами заметалось эхо безумия.

Утренние лучи бессильно били по сизым и серым телам. Орды мёртвых подошли к стенам замка и, не замедляя темпа, полезли на них.

Кончик ножа прочертил на тонкой сухой коже длинную полосу. Но в стариковском теле слишком мало крови, и ток её слишком слаб, чтобы результат смог доставить графине удовольствие.

– Скоро, святой отец, совсем скоро… Но, не бойся, ты проживёшь достаточно долго, чтобы всё-всё увидеть. Наши союзники здесь. И наша вечная жизнь, и сила – на расстоянии шага от нас. Ты увидишь, как мы обретём их. Увидишь. Разве, твоя жалкая жизнь – высокая плата за возможность увидеть рождение новых божеств?

Инквизитор молчал. Вчера он не стал вступать в богохульный спор. Теперь тоже не время для хулы и споров.

Перевалив через стены, мёртвые заполонили двор и – через окна и двери – начали вливаться в замок. Солнечные лучи неистово хлестали по неживым телам, не оставляя на них ни малейшего следа.

По носу инквизитора ударила капля. То ли вода с потолочного камня сорвалась, то ли кровь со лба. Старик не стал открывать глаза, чтобы узнать точно. Он слушал.

– Десятки лет, святой отец. Десятки лет мы приносили сотни жертв каждый месяц. Десятки лет, а никто даже не понял, что происходит! На что только ни списывали. На мор, на побеги в вольницу. Но не на нас. Пришлось самим на себя доносы писать! Лишь бы только к нам в гости наведалась святая кровь! Наш замок абсолютно неприступен. Никому из вас, жалких смертных, с нашими союзниками не совладать. Ты не спасёшься – это решено. А твоя кровь станет последним компонентом для ритуала Вознесения…

Графиня захохотала – глубоко и пленительно, грудь её заколыхалась, паутина чужой крови тускло замерцала многочисленными отблесками пламени факелов. Инквизитор бесстрастно поднял взгляд. Старческие губы что-то беззвучно бормотали. Читал себе отходную?

Мёртвые двигались бесшумно. Бесшумно падали и тут же поднимались, вновь возвращаясь в бой. И рвали, рвали в клочья. Их не выводили из строя ни сталь, ни огонь, ни заговоры. Они уничтожали своих оппонентов так же неотвратимо и безмолвно, как шли к замку. И демоны дрогнули, подались в недра замка, поближе к подвалам, но материализовавшаяся Смерть нагоняла их и там.

– Что там происходит?!

Бархатистый голос сорвался на визг, когда в подвал влетела, прыгая по камням, оторванная голова демона. Ужас в её чёрных глазах ещё мгновение плескался огнём, а затем перешёл на демоническую плоть, превращая её в огненный ком.

– Ответить?

Спокойный тихий голос священника зазвучал в подвале впервые.

– Что происходит?!

Граф не слышал слов своей жертвы, не обращал на неё внимания, но инквизитор всё же ответил.

– Вы сами сказали, что десятилетиями убивали людей сотнями. Теперь они вернулись. Шли они долго, и каждый шаг давал им сил.

Старичок помолчал. Прислушался к чему-то внутри себя. И продолжил.

– А мне, недостойному жалкому глупцу, силы даёт Господь. Опоясывает меня силой, обучает руки мои брани.

Тонкие хрупкие запястья старика ударили по полумраку подвала ослепительной вспышкой белого света. Жалобно зазвенели разлетающиеся на мелкие кусочки кандалы, цепи. Тело старичка рухнуло вниз, но приземлился он мягко, открыл глаза – всегда кроткие, а сейчас пылающие всесжигающим светом.

Графиня завизжала и метнулась на инквизитора, занося кинжал. Старик легко перехватил её руку и стиснул, ладонь второй положил женщине на горло.

– Пора. Аминь.

Сильное крепкое тело графини замерцало и осыпалось на землю горстью мелкого сухого пепла.

– Ваша очередь, граф.

Старичок кротко смиренно улыбнулся и без спешки повернулся к беснующемуся мужчине.

Двое суток без сна и отдыха инквизитор провёл на дымящихся развалинах графского замка. Сидя на чудом уцелевшем табурете, старичок работал. Мёртвые подходили к нему по одному, получали благословение и, наконец, обретали покой. Ни разу за предшествовавшие десятки лет инквизитор не чувствовал себя более живым и нужным.